Никогда раньше никто не встречался с таким эспером.
Никогда раньше никому из них не приходилось видеть духов.
Никогда.
Тишина вновь била по сознанию маленькими противными молоточками, разрушая тонкое душевное равновесие сидящего на диване человека, уже порядком уставшего от жизни. Кинув злой взгляд на подушку рядом, этот человек со стоном скатился с дивана и ударился копчиком. Эта встреча немного отрезвила его рассудок. Перед человеком в небольшом, но удобном кресле располагался мужчина двадцати двух лет от роду и задумчиво разглядывал ту же подушку, что и ударившийся, но никак не мог увидеть желаемого. На подушке сидел ещё один человек, совсем ещё паренёк, но видеть его мог лишь сварливый брюнет, который сейчас садился обратно на своё законное место. — Дилемма, — задумчиво произнёс сидящий в кресле, а потом улыбнулся и со всей весёлостью в голосе, которую он только мог себе позволить в данной ситуации, произнёс, — ты её допустил — тебе её и разруливать, Акутагава-кун. — Дазай-сан, — возмутился дух, так окрестили его двое названных, и даром, что слышать его мог только сварливый, — я не проживу с ним и дня! — Джинко против, — спокойно отозвался Акутагава, хотя его до ужаса бесил тот факт, что ему придётся нянчиться с духом. — Ничего не поделать, — елейным голоском протянул шатен и быстро ретировался из помещения, исчезнув, оставив своих кохаев пожирать друг друга испепеляющими взглядами. — Это всё из-за тебя, ты подставился под удар, — бросил сварливый мужчина, вставая с дивана и направляясь в сторону кухни, намереваясь налить себе чай. — Если не я, на моём месте оказался бы ты… Хотя мир бы вздохнул с облегчением, исчезни ты, Акутагава, — дух поплёлся за сварливым, недовольно осматривая квартиру, в которой он оказался. Чистая. Убранная. Пустая. Впрочем, что и стоило ожидать от квартиры Акутагавы — пса портовой мафии. Атсуши, а именно так звали духа, удивлён, что у этого человека всё чисто. Не то чтобы сварливый был грязнулей, наоборот, одет он был с иголочки, просто дух ожидал, что брюнету не хватает времени на наведение порядка в своей квартире. — Чего ты за мной хвостиком ходишь, Джинко?! — злобно спросил Акутагава, скалясь, но при этом не разворачиваясь. Видеть полупрозрачное лицо парня ему не хотелось. — Я не могу иначе, — чуть пугливо проблеял парень, усаживаясь на барный стул у тумбочки, — иначе бы давно ушёл. То, что я невидим, не означает, что я беспомощен. — Ты ещё какой видимый, — возразил брюнет, доставая заварку. Открутив крышку, он отсыпал в чайничек немного листвы, а потом залил кипятком, — и говоришь громко. Уши вянут. Атсуши нахмурился и отвернулся, не имея желания вообще видеть тёмную фигуру в плаще. Он его даже слышать не хотел, но придётся. Придётся, потому что он и на метра три не может от него отойти. А так бы ушёл, только пятки бы и сверкали. — И зачем ты подставился, Джинко, скажи на милость, — решил завести хоть какой-то разговор мужчина, наливая себе в чашку зелёного чая и делая глоток. — Тогда бы попали в тебя, разве не ясно?! Я бы не простил себе, если бы с кем-то случилось что-нибудь, что я бы мог предотвратить. — И всё же спасибо. Не сделай ты этого, то стал бы единственным моим собеседником. Жуткая участь. Атсуши решил не отвечать на это заявление и уткнулся в свои ладони. Это только первый день, а ему уже хочется сбежать. Вскоре перед ним опустилась горячая чашка, испускающая пар. Акутагава сделал недовольное лицо. — Не думаю, что мне нужно пить, — аккуратно начал тигр, но увидев яростный взгляд эспера, поспешил взять чашку в руки, — но если ты настаиваешь… — Если ты умрёшь от обезвоживания, Дазай с меня три шкуры снимет. Атсуши закатил глаза и решил попробовать чай. Горькая жидкость отрезвляла, позволяла насладиться её необычным вкусом, в котором, если постараться, можно было различить нотки чего-то кислого. Акутагава пил чай со спокойным лицом, даже немного умиротворённым. Рядом, на тумбочке, лежали какие-то корзиночки с инжирной начинкой, которые мужчина время от времени брал и ел. Весь образ мафиози разрушился в одночасье, и он был скорее похож на уставшего от работы человека. Чай пах очень вкусно, и парень не заметил, как быстро выпил всё. Потянуться за чайником было страшно, поэтому он сидел, как на иголках, поглядывая в сторону Акутагавы. Мафиози же не обращал ни капли внимания на Джинко, продолжая свою трапезу. Лишь иногда он отрывал взор серых глаз от корзиночки, чтобы зло осмотреть паренька, а потом хмыкнуть, видя, как тот подрагивает.Следующий день Атсуши окрестил, как день уютного, но злого сварливого.
Тогда к ним пришла брюнетка, которую Акутагава звал Гин, а девушка его — онии-чаном, на что Атсуши отреагировал должным образом. Он уставился на родственников, заметил схожие черты внешности, а потом хихикнул в кулак, за что получил агрессивный взгляд от мужчины. Акутагава извинился перед сестрой и сказал, что отойдёт в туалет, на деле же попытавшись схватить Джинко, но не получилось. Тогда мужчина решил схитрить и, как ни в чём не бывало, направился в самую свою большую комнату, чтобы тому пришлось в неё зайти, в спальню. Всё пошло по плану, и Атсуши обречённо поплёлся за сварливым, приговаривая себя к неминуемой гибели. Акутагава заговорил тихо, но чётко: — Испортишь мой семейный вечер — убью тебя, и плевать я хотел на то, что ты грёбаный призрак! Ты меня понял, Джинко?! — и не дождавшись ответа от бледного, как белила, паренька, который перекрестился бы, если бы был христианином, ушёл. Но Атсуши всего лишь чуть не испустил дух и скатился по стенке. Как он выживет с ним ещё день?! Скорее бы Дазай-сан решил эту проблему, потому что жить под одной крышей с Акутагавой — это каждый день рисковать своим психическим здоровьем. Действительно, зачем он его прикрыл? Тело двигалось как-то машинально, само по себе, и парень и заметить не успел, как своей огромной тигриной лапой оттолкнул худого эспера, как пытался вывернуться, но противник задел его, громко рассмеявшись и сбежав восвояси. Напарник. Всё произошедшее было сделано, наверное, именно из-за того, что Акутагава был его напарником. Дазай называл их «Шин Соукоку», а Джинко лишь довольно улыбался, чувствуя, что он всё-таки не бесполезен. И пусть мафиози явно не считал блондина своим настоящим напарником, Атсуши в душе его уважал. Глупо, конечно, но факт. Вскоре что-то потянуло его за руку, но сообразив, что это такое, тигр поспешил на кухню, чтобы не испытывать нервы брюнета. Гин вела себя не как профессиональная убийца, которая не знает пощады, а как обычная сестра, пришедшая навестить