Why'd you only call me when you're high?

На часах три часа ночи. И он безбожно пьян. Хакс смотрит неодобрительно, поджав тонкие губы. Кайдел, прильнувшая к Армитажу, так и вовсе с нескрываемым презрением. Ну да он никогда не нравился Конникс. Он это и так знает. Как и то, что он тот еще долбоеб. Мир вокруг кружится и вертится, и пол под ногами больше не кажется надежной опорой. Кайло достает из заднего кармана джинс телефон. Тупо глядит на экран, покрытый сеткой трещин. И когда это он успел его разбить? Он не помнит. С трудом набирает пароль блокировки, экран вспыхивает ярким ровным светом. На заставке телефона – она. Смеющаяся и счастливая. Он обожает эту фотку, сделанную еще в старших классах школы. И до мельчайших деталей помнит тот весенний день, когда она сделана. Он тогда завалил половину выпускных экзаменов, зато она сдала все на отлично, его умница-девочка. Она смеялась и тормошила его, уверяя, что все будет хорошо. Кто ж знал, что вскоре все полетит к черту. Непослушными пальцами, едва попадая по клавишам на экране, он набирает: «Давай встретимся?» И отправляет сообщение, смутно надеясь, что она ответит, забывая, что на дворе - глубокая ночь. Телефон выскальзывает из трясущихся рук и с глухим звуком падает на пол. На экране появляется еще одна трещина, как раз на счастливой улыбке Рей. Вот же ж блядь! Кайло неловко приседает, ему кажется, что ровно, на самом деле его шатает из стороны в сторону, он едва сохраняет равновесие. После нескольких неудачных попыток, непослушными пальцами подбирает телефон, а, поднявшись, оказывается лицом к лицу с Хаксом. Очень злым Хаксом. - По-моему, тебе хватит, - цедит рыжий, цепкими пальцами хватая его за плечо. - Нннннет, - пьяно тянет Кайло, глупо ухмыляясь в лицо другу, - неееее хваааатит. Глаза Армитажа сужаются, он явно колеблется, чтобы не врезать Рену прямо тут. Но тому уже все равно, потому что он…видит Рей. Да! Вот же она! Идет, соблазнительно покачивая бедрами, в короткой юбочке, босиком, несет в руках потрепанные сандалии. Это его шанс! На разговор! Кайло быстро выворачивается из хватки Хакса и, расталкивая толпу, несется вслед за девушкой. Хватает ее за плечо и отшатывается. Потому что это не Рей. Она старше раза в два. И вообще ни разу не соблазнительная, а стремная. Блядь! Он пятится и, толкнув спиной дверь, оказывается в туалете. Здесь свет ярче, чем в зале, и он режет по его воспаленным глазам, в которые словно песка насыпали. Отражение в зеркале плывет, искажается, намекает ему, что пора домой, что прав Армитаж – ему на сегодня уже хватит. Покачиваясь, едва сохраняя равновесие, Кайло вновь достает телефон, проклятая трещина на улыбке Рей режет глаз. Рен набирает: «Хочу тебя увидеть. Прямо сейчас». Еще некоторое время он стоит, глядя на себя, а зеркало насмехается, кривляется и танцует, только что язык ему не показывает. Выйдя из туалета он сталкивается с Хаксом, друг стоит, скрестив руки на груди, выражение его лица нечитаемо. Но именно это и есть самый плохой признак: Армитаж в ярости. Да, Кайло знает, какой он долбоеб, знает, что испортил другу вечер. Поэтому заплетающимся языком заявляет: - Я пошел. Брови рыжего взлетают вверх, он смотрит подозрительно. - С чего бы это? - С того, что ты прав: мне хватит, - у него достало сил внятно произнести эту фразу. И он почти горд собой. Ловко обогнув Хакса, он со всего маху врезается в какого-то амбала, подняв руки, ладонями вверх, бормоча какие-то невнятные извинения, Кайло, наконец, оказывается на улице. Прохладный воздух, казалось бы, должен отрезвить его. Нихера. Его тошнит и мутит, мучительные спазмы сжимают горло и, кажется, что сейчас он выблюет все то неимоверное количество пива и виски, что выпил сегодня, и нехитрую