Why'd you only call me when you're high?

Он слышит шум подъехавшей машины и мысленно ругается на все лады. Конец рабочего дня – и ему бы не хотелось задерживаться в автомастерской ни на мгновение. Он лежит под очередной развалюхой, пытаясь починить то, что починить в принципе невозможно, потому что хозяин тачки запустил ее. Кайло всегда относился к машинам, словно к живым существам, трепетно и нежно любил механизмы. И такое обращение с машиной он воспринимает, как личное оскорбление. Он молится всем богам, чтобы клиент проехал мимо. Но машина останавливается прямо напротив автомастерской, глохнет мотор, хлопает дверь. Рен слышит, как выходит отец. - Рей! – в голосе Хана искренняя радость. Кайло дергается, ударяется лбом о днище машины, шипит рассерженно и замирает. Рей?! - Как приятно видеть тебя здесь, девочка! - Мне тоже очень приятно, мистер Соло, - слышится знакомый голос. И Кайло закрывает глаза, представляя себе Рей, такую хрупкую и сильную. Ее голос, запах ее духов. Даже лежа на земле под чужой машиной, он чувствует свежий аромат, от которого мурашки бегут по коже, на мгновение становится дурно. Он опускает руки, раскинувшись на земле, продолжая слушать разговор. - Вот, что-то с машиной, - голос Рей звучит как-то неуверенно. Что? Кайло распахивает глаза и хмурится. Что-то с машиной? Это говорит Рей? Рей, которая разбиралась в механизмах едва ли не лучше него. Чушь собачья! Рей бы никогда так не сказала. Знает это и Хан, неловкость повисшей паузы ощущается в воздухе почти физически. - Стучит что-то, - продолжает бормотать Рей. И Кайло окончательно уверяется в том, что мир встал с ног на голову. Бред какой-то! Рей никогда бы не сказала таких слов! Рену становится грустно. Словно у него отобрали что-то важное и дорогое, словно перед ним больше не его Рей. Он начинает ожесточенно копаться в механизме старой развалюхи, которую запустил хозяин. Стучит там что-то или не стучит, это, в конце концов, вовсе не его дело. Плевать ему! Он громыхает, скребет по металлу, измазывается весь в машинном масле и пыли, зло кусает губы. Пусть она уйдет. Пусть уйдет! - Конечно, Кайло все посмотрит, - слышит он добродушный голос отца. Вот же ж блядь! Да какого хера?! Кто просил-то?! Ничего он смотреть не будет! Будто сам Хан не в состоянии разобраться, что там у Рей случилось с машиной! Что там, нахрен, стучит! - О! – в голосе девушки скользит старательно изображаемое удивление, и Кайло начинает подозревать, что вся эта возня с тачкой не более чем спектакль, - это было бы так мило с его стороны! Мило?! Мило с его стороны?! Да кто, блядь, вообще так разговаривает?! Что за уродские жеманные нотки, подошедшие бы скорее какой-нибудь Кайдел, но никак не Рей, его Рей, которая всегда была искренна в своих словах, действиях и чувствах. Это еще один удар. Становится противно и мерзко на душе. И Кайло отчаянно надеется, что Хан забудет про него или, наоборот, решит, что он слишком занят, чтобы заниматься машиной Рей. - Кайло! – зовет его Соло, не оставляя ни малейшего шанса. Ну спасибо, папа! Кайло выкатывается из-под машины, грязный и хмурый, он смотрит на Рей снизу вверх. На ее аккуратные белые кроссовки, на стройные ноги, обтянутые джинсами, дальше на старую футболку с изображением Звездных войн и легкую курточку, на ее лицо, чуть обветренные, потрескавшиеся губы (он мог бы вспомнить их вкус!), на аккуратный носик, глаза, которые она старательно отводит, на волосы, собранные в смешные три пучка. Вот она. Рей. Все та же. И вовсе не та. - Автомастерская уже закрыта, - цедит Кайло, давая себе мысленную оплеуху, вспоминая слова Хакса о том, что неплохо бы перестать вести себя, как долбоеб и мудак. Но