Тетрадь

Спасибо, что Алекс додумался отключить будильник на сегодня. Часы на стене показывали два часа дня. Каждое движение секундой стрелки сопровождалось щелчком, что будто отлетал от стенок черепа, отдаваясь все новой и новой вспышкой головной боли. Если в первый день похмелье было не таким тревожащим, то сейчас перспектива суицида ради улучшения состояния казалась неплохой. Впрочем, мысли сразу же отпали, стоило заметить гнетущую тишину в квартире. Привстав, Гамильтон внимательно, по его мнению, осмотрел комнату. Кроме отсутствия в ней людей он приметил относительную прибранность. Все банки и полупрозрачные бутылки стояли в углу вместе с чёрным мусорным пешком. Алекс предположил, что весь мусор там. Или его приятели успели кого-то зарезать, пока он спал, а труп спрятали как раз в этот мешок, предварительно расчленив. Просто человек в полный рост туда не поместиться однозначно. На этом, в принципе, чистота и заканчивалась. Крошки затерялись во складках пуфика, по углам и под диваном. С одной стороны, если убираться, то до конца, а с другой стороны, кто бы не убрался, то он не хотел потревожить чей-то сон. В данном случае сон Алекса, но, возможно, здесь было прибрано и когда проснулся Герк или Жильбер. В коридоре тоже было тихо, как и в двух соседних комнатах. Только в самой дальней, кухне, слышались шаги, шуршание, звук кипящей воды в чайнике на плите и слабое бормотание. — Доброе утро! — воскликнул Лоуренс, резко повернув голову к дверному проему. Завитки волос подпрыгнули вслед за движением, — таблетки на столе, стакан тоже. Чай или кофе? Алекс оглядел кухню в поисках ещё двух персон, но никого не было. Только кудрявый парень, внимательно изучающий красную упаковку чая. — Герку приспичило посреди ночи домой, якобы к девушке. А Лаф пошёл в магазин. Он проиграл в камень-ножницы-бумага, — объяснил Джон, гордясь своей победой. — К девушке? — К девушке. Что на пьяную голову придёт? Так чай или кофе? — Кофе, — Гамильтон взял с края тарелки с печеньем две белые круглые таблетки. Они не вызывали доверия, но это же обычное обезболивающее, ничего особенного. Лоуренс кивнул, через пару минут ставя кружки с дымящимся содержимым на стол. Гамильтон потянул к себе кружку, игнорируя факт того, что кружка горячая. Кофе оказался идеальным, но это по мнению парня, что все время пил подгоревшую и дешевую жидкость. Поэтому лучше не судить только лишь по Алексу. Напротив друг друга в абсолютной тишине они просидели достаточно. Часы на стене показывали 10:43, а это значит, что они, вроде, молчали минут семь. Все еще сонная голова отказывалась воспринимать даже элементарную математику. Хотя, кофе и таблетки немного помогли. — Что-нибудь помнишь из вчерашнего? — кажется, слишком громко произнес Алекс. Джон поднял голову, глядя на собеседника испуганным видом. Спустя пару секунд он все же, тихо и запинаясь, спросил: — Я что-то сделал вчера? Пары стали абсолютной обыденностью. Утро, поспешный завтрак, сборы, опоздание, ругань с Джефферсоном, учеба, дом, учеба, учеба, учеба. А также немного сна, вечно прерываемом и наполненным кошмарами. Алекс закапывался в учебники, стараясь не контактировать с внешним миром. Кофе тоже перестал пить. Перешел на энергетики. Слишком сладкие, они медленно убивали организм изнутри, но ему как-то похуй. — Мы не расскажем? — Джон повернул голову, мельком смотря на ровные ряды букв в книге. Совсем без картинок. Обычный скучный учебник. — А ты хочешь? — Гамильтон