закуску впридачу. Хотя последней было явно недостаточно. Кайло стоит какое-то время, пытаясь понять, в какую сторону ему хотя бы двигаться, потом нетвердым шагом идет…куда-то. Не столь и важно куда, в общем-то. Он бесцельно крутит в руках телефон, затем набирает номер. Гудки, гудки, гудки. Ему все равно, что сейчас ночь, что Рей, скорее всего, спит. Пусть, блядь, ответит ему! Но она не отвечает. «Привет, вы позвонили Рей. К сожалению, сейчас я не могу ответить на ваш звонок, пожалуйста, оставьте свое сообщение после звукового сигнала». Он злобно тыкает кнопку отбоя, хотя ее голос, родной, мягкий, музыкой льющийся, он бы слушал вечно. Проходит мимо подворотни, где расположились какие-то байкеры. И ему кажется, что на одном из «Харлеев» сидит Рей, в соблазнительной и призывной позе. Кайло замирает на мгновение, махает рукой перед лицом, отгоняя наваждение. И то исчезает, а вот байкеры остаются, и косятся на Рена не то чтобы очень дружелюбно. Получить по морде он сегодня как-то не настроен. Спешит дальше. Ну спешит – это громко сказано. Но изо всех сил старается. Асфальт под ногами пружинит, словно нарочно хочет сбить его с ног. Хера с два! Он не поддастся какому-то тупому асфальту. Снова вытаскивает телефон: «Я только хочу поговорить. Не игнорируй меня». Сука! Да почему же она не отвечает! Он замахивается рукой, собираясь швырнуть телефон и разъебать его окончательно. Но останавливается в последний миг. Тяжело вздыхает. Ну а ему никто не виноват, что он сам похерил свою жизнь и свои отношения с Рей. Он до мельчайших деталей помнил тот осенний день в средней школе, когда она вошла в класс. И он обалдел. Потому что малявка Рей, вредина, зануда и заноза в заднице, тощая, нескладная и костлявая, за лето превратилась в охуенную девушку со стройной фигурой, маленькими аккуратными сиськами и потрясающей задницей. А еще длинными ногами, которые ничуть не скрывала форменная юбка и переливающимися каштановыми волосами, аккуратными волнами лежащими на ее плечах. Тогда он понял, что пропал. Таскался за ней с видом побитого щенка, убого шутил и вытворял какие-то невообразимые выходки, за которые его едва из школы не выперли, лишь бы привлечь ее внимание. Мать тогда орала, как помешанная, даже отец схватился за ремень. А Рей смеялась, звонко, так, как умела лишь она одна, улыбалась широко, искренне, открыто, в шоколадных глазах прыгали золотистые огоньки, и Кайло готов был с моста прыгнуть, лишь бы заслужить один лишь ее взгляд. Шли годы, в старших классах они начали встречаться. Он никогда учебой особо не интересовался, она была любимицей учителей и руководства школы. Он завалил экзамены, она сдала все на отлично. Стоило ли ожидать другого? Но вот чего он не ожидал, так это того, что она получит грант на обучение в колледже в Бостоне. Он просто тупо смотрел на нее, когда она говорила ему, что это всего на три года, звала с собой, обещала писать каждый день. А он вовсе не собирался ни в какой колледж, его ждала работа в автомастерской отца, что его вполне устраивало. Семейный – пусть и маленький – бизнес, все дела. Он и помыслить не мог, что Рей захочет чего-то иного. Чего-то большего. Он обиделся. И оскорбился. И орал, как ненормальный. И заявил, что нахер ему ее письма не нужны. И сама она не нужна. Побледнев, она молча ушла. Он опомнился через пару дней. Но было поздно, Рей уже уехала. Хакс сказал ему, что он сказочный долбоеб, раз так тупо просрал девушку, которая была не просто его возлюбленной, а смыслом его жизни. Он не решился ей позвонить, хотя она не сменила номер, не набрался смелости написать в социальных сетях, хотя она не удалила его из друзей. За все три года она ни разу не приехала домой. А с дедушкой, старым Беном Кеноби, который