остановиться он уже не в силах, - поищи другую. Он перекатывается и встает, практически нависает над девушкой, в глазах которой на мгновение мелькает растерянность. Она так близко, что от ее присутствия кружится голова, и, если бы не присутствие отца, Кайло подошел бы еще ближе, потому что он хочет, ужасно этого хочет! Подойти ближе, чувствовать ее тепло, ее запах, сжать в объятиях, чувствовать каждую клеточку ее тела, целовать до головокружения. Блядь! Блядь! Блядь! Кайло сжимает руки в кулаки и чуть отступает под озадаченным взглядом отца. - Машину Рей мы посмотрим, - с нажимом произносит Хан. И только Рей открывает рот, чтобы, видимо, возразить, как хлопает входная дверь их дома. - Рей! Девочка моя! Как мило, что ты зашла! Как раз к ужину! – с крыльца сбегает его мать в переднике, вытирая руки широким полотенцем. Кайло прикрывает глаза, едва сдерживается, чтобы обреченно не застонать. Если с отцом еще может поспорить, то мать – это ураган, сметающий все на своем пути. Ему противиться бесполезно. Чувствуя себя Тотошкой, которого смерч унес в страну Оз, Кайло направляется к дому. Его мать всегда готовила вкусно. Да и Кайло никогда не страдал отсутствием аппетита. И даже в годы подросткового бунта ему в голову не приходило бунтовать, объявляя голодовку. Он сбегал из дома, запирался в своей комнате, забивал на учебу, орал, ругался, демонстративно молчал, но никогда не голодал. А сейчас кусок не лезет ему в горло. Мать щебечет что-то о том, как хорошо, что Рей вернулась, отец болтает о своих любимых машинах. А он сам смотрит на Рей, которая явно нервничает. Она тоже ест мало, хотя он-то помнит, как трепетно Кеноби всегда относилась к еде, с каким удовольствием всегда поглощала стряпню Леи, которая только была рада присутствию девушки в их доме. Его родители всегда любили Рей, как родную дочь. И пусть его чуть не выгнали из школы из-за выходок, которые были направлены на то, чтобы привлечь внимание мисс Кеноби, злились Хан и Лея на него, но никогда на нее. Однажды войдя в их дом, она очаровала его родителей навсегда. Он смотрит, как Рей нервно теребит край салфетки, как дрожит ее рука, поднимая столовые приборы, как она нервно заправляет прядь волос за ухо. Как упорно избегает встречаться с ним взглядом. И это неимоверно злит, бесит до такой степени, что хочется под каким-нибудь выдуманным предлогом схватить Рей за руку, вывести из комнаты и припереть к стенке. После этого, конечно, не худо бы узнать правду, а не трахнуть ее прямо у той же самой стенки. В голове вспыхивает горячая картинка: Рей, стонущая, умоляющая, ее аккуратная грудь в его руках, его член глубоко в ней, и звуки секса такие влажные и пошлые, что это заводит еще больше. - Кайло? Кайло! Кайло-Бенджамин Соло-Рен! – мать швыряет салфетку на стол. Он вздрагивает и отвлекается. Что он пропустил? Растеряно обводит всех присутствующих взглядом, чувствуя, как от непрошеных фантазий пламенеют уши, и, радуясь, что они скрыты длинными волосами. - Я задала тебе вопрос! – глаза матери метают молнии, и он чувствует себя провинившимся подростком. - Какой? – собственный голос звучит глухо. Пару секунд мать сверлит его сердитым взором, поджимает губы. - Кофе или чай? И напряжение за столом спадает. - Кофе, - отвечает Кайло ошарашено. И они переходят к десерту. - Надолго ли ты в город, Рей? – спрашивает Хан. Девушка замирает, а потом улыбается. И у Кайло перехватывает дух от ее улыбки и от ожидания ответа на вопрос. - Насовсем. Вот это удар. Кайло вздрагивает. И пока не понимает, рад он этому или нет. - Я же и не собиралась уезжать навсегда, - продолжает Кеноби, - только выучиться. Я люблю наш городок. И не хочу оставлять дедушку одного. А