Чем больше я сплю, тем меньше высыпаюсь. «Что за нафиг?» — задаю себе вопрос и, разумеется, не получаю ответа.
Вчера я смотрела фильм про семью, что владела планетами, и к этой истории у меня было много вопросов. А что дальше-то? Ну, победила она, Земля её, убила Балема, ну, это, скорее, несчастный случай. «Он просто был злым», — скажут многие, — «хотел пожать Землю и зарабатывать на смерти людей. Люди — ходячие коробки с соком».
А если бы он нашёл любовь всей жизни, ему бы не было дела до пожатий планет, разве что при очень большой необходимости пару планет и то исключительно после отбора плохих людей, начиная с убийц и заканчивая теми, кто лезет вне очереди.
Думая над мелочами и пытаясь предположить дальнейшие повороты, ища ответы к фильму, я уходила опять пересматривать его в поисках расширенной версии фильма, ища там хоть малые ответы на вопросы. Но ничего не находя, опять придумывала варианты и предположения развития.
Главный вопрос не давал мне покоя: может, Балем не умер? Ну, нам же не показали его бездыханный труп, значит, возможно, он жив, например, он мог бы… Не успев развить эту мысль вслух, я услышала грохот и, немедля схватив биту (она всегда была в зале около зонтиков и дождевиков, соседка играла в бейсбол и хранила её тут), побежала на источник звука и вижу…
Сначала я подумала, что это какой-то реалистичный глюк, да и без сознания ещё стою, смотрю на этот умопомрачительный мираж, вытирая слюну с подбородка.
В не решении я подобралась поближе, чтобы удостовериться, живой ли это мираж, может, он моя личная галлюцинация. Такое бывает, особенно когда смотришь фильм ровно сто раз, вникая в любую деталь. Мой мираж живой, дышит, но ранен — всё как в том фильме. У меня аж сердце болезненно сжалось внутри, словно я подавилась и ни дышать, ни глотать не могу.
Как-то я слышала от кого-то, кажется, от подруги или из сериала, что, если поцеловать мираж, он станет явью. Так говорила моя подруга, которая поцеловала одного парня, похожего на её любимого актёра. Ну, мираж, который она называла, рассеялся, и оказалось, это он и был. Она не жалеет ни о чём, а пожалею ли я?
♥ ♥ ♡ ♡ ♥ ♥ ♡ ♡ ♥ ♡ ♡
Вспоминая, сколько раз я пересматривала этот фильм, докапываясь до мелочей, проводя свои детективные расследования, а дальше зная наизусть весь текс, тон, выражение и мимику, поведение, любые мелкие детали, я даже начала сходить с ума, а подруга стала бить тревогу: «Что поделать, если твоя подруга влюблена в несуществующего персонажа?!»
Вспоминая моменты и то, как я отвечала на те или иные его тексты в фильме, например, он:
— Жить, значит потреблять.
И я такая хищно и пошловато:
— О, да, я бы употребила тебя, Балим, на всю катушку, не сомневайся, хех.
Да, мне не стыдно, я сходила с ума и даже потом проходила реабилитацию.
Подруга уже смирилась с моими заскоками и зацикленностью на нём, даже советовала и искала мне парня, отдалённо похожего, потому что найти его точную копию было невозможно.
♥ ♥ ♡ ♡ ♥ ♥ ♡ ♡ ♥ ♡ ♡
⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶
Он просто одержимый игрой под названием «накопитель», как тот хомяк, который был у моей подруги, на редкость жадный, он набивал щёки до отказа и тащил всё прятать. За этим было смешно и страшно наблюдать, потому что иногда казалось, он способен лопнуть, в этом случае пришлось бы штопать щёки хомяка.
Любуюсь на своего не шелохнувшегося гостя, который был наощупь настоящим, и я всё же была довольна, что прикоснулась к этим пухлым губкам. Возможно, когда он очнётся, мне несдобровать, но это будет, может, завтра или через час, а сейчас он в моей власти и я воспользуюсь его бессознательностью. Да,
извращенка я плохой человек.
Так-так, перебираю пальцами в воздухе, словно изображаю быструю игру на невидимой арфе, и думаю, с чего начать. Так как он лежал на мягком ковре, я решила не двигать тело, но всё же переодеть его надо… Хе-хе, ну-с, я буду очень медленно и осторожно стягивать с него одежду.
Итог — раны, которые были на его теле, зажили, кровь почти засохла, огнестрел зажил на глазах и прочие порезы, которые ему по фильму нанесла его не мать. Я, конечно, благодарна, что в ногу выстрел, а не в лоб. Представила, что мне б достался сексуальный труп, и поняла, что несёт некрофилией. А потом как избавляться от тела? Закапывать на заднем дворе, как питомца?