своего брата. В её компании владелец Расёмона даже немного улыбался. Парень был лишним в этой тёплой компании, он мешался, но… Про него, к удивлению Джинко, не забывали. Брюнет смотрел ему в глаза, как бы говоря, что знает, что он сидит здесь, и вся неловкость испарялась. А потом как, спрашивается, его не зауважать?! Да если, даже общаясь с Гин, он уделяет должное внимание врагу. Врагу ли? Нет, напарнику, навязанному, но напарнику. И Атсуши знал, что не смотря на то, что Акутагава с радостью дал бы ему промеж глаз, а в идеале убил бы, он воспитан, а этого хватает, чтобы начать хоть немного уважать. Думать об уважении к нему Атсуши было противно. Но что с этим сделать? Смириться с мыслью, что они будут жить под одной крышей до тех пор, пока Дазай что-нибудь не придумает. С мыслью, которая была не то чтобы даже пугающей, она была жуткой, щупальцами охватывая напряжённое сознание тигра, она вызывала тихий ужас. А вечер прошёл вполне уютно, блондину было даже приятно смотреть, как кротко улыбается его напарник, как его взгляд теплеет, становясь похожим не на сталь, а на какое-то какао из приюта, которым иногда добрые повара угощали голодных сирот. Конечно, какао было не очень вкусным, если сравнивать его с тем, который он может позволить себе сейчас, но с ним явно связаны тёплые воспоминания. Атсуши даже вслушивался в мягкий баритон мужчины и приятный голос девушки — с ним Акутагава говорил совершенно другим голосом. Как будто Гин меняла его кардинально, хотя что тут. Она же, как никак, его родная сестра. Вскоре брюнетка ушла, сообщив, что Мори дал ящерицам новое задание, и ей пора. Его напарник попрощался с ней и превратился в обычного Акутагаву. После ухода Гин мужчина спокойно поставил чайник, подошёл к окну, а потом начал говорить, как будто не для Атсуши, а себе: — У меня завтра миссия, Джинко. Вычислить группу эсперов, выпытать информацию и убить… Только попробуй мне её испортить, — брюнет обернулся, сверля взглядом полупрозрачную фигуру, — я знаю, что ты можешь взаимодействовать с людьми и предметами. — Ясно, — кротко отозвался парень, подходя к окну, чтобы рассмотреть сонное небо Йокогамы: пасмурное, тоскливое. Светлые облака еле-еле ползли по небу, а ветер даже не удостоил себя того, чтобы подвывать. На душе у парня стало как-то грустно, хотя казалось, куда ещё мрачнее, но вот что-то серое охватило его сознание. — Паршивая погода, — брюнет закрыл окно шторой и отправился выключать чайник, чтобы заварить себе зелёный листовой. Атсуши он тоже налил, и хотя блондин не понимал зачем, но с благодарностью принял чай. Вообще, он был до странности спокоен и меланхоличен, но тигр не хотел трогать и намекать на это, потому что не знал, в какую сторону может измениться Акутагава. Но через час всё-таки обратился к нему. — Что-то не так? Ты сегодня какой-то не такой… Мужчина скривился, допил чай, а потом, открыв ноутбук, принялся, как он сказал, проверять отчёты. Атсуши же не знал, чем себя занять, поэтому продолжил разглядывать небо, переводя иногда свой взгляд на скрючившуюся фигуру в чёрном плаще, которая была бледнее, чем напуганный Джинко, поэтому блондин начал усиленно думать. Дошло до того, что он вспомнил, что его сосед нормально совсем не ел. Тигр нахмурился, отошёл от окна, а потом недовольно принялся отчитывать напарника. — Ты совсем ничего не ешь! Бледный и худой, уверен, одни кожа да кости! Хмуро осмотрев нарисовавшуюся «хозяюшку», мужчина сказал едким голосом, сквозившим неприязнью: — Я привык, — и вернулся к работе, иногда отрываясь, чтобы посмотреть на надувшегося блондина, — тебе-то вообще какое дело до того, сколько и что я ем? — Ты вообще-то мой напарник! Или ты забыл? Не то чтобы я беспокоился за свою спину, я больше беспокоюсь за твою, ведь, моря себя голодом, ты можешь просто не суметь сражаться и… — Понял я, понял, ты знаешь, где находится кухня… Готовлю я так себе, так что раз взялся, сам и делай. Будь хоть чем-то полезен, Джинко. Атсуши, совсем не расстроенный своей участью, поспешил на кухню под задумчивый взгляд мужчины. О чём он думает, знает только сам брюнет, а сказать, ни за что не скажет, но в голове его бродили какие-то мысли. В основном положительные. Хоть в чём-то мальчишка оказался полезен, но то, что кто-то будет хозяйничать на его кухне, раздражало.***
На следующий день, как и обещал Акутагава, они отправились на его задание, которое было ясно, как солнечный день: вычислить группу эсперов, получить информацию и разобраться с ними. Конечно, Атсуши не впервые участвует в опасной миссии и не раз видел смерть, но мысль о том, что сейчас он находится по ту сторону баррикады, беспокоила его. Всю дорогу он рассматривал хмурое грязное небо, беспокойную воду в порту и постное лицо напарника. Он убивает не в первый раз и далеко не в последний, так что никаких особых эмоций не испытывал, всё просто и повседневно. Вчера вычислил, сегодня разобрался, а завтра можно вновь рассматривать пасмурное небо осенней Йокогамы и вздыхать. Даже такие люди как он погружаются в меланхолию. Тигр шёл нога в ногу, то и дело собираясь открыть рот и сказать что-нибудь, но закрывал его, передумав. А брюнету было всё равно, настроения на разговор у него явно не было. Вчера наговорился вдоволь, да, наверное, на месяц вперёд. Вскоре он нахмурил тонкие брови и обратился к тигру: — Чуешь порох, Джинко? ...И почему вчера шёл этот проклятый дождь?! Блондин принюхался, а потом уверенно кивнул, как бы говоря, — «Да-да, дождь моему обонянию не помеха». Потом он дёрнул кошачьим ухом, услышав что-то, а если быть точнее, то хриплые голоса. — Сколько их точно, не знаю, но очевидно, что не один, не два и даже не три человека, небольшая группа, — доложил тигр, переводя взгляд на напарника, — что делать будем, они точно вооружены?.. — Я выполню задание, а ты не будешь мне мешать. Разберусь по тихому с каждым, если они разделены, или убью всех сразу, если стоят в куче. Здесь важно не упустить главного и выпытать у него информацию. Ты стоишь тихо в сторонке, следуешь за мной, когда надо будет, но не вмешиваешься в происходящее и молчишь. Не хватало, чтобы ты ещё и своим говором меня отвлёк. Атсуши решил не комментировать эти строгие правила, нахмурившись и скривив губы. А если брюнету нужна будет помощь? Если она ему будет необходима, а тигр её окажет, Акутагава не будет ругаться? Он не знал. Просто блондин не сможет не вмешаться, случись что, тело будет двигаться само. Именно из-за этого Атсуши стал таким. Его видит только его напарник, и Дазай сказал, что сейчас тигр — это какое-то