повернул голову, уставшим взглядом рассматривая лицо Лоуренса в свете настольной лампы на тумбочке. За столом сидеть не хотелось, а Джон так и рвался утащить своего новоявленного парня на диван, чтобы полежать. Выход нашелся сам. — Не очень, — кудрявый откинул голову, закрывая своей головой книгу и жмурясь от света. Алекс потянулся к лампе и одним нажатием выключая свет. В комнате воцарилась темнота. — Тогда это будет нашим маленьким секретом. — Спокойной ночи. — Спокойной ночи. — Сколько можно, Гамильтон?! — Да какая разница, пришел я на минуту позже или на десять?! — Ты на юриста учишься! Опоздаешь на заседание — все, дело херня! — Да мне как-то поебать! Гамильтон с вызовом глядел на преподавателя. Когда они перешли на «ты»? И на нецензурную лексику? Впрочем, какая разница? — Да останься ты, — ныл Алекс, уткнувшись в шею Лоуренса, иногда шумно выдыхая, чтобы волосы не лезли в лицо. Мало помогало. — Моя учеба оставляет желать лучшего, я хочу поучиться, — усмехнулся Джон, забирая два пластиковых прозрачных стаканов: один с кофе, другой с зеленым чаем. — Ты же знаешь, что я могу тебя подтянуть. — Хочу сам. Мама еще сегодня по фейстайму позвонить собиралась. Как я ей объясню постоянные ночевки у парня в самый разгар учебы? — Считай, я твой самый лучший-лучший друг, — Алекс выпрямился, забирая свой стакан и с неудовольствием разглядывая его. — Что-то не так? — Сколько раз я говорил тебе не брать мне что-то. Причем за свои деньги. — Столько же, сколько ты уговариваешь меня на ночевку сегодня. И я не слушаюсь, — припевая, Джон вышел из кофейни, сворачивая к автобусной остановке. — Куда пошел? Сегодня ко мне, — на недоумевающий взгляд Гамильтон молча поднял ключи, подергав ими, — без них ты не попадешь домой, верно? — К директору, Гамильтон, — махнув на дверь, Джефферсон сел за стол, массируя виски и устало вздыхая. Александр гордо поднял голову, закинул сумку на плечо и удалился, хлопнув дверью на выходе. Ничего, в кабинете сидит очень понимающий человек. Он-то точно поможет. Возможно, даже даст академический отпуск. От мыслей его отвлек телефон. «Приедешь сегодня?» И с сердечком на конце. Пару остановок от квартиры, можно заглянуть в пекарню рядом. Оказавшись перед дверью, Гамильтон вздохнул и еще раз глянул на экран телефона. Открытая вкладка сайта университета. Не его университета. — Знаешь, я думал, ты придумаешь что-то более оригинальное. — Я старался, если ты не заметил! — Я заметил, заметил. Конструкция из подушек, одеял и стульев была небольшой, но мешала проходить на другую часть комнаты из-за своего расположения. Прямо посреди комнаты? Действительно, прекрасное место. — У меня есть печенье на полке. — Бизкочиты? — Бизкочиты. — Может, все и не так плохо, — согласился Джон, залезая внутрь «подушечной крепости». — Ты не собираешься идти за печеньем? — Алекс сел на корточки, заглядывая внутрь и щурясь от темноты. — Я подумал, что ты мог бы сходить, — абсолютно бесстыдно и с невинной улыбкой сказал Лоуренс, усаживаясь поудобнее. Ребенок. — Сэр, я… — начал Алекс, но его перебили. — Мистер Джефферсон мне уже все написал. И в очень… ярком пересказе, — Вашингтон откинулся на спинку стула, неодобрительно глядя на монитор, — оправдания? — Нет, сэр, — Гамильтон проигнорировал немое предложение присесть напротив и остался стоять посреди комнаты, — забрать документы. — Алекс, отдай! — Джон, спотыкаясь об одежду на полу, пытался поймать проворного парня со звенящими ключами