It's not about gender

Стив терпеть не мог разговоры на тему альф, омег и всего к ним прилагающегося. Не потому, что у него была какая-то нелюбовь к гендерному различию или что-то в этом роде. Нет, Стив с уважением относился к альфам, бетам и омегам. Вся соль была в том, что никто, черт подери, никто среди его окружения не знал, что на самом деле символ мира, капитан Америка, пример для подражания среди молодежи обычная омега. Это если учитывать то, что окружен он был одними альфами или же бетами, за редким исключением. Спасало лишь то, что после введения сыворотки, гены омеги у Стива были не так явно выражены. Запах ему достался пресный и почти неразличимый, течка наступала чаще, что было минусом, но длилась не так долго. Вместо положенных нескольких недель раз в полгода, у него были течки каждые два месяца по два-три дня. Не так страшно, на это время он либо сбегал на миссии, либо запирался на их с Баки съемной квартире, куда они приходили чаще по очереди, когда доставало находиться на базе или было просто лень тащиться до нее после заданий. Среди всех знакомых Стива Барнс был единственным, кто знал его настоящую сущность. Они росли вместе, он помогал ему справиться с течками. В то время, когда Роджерс был тощим астматиком, течки для него едва не заканчивались смертельным исходом. Тело было слишком слабо для таких сильных проявлений запаха и желания. Баки его никогда не трогал, но всегда был рядом, запахом альфы подавляя Стива, позволяя сущности омеги успокоиться. Поэтому сейчас, когда Баки не было рядом, Стиву приходилось тяжко. Он никому не мог рассказать о том, кто он такой на самом деле. Был, конечно, еще Ник Фьюри, но с ним говорить Стив бы не стал никогда. Не похож директор Щ.И.Т.а на человека, которому можно душу излить. И сейчас, когда Мстители отдыхали от недавно завершившейся миссии, засев в гостиной за просмотром фильмов, поеданием пиццы и попкорна, заведя разговоры про метки, пары, гон и вязку, Стиву резко стало очень неудобно. Мало того, что он был девственником с чертовых сороковых, так он еще и был омегой. Течной омегой, которая всегда хотела заполучить альфу и крепкий член в задницу. И желательно, чтобы член принадлежал Тони Старку. Роджерс никогда бы не признался, что альфий запах Тони, его чертовски сильные феромоны, сводили его сущность с ума. Стив не любил поддаваться ей, забывая в такие мгновения, кто он такой на самом деле, и желая только послушно расставлять ноги, но противиться обаянию Старка было невозможно. Он был сильным, уверенным в себе, наглым, смешливым и язвительным. С ним хотелось забыть о том, что в повседневной жизни Стив должен скрывать, кто он такой, руководить мстителями, отдавая приказы, которые будут влиять на чью-то жизнь, и просто подчиниться. Дать волю сущности, которую Стив подавлял столько лет. Стив чувствовал запах Тони. Он был ярким, чуть резковатым, дурманящим. Старк пах дорогим и сладким табаком, терпким виски и горьким кофе. Роджерс не любил ни первое, ни второе, ни, тем более третье, но эти запахи так подходили Тони, так гармонично вплавлялись в него, в его образ, дополняли его, делая самым привлекательным альфой в этом чертовом мире, который явно не любил Стивена Роджерса. Потому что Стив ведь не дурак. Он понимал, что единственный так реагировал на запах Тони. А значит Старк был его парой. Омежья сущность стенала и скулила рядом с ним, но Стив слишком хорошо умел держать себя в руках — спасибо армейской выправке, — чтобы так просто поддаться и выдать себя. И проблема была в том, что Тони слишком хорош для такой неправильной омеги, как Стив. Господи, да куда ему — шкафу-переростку — быть парой Старку? Единственный параметр, по которому Стив подходил — светлые волосы. Тони любил блондинок с длинными ногами, красивой фигурой и глубоким декольте. Он был идеалом для всей Америки. Яркий настолько, что глаза слепило. Успешный, сильный. Герой, которого этот мир явно не заслуживал. Стив когда-то говорил, что без костюма Старк