полуосязаемое тело, при резких движениях которого можно увидеть колебания воздуха. Эсперы были разделены, так что Акутагава начал разбираться с ними по-тихому: закроет рот одному расёмоном, утащит за угол и всё. Как осмелился подумать про себя тигр — плюс один труп. Крови было много, всё происходило быстро, Джинко даже перестал беспокоиться за напарника, ходя за ним по пятам, чтобы их не притянуло. Можно было спокойно вздохнуть, когда был пойман главарь — противный и изворотливый мужчина. Но даже ловкость и его способность управления водой не помогла сбежать. Он упрямо смотрел на брюнета, расплывшись в ухмылке. Они уже стоят так десять минут: Акутагава протыкает расёмоном определённые участки тела мужчины, а тот кривится, но продолжает нести бред, как будто не слышал слов мафиози. Воздух как-то странно дрогнул, привлекая внимание тигра. Он подошёл поближе, нутром чуя какую-то опасность. — Хехе, вы ещё не поняли? Я не владею нужной вам информацией! Совершенно не владею этой информацией. Я не тот, кого вы ищете! Тело Атсуши двигалось инертно. Ударив рукой странный воздух позади напарника, он почувствовал, что она не прошла сквозь, а хорошенько так треснула кого-то по шее. Невидимая оболочка разрушилась, и тигр подхватил обмякшее женское тело. Глаза фейк-главаря расширились, и он попытался сбежать, но его тело быстро достиг и проткнул расёмон. Мужчина вздрогнул, замер и обмяк. Умер... Атсуши, всё ещё держа девушку, внимательно рассмотрел спокойного мужчину, который кивнул и убрал расёмон. Хоть брюнет и говорил не вмешиваться в его задание, он не ругался, а спокойным шагом направился куда-то, как оказалось потом, в главный штаб портовой мафии. — Спасибо, Джинко, — хриплым голосом произнёс Акутагава, сложив руки на груди. Его движения были рваными, выдавая его напряжение. — У меня вообще-то имя есть! Рекомендую тебе к нему привыкнуть! — хоть блондин и сказал это недовольным голосом, таким он на самом деле не был. Он был доволен реакцией напарника, но стремился снять его напряжение. Получилось. Брюнет чуть расслабился, но проговорил резким и едким голосом: — Спасибо, Атсуши. Тигр вздрогнул, но скоро расплылся в широкой улыбке, ведь когда брюнет произнёс имя напарника, его голос дрогнул, как будто от стеснения. Пёс портовой мафии закашлял, прикрыв ладонью нижнюю часть лица, а взгляд Джинко зацепился за чуть порозовевшую шею. Либо зол, либо стесняется. Хотелось бы верить, что второе. С того дня Акутагава начал относится к парню не просто более терпимо, а с каким-то призрачным дружелюбием. Оно было почти незаметно, но называл он его «Атсуши», иногда начинал какую-то непринуждённую беседу, поддерживаемую в основном тигром, который поддерживал любую тему. Чаще готовил ему чай. Вероятно, нарушение его прямого приказа, которое привело к данному исходу событий, пошатнуло что-то в его сознании. Хотя интонация в голосе оставалась едкой и с ноткой неприязни, но блондину было всё равно. Атсуши не только перестал беспокоится за завтрашний день, но и даже начал немного наслаждаться обществом часто молчаливого, иногда агрессивного, но измученного человека со страшной силой.***
Йокогама была хмурой долгое время: лили дожди, выл холодный колючий ветер, кусавший прохожих за щёки и нос, небо было похоже на грязное мыло из общественного туалета или на протоптанный грязными сапогами снег. Тёмные могучие тучи пугали своими размерами, как бы говоря жителям портового города, что они ещё не скоро насладятся тёплыми солнечными днями. Но они обманывают. Обманывают, потому что завтра последний день в этом месяце, когда льют дожди. Потом покажется яркое солнце, зовущее туристов и горожан гулять по улицам города. Его озорные лучи очертят крыши небоскрёбов, поиграют с тихим океаном и заберутся в чьё-нибудь окно, желая разбудить хозяина. Атсуши проснулся раньше обычного и занялся повседневной суетой: сложил диван, поставил на плиту чайник и начал готовить завтрак. В приюте они частенько помогали поварам, а те, в свою очередь, учили детей маленьким премудростям: как сэкономить продукты, как сделать еду вкуснее без дорогих специй, и как готовить, конечно же. Поэтому находиться на кухне для тигра привычно. Потом на высокий стул уселся сонный и помятый Акутагава в домашней одежде, что очень удивило. Конечно, напарник просидел над документами львиную долю ночи, но чтобы так… Обычно он всегда надевает хотя бы плащ. Вскоре перед мужчиной появилась тарелка с омлетом и луком, а рядом ещё одна. Поставив кружки с чаем и сев напротив Акутагавы, блондин сказал «Итадакимас» и принялся есть. Брюнет к еде не притронулся. — Что такое? — пережевав всё и проглотив, потому что не пережил бы позора перед напарником, спросил блондин, — вроде бы вкусно… Я, по крайней мере, не жалуюсь… Акутагава, что с тобой? — Зачем ты всё это делаешь? — спросил брюнет, беря в руку вилку, — я совершенно не понимаю, чего ты хочешь добиться таким способом, Атсуши. Ты со всеми так? Под конец мужчина поднял свирепый взгляд, от которого по спине детектива прошёлся неприятный холодок. Парень сглотнул и выдавил из себя: — Как — так? Я не понимаю… Мужчина отложил столовый прибор и вкрадчивым голосом принялся перечислять все аспекты странного поведения блондина: — Ты каждый день готовишь еду, завариваешь чай, чёрт, ты даже взял на себя уборку! Я тебя не понимаю! Какого ты это делаешь, Джинко?! — Атсуши, — мягко поправил детектив, тоже отложив вилку, — у меня имя есть и мне приятнее, когда ты меня им называешь. — Какого ты сейчас со мной любезничаешь?! Что с тобой, Джи… Атсуши?! — мужчина уселся обратно на стул. Все эти эмоции копились в нём уже два дня, а потом, в силу вспыльчивого характера, просто вырвались, непроизвольно, сами по себе. Парень опустил взгляд, стараясь как можно скорее придумать себе достойное оправдание, но, как назло, в голову ничего не приходило. Паника охватывала его, заставив шумно вздохнуть и начать бормотать под нос: — Не то чтобы я делал просто так, просто я и сам, честно говоря, не знаю, почему. Это не объяснить, я думаю, возможно, из-за того, что я привык так делать, — блондин поднял взгляд своих необычных глаз и увидел нахмуренные тонкие брови Акутагавы. Мужчина принялся за трапезу с хмурым лицом, обдумывая всё. Столько мыслей крутилось в его голове, что и не пересчитать всех. И на стольких из них он-таки не нашёл ответа. Атсуши нервно поглядывал на него, уже не чувствуя вкуса пищи. Чай тоже не радовал, поэтому вскоре он посмотрел в окно и охнул. Тёмные тучи, кажущиеся очень тяжёлыми, неторопливо плыли по почти чёрному небу, пугая