воспитывал ее один после смерти родителей, встречалась на каникулах где-то вне их городка. Кайло как-то хотел спросить Бена, как там Рей, но натолкнулся на взгляд, полный такой злобы и презрения, что молча прошел мимо, даже не поздоровавшись. Три года он работал в автомастерской, встречался с какими-то девицами, зависал по пятницам с Хаксом в баре, ходил в тренажерный зал, на выходных они выбирались в горы или гоняли по пустынным трассам на машинах. И все шло не так уж плохо. До того момента, когда две недели назад он увидел ее. Сначала услышал смех, до боли знакомый, который нельзя было спутать ни с чьим. А потом увидел Рей. Она шла с двумя какими-то мудаками, одним черным, вторым кудрявым, взяв их под руки. Мудаки что-то увлеченно рассказывали ей, а она смеялась, запрокинув голову, открыв его взгляду тонкую шею, которую он так любил целовать. Только Хакс, вовремя схвативший его за плечо, остановил его от того, чтобы не набить этим двум уродам морды. - Успокойся, - процедил друг, мрачным взглядом сверля троицу. - Но они….- начал Рен. - Два пидора, и ты бы заметил это тоже, если бы не пялился так на восхитительную задницу мисс Кеноби. Он и хотел сказать, что не на задницу пялился, но тут же перевел свой взгляд именно на нее. Задница, обтянутая джинсами-скинни была хороша. Вот же ж блядь! А Хакс уже тащил его в противоположную сторону. В бар. Напившись, он набрался смелости и позвонил ей. И похер, что уже полночь! - Алло? – ее голос звучал робко и испуганно, и Кайло замер, не зная, что сказать. - Рееееей, - протянул пьяно, - привееееет! На той стороне трубки повисло молчание. - Ты пьян, Кайло, - холодно процедила Рей и сбросила вызов. Он звонил еще. И еще. И снова. И в этот вечер. И в последующие. Но она больше не брала трубку. Потом стал слать сообщения, маловразумительные по своему содержанию. И снова звонить. И опять. И без конца. «Почему ты звонишь мне только, когда ты пьян?» - пришло ему в ответ. И этот простой вопрос вогнал его в ступор. Он спотыкается на ровном месте и падает, ударившись подбородком, ладонями и коленями, грудью так, что вышибает воздух из легких. Какое-то время лежит на земле, позволяя реальности вертеться вокруг него причудливыми огнями, качающимися домами, плывущими куда-то деревьями и лицом Рей. Смеющимся. Какой-то бомж склоняется над ним, рычит – или ему только так кажется? – ему в лицо. И исчезает. А может, его и не было. Кайло поднимается на четвереньки, трясет головой, пытаясь хоть немного вернуть ясности в эту самую голову. Получается скверно. Да ладно. Кого он обманывает? Не получается вовсе. С трудом Рен принимает вертикальное положение, стоит какое-то время на месте. И снова вытаскивает телефон: «Мы все равно увидимся!» Звучит как угроза. Ай да и похер! Он идет дальше, теплый летний воздух, шевелит волосы, приносит с собой запахи свежести, травы и цветов. Пытается вспомнить, какие Рей любит цветы. Хризантемы. Точно. Эти уродские, огромные, разлапистые и вообще напоминающие какое-то уродливое цветное насекомое. Кайло передергивает. И он тут же грустнеет. Хризантемы – цветы осенние. А сейчас лето. Идея о том, чтобы подарить Рей цветы, вот прямо сейчас, вот немедленно, овладевает им настолько, что какое-то время он мечется из стороны в сторону, пытаясь понять, где он вообще находится, какой цветочный магазин ближайший и к кому бы в дом залезть, чтобы сорвать цветы с клумбы, когда осознает, что в их городке нет круглосуточного цветочного магазина. Взгляд зато натыкается на вывеску какого-то дешевого бара, откуда доносится попсовая музыка, настолько ужасная, что уши вянут, пьяные крики, истеричный женский визг и оглушительный гогот. Идея зайти и добавить еще, погоревать о том, как он вообще