никто, но на самом деле Тони и без костюма был всем. Человеком, который не раз спасал Нью-Йорк и весь мир заодно. И Стиву уж точно не место рядом с ним. Он немного подвис, когда Тони — расслабленный и потрясающе домашний в растянутой футболке и черных штанах Тони — обернулся к нему, потягивая из стакана янтарный виски, и спросил что-то. Роджерс не услышал, что именно, но, кажется, вопрос был о гоне. — Капитан-сосулька, ты вообще меня слышишь? — со смешком поинтересовался Тони, наблюдая за застывшим выражением лица кэпа. — Или тебе на старости лет слух отказывает? Стив тряхнул головой, пытаясь загнать собственную омегу внутрь, потому что она рвалась изнутри — боже, как же она рвалась рядом со Старком. Сущность скребла Стива когтями, пытаясь вырваться из клетки. Она давно требовала ласки, тепла и любви. Всего того, что должна получать омега. У него же она получала только стальные прутья воли, спартанский режим, издевательства над телом каждый день, чтобы не одрябли мышцы, и одинокие течки, во время которых Стива едва наизнанку не выворачивало. На самом деле, его крутило так, что после он блевал в туалете больше суток, пытаясь избавиться от подавителей, которые давно растворились в крови. Его полоскало так, что жить вообще не хотелось, а внутри выжигало с такой силой, словно наживую заливали через рот раскаленный металл. Это было невыносимо. Но Стив помнил боль от введения сыворотки, поэтому он привык. — Я просто прослушал, — спокойно пояснил Роджерс, лишь улыбаясь на подколку. Они теперь не казались такими обидными. Тони стал вкладывать в них другой смысл. Или это просто Стиву так казалось? — Не повторишь? Старк приподнял идеальную бровь. Остальные же Мстители внимательно прислушивались к ним и посматривали из разных углов. Стив жалел, что с ними нет Питера. Он был омегой, такой же, как и сам капитан. Только вот не скрывал этого. Он был маленьким, хрупким, гибким и очень красивым, таким, какой должна быть настоящая омега. Не кем-то, вроде Стива. И его любили, холили, лелеяли, оберегали. У команды срабатывал альфа-инстинкт, побуждающий их оберегать омегу. Альфами в их большой компании были Тони, Наташа, Баки, Тор, Клинт. Ванда, Вижн, Брюс, Сэм и Роуди являлись бетами, что, впрочем, не удивительно. Однако, это не мешало Ванде и Вижену иметь потрясающие отношения и души друг в друге не чаять, а Баки — не мешало проводить свой гон с Наташей. Пусть оба и были альфами, но их это устраивало полностью. Сначала они неплохо проводили гон Наташи, а потом — Баки. Двойная доза удовольствия. А его у них явно было с избытком, учитывая то, каким друг представал перед Стивом после затяжного секс-марафона. Он был весь искусан, спина покрыта тонкими царапинами, а на шее — метка. Наташа выглядела не лучше, тоже с меткой на шее, но оба были более чем счастливы и затраханы до смерти. Стив смущался своего желания быть когда-нибудь затраханным в той же степени. — Я спросил, куда это ты постоянно пропадаешь на несколько дней? — лукаво сощурился Тони, буравя в Стиве дырку прямо в центре лба. — Неужели нашему капитану кто-то дает во время гона? Хотя, будь я омегой, тоже бы тебе дал — такая тушка же. Роджерс поморщился. Не любил он этой манеры Тони разговаривать о его теле и пошлить на эту тему. Омежья сущность хотела принимать эти пошлости за чистую монету, как проявление интереса, а Стив давил в себе любые зачатки надежды на что-нибудь. Ну в самом деле, ему ведь давно не шестнадцать, чтобы в сказки верить. Он дефектный, пора с этим смириться. — Наш капитан уже не девственный цветочек? — вмешался Клинт, потягивая темное пиво и заедая каждый глоток приличным количеством чипсов. Сидящая рядом с ним Наташа как-то беспокойно смотрела на него, словно могла о чем-то догадываться. Иногда Стив жалел, что не может собраться с духом и рассказать хотя бы ей. Возможно, ему стало бы чуть легче, если был бы кто-то, кроме Баки, с кем можно было бы поговорить. Сам же Барнс сидел за спиной Романофф, позволив ей