всех, кого только можно было напугать. Это случилось днём, когда в городе началась такая непривычная гроза. Джинко не знал, почему это произошло, что он упустил из своего взора, но… Сейчас брюнет стоит перед ним, расёмон взвился… Похоже, просто устал… Молчать. Но Атсуши не знал, что случилось, ему казалось, что он проглядел какую-то очень важную деталь. Что произошло? Почему он сейчас в таком положении? Первый удар пришёлся в предплечье. Упрямо, словно стараясь заставить Акутагаву прекратить это, тигр, сжав зубы, терпел и не принимал полностью неосязаемую оболочку. Брызнула жидкость, похожая больше на простую воду с чуть красноватым оттенком. Атсуши сжал зубы вновь. Следующий удар попал в поперечную мышцу на голени. Потом в брюшную полость, потом в плечо, потом ещё куда-то, и ещё. Регенерация работала вяло, поэтому Атсуши становился ещё бледнее, чем был раньше. — Почему ты не сопротивляешься, Джинко?! — громко спросил мужчина, подготавливая для атаки «папоротник», — почему ты не становишься неосязаемым? Что за глупое самопожертвование?! Ты сейчас умрёшь, Джинко!.. Изувеченный парень еле держался на ногах, мелко дрожал, даже глаза закрыл, прикрывая раненные руки. Скрючившись, он упал на колени, тяжело дыша. А потом упал лицом в грязь. Прозрачная жидкость продолжала течь, не собираясь останавливаться, а регенерация, как назло, не работала. Наверное, в новом теле не может работать так, как должна работать. Акутагава замер, рассматривая тело тигра, а потом рванул в его сторону, поднимая. Дышал блондин рвано, а потом потерял сознание. Странная жидкость продолжала вытекать, пугая брюнета. Вскоре на землю упала капля настоящей крови, и снова, и снова. Раны начали быстрее затягиваться, но всё равно лениво. Акутагаве стало страшно. Крепко держа парнишку, он поспешил в сторону своей квартиры. Столько раз он приходил полудохлым, так что Хигучи приносила каждый месяц большую аптечку и новые бинты. Обработать раны, перевязать их и ждать, пока способность сделает своё дело... Люди смотрели им вслед, пугаясь бледного тело парня и вытекающей крови, но подходить не решались. А брюнет бежал, прижимая к себе дрожащее тело и отмечая, что полупрозрачность исчезла, да и вес стал ощутимым. Ворвавшись в квартиру, он зашёл в ванную, принёс аптечку и новые бинты. Сняв изполосованную рубашку, пропитанную кровью, а оттого прилипшую к бледному телу, он охнул. Конечно, что ещё можно ожидать от расёмона? Раны проходили почти насквозь. Достав ватку и антисептик, мужчина дрожащими руками было начал, но решил, что стоит сначала отмыть кожу. Кровь вытекала медленно, сворачиваясь и образуя болезненные рубцы. Акутагава начал обрабатывать раны. Только он прикоснулся ваткой к ране, парень глухо застонал, пугая брюнета. Не часто он обрабатывает чьи-то раны. Когда брюнет всё обработал, то принялся за перевязку. Белоснежные бинты почти сливались с цветом кожи. Но опасность миновала, раны были обработаны и сейчас спокойно заживали. Акутагава подошёл к окну, чтобы рассмотреть небо. Когда в квартире появился Атсуши, это стало привычкой. Погода успокаивала душу эспера и навевала лёгкую меланхолию. Сквозь пелену белесых пушистых облаков робко мелькали тёплые солнечные лучики, обещающие приятную погоду. На улице, вероятно, сейчас пахнет азотом. Предположив это, брюнет открыл окно и вдохнул свежий воздух после грозы, какой-то густой и влажный. Где-то мяукнула бродячая кошка, начали шуметь машины, люди выбирались на улицу — Йокогама оживала. Не совсем постепенно, люди, животные — стали сначала медленно выползать из своих домов, а потом как резко все вывалились, заполнив толпами улицы портового города. Акутагава пил чай, поглядывая в сторону ванной. Чувство стыда мягко покрывало его сознание, заставляя крепче сжать горячую чашку. Струйки воды стекали по крышам, трубам, брызгами отлетали от ног прохожих. Их капель немного успокаивала, но от волнения эспера невозможно было избавиться. Он не понимал тигра, поэтому злился… Почему он поступил именно так, а не иначе, почему решил, что драка его успокоит? Гнев прошёл, да, но на его место пришёл страх за их приятельские отношения. Как теперь быть? Ясно, что Атсуши его не простит. С кухни не шли приятные запахи, от входа до самой ванной комнаты тянулись и высыхали пятна крови. В ванне лежал бледный парень. Акутагава закрыл окно. Не стоит пускать много прохладного воздуха в квартиру. В душе поселилась надежда на то, что его простят, ведь тигр наивный и добрый, но она разбилась о скалы реальности. Он почти его убил. Не намеренно, конечно, Акутагава не хотел довести блондина до такого состояния, но… Сделанного не воротишь, а факт остаётся фактом. Тишина била молоточками по сознанию мужчины, уже погрузившегося в недры самобичевания, когда неожиданно из ванной послышался болезненный стон. Дабы не потерять свой образ, брюнет надел своё обычное постное лицо с кривой ухмылкой, которая, как ему казалось, выражала какое-то издевательство над положением раненного. Акутагава зашёл в ванную с чашкой чая в руке и облокотился на стену: — Оклемался-таки. Думал, что никогда уже не проснёшься. Атсуши открыл глаза, рассматривая фигуру Акутагавы, а потом, протянув слабую руку, которая, к шоку Акутагавы, была посиневшей, попросил хриплым голосом: — П-пить. Маска брюнета слетела за мгновения, тот буквально бросился в сторону уже серого напарника. Губы блондина были сухими, с него лился противный и липкий холодный пот, а рука, которую мужчине не повезло тронуть, была очень-очень холодной. Пить ему самому мафиози не позволил, придерживая чашку над уровнем рта и молясь всем семи богам счастья одновременно, лишь бы всё обошлось, лишь бы регенирация сработала нормально. Напившись вдоволь, парень прикрыл глаза и мелко-мелко задрожал. Мужчина молнией побежал в спальню и вернулся с пледом, в который и завернул блондина, а потом взял на руки и потащил в свою комнату, чтобы укрыть ещё и одеялом. Тигр удивлённо его рассматривал, а потом опустил голову, почти обмяк. Когда превращение Джинко в хоткэт замурованием в бункере из одеял было окончено, Акутагава сел на краешек дивана, опустил локти на колени и впился пятёрней в свои волосы. Из рулетика на него глядела пара ошарашенных глаз необычного оттенка. — Почему ты не стал неосязаемым? — задал главный вопрос мафиози, оборачиваясь к детективу и смотря на него с мольбой во взгляде. Как будто внутри него что-то сломалось, раскрывая блондину всю его ранимую душу. Атсуши попытался мягко улыбнуться, а потом слабым голосом, постоянно подрагивающим, начал рассказывать: — Я