В Туево-Кукуево

Новый день, новые знакомства, новые фотощки… И Гоша, который был так холоден после вчерашних неожиданных откровений, снова растает перед моим обаянием. Так мне казалось вчера перед сном, но новый день не задался с самого утра. Я проснулся от резкой боли в животе. Спихнув спящего на мне Стаса, который ночью переполз на кровать с коврика на полу, я неспеша вылез из-под одеяла. Резкая боль усилилась, но, что еще хуже, подступила тошнота. Я подорвался с кровати, распахнул настежь едва приоткрытое окно и, высунувшись на улицу, старался дышать глубже. — Ты чего расшумелся? Еще даже не полдень. — Стас… Помоги… Выражение лица парня стало серьезнее. — Ты нездоров? — Тошнит… — произнес я, и не смог подавить новый приступ. — Э-эй! Только не на пол! Давай в окно! — вскрикнул он, вскочив с кровати. — Мы же только одну ночь вместе провели, а у тебя уже токсикоз, — он тоже высунулся в окно и помог убрать волосы с лица. — Ну вот, все бабулины цветы заблевал. — Иди… нахер, Стас, — я изнеможенно присел на пол у окна. — Ненавижу… тебя. — Эй, а я-то что сделал? Твой ребенок точно не от меня. Явственно ощущая бледность своего лица, я все равно чувствовал, как кровь приливает к голове в порыве злости. — Как ты мог? Зачем ты поцеловал меня тогда? — От поцелуя ты не мог залететь, — всерьез стал оправдываться Стас. — Да я не смогу залететь даже после секса, идиот! — неясно почему на глаза навернулись слезы. — Зачем за игрой ты так унизил меня перед Гошей? И тогда, в подвале, ты же соврал, что вы вместе! — Ничего я не врал, — возмутился Кучеряшка, а потом присел рядом и, понизив голос, спокойным тоном продолжил. — Не врал. Я не говорил, что мы встречаемся, ты сам все себе надумал. Я уткнулся в колени, не переставая всхлипывать. Дерьмо! Неужели все так и было? Теплая рука мягко опустилась на мою голову, нежно поглаживая и перебирая волосы. — Я просто друг и все время остаюсь в стороне. Неужели я тебе так противен? Ответом послужил новый приступ тошноты, и я снова обессиленно свесился в окно. — Мне уже блевать нечем… — А я говорил тебе не пить то, что предлагает Рыжий. — Я пил только колу. Стас хмыкнул. — О, вспомнил! Пока я трудился в огороде, ты сожрал почти всю клубнику. Мало ли чем ее удобряли (вряд ли, конечно, тем же, чем ты бабулины цветы сейчас). Я замер, вспомнив, что бабушка предупреждала не есть немытые и неспелые ягоды. Ну почему я такой идиот?! — Эй, — Стас легонько толкнул меня плечом. — Ты что, плачешь? — Отвали! — голос мой оказался гнусавым, сдавленным и начал переходить на хрипотцу. — Пойду попрошу у баб Дуни что-нибудь от отравления. А ты спускайся вниз, как станет лучше. Не помню, сколько просидел в комнате, но лучше почему-то не становилось. Наоборот, стало воротить от любого странного запаха. Бабуля напоила ромашковым отваром и отправила обратно в постель. Я наблюдал в окно, как приходил Гоша, и они со Стасом пошли за водой. Ну вот, теперь еще и Гоша знает, что я траванулся. Может быть, ну ее, эту деревню? Я рассматривал фотографии со вчерашнего дня, на которых собирал клубнику. Что ж, выложу душещипательный пост о виновнике моего отравления — пусть все узнают о вреде немытых ягод. Мне очень не хватало поддержки подписчиков, которые с интересом следили за моей жизнью в глуши. Пост не хотел отправляться, и я залез на окно. Заприметив, как Гоша со Стасом возвращаются обратно с водой, я нырнул