опереться на себя, и смотрел на Стива из-под отросших волос. Взгляд его был беспокойным, и Стив чувствовал себя виноватым за то, что постоянно заставляет его волноваться за себя. — Не думаю, что хочу обсуждать свою личную жизнь, — просто заметил Стив, пожимая плечами. — Да брось, сосулька, — отмахнулся Тони. — Тут все про всех знают. Мы же все альфы, ну, или беты, так что чего скрывать? Гон у всех бывает, это естественно. А вот про тебя мы ничего не знаем. Кто та красотка, или красавчик, которая тебя захомутала? Никто его не хомутал. Тот, кто мог бы это сделать, сидел напротив и задавал идиотские вопросы, потягивая виски. Омега тянулась к нему всем существом, чувствуя теплый, обволакивающий запах. У Стива скоро должна была быть течка, и все ощущалось острее. Хорошо, что запаха его никто не чувствовал особенно. Он проявлялся ярко только во время течек. — Старк, отвали от него, — огрызнулся Барнс. С Тони они все еще не могли найти общий язык и цапались на постоянной основе. Барнса раздражало то, что Стив хочет этого мудака, а Тони вообще раздражал сам Баки. — Ты меня заставишь? — оскалился Старк, и его альфий запах стал ярче, сбивая Стива с ног. Если бы он не сидел, то рухнул бы на колени. Голова закружилась. — Давай, пенсионер, смотри только, чтобы спину не прихватило. — Уж не прихватит, можешь не надеяться, — Баки подорвался с места, аккуратно отстраняя Наташу, которая попыталась предотвратить конфликт. — Оправдать проигрыш будет нечем, Старк. — Тебе для своего не помешало бы оправдание придумать, принцесса, — не остался в долгу Тони, поднимаясь с дивана и отставляя в сторону стакан. Стив судорожно втянул носом воздух, ощущая запах Тони так ярко, как никогда. Тот злился и непроизвольно выпускал феромоны, плавя мозг Стива. Омега стала рваться сильнее, почти одерживая верх. Воздух в легких заканчивался слишком быстро. И, пусть сейчас не было течки, нижнее белье становилось позорно мокрым. — Баки, — жалобно прозвучал чей-то голос, и спустя томительные минуты повиснувшего в гостиной молчания, Стив понял, что голос принадлежал ему самому. И все взгляды были направлены на него. Джеймс же отвлекся от Тони и повернулся к нему, безошибочно читая по взгляду все, что нужно. — Черт, мелкий, прости, — глухо извинился он, отступая на шаг под удивленный взгляд Старка. — Какого дьявола происходит, кэп? — спросил тот слегка растерянно, когда Стив на не гнущихся ногах поднялся с дивана и собирался покинуть комнату. Роджерс же усмехнулся. По лицам Мстителей он понял, что до большинства уже начало доходить, что на самом деле произошло. Правда, верить в это они не хотели. Ну да, где это видано, чтобы символ мира был омегой? Это же смешно. Пожав плечами, Стив развернулся и ушел, оставив ситуацию без ответа. Он попросту устал. Ему уже хотелось либо сдохнуть, либо плюнуть на принципы и подставиться первому попавшемуся альфе в одном из тематических заведений, где не посмотрят на то, что он фрик. Главное было маску нацепить, чтобы не признали капитана Америку. Его лицо ведь каждая собака в мире знает. С каждой течкой Стив все чаще об этом задумывался. Жаль только, моральные принципы были выше порочных желаний. Да и не хотелось никого, кроме Тони. Кто мог заменить его особенный запах? Никто в этом пустом и прогнившем мире, где Стив все еще старался верить в хорошее. Когда Роджерс ушел, Старк подорвался, хватая Барнса за ворот рубашки и встряхивая. — Какого дьявола, Барнс? — спросил он, почти рыча. Когда дело касалось Стива, Тони не мог себя контролировать. — Не дошло еще, гений? — сострил солдат. — Питер не единственный омега в нашей славной компашке. В гостиной снова повисло молчание. Клинт благополучно пролил пиво из раскрытого рта в пачку с чипсами. Сэм закашлялся и едва освободил дыхательное горло от куска пиццы. Вижн и Ванда, кажется, сочувственно посмотрели вслед ушедшему капитану. Роуди опустил голову, надавливая пальцами на переносицу. Наташа выглядела так, будто обо всем догадывалась, и