дошел до жизни такой, весьма и весьма заманчива. Кайло стоит возле бара какое-то время, а потом бредет прочь. В конце концов, сам во всем виноват. Долбоеб он. Сказочный. Прав Армитаж. И даже сука- Кайдел права, когда смотрит на него с презрением, хотя никогда она Рей не любила. И даже была рада, когда у них все расстроилось. Просто так, из вредности. Ему становится себя жалко. Вот так жалко, что он бы расплакался прямо, как в детстве. Но вроде как уже взрослый мужчина. И вроде как нельзя. Поэтому он просто шмыгает носом и сворачивает на какую-то улочку. Улочка тихая и до крайности милая. Аккуратные домишки, все, как один, обшитые светлым сайдингом, аккуратные заборчики, выкрашенные в белый цвет, подстриженные газоны с яркими пятнами клумб. Улица, на которой живет Рей. И нет, в общем-то, ничего удивительного, что он оказался здесь. Даже если не отдавал себе отчет в том, куда идет. Он вновь вытаскивает телефон, проклятая трещина, перечеркивающая улыбку Рей, откровенно бесит. Как и отсутствие ответа на все его звонки и сообщения. Кайло движется вперед. Он просто придет сейчас и постучит ей в дверь. А если она не откроет, ляжет спать у нее на крыльце, как побитый верный пес. Вот. Идея ужасная. Но все его идеи дурацкие. И решения он принимать не может. Только неправильные или неверные. Хакс бы сейчас даже не пытался уже его остановить, он бы только глаза закатил, закурил бы тонкую сигарету и постоял бы в стороне, наблюдая за его позором. Да и насрать! Он должен увидеть Рей. Сейчас. Немедленно. И любой ценой. Кайло движется вперед, покачиваясь, пытаясь вспомнить, какой номер дома у Рей. Пятнадцать или шестнадцать? Вроде бы шестнадцать. Нет, пятнадцать. Или? Вот блядь! Нет. Пятнадцать, точно пятнадцать. И газон знакомый. И низенькая калитка, едва скрипнувшая, когда он ее открыл. Он идет по дорожке, посыпанной гравием, что приятно шуршит под ногами. Сердце бухает где-то в районе горла. Он увидит ее сейчас! Заспанную и, наверняка, недовольную. Но такую милую в своем гневе! Воображение рисует картинку, яркую, реалистичную, в которой Рей в коротких пижамных шортиках и маечке на тонких бретельках, в смешных мохнатых тапочках. Волосы ее растрепаны, глаза смотрят недовольно, брови приподняты, а губы поджаты. И вот он поцелует ее в эти губы, скажет ей, что жить без нее не может, что извелся совсем. А Рей разом его простит. Точно. Все так и будет. Рен с трудом взбирается на крыльцо и стучит. В тишине ночи его стук звучит оглушительно и громко, в доме тишина. Он стучит снова, настойчивее, грубее. Бухает кулаком по дереву. Где-то начинают лаять собаки, вспыхивает свет. Но дверь никто не открывает. «Я снаружи. Жду тебя», - набирает он непослушными пальцами. Из тела вдруг словно убрали все кости, голова мутнеет внезапно и резко, ноги подгибаются. И он прислоняется к двери. Теперь она точно откроет. У нее просто выбора нет. - Кайло! Он удивленно отлепляется от двери, к которой успел прислониться щекой, открывает и закрывает рот, глядя на Рей, стоящую на дорожке, посыпанной гравием, возле самой калитки. На ней пижамные шортики и маечка на тоненьких бретельках, коротенький розовый халат и пушистые тапочки. И волосы ее растрепаны, и глаза сверкают гневно, в них отражается свет фонарей, придавая его рассерженной девочке поистине дьявольский облик. Он может только глупо улыбаться, не совсем понимая, почему она оказалась на дорожке, когда должна была быть дома. Или она вышла и прошла мимо него? Кайло тупо смотрит на дверь. - Какого хера, Кайло?! – голос Рей взлетает вверх. Кайло недоуменно смотрит на дом. На доме красуется цифра пятнадцать. И тут он вспоминает, что дом Рей все-таки шестнадцатый. Он долбоеб. Сказочный долбоеб. Прав был Хакс. Вот же ж блядь!