вниз, присев на кровать. Ребята не разговаривали, и это выглядело странно. Ну и ладно, я тут вообще-то умираю, мне какое дело до их отношений — о себе бы позаботиться. Пост опубликовался, и я неожиданно для себя обнаружил, что боли в животе прошли. Кажется, ромашковый отвар действительно помогает. Спасибо, БабсДунь! Ты мой герой. Стас вошел в комнату и окинул меня взглядом. — Саня, я… в общем… наверное… думаю… скорее всего… сегодня переночую у Лехи. Тебе нужен покой, а я только мешать буду. Я не успел и рта открыть, как он выхватил у меня телефон. — Оставлю тебе свой номер на всякий случай. Звони и пиши в любое время. — Стой, — это выглядело очень подозрительно. — Ты уходишь уже сейчас? — Да, уже сказал баб Дуне, — после этих слов он вернул мой телефон и поспешно ушел. Я обнаружил новый контакт и переименовал его на «Кучерявый Стасик-пидорасик». Ну вот, что-то меня все покинули… Гораздо лучше я почувствовал себя только после обеда, хотя тошнота не прекращалась. Я решил сходить в душ к Гоше. И нет, не потому что хотел с ним увидеться и поговорить. Просто хотел в душ. Да. Немного поплутав, я все-таки смог вспомнить, где находился его дом. Но, подумав, я осознал, что даже не знаю, дома ли сейчас Гоша. А что если он на работе? Там еще этот злобный пес Адам. Я же не могу войти просто так. Адам подал голос и вылез через дыру в заборе, всем своим видом говоря: «Снова ты? Хозяина дома нет!» — Ох, — я сделал шаг назад, — привет! Ну я это, пойду, наверное… Сделав еще один шаг назад, я наткнулся спиной на высокую преграду. — И что ты тут забыл? — озвучила мысли пса та самая высоченная преграда. Я вскрикнул и неуклюже замахнулся на Гошу. Адам, видимо, решил, что я хочу ударить его хозяина, и, нагнав меня в два прыжка, ударил лапами в грудь. Все произошло так быстро, что я даже не успел испугаться, как был обезврежен и прижат к земле. — Адам, место! — раздраженно крикнул Гоша и подошел ко мне, помогая подняться. Гордый Адам фыркнул в ответ, но послушно поплелся назад во двор. — Закрой ты эту чертову дыру в заборе! — потирая ушибленную задницу, произнес я. — Он так со всеми прохожими? — Нет, только с тобой, — с серьезным видом ответил Гоша. — Ты ему нравишься: пахнешь цветочками. — Я что-то не уверен. Сколько мускул в этом животном?! — Уж побольше, чем в тебе. Нащупав в заднем кармане телефон, меня хватил микроинфаркт. Я почувствовал покрывающую весь экран мелкую сеть трещин. — Разбился? — Гоша подошел ближе, чтобы разглядеть. — Наверное, экран треснул. Я разблокировал телефон и понял, что экран заплыл так, что пользоваться им не представлялось возможным. На меня накатила волна грусти. — Что же делать? Как же теперь выкладывать фотографии? Как теперь сообщить друзьям, что я уже чувствую себя лучше? Как теперь жить?! Все-таки день действительно был невезучим. Гоша, кажется, чувствовал вину за Адама. — Я могу отвезти тебя в город, отдадим в ремонт. Все тревоги внезапно исчезли. — В Москву? — Нет, в Репино. Действительно, париться было не о чем. Подумаешь, экран… Я, конечно, в глуши живу, но в ближайшем городе должны быть какие-нибудь телефонные мастерские. — Давай! А на чем поедем? — На тракторе, — невозмутимо произнес Гоша. — Что?.. — Что? — недоумевал парень и, окинув меня с ног до головы взглядом, внезапно вспомнил: — Кстати, а ты чего приходил? — Ааа, точно, — я натянул серьезную мину на лицо. — Можно у тебя помыться?