теперь ее это расстраивало. Ее сестринский инстинкт по отношению к Стиву не сработал как нужно. Она заботилась о нем, но с самым главным помочь не смогла. Тор улыбался во все свои тридцать два крепких и белых зуба. К омегам он относился с трепетом и не видел ничего плохого в том, что такой сильный и благородный муж причислялся к этому полу. Тони же отцепился от Барнса и тяжело осел обратно на диван, хватаясь пальцами за волосы и сжимая их до боли. У него в голове не укладывалось, что Стив оказался… омегой. Он столько лет не позволял себе даже думать о том, чтобы сблизиться со Стивом, потому что считал того альфой, а он на самом деле оказался… То есть, Тони мог бы давно попытаться поухаживать за ним, окружить заботой, которую заслуживают омеги, присвоить его себе и пометить, чтобы ни одна сука не повадилась смотреть на то, что должно принадлежать ему? Все это время он мог бы… Блять, почему он не чувствовал ничего? У Стива ведь совершенно не было запаха. Он не пах ничем. Сколько бы Тони не принюхивался, не чувствовал запаха. Хотя все в этой комнате источали определенный запах. Даже беты. — Какого…? — прорычал он. — У него нет запаха? — Появляется во время течки, — пожал плечами Джеймс, возвращаясь к Наташе, которая прислонилась к нему плечом и склонила голову. — Сыворотка сказалась на его сущности омеги. Да и постоянное подавления ни к чему хорошему не привели. — Подавления? — сглотнул Брюс. — Стив с ума сошел? — А ты как думал? Чтобы все знали, что символ нации — омега, каждые два месяца превращающаяся в жадную до члена сучку? — процедил Джеймс, который не любил об этом говорить. Будто никто не понимал, насколько дерьмово кому-то, вроде Стива, быть омегой. — Нам-то можно было сказать, — заметил Клинт, потихоньку приходящий в себя. Его в принципе не волновала гендерная принадлежность Роджерса. Тот был отличным капитаном, и это главное. Лучше него в бою не было никого, поэтому какая, к дьяволу, разница, омега он или альфа? — И что было бы? — усмехнулся Барнс. — Вы Питера опекаете, как куча мамочек-наседок. Раз он омега, то и на него альфий инстинкт бы сработал, а ему это не нужно. Он омега, но, черт возьми, в битве с нацистами выносил больше всего врагов. — И все равно подавление — это очень плохо, — отозвался Брюс. — Болезненно, я бы сказал. — Чертовски, — согласился Джеймс, посматривая на Старка, который все еще не мог прийти в себя, но после слов о течке застыл и прислушался. Барнс терпеть его не мог, но никто другой Стиву был не нужен, поэтому он пытался натолкнуть этого болвана на то, что нужно действовать. Стиви слишком зациклился на том, что он дефектный, чтобы самому заметить взгляды Старка. Баки видел, потому что наблюдал. Кто бы что ни говорил, а жизнь и счастье друга были для него важнее всего. — Куда он уходит на эти чертовых три дня? — прорычал Старк, поднимая голову. — Интересно стало, Старк? — Не хочешь последствий — говори! — Страшно-то как! А если не скажу? У Тони был сильный запах — это знали все. Поэтому, стоило ему выпустить его, как затопило всех. Даже Наташа поежилась, пытаясь подавить агрессию, вызванную запахом другого альфы. — Говори, Барнс! — прорычал Старк. Баки же усмехнулся, впервые чувствуя настолько явное превосходство. После чего назвал адрес их со Стивом съемной квартиры. Старк даже не потрудился записать. — Интересно, кто теперь залетит быстрее: Питер со своим отмороженным дружком или Стив со съехавшим с катушек Старком? — отозвался задумчиво Клинт, когда Тони покинул гостиную. Мстители закашлялись, но задумались над вопросом. Потому что было ясно, что Старк пошел получать свое. И так просто Стив не отделается. Когда нужно, Тони умел быть потрясающе настойчивым и доказывать то, что другие бы не стали и пытаться доказывать. И Стиву он был нужен сейчас, чтобы показать ему, что он не дефектный омега, раз у одного экземпляра так сносит от него крышу. Так что ребенка в скором времени действительно можно было ожидать. Знать бы, от кого первого?

