***
— Ну, как сходил? Что сказали? — Криштиану тут же набрасывается на друга с вопросами, когда встречает Серхио в столовой у аппарата с напитками. — Да нормально все, отчитали и забыли. Только по дороге на этого наткнулся, — по интонации Роналду сразу понимает, о ком идет речь. Жерар… Только о нем Серхио может отзываться с такой неприязнью в голосе. — На ближайшем матче зарою этого ублюдка в газон, — Рамос сминает в кулаке пустую банку из-под колы и метко выкидывает ее в мусор. — Что он тебе сказал? — Роналду приветственно машет рукой Джорджине и вновь поворачивается к другу, попутно распечатывая пачку крекеров. — «Счастливого отчисления. Надеюсь, теперь никто не будет занимать тренировочное время моей команды!», — Рамос строит гримасу и пародирует интонацию Жерара, — вот урод, а. Всего пару раз отбил их время для нас, так эта крыса до сих пор мстит, — Серхио возмущенно пинает стоящую рядом корзину с мусором, от чего та чуть не переворачивается. — Не будь таким критичным к нему, ты сам не ангел, — Криштиану начинает хомячить сырные крекеры, при этом жутко кроша на пол. Рамос видит, как толпе учеников ловко лавирует Лука, приближаясь к ним, но его замечает Ракитич, одноклассник и сокомандник Пике, и по дружески обнимает, хлопая по спине. «Ну, а что, хорват хорвату друг и брат», — убеждает себя Серхио, чувствуя легкую ревность к другу. Нельзя же так обниматься с соперником! Юноша в очередной раз убеждается, что им нужно поговорить. Модрич подходит к ним через минуту, голодным взглядом смотрит на крекеры в руках Роналду, на очередную банку колы в руках Серхио и переводит тревожный взгляд на Рамоса. — Как все прошло? Почему Иван мне говорит, что Ривера настаивает на твоем исключении из команды? — Все хорошо, Лука, расслабься! Ты обедал? Серхио облокачивается спиной об стену и шарит в одном из кармане сумки, подняв ее за ручку поближе к груди. Достав горсть мелочи, испанец засыпает ее в аппарат и ждет, пока ему выпадет поллитровка газировки. Подняв ее из лотка, Рамос отдает Луке, и забирает у Криштиану оставшиеся крекеры. — Лукита, ты почему не обедаешь, я уже третий день это вижу, в чем дело? — наклонившись к самому уху хорвата, спрашивает Серхио. — Мне нужны новые кроссовки, денег нет, а ради них я на месяц зубы на полку положу. Понятно? — шипит Модрич, нервно дергая плечом и чуть отодвинувшись. Рамос удивленно хлопает глазами, но отстает, не желая и дальше сердить Луку.***
— Модрич, чтобы в следующий раз в кроссовках на липучках! — Кричит тренер, делая пометки в тетради и искоса поглядывая на мальчишек. Лука нервно дернулся и непонимающе посмотрел на тренера, а затем на свой левый кроссовок. — А зачем на липучках? — Не хочешь на липучках — значит учись завязывать шнурки. Пол тренировки на газоне просидел. Лука вздохнул и вновь опустился на траву завязывать шнурки на старых кроссовках с отрывающейся подошвой. — Что, у маленького Лукиты шнурочки развязались? — Серхио возникает рядом неожиданно, чем пугает нервного хорвата. — Завали, пока не ввалил. Испанец насмешливо фыркает, но отходит подальше.***
Через час, сидя с командой в раздевалке, Рамос лениво переводил взгляд с одного игрока, на другого, чувствуя, как внутри нарастает беспокойство. — Химичка, тварь такая, знала же, что не было у нас возможности домашку сделать, с какого хрена она с нас ее спрашивает? Нет, ну, это надо, забрала тетради и сказала учить из них записи, ну прикиньте, пацаны, — Карим со злостью запихивает футболку в рюкзак, — нахер мне эта химия не сдалась. — Карим, успокойся, это уже не первый год, пора бы уже привыкнуть. Ты лабораторную физичке сдал? — Марсело растянулся на лавочке, скинув вещи Лукаса и закинув руки за голову. — Мать твою, Марсело, ты мне только сейчас напомнил? — Бензема обреченно опускается на кафельный пол и обреченно смотрит в пол. Серхио переводит взгляд в другой угол раздевалки. Асенсио тихо переговаривается с Кроссом, что-то показывая на экране смартфона. Рядом с ними пристроился Тибо, вытянув длинные ноги, о которые тут же споткнулся Навас. — Эй, ребят, на той неделе матч с сине-гранатовыми, позвоните Иско, где этого красавца носит? — кричит Карвахаль. — Задницей чую, они нас порвут, — подкладывает язык Бензема, серьезно округляя глаза.