Я стянула всю одежду с него, кроме нижнего белья, и натянула на него пижамку с «My little pony». Весь этот процесс его одевания и вытирания крови с его тела, обработка ран, которые всё же были со стороны… Если б меня застала моя подруга (именно она жила со мной в этом доме), то у неё была бы одна тысяча вопросов, какого рожна здесь происходит. Надо предупреждать, если притаскиваешь парня домой — одно священное правило. Предупреждай, если решила устроить горизонтальные танцы, хотя, скорее, всё это было похоже на изнасилование: парень в бессознанке, я, чуть ли не на нём, то ли стягиваю, то ли натягиваю его одежду.
Последний оплот — его ошейник, красивый, конечно, но стоит его снять.
— Мискузи мой дорогой, будь любезен, не задыхайся при мне, — и целую в висок. Он делает тяжёлый вздох, а я замираю, всё ещё нависая над его лицом. О боги, какой же он кексик!
Медленно и осторожно я покидаю позицию «вуаля, хей, будь моим здесь и сейчас». Это я про то, как нависала над ним. Заодно я сделала милые селфи, типа мы спим вместе на полу и прочее. Ну, хотя бы фотки останутся, когда он придёт в себя и улетит на своём корабле, но перед этим грохнет меня? Но, думаю, подруга отомстит за мою смерть или спасёт меня, наваляв ему.
Потом пришла моя подруга, и я рассказала ей всё от начала до конца.
Конечно, сначала она со спокойным и всё понимающим лицом стала набирать психиатрическую службу, но чем дальше, тем быстрее всё пришло к тому…
— Ни фига себе! Вот это тебе подфартило! А что ты сделала? Расскажи, наколдуй мне Смауга из «Хоббита», туда и сюда, ну позя-зя.
Да, именно так, потом она спрашивала, как давно он в бессознанке и что делать дальше. Я без понятия, учитывая, что он из своего мира попал сюда, у него нет власти тут. А что, если это мир, в котором есть эта история и всё это правда и он просто вдруг телепортнулся сюда?
Куча теорий, одна бредовее другой, от логики мы были далеки, дошло даже до версии с подвалом и удержании его на цепях, но вспомнили, что их нет, есть верёвки, но никто из нас не умел вязать узлы, чтобы не вырвался и не развязался, да и подвал так себе.
От мракобесия до великих мыслей философии и прочих стартапов… Один бокал вина, и мы начали прибухивать по жесткому, веселиться, танцевать, и тут моё счастье пришло, смотрит на нас и спрашивает:
— Кто я? И кто вы?
А моя подруженция, которая, видимо, была трезвее меня, сильно импровизируя, заявляет:
— О, привет, друг, ты Бо… Болли Сингер, муж Кэти Филис Сингер, вот, — и она пихает меня к нему. Я немного оторопела, но суть уловила. Всё так быстро происходило, молниеноснее, чем моль, сожравшая бабушкину шаль.
Я делаю быстрый допивон моего бокала, потом его забрала подружка, скорее, мой херувим, я бы до такого обмана не дошла, и уж тем более совесть не позволила такое придумать. «Пользоваться тем, что этот бедолага потерял память, ай-ай-ай», — погрозила мысленно пальчиком, кинула благодарный взгляд, и стала
подыгрывать.
— Ох, дорогой, ты проснулся. Всё ещё не вспомнил? Ну, ничего страшного, я ведь с тобой, — обнимаю его, а он — немного растерянно, походу повёлся, принял эту реальность, в которой он не хрен с космическим кораблём, а мой муж.
Вот уж подфартило дважды! Я была пьяна, поэтому сил сопротивляться спектаклю не было.
Моя комната была не очень забитой, просторной, ничего лишнего, ну, прямо вообще, я самый настоящий минималист: ни фоток, ни статуэток, просто большая кровать, куча подушек. Ну, не совсем минималист, да? Так что дальше небольшой ковёр, но он идеален, чтобы полежать на полу, правда, на нём теперь немного видны отпечатки крови Балема. Небольшая полка, встроенная в стену, для всякого, но там была лишь парочка моих прочитанных книг и стопка для чтения. Я частенько закупалась книгами, которые хотела прочесть, и откладывала их в шкаф. Отдельная тема — мой гардероб. Он был больше пацанским, ну, спортивным, классическим, но платья там тоже были, всего по чуть-чуть. Была одежда и впору Балему, об этом я вспомнила потом — там моя подруга хранила одежду своих бывших, да, в моём шкафу, ну, она натура вспыльчивая, а я экономная, и жалко было такие хорошие вещи сжигать, они же новые, она сама их покупала для своих Дон Жуанов, Альфонсов, проститутов, содержанок мужского пола. Я могу бесконечно подбирать эпитеты для называний этих временных субъектов.