***

Стив едва добрался до съемной квартиры. Он гнал на мотоцикле так, что вполне мог разбиться, но пронесло. Запах Тони, запах его пары приблизил течку, которая должна была начаться только через пару дней. И, Боже, как же Стив ненавидел это время! Для других омег течка — это удовольствие, возможность провести пару недель со своей половинкой, когда их размеренно и сильно втрахивают в кровать, заполняя под завязку. Для Стива это время становилось Адом на земле, который было все сложнее переживать в одиночку. Не с первого раза попав в замочную скважину, Стив ввалился в квартиру, падая прямо на пол, не успев закрыть дверь на замок. Подавители с собой он тоже не прихватил, стараясь как можно быстрее убежать с базы, и теперь ему придется в два раза труднее. Перед глазами все плыло от жара и непроизвольно подступающих слез. Стив хрипло и судорожно дышал, сжавшись в комок на ковре, пропахшем дешевыми сигаретами прошлого владельца и прогорклым пивом. Стив поджал под себя ноги, обнимая их руками, и уткнулся лбом в ковер, прижимаясь носом между коленей. Болезненное чувство все нарастало, разрывая его на куски. Роджерс старался позорно не скулить, лишь стискивал зубы. Из задницы текло, как из открытого на полную крана. Смазка стекала по бедрам, пропитывая плотную ткань джинсов, и те противно липли к коже. Низ живота тянуло и разрывало от боли, мучительной колющей, сменяющейся на короткие мгновения тяжелой, тянущей болью. Горло горело огнем, было больно даже просто сделать вдох, потому что рот пересох, губы потрескались от жаркого дыхания и кровоточили. Стив все сильнее сжимался в комок, чтобы заглушить желание вырваться из квартиры и раздвинуть ноги перед первым попавшимся, чтобы не было так болезненно. Его всего колотило, как в самый суровый мороз. Тело прошибал озноб, а мускулы сводило судорогой от напряжения. Когда первая волна боли отпустила на короткие мгновения, Стив завалился на бок, прижимая к себе ноги и позорно скуля и всхлипывая. Омега внутри него жаждала ласки, любви и родных рук на теле. Она хотела свободы. И Стив хотел бы ей ее дать. Но не мог. Для него быть омегой неприемлемо. Это наказание судьбы — родиться омегой и стать символом мира. Непроизвольно, потому что Стив этого не хотел, но теперь от ипостаси капитана Америка никуда не деться. Когда совсем близко появился знакомый до боли, густой и насыщенный запах табака, кофе и виски, Стив, жадно втянув носом воздух, подумал, что у него уже начались галлюцинации. Он понятия не имел, сколько пролежал здесь, но солнце за окном постепенно начало садиться. Но это была не галлюцинация. Тони Старк со злостью открыл хлипкую дверь квартиры, едва не сорвав ее с петель, и собрался было выплеснуть злость на Стива, отчитав его за халатность по отношению к своей сущности, но замер на пороге, всматриваясь в искренне страдающее выражение лица капитана. Тот казался чертовски беззащитным в позе эмбриона, с прозрачными дорожками на щеках и слипшимися от слез стрелками ресниц. И его запах. Тони впервые ощутил его, потому что он усилился стократно и заполнил квартирку. Это был потрясающий запах, самый лучший из всех, которые Тони доводилось слышать. Стив пах морем, свежестью и мятой. Чистый и мягкий запах, который сводил Тони с ума. Он никогда особенно не любил мяту, но Стиву она подходила, как никогда. И Старк жадно втягивал носом этот запах, не давая сущности альфы окончательно вырваться наружу. Та желала присвоить себе новообретенную пару, пометить ее, пропитать своим запахом. — Старк, — прохрипел Роджерс, с трудом поднимаясь на ноги и заваливаясь на бок, потому что колени тряслись от напряжения. Тони видел мокрое пятно на штанах, и почему-то его это возбуждало до дрожи. Стив тек. Черт подери, он тек, как настоящая омега! Он и был омегой! И теперь Тони мог не бояться своего открытого желания к нему. Теперь мог попробовать заполучить. Хотя, зачем пробовать, ведь Стив и так его. Его пара. — Какого дьявола ты тут делаешь? — Шел за тобой, сладкий, — отозвался Старк, судорожно сглатывая и пытаясь подойти, удержать, помочь, но