не хотел выглядеть так, словно хочу показать превосходство над тобой, не хотел злить сильнее… А может хотел почувствовать себя живым. — Ну теперь уж-то ты точно не очень живой, — едко подметил брюнет, а потом вздохнул, — ты в ужасном состоянии сейчас. Потерял много крови и странной жидкости. Тигр вновь мелко задрожал, а потом жалобно посмотрел на напарника и в этой куколке подполз к нему, чуть не свалившись. Мужчина вздохнул и приобнял эту сосиску, а потом вздрогнул, услышав мурчание. Похоже, он серьёзно шокирован. А кто он — Акутагава или Атсуши, точно никто не знает. Кажется, оба. — Акутагава, ты всегда такой бледный, что кажется, что ты холодный, но это не так и… — Ой, заткнись и спи, пока я тебя не добил. Атсуши замолчал, наслаждаясь теплом, а потом почувствовал, как что-то тяжёлое навалилось на него. Ах да, Рюноскэ сегодня почти не спал, а потом это. Вытянув голову из куколки, блондин всмотрелся в спящее лицо эспера и притронулся к его волосам. Они не были очень мягкими, как обычно описывают в книжках, а чуть жёсткими, но приятными на ощупь. И никто из них не узнает, что тигр задел маленькую баночку с запахом валерьянки и разлил её в ванной. По крайней мере — сейчас.***
Проснулся Атсуши один, всё ещё чувствуя сильную слабость. Он был бледен, как снег, губы всё ещё были синими, но, благодаря регенерации его способности, чувствовал тигр себя лучше, чем вчера. Запахло чем-то горелым, парень спохватился и подлетел на дрожащих ногах к стене, опираясь на неё и тяжело дыша. Отдышавшись, он вдруг услышал громкие чертыхания с проклятьями и звук падения чего-то. Робко выглянув, он заметил Акутагаву, выходящего из кухни и держащего в руке сковороду с чем-то чёрным. Аппетита и так никакого нет, а с такой едой и вовсе повеситься можно. — Эт-то что? — проблеял детектив, а потом пожалел, побледнев ещё сильнее. Акутагава развернулся, держа в руке сковороду, а потом горой начал надвигаться на дрожащего паренька с хмурым, даже немного разъярённым выражением лица. Когда Атсуши был уже готов испустить дух, брюнет серьёзно произнёс: — Иди и ложись спать, проснёшься, когда я смогу приготовить хоть что-нибудь. Тигр болезненно взвыл про себя. Нельзя оставлять его на кухне одного — вычудит что-нибудь из ряда вон выходящее. Атсуши лишь смотрел вслед уходящей фигуры. Это будет что-то страшное, если судить по сгоревшему нечто на сковороде. Возможно, мафиози бросит это дело, но что-то подсказывало тигру, что он будет упрям. Поэтому Джинко рысью поплёлся в сторону кухни, постоянно хватаясь за стену, чтобы не упасть. Голова кружилась. Но до кухни он дошёл и наблюдал очень комичную картину: Акутагава, отдирающий чёрную массу со сковороды, от злости выпустил ленивый на вид расёмон. Атсуши тихо подобрался к нему и мягко забрал сковородку, что, к удивлению, у него получилось. Тигр убрал горелое в мойку и залил водой, чтобы потом легче было оттереть. — Давай приготовим что-нибудь вместе, м? А потом ты научишься! — предложил бледный парень, застенчиво улыбнувшись, и продолжил, — я просто не хочу уже спать и… — Сам справлюсь! — достаточно громко отозвался брюнет, заглядывая в холодильник и выдыхая. — Нори есть? — спросил детектив, а потом, открыв шкафчик, достал водоросли и рис, кивнув, — приготовим отядзукэ. Будешь мне помогать! Давай-давай, завари пока зелёный чай в чайничке, а я сварю рис. У тебя есть умэбоси? Поищи, ладно? Ещё хорошо было бы найти соевый соус! Так, давай начнём! Брюнет что-то проворчал, отвернулся, а потом принялся заваривать чай, оборачиваясь, чтобы посмотреть на суетящуюся бледную фигурку. Когда ему это надоело, он отложил чайник, оттянул тигра от плиты и сказал: — Говори, что нужно делать… Только давай без этого твоего «не стоит, я сам справлюсь». Атсуши, открывший было рот, закрыл его и покачал головой, а потом подошёл к Акутагаве и сказал, что они будут готовить вместе. Мафиози пришлось смириться с упрямством тигра. Да и приятно, оказывается, готовить вместе с ним. Накаджима робко даёт советы и постоянно стремится помочь. Отядзуке получился вкусным. По крайней мере Атсуши, у которого не было аппетита, ел с удовольствием, а потом отправился спать. Рюноскэ смотрел ему вслед, наблюдая за тем, как мелко тряслись его коленки. Он до сих пор не оправился полностью, но старался этого не показывать. Мужчина вздохнул и последовал за ним, как бы невзначай предлагая руку. Мальчишка улыбнулся и сказал, что помощь не нужна. Поэтому теперь висел на плече, недовольно щурясь. Аккуратно положив ношу, брюнет завернул его в рулет и чуть ли не гаркнул: — Тебе нужно много спать, так что спи! А я на задание, понял?! Это ты у нас в неком отпуске, а я работаю! — Да, у меня больничный! Иди уже, я высплюсь! — мягко парировал блондин, вытащив растрёпанную голову из рулета, и улыбнулся. Мужчина ушёл под его тихие смешки. Вернулся Акутагава в скверном настроении. То ли пошло что-то не по плану, то ли выбесил кто-то. Атсуши не знал точно, но и узнавать не хотел. Нет, возможно и хотел, но понимал, какие последствия могут быть из-за неосторожности. А потом глаза Джинко расширились. Акутагава. Снял. Плащ. Это было что-то настолько фантастичное для него, что парень даже выбрался из комнаты, чтобы посмотреть на пришедшего… А потом остановился. Очевидно, что Акутагава ушёл от него дальше, чем на три метра, значит ли это... — Я больше не «дух», да? — спросил тигр, подходя к дивану, на котором развалился уставший мужчина, раскрывший серые глаза и едко ухмыльнувшийся. — Уже стремишься скорее от меня избавиться, да, Атсуши? — спросил он, усевшись и повернув голову в сторону детектива, — как только оправишься, можешь идти, я и не держу, наоборот, давно жду. Накаджима сконфузился, уныло опустив голову и на выдохе произнеся «хорошо». Стало вдруг как-то грустно на сердце, и он удержал на лице маску лёгкой беззаботности. Но на душе было паршиво. — Если ты меня выгоняешь, то я уйду завтра же… Прости, что заставил терпеть меня…***