Да, она любила одевать своих мужчин, такая она, Фелиция, мой ангел неземной. Мы с ней дружим с каких пор… Кажется, с младших классов. Да. Или нет… Со старшей школы на деле. Мы закадычные друзьяшки.
— Ты выпал из окна, а потом тебя сбила машина. Врачи сказали, что это временно, ты всё вспомнишь, ну, или нет. Но разве это преграда такой любви между вами? — это всё, что я уловила, когда полностью отключилась. Моя подружка, Амур на полставки, всё разрулила, в момент ответила на все его вопросы, а мне остаётся пожинать плоды. Люблю свою жизнь… Сладких снов.
Просыпаешься такая, а твой муж Балем Абрасакс, сексуальный такой да и без одежды, ну, как без одежды, это всё мои шаловливые ручонки, да и он решил, раз мы муж и жена, значит, спим вместе, но что-то подсказывает, что это всё мой херувимчик помог, мол, не робей, парниш, но остерегайся Кракена. Это она про мои ручонки, облапали его всего вдоль и поперёк, поцелуйчики, засосы, в общем Балем теперь помятый, нервный немного. Ух, и заставила же я его поелозить от меня по кровати, но он всё же сдался на мои приставания, нет, у нас ничего такого не было, просто обнимашки и поцелуйчики, но, если бы от такой невинности, как поцелуи по пьяни, беременели, я бы уже давно осчастливила его, сделав отцом моих детей.
Да, с пьяной мною лучше не спать, а то уж слишком моя натура вылезает наружу, и я превращаюсь в сексуального маньяка, но я называю эту личность очень любвеобильной.
Просыпаюсь, иду на кухню, медленно вспоминаю, что вчера случилось. Всё идёт фоном из разряда «какой интересный фэнтези сон мне приснился, хм», а потом смотрю на сидящего за столом Балема, всего такого помятого, зацелованного, в засосах, волосы взъерошены, по лицу читается: «Прошёл обряд посвящения моей пьяной вылезающей личностью». В глазах виден небольшой испуг и переваривание всего, что случилось днём и ночью, но он ничего не имел против, такой эмигрант, любящий меня.
Да, да, вы не ослышались, эмигрант. Фелиция успела придумать ему историю, в которой он преодолел большие препятствия, чтобы быть со мной, и, что я, безмерно его любящая, всегда на его стороне, ну, просто Ромео и Джульетта современности, и мы с ним в этой истории выдуманы нашим херувимом.
Я не растерялась, налила кофе в кружку, поцеловала его в щёку и стала гладить по голове, приговаривая с ещё спящими глазами:
— Хорошо спал, дорогой?
Он не привык и ещё, видимо, находится на каком-то своём уровне восприятия к себе такого тёплого отношения и ласки по утру.
♥ ♥ ♡ ♡ ♥ ♥ ♡ ♡ ♥ ♡ ♡
Вот смотрю я на него так пристально, и не верится. Лишний раз кладу на него ручонки, пытаюсь контактировать с ним, пощупать за руку, плечо, обнять, тыкнуться носом в его грудь, да у меня жутко горячие волны только от одного пребывания с ним в одном пространстве, так и накинулась бы, запустила свои ручонки ему под одежду и прочертила б карту Миссисипи.
Хочется укусить его за шею, притворившись вампиром, так люблю его, что готова прибегнуть к насилию, когда он не смотрит на меня, а я очень этого хочу. Да я, и правда, больна? Или влюблена до такой степени, что всё закончится каннибализмом? Да больная совсем, всё плохо, так ещё и мир издевается: послал мне награду за мою ненормальность.
На его теле есть созвездия родинок, на спине, чуть ниже лопаток, созвездие Геркулес, но я называю его пауком, космическим пауком, потому что звёзды выстроились так особо. Моя бабуля говорила, что тот человек, у которого много родинок, счастливее всех, но она не знала Балема. Разве он был счастлив? Жил, как Кощей, над златом чах и всё, что делал, так это поддерживал бизнес, которому его обучила маман, она сделала его фиксацию на её бизнесе, ужасная женщина. Так ещё и сломала его психику, сказав, но всё же, скорее, приказав ему убить её, а он всего лишь послушный сын.
Измученный и, возможно, нелюбимый… Обнимала ли она его, целовала ли на ночь, убаюкивала ли его, когда ему было страшно? Может, то украшение на шее было подарком его матери и то, что оно его душило, заменяло недополученную любовь?