в руках. — Может, еще останешься, м? — Гамильтон довольно улыбался, стоя на диване. Он то полностью одетый, причесанный и вообще сама икона утреннего идеала. А Джон… он являлся иконой утренней повседневности. В трусах, весь взъерошенный и недовольный. Небо и земля. — Ну, пожалуйста, — взмолился Лоуренс, устав бегать и натыкаться на препятствия. По-быстрому напялив хоть бы футболку, он упал на стул, устало вздохнув, — вот это зарядочка. — Да! Я в душ, раз ключи у меня. Потом я провожу тебя до дома, а по пути мы заглянем в ту кофейню, — пояснил Алекс, кидая ключи в полку в столе, — это не из-за того кофе! — Ну конечно, — закатил глаза Джон, — давай быстрее. — С чего ты вдруг решил сменить универ? — Анжелика сидела за рулем, иногда косо поглядывая на Алекса на сиденье рядом. — Какое тебе вообще дело? — воцарилась тишина. Причем очень неловкая. Гамильтон встряхнул головой, громко цыкая, — извини. Просто устал. — Конечно, я понимаю, — Скайлер нажала на тормоз, исподлобья глядя на светофор. Красный. — Мне мало знаний. Хочу больше. А в том университете лучше, если судить по отзывам, — первое что пришло в голову. Он даже особо не задумывался над правдивостью. — Тот был лучшим в городе, Алекс, — отозвалась Анжелика через минуту, нажимая на газ. Гамильтон промолчал. Джон рылся на полках, пытаясь отыскать связку блестящих ключей. Он не заметил в какую именно полку Александр кинул их. Надо было бы, на самом деле. На полках царил полный беспорядок, что аж Лоуренсу стало неприятно. А он не аккуратист, вообще-то. На глаза попалась яркая тетрадь в зеленой обложке. Скорее даже записная книжка, но все равно приковывала взгляд. Неужели личный дневник? Это невежливо, но Джон выпрямился, осмотрев обложку. Шершавая, без каких-либо надписей. Он открыл на первой странице, пытаясь разобрать наклонный и торопливый почерк. «28 июля, 20ХХ года. Его зовут Джон Лоуренс.» — Конечно, — Элайза приобняла дрожащего Алекса за плечи. Заболел? Испуган? Скайлер решилась рассмотреть первый вариант, поднося ладонь ко лбу Гамильтона, — у тебя жар! Анжелика, принеси аптечку, пожалуйста! Пегги выглянула из дверного проема, с интересом рассматривая старшую сестру, что так активно пыталась уложить не особо сопротивляющегося парня в кровать. — Тебе повезло, что дома нет отца. Он бы надавал тебе по шее за мальчишек в доме, — ухмыльнулась Маргарита, уворачиваясь от летящей в нее подушки. — Мне не 16, чтобы бояться отца! — Элизабет выпрямилась, гордо вскидывая голову. — Ты уверена? — а Пегги это не впечатлило. — Да, возможно ты права, — задумалась Скайлер. Александр протяжно и тихо застонал, переворачиваясь на другой бок, — Алекс! Не смей тут умирать, слышишь?! Пеггс, где Анж? — Джон, ты идешь в душ? — выходя из ванной спросил Александр, оглядываясь по сторонам. В ответ тишина. Гамильтон запаниковал. — Джон! Опять тишина. Алекс заглянул на кухню. Нет. В коридор. Нет. В зал. Нет. Только полное отсутствие вещей, разбросанная канцелярия и ярко-желтая записка на двери. «Спасибо за все, Александр, но сходи к психологу. Не звони. Джон» На столе валялась открытая на последней странице зеленая записная книжка. Алекс подошел, стараясь унять из неоткуда взявшуюся дрожь. На странице надпись, отставленная явно не им. «16 октября, 20ХХ года. Мы расстались из-за моей глупой ошибки и нездоровой психики» — Гамильтон, да? — какой-то незнакомый парень протянул руку, а сзади послышались довольные смешки, — добро пожаловать, новичок.