Стив резко отшатнулся от него, как от прокаженного, прислоняясь к стене и испуганно выдыхая. Капитан Америка никогда и ничего не боялся — это факт, но сейчас Тони видел страх в его глазах. Он принадлежал самому Стиву, тогда как его омежья сущность готова была расстелиться перед своим альфой по первому зову. — Какого хера, Роджерс, ты ни слова не сказал о своей принадлежности? — Стой, где стоишь, Тони, — твердо попросил капитан, вытирая со щек дорожки слез и отходя все дальше вглубь квартиры. — Тебе не следовало приходить сюда. — Ты идиот? — Старк многозначительно поднял брови. Альфа рвался к Роджерсу так сильно, что удерживать его в тисках стало невыносимо. Тони видел, что Стиву чертовски больно, как и говорил Брюс, поэтому его хотелось защитить. Любыми способами оградить свою пару от страданий и боли. — Какого черта ты творишь, капитан-сосулька? Ты загнешься, если будешь подавлять течку, понимаешь? — Плевать! — процедил Роджерс и упустил момент, когда Тони оказался слишком близко, перехватывая запястья и прижимая собой к стене, подняв руки над головой. Они оказались лицом к лицу, потому что Роджерс немного съехал спиной по стене от бессилия и запаха сильного альфы. Боже, как же он ненавидел это. Этот инстинкт, который проявлялся в такой форме. Когда желание затмевает разум, и ты становишься просто животным, жаждущим спаривания. Это вызывало тошноту. Стив так не хотел. Ведь сейчас Тони с ним не потому, что сам того хочет. Он просто под влиянием феромонов течной омеги. Ничего больше, никаких высоких чувств. Обычное желание потрахаться. — Просто уходи уже. Это не в первый раз, поэтому я справлюсь. — Ты гробишь себя, — прорычал Тони, не сводя взгляда с покусанных губ Стива. Хотелось поцеловать до помутнения, а запах кружил голову. Старк едва сдерживался от того, чтобы не взять силой. — Ты омега, Стив! Чертова омега! Так дай позаботиться о себе хотя бы раз! — Я. НЕ. ОМЕГА! — сквозь зубы процедил Стив, что есть силы отталкивая от себя Тони. Обычно он был сильнее, но сейчас тело подводило его. Руки и ноги были словно ватными. Омега рвалась все сильнее, и Роджерс так откровенно ненавидел ее. Ему не хотелось сдаваться. Старк опешил от такого яростного отпора, но быстро опомнился, снова вжимая Стива в стену, вклинивая колено между его ног и надавливая на промежность. Роджерс завыл, чувствуя давление на болезненно ноющий член. Ему хотелось разрядки, хотелось отпустить себя. Ну почему он не такой, как все? Почему сыворотка не сделала его бетой? В глубине души он надеялся на это, когда соглашался на проект. — Отойди, Тони, — горячо выдохнул Стив, пытаясь вырваться. Господи, каким же слабым он был сейчас. Словно все вернулось в Бруклин сороковых, когда он был хлипким и тощим, а любой альфа хотел бесплатно трахнуть его в подворотне, потому что «все равно больше никто такого урода не захочет трахать!». — Пожалуйста, Тони, иди к черту! Я сам справлюсь с этим! Всегда справлялся. Это моя проблема! У Тони блеснули глаза от злости. Он с жадностью впился в приоткрытый рот Стива. Тот опешил, ощущая жгучую волну, пробежавшую по всему телу. Его альфа был близко, касался его. Омега ликовала. Сам Стив послушно раскрыл рот, позорно уступая, позволяя Старку просунуть язык в рот, нежно поглаживая небо и кромки зубов, подцепляя язык и посасывая его. Внутри все заходилось от нежности. Старк не подавлял его, не вгрызался и не пытался полностью доминировать. Он целовал так, что колени подкашивались, и Стив был не в силах стоять. Сильные руки держали его в вертикальном положении. Тони мягко покусывал его губы, оттягивая нижнюю, лаская ее языком и чуть посасывая. Сплетая языки, удовлетворенно урча от близости своей пары. Его запах забивал Стиву ноздри. Омега внутри плыла и нежилась во внимании пары, дождавшись того, что ей было нужно. — ЭТО. НЕ. ТВОЯ. ПРОБЛЕМА, РОДЖЕРС! — отрывисто выдохнул Тони, оторвавшись от слабо соображающего Стива. — Ты моя омега, и ты моя проблема. Твоя течка, идиот, Брюс сказал, что подавление приносит чертовски сильную боль! Так какого черта ты