Вечер

Паула всегда была непредсказуемой. Оливия украдкой наблюдала за ней. Поскольку её место — за спиной фроляйн Ландерс, то Олив могла спокойно наблюдать за низкорослой девушкой. То, как она танцует, казалось бы, свой танец, прыгая по сцене и держа чёрную именную гитару Gibson. Как она фактически заигрывает с Ульрикой, когда Тильда отступает ненадолго в тень. Тёмные с медным отливом волосы всегда растрёпаны, а серые глаза словно взяли себе весь свет и тепло солнца. Улыбка на её тонких губах заставляет девушку словно светиться изнутри, заражая всех вокруг позитивным настроением. Хитрая, довольная, солнечная — Оливии казалось, что она знает все её мимические морщинки на её лице. Но никогда она не была печальной. Разрыв с Кристиной словно бы пустил трещину по ней. Бас-гитаристка ясно видела, как Паула медленно гаснет. Однако она не скажет никогда о грусти, а продолжит улыбаться по привычке, несмотря ни на что. Потому что отсутствие улыбки на её лице — нонсенс, фанаты не поймут. Улыбка поддерживает образ весёлой девушки, которой всё нипочём. Хотя бинты, которые скрывают порванную нить, ясно показывают, что что-то не так. Оливия бросила взгляд на свою руку — тёмный шнурок просто был обвязан вокруг её руки. Хотя его всё равно не видно — фроляйн Ридель всегда носит лёгкие рубашки с длинными рукавами. Она не стыдится этого, нет. Просто так ей спокойно. Привычная боль, слабо пульсирующая на месте разрыва — последствия разрыва с Круспе, которая тогда уехала в Америку. Девушка не держала — Ульрику невозможно сдерживать. Лид-гитаристка слишком любит свободу. Олив просто смирилась, лишь боль от разрыва давала о себе знать. Но и к этому привыкаешь.

***

Паула мирно сопела, лёжа рядом с ней. Спокойное круглое лицо, слегка приоткрытые губы — настолько редкое зрелище, что гитаристку всегда удивляла такая переменчивость. Вечеринки у Тильды — очень интересный и необычный вид искусства. Вроде бы ты пить и не хочешь, а вроде бы на следующий день голова раскалывается и во рту образовывается пустыня Сахара. Фрау Линдеманн может даже мёртвого уболтать. Оливии правда пока везло — пару раз всего лишь она такое состояние с утра испытывала, но в основном Ридель отсиживалась в сторонке. — Присмотри за ней, — кивнула головой вокалистка в сторону явно клюющей носом Ландерс. — Ты же знаешь, как она может начудить в таком состоянии. Оливия тогда согласилась. Благо маленькую девушку было достаточно легко нести — словно подушку в руках держишь. Молодой месяц коснулся лица ритм-гитаристки, заставив ту поморщиться. Это заставило Олив улыбнуться. Движимая странным порывом, она провела рукой по круглой мягкой щеке. Паула слегка улыбнулась и немного подалась вперёд. Играет? Или же нет? Но Ридель предпочла не задумываться об этом. Подумает позже утром. А пока… Аккуратно наклонившись, бас-гитаристка мягко выдохнула ей в лицо мятным дыханием, что заставило вторую хихикнуть. Чуть осмелев, Олив коснулась уголков её губ, а затем мягко и нежно поцеловала её полностью. Тонкая и элегантная, чуть мозолистая от толстых струн рука, обняла её за шею, отвечая на поцелуй.

***

— Доброе утро, — услышала Ридель мягкий и нежный голос и открыла глаза. Над ней склонилась Ландерс, её глаза странно блестели. Неужели она плакала? Сердце отчего-то защемило при виде этого зрелища. Видеть плачущей Паулу ей не доводилось и она не хотела этого делать. Но сегодня… — Ты чего? — осторожно приняла сидящее положение девушка. Коснулась её щеки — и потрясённо замерла. Нить, которая была оборвана и уже успела зажить, мерцала ослепительным бело-синим светом. Из-за вчерашнего такое было что ли? Или… Оливия перевела взгляд на Ландерс, которая смущённо смотрела на простыню, стараясь не глядеть на высокую девушку. — Значит это… — Я довольно-таки быстро переношу похмелье, поэтому вечером это было осознанно, — помахала рукой ритм-гитаристка. — От тебя такое было внезапно — думала, что взаимности не будет. А оказывается… — Шшш, — приложила Олив пальцы к губам Паулы. — Ни слова больше. Ландерс неуверенно подняла голову, заглядывая Олив в глаза. А затем оказалась заключена в крепкие объятия. Не отпустит. Никогда не отпустит. Ни теперь.