На следующий день он и ушёл, удивив этим Акутагаву. Просто, проснувшись на диване, он зашёл в спальню и не обнаружил там Атсуши. Кровать была аккуратно заправлена, а парня не было. Не было его и на кухне, только сковорода стояла на плите, говоря, что внутри неё есть что-то вкусное. На веранде тигра тоже не было. Ушёл, оставив лишь запах крови и вкусной еды. Ушёл, прибрав за собой всё. Ушёл, оставив Рюноскэ в одиночестве. Вот только на работу идти надо было, а предстояла серьёзная вещь. Очередной допрос с пристрастием одной девушки. Он не знал, как зовут главаря той группы, она ничего не говорит, молчит, иногда широко улыбается, как будто с ума сошла. Висит спокойненько на кандалах, как будто её не пытают, а с ложечки мороженым кормят. Когда Рюноскэ зашёл в подвал, то увидел не девушку, а существо из детских страшных историй: бледная, почти белоснежная болезненная кожа, красные кровоподтёки, выделяющиеся на фоне белизны, острые коленки, скулы, излишняя худощавость. Длинные чёрные волосы сосульками скатывались с её лица, дополняя образ. Сейчас, она была похожа на ожившую утопленницу, убившую человека. «Утопленница» открыла глаза и улыбнулась, как ненормальная. От такой картины легко могло передёрнуть, но брюнет привык к подобному. Он вздохнул, а потом проткнул расёмоном ей ногу. Девушка захрипела, на её глазах выступили слёзы, но она молчала. Молчала, а потом закашляла, с немым ужасом глядя на своего мучителя. Грязные тряпки давно пропитались кровью и стали насыщенно-красными. Кожа сероватая. Мужчина внимательно оглядел девушку, заставляя ту дёргаться. Но она не выберется — дохлый номер. Акутагава подходит ближе, выпускает способность и проводит ею по искромсанной ноге бедняжки, создавая новую глубокую рану. Она вновь хрипит, а слёзы бегут потоком. — Говори уже! Ты знаешь, что мы хотим узнать! Мне надоело с тобой нежничать… Ты что-нибудь скажешь?! Глава группы эсперов сжала зубы, а солёные слёзы медленно потекли по щекам, глаза были закрыты. Потом она беззвучно закричала, почувствовав, как огромное количество очень тонких прутиков впилось в её тело, не задевая костей и органов, после медленно вернувшись обратно к хозяину. Она умоляюще взглянула на Акутагаву, хрипя что-то, а потом, умудрившись вытащить руку из кандалов, написала собственной кровью на стене:«Я не умею говорить»
Акутагава взвыл от бессилия. Всё это насилие было бесполезно. И как он раньше не заметил. Нахмурившись, он ушёл к двери, а когда брюнетка спокойно выдохнула, расёмон проткнул её в области сердца. Всё равно оказалась бесполезной, мафия ещё найдёт глав, только не немых.***
Атсуши лежал на скамейке где-то у окраины города и смотрел, как пушистые белые облака торопливо плыли по небу, срастаясь и рассыпаясь, создавая новые фигуры, интересные сюжеты. Но всё это не интересовало его, мысли бродили где-то далеко-далеко, в небольшой квартире, где он готовил еду по утрам, где улыбался хмурому напарнику. Он был не здесь, не лежал на чистой и чёрной скамье, а находился в мире своих грёз. В этом маленьком мирке Акутагава его не выгонял, а готовил с ним отядзуке и рассматривал йокогамское небо, заворачивал его в одеяло и закидывал на плечо, как мешок с картошкой. Но хмурая реальность встретила блондина холодным ветром. Пора отправляться в агентство, ведь нужно возвращаться к работе. Дазай-сан и Рампо-сан совершенно точно узнали хоть что-нибудь о том эспере. Детективное агентство совсем не изменилось за те дни, пока Атсуши отсутствовал. Наоми всё также лезла к Джуничиро, который стеснялся этого. Дазай ничего не делал, точнее делал — валялся на диване и слушал музыку, закрыв глаза, не слыша, как ругается Куникида, уставший от безалаберности суицидника. Рампо обложился сластями и сейчас медленно уплетал их, а Кенджи рассматривал какой-то красивый цветочек. Как только парень зашёл, Наоми отцепилась от брата и рассмотрела его с лёгким удивлением, а Куникида отцепился от Дазая. — Ты где шлялся?! — взорвался Доппо, подлетая уже к Атсуши и хмуро его оглядел, — ты чего так болезненно выглядишь? — Дазай-сан, вы обещали всё объяснить! — выглянув из-за плеча некогда учителя, проныл Джинко, но в ответ получил лишь типичную улыбку наставника. — Атсуши-кун, ну как бы я объяснил это? Видишь, никак… Поможешь мне с отчётом, Куникида-кун мне все мозги вынес, — принялся жаловаться бывший мафиози, а потом хитро улыбнулся и резко подпрыгнул, чтобы не получить от идеалиста. Атсуши вздохнул, согласившись помочь горе-суициднику с отчётами, других дел всё равно не было. Отчётов было достаточно, видимо, шатен не удостоил работу честью и не занимался ею. Так что, заполняя бумаги, тигр не имел времени думать о чём-то, кроме документов и записок Дазая второпях. Хотя бы это сделал, уже что-то. И всё было просто замечательно, пока одна хитрожопая личность не решила пошутить над Накаджимой, приторным голоском начиная: — Атсуши-кун, как поживает Акутагава-кун? — и стал ждать реакции своего протеже, но не дождался. Блондин был спокоен, как удав. — Ест мало, спит ещё меньше, зато заполняет всё это ругательствами и ором, — сам себе удивляясь, тигр соврал, а голос даже не дрогнул. Акутагава не так много ругался, ел достаточно, а «орать» было слишком громко сказано. Дазай задумчиво подпёр подбородок и спросил: — Неужели ты сбежал, Атсуши-кун? Парень стал пунцовым за мгновение, за секунду, а потом принялся защищать свою честь довольно необычным для себя способом: — Дазай-сан, если вы не отстанете, то будете выполнять работу сами, а я схожу в кафетерий и выпью чаю! Наставник поднял руки в примирительном жесте, натянул наушники и продолжил слушать песенки про суицид. Атсуши глубоко вздохнул, вновь взявшись за работу. Работал, работал, пока не уснул, сложив руки в лодочку на столе и уместив на ней голову. Он сегодня мало спал, наводя в квартире порядок, отмывая ванную от крови и валерьянки, от которой у большого кота закружилась голова.***
Девушка с чёрными волосами висела на кандалах и цепях, делая рваные вдохи и выдохи и шипя, как бродячая кошка. Кровь вытекала из области рядом с сердцем, расёмон, определённо, задел ребро. Девушка дёрнулась вновь, а потом взвыла, чувствуя, как сломанное ребро впилось в мышцу. Слёзы вновь выступили на глазах. Решётка, которая находилась на грязном кафельном полу для смыва крови, затряслась, задрожала, а потом отлетела. Выглянула оттуда темноволосая голова, а потом, увидев измученную, резко вздохнула. — Аяко! — кинулся ей на помощь мужчина, выбираясь из длинного вертикального туннеля, — что с тобой сделали, Аяко-тян? Это же… Боже, Аяко, тебе нужно к доктору! Срочно! Сейчас я тебя высвобожу. Достав железную проволоку, он начал возиться с ней, пока замок не щёлкнул, и обмягшее тело не упало на него. Девушка дрожала, чувствуя, как сломанная кость вновь впилась в мышцу, и начала тихо выть. — Тихо, Аяко, сейчас всё будет хорошо… Главное, используй свою способность, подожди. Мужчина прошептал «Способность, немой вопрос», закрыл глаза, а потом улыбнулся. Теперь он немой, такой, каким родился, а девушка вздохнула, закашляла, а потом чуть пихнула спасителя: — Почему так поздно?! Он мне ребро сломал, сволочь! — тихо зашептала девушка, кашляя кровью, — из-за ваших ошибок погибли все! Все мои подчинённые. А теперь я подыхаю в этой дыре! Способность, синева небес. Парочка исчезла, сливаясь с цветом стен, пола, потолка, как стеклянные, почти невидимые. Они выбрались из здания портовой мафии. Девушка провожала здание злым взглядом, а потом расхохоталась, как ненормальная и, не чувствуя боли в ребре, обняла мужчину с улыбкой маньяка: — Джей, Джей, они ещё узнают о нас, хотя, вероятно, при помощи Уэллса. Мужчина кивнул, неся черноволосую на руках. Она была очень худой, вся в ссадинах и кровоподтёках, из раны в груди, что прикрывала мужская рука, вытекала красная густоватая жидкость, но на лице сияла улыбка. Она смеялась, предвкушая сладкую месть. — Джей, Джей, скоро-скоро они пожалеют, что рыли под нас. Портовая мафия, — она кротко усмехнулась, — и вооружённое детективное агентство.***
