Она вышла ведь из храма ненадолго, правда?
Томоэ обеспокоенно зашёл на кухню. Вымытая посуда стояла около раковины. Одна чашка. Одна бутылка саке. И ни одного приготовленного блюда, будто обитателям храма еда не требовалась. Странно, ведь Нанами кривилась за ужином, когда Томоэ сделал мисо с шиитаке. Кастрюлю он никуда не выбрасывал, чтобы на утро ей снова это скормить.Книги с рецептами тоже не оказалось на месте. Из всей кухонной утвари в шкафах остались только чашечки для саке. Томоэ осматривал пустую кухню. Пустую кухню, не приспособленную для готовки. Хранитель, уже тревожно, осматривал остальные комнаты, с каждой секундой ускоряя свои шаги. По храму не были разбросаны школьные учебники, в церемониальной не висело парадное кимоно на случай, если кто-то из богов появится с визитом, а в личных покоях бога не было ничего, кроме бумажных равнодушно-бежевых стен. И везде пыль, пыль, вековечная слоеная пыль… Лунный свет падал со двора и тоскливо освещал комнату. До Томоэ медленно доходила одна очень неприятная мысль, которую убрать от себя не получалось. Нанами не было.Её не было вообще.
Никогда.
Она никогда не ступала на землю храма. … Почему всё было настолько реально? Почему нужно было осознать эту иллюзию именно сейчас? Почему именно она?! Томоэ встрепенулся. Она же без дома осталась, поэтому и пришла сюда! Где она?! Где Нанами?! Лис мигом вылетел из храма, одновременно вызывая лисий поисковый огонь. Кратко описав девушку, Томоэ помчался в город. Незаметно вглядываясь в окна домов, надеясь увидеть знакомую фигуру, он гнал от себя мысли, что всё происходившее с ним в последний год – один большой, сладкий, приятный сон. Где-то живёт Нанами. Она есть. Она просто безалаберная дурочка, которая как обычно забыла написать, куда… За ночь он никого не нашёл. Её не было. … Года для ёкаев идут быстро. Они их не замечают. Почему же двадцать лет так пагубно на голову подействовали?! Тысячи "почему" и никто не ответит. Точнее, никто-то. Никто-то определённый, кого нет уже вышеозначенные двадцать лет. Томоэ нашёл ещё одну бутылку саке. Нанами просто приснилась. Эта вечно попадающая в неприятности девчонка, смущающаяся каждому шагу навстречу тому, кого полюбила. Смелая, упёртая, целеустремлённая, отзывчивая, добрая, любимая… Любимая? Чего уж таить, да, любимая… Которая оказалась всего лишь сном. Это же насколько можно было за двадцать лет рехнуться от безделья, скуки и… Одиночества?Да.
Что ты со мной сделал, Микагэ?! Лис пригубил саке. Оно показалось ему пресней, чем обычная вода. Он налил ещё. Одним глотком. Ещё накатил в чашечку. Ещё. Пока бутылка не опустела. Почему эти двадцать лет стали невыносимыми? Почему разум решил выдумать Нанами и её несносный характер? Почему надо было настолько привязываться к сну? Всего лишь сну? Томоэ искренне надеялся, что вот-вот зайдёт Нанами и прочтёт нравоучительную и тело спасительную лекцию о вреде алкоголя. Нанами не заходила. Нанами сейчас живёт с никудышным отцом. Где-то. Как-то. Нанами – тоже никто-то. Иллюзия. Фантом. Фантазия. Призрак здравого ума Томоэ. Потому что ни один адекватный ёкай не выдумает себе альтернативную реальность, чтобы жить там. Там, где приходилось срываться с места только лишь потому, что кто-то случайно попал в Ёми-но-куни. Там, где жили раздражающие его Курама и Мизуки. Там, где приходилось воевать за внимание Нанами. Невзначай. Ненароком. Намёком.Её нет.
Именно её нет.
Нанами нет. Не существует. Пропала. Исчезла. Испарилась.Это твой глюк, Томоэ.
Самый любимый глюк. Самый счастливый сон. Пьяный брошенный хранитель спал на полу в развалившемся храме, надеясь снова увидеть тот сон. Лис проснулся в пустом храме с настолько тяжёлой головой, будто ему Атлант приказал ночью всё небо на своих плечах держать вместо себя. Заброшенный храм гудел на рассвете усилившимся ветром и прошлогодними листьями.