- Дай-то Бог, не в сухую. — Угу, будем надеяться. Главное, чтобы Кейлор, как на тренировке, не пропустил, Да, Навас? — хмурясь, выкрикивает Бейл. — В очко у нас другой вратарь пропускает. А так, могут порвать, — костариканец не может сдержаться от едкого комментария в сторону соперника по позиции. — Так, заткнулись все. Если и дальше будет такой настрой, то всухую матч сольем, — чаша терпения Серхио, и без того маленькая, как рюмка, переполняется. Юноша с силой бьет кулаком по металлической дверце шкафчика и выходит, громко хлопнув дверью.***
До этого вечера, Серхио не замечал, как прекрасен вечерний Мадрид. Идя по залитым закатным солнцем улицам, Рамос размышлял о своем будущем. Что будет через пару месяцев после экзаменов? Не придется ли ставить крест на футболе, куда поступать? Куда уедет Лука? Может быть, в родную Хорватию? Остановившись на одной из площадей, Серхио уселся на каменную чашу фонтана, нагретую вечерними лучами. Светило стало медленно опускаться за крыши домов. Небо над Мадридом наполнилось глубоким темно-голубым цветом, появился тонкий изгиб месяца, а Серхио все также сидел, запрокинув голову, слушая журчание фонтана за спиной. Вдруг в голову юноши влетела неожиданная мысль, которая заставила его вскочить и быстрым шагом пойти на другую улицу. Ему обязательно надо поговорить с Лукой. Подойдя к двухэтажному дому, Серхио подбирает с земли камушек и кидает в стекло крайнего окна на втором этаже. Тук. Камушек ударяется о стекло. — Лука! Тук. Второй снаряд летит следом. — Модрич! Окно открывается и наружу выглядывает недовольный хорват. — Эй, Лукита, пошли гулять. Этот вечер слишком прекрасный. Лука, давай сбежим, хотя-бы на один вечер, — Серхио стоит, запрокинув голову, рядом с ним валяется рюкзак. Минуту поколебавшись, Модрич соглашается, тут же исчезнув в глубине квартиры.***
Все то время, когда они с Лукой ехали на последнем пригородном автобусе, водитель то и дело посматривал на них сквозь зеркало заднего вида. Сейчас, усевшись на высоком холме, у обрыва, молодые люди смотрели, как в крайних домах города зажигаются окна, солнечный диск едва виден из-за горизонта. Дует легкий ветерок, шевеля высокую траву за спиной, где-то сбоку начала стрекотать цикада, на темном небе зажглись первые звезды. Положив между собой и другом рюкзак, Серхио стал в нем копаться, что-то выискивая. Рядом с ним сидел Лука, бездумно уставившись на огни далекого города, откуда изредка доносились сигналы машин. — Лукита, ты куда после школы? В Хорватию? — решает задать волнующий вопрос Рамос. Хорват подтягивает колени ближе к груди и опирается на них щекой. Длинные светлые волосы падают на лицо, закрывая чуть грустную улыбку. — Не знаю, хотел бы вернуться в Задар. А у тебя что по плану? Серхио достает из рюкзака картонную коробку с двумя кусками пиццы внутри. Модрич едва качает головой, видя протянутый ему кусок. — Я сам не знаю. Я хотел бы вернуться в Камас, но родители будут против, да и делать там нечего. Веришь, я до сих пор скучаю по старому дому, — испанец грустно вздохнул, посмотрев на собеседника. — Я Задар почти не помню, уехали оттуда, когда я совсем маленький был, считай и не бывал на собственной Родине, — Модрич свешивает ноги в обрыв и смотрит на раскинувшееся над головой небо. Серхио протягивает другу банку с газировкой, которую тот благодарно принимает. Открыв свою, Рамос обводит взглядом панораму ночного Мадрида, крутой обрыв под холмом, бескрайнее небо. В памяти всплывает, как заходило за горизонт солнце, как становилось прохладнее. — Знаешь, Лука, я выпью эту газировку за весь этот мир, — торжественно произносит испанец и отхлебывает напиток. Модрич мелкими глотками пьет из своей банки, достает из кармана толстовки телефон и смотрит на время. — Не торопись, Лука, этой ночью мы точно не вернемся домой, будь спокоен, нам многое нужно обсудить.