Дазай задумчиво изучил дисплей телефона, а потом, оторвавшись от него, посмотрел на сидящего рядом Рампо, уплетающего сладости. Он подпёр кулаком подбородок, обратившись к детективу: — Ну, что скажите, Рампо-сан? Брюнет, вытащив очередную конфетку и закинув её в рот, лениво протянул, поправляя очки на носу: — Я знаю адрес этой организации, — достав сейф, он спрятал туда все полученные сладости, а затем достал листочек и написал на нём несколько кандзи, — но тебе стоит ждать засады, они готовы нас встретить… Точнее тебя и… Накахару-сана. — Ты даже это узнал, хах, неужели я так очевиден, Рампо-сан? — со смехом в голосе протянул шатен, забирая листочек и рассматривая закорючки, — раз они нас ждут, то не будем задерживаться. Но сначала я навещу этого рыжего слизняка. В агентстве поздним вечером находились только они. Вскоре там не будет никого, а Осаму, безусловно, по доброте душевной, проводит Эдогаву до общежития, а потом отправится навестить одного исполнителя, который и знать не знал, что скоро вновь попадёт в переделку.***
Акутагаву мучила тишина, бьющая молоточками по сознанию. Жить в квартире, как раньше, стало как-то одиноко, грустно и голодно. Привыкший к голосу Джинко, к его присутствию, заботе, брюнет вдруг осознал, что больше никто не будет относиться к нему так, как относился к нему Атсуши: по-доброму, при этом успевая осуждать, заботиться и помогать. Он посмотрел в окно, наблюдая звёздное небо с плывущими по нему облаками, вспомнил, как смотрел на пасмурное, дождливое небо вместе с Атсуши, как комментировал погоду. Как в гости пришла Гин, как они готовили отядзуки, как больше никогда не будет. Взяв чёрный плащ, мужчина вышел на прогулку, чтобы хоть немного развеяться.***
Дул холодный ветер с океана, солёный воздух слыл самым настоящим ароматом свободы, но Акутагава до сих пор чувствовал, как нечто тяжёлое сдавливает его душу. Этим нечто была совесть, желающая то укусить побольнее, то напомнить о плохом, чтобы мужчина сам начал себя кусать. Сожаление тоже преследовало его, следуя по пятам, оно дышало в затылок и наступало на полы плаща. Об одиночестве и речи нет, оно не следовало за ним всю жизнь, а вело его, направляло, указывало на кривую дорожку, утверждая, что та единственно верная. На любимой скамейке разместился кто-то и рассматривал звёздный небосвод. Многое в нём казалось знакомым, Рюноскэ присмотрелся. Хрупкая мужская фигура, явно этот некто совсем мальчишка, ремень, который подхватил разыгравшийся ветерок, длиннее, чем нужно было бы. Странная чёлка. Такая идиотская может быть только у... - Атсуши? - тихо, почти шёпотом спросил эспер, не зная, то ли ближе подойти, то ли подальше, то ли замереть истуканом посреди набережной и просто уставиться на паренька, обернувшегося на знакомый голос. - Ак-кутагава? - удивился Атсуши, и Рюноскэ убедился, что это именно он. Как бы глупо не звучало, но догадался он по глазам, хотя те, кто видел его глаза, согласятся с мафиози. Уж что-что, а его цвет глаз забыть невозможно. Парень застенчиво улыбнулся, а потом вспомнил о чём-то, поник, опустил голову, и эта идиотская чёлка скрыла блеск необычных глаз. Лицо его исказила гримаса какой-то боли, а потом, как будто он всё это время собирался с духом, что может быть это действительно так, вернулся в исходное положение и фальшиво-притягательно улыбнулся. Акутагаву передёрнуло. - Я вышел прогуляться ненадолго, скоро, вот, вернусь в агентство. Куникида-сан нагрузил работой, вот я и решил поскорее с ней разобраться... - Тебе стыдно появляться перед Кёкой-тян? - попал не в бровь, а в глаз брюнет, сложив руки на груди, а потом ухмыльнулся, увидев побледневшее лицо тигра, - ты довольно очевиден, Джинко. - Атсуши, - мягко поправил его детектив, теребя свою идиотскую чёлку, - мне правда нужно в агенство, Акутагава, прости, что испортил тебе прогулку. Мне пора. - Джинко, стой. - блондин замер, - Атсуши, Атсуши, стой... Ты чего ушёл, не предупредив? - теперь он повернулся, смущённо почёсывая затылок, а потом потупил взгляд. - Так я же предупредил, говорил же, что уйду, чтобы не мельтешить перед глазами, вот и ушёл... - По-английски, - напомнил Акутагава, как-то резко поравнявшись с бледным пареньком, - я иду с тобой, чтобы проследить за тем, чтобы ты не уснул где-нибудь на скамейке в парке. Блондин чуть насупился, скрыв резко выступивший румянец, а потом мягко улыбнулся, сложив ладони вместе, наклонил голову, а потом наиприятнейшим голосочком спросил: - А разве у тебя нет никаких дел, Акутагава-кун? - Нет, - резко ответил мужчина, - тебе от меня не избавиться. До агентства они добрались в тишине, так как разговаривать особо было не о чем, да и беседы всегда начинал Атсуши, который сейчас не мог подобрать слов. Брюнет вздохнул, когда ждать стало невыносимо. Или это просто тишина разъедала сознание, как какая-нибудь серная кислота. Но только Акутагава открыл рот, как... - Ого, это записка от Дазай-сана, - вытащил спрятанный листочек парень, пробежался по тексту глазами и сжал листок в кулак, - можешь идти домой и не беспокоиться за лавку. Сон мне сегодня не грозит. - Что опять стряслось, чёрт тебя подери?! И объясняй понятно, а не как всегда, - взвился мафиози, недовольно осматривая помещение, но как бы он не блуждал, взор всё равно падал на робкого детектива. - Дазай-сан вновь просит помощи, я не могу отказать и.... - Хорошо, я понял, куда нужно идти? Детектив искренне улыбнулся, заставив мафиози залиться краской. Чего это он сегодня? Брюнет и сам не понимал, но когда увидел счастливое лицо того, кого хотел увидеть целый день, то... Щёки сами по себе стали бордовыми. - Акутагава-кун, ты что, заболел? - принялся разглядывать напарника Накаджима, - тогда тебе стоит пойти домой и отлежаться, а потом... - Иди к чёрту, я здоров.***