Я бы зацеловала его до смерти. Мои руки часто касались его шеи, но первое время я избегала прикосновений, однако медленно, шаг за шагом, сначала прочерчивая линию, когда обнимала его и прижималась так сильно, что слышала, как бьётся его сердце и как он спокойно дышит, ласково гладила и целовала его шею. Это его слабое место, ну, эрогенная точка: стоит поцеловать место, где видна жилка бьющей крови, пульсирующая, словно маленькое сердце, и он весь начинал дрожать, вздыхать и сдавленно умолять прекратить или не останавливаться. Я добавляю последний штрих, прикусив место поцелуя, отклоняюсь и вижу в глазах, что он распалён. Да, я быстро выучила его, это было несложно, ведь у меня было бешеное стремление его познать, изучить любую деталь.
Да, его лёгкую скомфуженность я понимала, мои теплота, открытость и мягкость способны, конечно, растопить холодное сердце, но он мог бы поддерживать свою насторожённость. Тут могла быть замешена Фелиция, она быстро проломила его сомнения, да и мои ручонки так и намеривались схватить в обнимашки. Сначала я, правда, пыталась быть скромнее и приличнее, но это как-то сдула моя неудержимость поцеловать его хоть в щёку, хоть в лоб, а потом пошло-поехало. Всё как-то произошло под прикрытием игры и закончилось тем, что я начала целовать его лицо, а потом я уже прижимала его к себе, и мои губы углубились в страстные почмокивания. Не оторваться…
♥ ♥ ♡ ♡ ♥ ♥ ♡ ♡ ♥ ♡ ♡
— Фелиция, что это?
Я переходила от лицезрения Балима и его одежды, что надела на него Фелиция: розовая шёлковая рубашка и кожаные облегающие штаны. И она без капли раскаяния так легко говорит:
— Ну что, ему ведь идёт больше, чем… Ну, ты помнишь…
Я делаю оценивающий взгляд, а затем… Ну да, конечно, в этом он выглядит немного экстравагантно, но… Но сначала я вообще хотела засмеяться, а потом прибалдела, захотела накинуться на него и лишить всего этого прикида, который Фелиция придумала и заставила надеть, ещё её и отругать предстояло за то, что она позволяет такие вольности. Ну, по идее я его жена, а она ему не стилист, и мне решать, в чём он будет ходить, поэтому беру за его руку и увожу в свою комнату, возвращаюсь и кидаю пламенные осуждения и показываю жестом, что я слежу за ней и её поступками.
И вот он стоит по середине комнаты. Я сказала ему, что сейчас дам что-нибудь другое из одежды, и полезла за белой рубашкой и коричневыми штанами. Поворачиваюсь, а он сидит на моей постели, эта розовая кофта уже расстёгнута, и в глазах ожидание одежды. Ох, меня словно жаром окатило. Потом он видит, что я несу одежу, и снимает эту кофту. Хотелось бы сказать, что всё как в тумане: отключилась, проснулась, Балем голый, я голая. Прошло два дня, и наступили худшие последствия — он такой: «Как ты могла со мной такое сделать?» Сидит, плачет и рассказывает, что он всё вспомнил, он не был женат, и вообще он был девственником.
⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶⚶
— Как давно ты вспомнил, кто ты?
Он не сводил с меня глаз, я же знала, что он не способен не смотреть на меня, он часто не отрывал свой взгляд, снова силясь вспомнить меня, потом знакомясь, а после любя. Он обнимает меня со спины, а я не могу смотреть ему в глаза, ведь я врала, не говорила ему правду, поддерживала ложь о наших с ним взаимоотношениях, придуманную моей подругой, я соучастница этого вранья.
— Это не важно, когда и кто я, главнее, что ты есть у меня, — говорит шёпотом мне на ухо. От этого становится щекотно, и я ёжусь, на что получаю поцелуй в ушко, в которое он шептал о том, что у него есть я и он не сердится, что я была соучастницей, ведь мои чувства и эмоции не были ложью.
Я вслушиваюсь в его шёпот о том, как он рад, что всё так вышло, что он упал, очутился здесь и нашёл меня, что он был так несчастен, так же, как и его мать, и, возможно, он бы совсем до конца потерял бы себя и умолял бы Калик или Тита убить его.
Балем осторожно, нежно, успокаивающе целует меня в шею и плечо, я поворачиваюсь к нему, беру его за лицо, всматриваюсь в его глаза, а из моих же текут слёзы, целую его и получаю ответ, наполненный страстью, ощущаю, как сильны и нежны его объятия. Его рука прикладывает мою к его груди, он целует мою руку и кладёт на сердце, говоря:
— Ты моя фиксация на сердце, и я этому рад, — его голос был прекрасен, тихий, хоть он умел издавать звуки и погроме, хех.
Что нужно человеку? Одна лишь любовь и понимание, что будешь пытаться принимать его таким, как есть, не желая поменять, лишь принимать и быть рядом, давая понять, что не оставишь его, что он нужен.