здесь нашлась работа, филиал одной бостонской фирмы, занимающийся IT-технологиями. Они готовы взять меня к себе. Им достаточно моего образования. Кайло переваривает полученную информацию. Чувствует, как уши пламенеют все сильнее. Он прямо слышит, как начнет ржать Хакс, когда он ему расскажет, как в очередной раз напомнит, какой Рен идиот, как с притворным сочувствием погладит его по плечу. Картинка в голове настолько яркая, что Кайло раздраженно дергает плечом. Святой Боже! Ну и дебил же он! Просто придурок! Она никогда не собиралась уезжать насовсем. Действительно не собиралась бросать его! Блядь. - Это же так здорово! – подхватывает мать, - очень рада за тебя. Почему его родители ведут себя так, будто ничего не случилось? Будто Рей никуда не уезжала, будто они не расстались! Будто все происходящее нормально? Нихера это не нормально! И он больше не может терпеть! Сил у него нет участвовать в этом фарсе! Извинившись, он выходит из-за стола. Уже у дверей слышит, как мать спрашивает Рей, будет ли та на празднике в честь Летнего Солнцестояния и что-то о том, как они с его отцом познакомились именно там. Он врывается в мастерскую, изо всех сил ударяет кулаками в стену, и еще раз, и еще. Рычит, сметая с полки инструменты, которые с оглушительным звоном падают на пол. Пинает покрышки, лежащие в углу. - Да блядский род! – орет изо всех сил. И снова ударяет кулаками в стену, замирает, оперевшись ладонями, ощущая кожей холодную и слегка неровную поверхность. Дышит тяжело, надсадно, словно тяжко болен. А так и есть. И имя этой болезни – Рей. Кайло тихо смеется. Каким идиотом надо быть, чтобы проебать все. И еще большим, чтобы испортить это все окончательно. - Кайло? Он вздрагивает, поворачивает голову в бок и не отвечает. Что ему сказать ей? В груди его – страх. Это не пьяным звонить своей бывшей. Это встретиться с ней лицом к лицу. И это охуеть как страшно! Вот так, что просто ноги и руки дрожат. Что она с ним сделала мелкая вредная своенравная девчонка? Кто просил ее уезжать? И возвращаться? - Кайло? – она подходит ближе, так, что он ощущает запах этих блядских духов, свежесть и юность. Он поводит носом, втягивая аромат глубже. А потом на спину ему ложатся две теплые ладошки, Кайло вздрагивает. Ладошки скользят ниже, задерживаются на пояснице, Рей медлит, а он замирает, не в силах ни оттолкнуть ее, ни поверить в то, что происходящее реально. - Кайло, - выдыхает она томно и хрипло, обнимает, устроив руки у него на животе, а щекой прижимаясь к спине. Мир замирает. И воздуха не хватает. Все вокруг вертится в бешеном хороводе, словно он пьян, все быстрее и быстрее. В висках молоточками стучит кровь, сердце бешеным бегом гонит кровь по сосудам. И, кажется, что он не выдержит ни этой тишины, ни этих прикосновений. И не придумывает ничего лучше, чем спросить: - Так что там с машиной? Ответом ему смех. Тот самый, звонкий, яркий, громкий, что преследовал его во снах и наяву. Он ощущает себя полным идиотом, просто придурком. - Да ничего, - фыркает Рей, и он чувствует ее теплое дыхание сквозь ткань футболки, - конечно, ничего. Это просто предлог приехать к тебе. Он улыбается, счастливо и глупо. Уголки губ неумолимо ползут вверх, по телу пробегает дрожь. Кайло разворачивается и пристально смотрит на девушку. В ее глазах пляшут золотистые лукавые искорки, губы слегка подрагивают от едва сдерживаемого смеха. Рей смешно морщится. А потом протягивает ему телефон. Тот самый, разбитый, где на заставке – она, смеющаяся и счастливая. Такая же, как сейчас, когда он сжимает ее в объятиях так сильно, что Кеноби вскрикивает, а потом снова смеется. - Чтобы ты звонил мне не только, когда ты пьян, - шепчет она.