Старый заброшенный склад где-то на отшибе портового города, на какой-то полусгнившей пристани. На стуле сидел мужчина, привязанный к нему железными цепями. Он насвистывал какую-то песенку, разглядывал вид на море через упавшую гнилую доску. Океан. Жаль, что видом наслаждаться некогда. Нужно быть наготове, ведь скоро придёт глава всех организаций эсперов. - Вы так спокойны, - эхом отзвался мужской голос, а потом его владелец спрыгнул с дырявой крыши перед шатеном, - но вы же понимаете, что в опасном положении, Дазай Осаму. Детектив поднял глаза, ухмыльнулся, затем покачиваясь на стуле и улыбаясь. Через время остановился и посмотрел на незнакомца: - Уэллс-сан, приятно с вами познакомиться. Хочу задать вопрос... Зачем вы поцарапали своей способностью Атсуши-куна? - шатен уставился на брюнета в очках, шляпе и плаще, сравнивая его с ребёнком, которого мама одела выйти погулять зимой. - Вы же и сами уже знаете, в чём заключается "человек-невидимка", не правда ли, Дазай Осаму? - усмехнулся Уэллс, сложа руки на груди, - и вы знаете, что случится, если не избавить человека от моей способности. Шатен сдул упавшую на глаза прядь волос и вновь обратился к неизвестному, желая узнать, выпытать ещё немного информации. - Вы не могли бы разъяснить всё-таки этот момент? Что случится с Атсуши, если не пустить вовремя кровь? Эспер ухмыльнулся, а потом поправил шляпу с очками, стараясь выглядеть эпичнее и пафоснее, чтобы никто и никогда не усомнился в этом. - Тело будет отвергать пищу, и вскоре ваш протеже умрёт от голода. Неприятная смерть, не так ли? Кому, как не вам знать, что эта смерть одна из самых неприятных, Дазай-сан. Правда? - мужчина уселся на стул напротив, которого не было видно из-за старой дырявой парусины. А потом ухмыльнулся, почувствовав движение. У горла Чуи, спрятавшегося в тени, блеснул серебристый металл, - ой-ой, вот же незадача. Аяко, можешь показаться, думаю, они захотят насладиться твоим прекрасным лицом. Девушка проявилась, показав чёрную повязку на глазу. Доктор их группы лечил и спасал, но забирал что-то взамен. Чёрные волосы развивались на ветру, а серые глаза блестели желанием отомстить. Она показала свои белые зубы и приставила кинжал поближе. Хотелось перерезать ему горло, но ей запретили, потому что их нужно захватить в плен. - Ох, Чуя, не беспокойся. Атсуши-кууун не опоздает! Зрачки девушки сузились, когда на неё выпрыгнул блондин с тигриными лапами, облачённый в броню из расёмона. Она отпрыгнула, сжимая кинжал и со злом рассматривая нарисовавшегося паренька. Уэллс обернулся, снял широкие рукава плаща, открывая вид на большие железные перчатки с когтями, из которых вытекала полупрозрачная, красноватая жидкость, а потом оскалился, смело направляясь в сторону тигра. - Тебя, вероятно, так устали терпеть, что пустили кровь, надеясь на твою смерть. Не знал, что ты такой надоедливый, или ты разозлил напарника чем-то другим? Расёмон взвился и полетел в сторону девушки, проткнув её уже во второй раз, только теперь точно в цель. Девушка замерла, замер и душераздирающий крик на её устах, она ослабла, обмякла, кинжал выпал из её рук, и тело вместе с ним. Уэллс замер, ошарашенно рассматривая своего кохая. Потом перевёл разъярённый взгляд на обладателя расёмона. Голос был сух, зол, с нотками зарождающейся скорби: - Ты её убил!! Чудовище, ты её убил! Она была дорогим мне человеком! Тогда я лишу жизни дорогого тебе! И в порыве ярости мужчина кинулся в сторону оторопевшего блондина, который смотрел на труп девушки. Он был, конечно, облачён, но после удара расёмона в Аяко осталось несколько уязвимых мест. Когти задели лишь воздух, одинокий солёный воздух и больше ничего, ничего совершенно. Мужчина обернулся, злобно ищя глазами врагов, а потом поднялся в воздух на достаточное расстояние, пока резко не стал тяжёлым и не ударился о пол, потеряв сознание. Чуя брезгливо его осмотрел. Атсуши не мог ни вздохнуть, ни выдохнуть, будучи в крепких, железных объятьях Акутагавы. Он притянул его к себе за мгновенье, за секунду, и обнял, не желая отпускать. На Уэллса он осмотрел с неким презрением. - Спасибо, Накахара-сан, - поблагодарил он рыжего, превращая расёмон в обычный плащ, но Накаджиму не отпускал, хотя тот начинал мягко убирать его замок рук. - Ак-кутагава? - робко произнёс парень, вытащив голову и разглядывая мафиози с лёгким удивлением, и собрался продолжить свою фразу, как эспер мягко его перебил. - Рюноскэ. Это моё имя, Атсуши. Рекомендую тебе к нему привыкнуть. Дазай взломал замок на цепях, размял запястья, получил кулаком от Чуи и улыбнулся в своей привычной манере. Он всё предвидел, просчитал, а теперь наслаждался результатом, потирая щёку. Накахара взбесился, понимая, что он вновь попался в хитроумный план Осаму. Вскоре Акутагава отпустил тигра, проверяя полы плаща и осматривая труп и ещё живого человека. От трупа нужно избавиться, а вот живого предоставить Чуе. Он уже сам разберётся с тем, что нужно делать с этим человеком. Дазай подошёл к Накаджиме и обнял его одной рукой, второй растрёпывая светлые волосы и улыбаясь. - Ты молодец, Атсуши-кууу...н? - Дазай посмотрел на руки, в которых уже не находилось парнишки. А находился он в руках Акутагавы, который злобно осматривал своего наставника, показывая, что он Атсуши не отдаст ни смерти, ни Осаму. К тому же, никто не знает, кто страшнее - она или детектив. - Тебе не придётся оправдываться перед Кёкой в общежитии. Пошли. Парнишка сначала оторопел, а потом, счастливый, побежал за мафиози, спрашивая, а не послышалось ли ему. Чуе показалось, что он заметил дрогнувшую улыбку на устах Рюноскэ. - Что это происходит с ними, скумбрия? - спросил рыжий у детектива, продолжая провожать взглядом Новый Двойной Чёрный и удивляться. Дазай в свою очередь прикрыл хитрые глаза и улыбнулся. - Я во всём этом не виноват... Почти.***
В небольшом кафе сидели двое, разговаривали на какие-то бытовые темы и не обращали внимания на одну особу, наблюдавшую за ними исподтишка. Она поправила златые волосы, а потом махнула рукой, осматривая скромное, но уютное убранство книжного кафе, в котором, казалось, ты мог легко погрузиться в мир книг и историй. Огибая пальчиком очередной томик, она фальшиво-мило улыбнулась. Блондин и брюнет спокойно принялись есть мороженое, продолжая разговор на какую-то отдалённую тему. Блондинка встала и направилась к выходу. Не стоит принимать какие-то действия сейчас. Она вернёт его чуть позже, но не сейчас.Обязательно встретится с ним.