Лучше вина - только твоя смерть.

Большая студийная комната в нежно-персиковых тонах, довольно уютная и светлая. В квартире был небольшой творческий хаос в виде разбросанных на столе бумажных листов (некоторые из них были с эскизами платьев), карандашей от разных компаний, фломастеров, красок и прочих художественных принадлежностей. Прямо над столом висит небольшая пейзажная картина, явно в единственном экземпляре и ручной работы. На картине был изображен олененок, стоящий у ручейка и смотрящий куда-то в воду, будто задумываясь. Вокруг олененка был лиственный лес, на заднем плане виднелось много дубов, берез, молодых и стройных, будто французские девушки в свои 16 лет. Если отдаться полету фантазии, то можно представить себе пение птиц, шум ручейка, стрекотание кузнечика в молодой зеленой траве, да и все лесные шумы, что только вы знаете или хоть раз слышали. Рамка картины была черной, с каким-то золотистым завивистым узором, края рамки были закругленные, а в в нижнем правом углу была маленькая приклеенная бумажка с инициалами. Картины были везде, но спрятаны. Большинство из них хранилось в шкафу, в самом верхнем его отделе. Всего картин было 10 штук, законченных и совершенно разных. Парочкой из них были немецкие города - Берлин и очень эстетичный город Мюнхель; французский розарий в пригороде Лей-ле-Роз; различные животные на природе; еда, и, в конечном счете, розы. Как ни странно, но художница отдавала свое предпочтение именно немецкому городу Мюнхель, хотя и была француженкой. Более того, не была влюблена в какого-то арийца, и боже упаси, в Германию. Да и искренне не понимала, что значит эта самая «любовь к кому-то», но мечтала и показывала свою заинтересованность именно через некоторые работы и цитирование прочитанных ею романов. Пусть она и пыталась показывать свою романтическую натуру и детскую невинность в своих действиях, иногда в ней просыпался лютозверь, готовый дать словесный отпор даже самому страшному кошмару наяву, смотря ему в глаза.

***

Очередной раз вставляя ключ в дверной замок и выглядя как озябший воробушек из-за холодной погоды снаружи, девушка услышала разговор незнакомцев. Причем один был с явным французским акцентом, а другой с немецким. Естественно заботливое сердце забилось быстрее и появился ком в горле. Ведь разговор был далек от дружеского или хотя бы приятельского, да что уж там, человек с французским акцентов был явно не трезв, и словесно бычил в ответ на немца, который ему угрожал полной оккупацией и уничтожением. Заезженная сказка таких личностей, как Нацистская Германия, которую стоит побаиваться. Переборов какие-то замешательства в себе, француженка вдохнула побольше воздуха и отправилась спасать юного алкоголика, который вот-вот получит по заслуженным щам от немца. Франция подошла к французу, который явно перебрал с алкоголем и еле мог связать два слова, что никак не помогало ситуации и лишь затрудняло ее. - Ох, боже мой... Пробубнила девушка себе под нос с французским акцентом и с примесью раздражения. Вот никак ей не хотелось вмешиваться в конфликт, но и в беде оставлять собрата по демократии тоже. Так, набравшись мужества и сжимая кулак, та накинула на себя руку еле-стоявшего на ногах француза, чем немного удивила рядом стоявшего немца. - Заткнулись оба и разошлись по домам, - рявкнула та, окидывая двоих злобным взглядом, - Ты, - смотря на Францию сказала девушка, лишь одной интонацией предвещала гильотирование, - топаешь вместе со мной до своей кровати, ибо с малознакомыми мне пьяницами я дело иметь не хочу, а уж тем более получать проблем от всяких немцев. - Вот как, - злобно улыбнулся нацист, окидывая взглядом пару демократов. - Да, именно так. И прошу закрыть свою варежку, - мило улыбаясь, ответила Франция, игнорируя дальнейшее шипение друг на друга со стороны француза и немца. - Ja-ja? Я не ослышался или это была грубость от культурной и воссспитанной француженки? - немец усмехнулся, медленно идя за теми. - Не беси меня, иначе лишишься детородного органа, - сквозь зубы проговорила та, показывая всем своим видом и голосом неприязнь к Нацистской Германии, что видимо, только веселило его. - Как угрожающе, боже мой! - чуть рассмеялся НГ. Выглядело это довольно маньякально и пугающе, учитывая его рост и недавние недобрые обещания в сторону пьяного француза, - Не хочешь немного оккупации за такие угрозы, юная леди?~ Францию будто током ударило от таких слов. Она вздрогнула, завела в комнату нетрезвую тушу и вернулась в коридор. - Безумно, как хочу, уважаемый, - с сарказмом в голосе ответила девушка, надеясь на то, что немец не полезет к ней, а лишь отмахнется какой-то шуткой или сменит тему. - М? - взгляд немца изменился на непонимающий и удивленный, а направлен был за француженку, на Францию с револьером в руках, который еле мог навести дуло огнестрела на голову нациста. - Что..? - француженка обернулась, с непониманием смотря на горе-демократа. Та хотела выбить из рук револьер, но было слишком поздно - француз нажал на курок. - Non-non-non! - Взволнованно затрепещала та, смотря на то, как ответная пуля с люгера прилетает в шею француза через ту же секунду, - о-о-о б-боже... Франция смотрела на это с немым шоком, но после решила действовать на стороне француза. Выхватив люгер из рук Нацистской Германии, та стрельнула ему в ключицу, так как тот непонятным образом оставался еще жив. - Встретимся в аду, - с еле заметной дрожью и неуверенностью в голосе сказала та, смотря на озлобленного, в крови, немца. Все произошло так быстро и неожиданно, будто нелепый сценарий кровавого фильма. Один все еще захлебывался от крови, другой просто сидел у стены с пулей в голове и плече. Часть коридора была в лужах крови - одной черной, густой и какой-то странной, а другая лужа крови была ярко-красной и жидкой.