творишь? Почему не пришел ко мне? Ты ведь знал, верно? Его слова отрезвили капитана. Стив не хотел быть чьей-то собственностью только потому, что так велит инстинкт. Он не хотел быть домашней собачкой, за каждым шагом которой следят, потому что он омега. Он не хотел бросать то, чем занимается. Это была его жизнь, он не умел иначе. Так какого дьявола он должен подчиняться инстинктам, которые за всю жизнь не принесли ему ничего хорошего? Почему Тони хочет подчинить его? — Убирайся к черту, Старк! — Роджерс терпеть не мог ругаться, но по-другому было никак. Простых уговоров Тони бы не понял. — Ты не мой альфа, не нужно делать вид, будто тебе есть дело до того, что такое «пара»! Будто тебе есть дело до меня! — Да что ты несешь? — Тони хорошенько его встряхнул, пытаясь заглянуть в глаза, но Стив грубо оттолкнул его руки, собрав крохи силы, что у него остались. Вырвавшись из кокона надежных рук и приятного запаха, капитан отошел вглубь коридора, приближаясь к спальне. Ему просто нужно было сбежать. — У меня течка, Тони, — фыркнул Роджерс, даже не поворачиваясь. — А тебя душат инстинкты. Об этом ты и не вспомнишь, когда мы здорово проведем время за эти два-три дня. Так что не нужно начинать, хорошо? Просто вернись к Пеппер или кому-нибудь еще. Не думаю, что тебе есть дело до меня. Не омеги, которая сейчас готова ноги перед тобой раздвинуть, а до меня. Дефектные не в твоем стиле, а он для тебя — самое важное, если я правильно помню. Он небрежно махнул замершему Тони рукой, пытаясь, наконец, скрыться в спальне и просто пережить эти не особенно приятные три дня, чтобы потом снова вернуться в строй. Просто впредь он будет осторожнее. Намного осторожнее. Только вот уйти далеко ему не дали. Тони оказался позади, обвивая руками талию и прижимаясь со спины. Его подбородок лежал на плече напрягшегося Роджерса, а горячее дыхание обжигало кожу. Стив дернулся, борясь с желанием податься назад и прижаться сильнее. Черт, как бы он хотел, чтобы Тони действительно хотел его. Не просто потому, что у него сносит крышу от феромонов, а потому, что это Стив. — Идиот, — выдохнул Старк, аккуратно касаясь губами шеи в том месте, где ставят метку. Тело отозвалось дрожью. Омега хотела, чтобы ее пометили. Стив же не знал, хотел ли он. — Серьезно думаешь, что у меня встал только из-за того, что у тебя течка началась? Думаешь, я тебя только сейчас захотел? — Скажешь — не так? — рыкнул Стив. — Нет, Роджерс, — губы Тони растянулись в усмешке. — Да я сдохнуть был готов из-за того, что думал, будто ты альфа, Стив. Думал, что не поймешь и не примешь, если буду за тобой ухаживать. Потому что ты другой, черт возьми. Тебя нельзя просто взять, заманив парой игривых фраз и отвесив несколько комплиментов. — Мне не нужно отвешивать комплименты. — Блять, Роджерс, заткнись, Бога ради! — прервал его Тони, разворачивая к себе и осторожно подталкивая в сторону кровати. Стив пятился до тех пор, пока не уперся внутренней стороной коленей, рухнув на мягкий матрац. Тони навис сверху, его глаза цвета виски сейчас больше искрились золотом в полутьме. — Ты моя омега. Мне плевать, что ты там себе надумал. Я дрочил на тебя с самого начала, с первой встречи, и делаю это до сих пор. Плевать мне на то, какой у тебя гендер, даже будь ты бетой, все равно хотел бы до одури. Но теперь рисковать жизнью не позволю. Как хочешь рыпайся, тоже плевать! Ты мой! Просто прими это. — Я не твоя собственность, Тони! И я дефектный, если не заметил. Старк укусил его за подбородок. — Моя, Роджерс, моя и ничья больше, — заверил он. — Так же, как и я твоя собственность. Кроме твоей потрясающей задницы меня уже больше двух лет ничто не интересует. И это не просто потому, что твой запах меня с ума сводит, хотя, это тоже учитывается. Я… черт, ненавижу это говорить, хотя я и не говорил никому. Я люблю тебя. И ты не дефектный. Стив смешно открыл рот, думая, что ему послышалось. Голубые глаза были широко распахнуты, и Тони подумал, что Роджерс выглядел чертовски милым. Раньше, считая кэпа альфой, Тони замечал лишь то, насколько он серьезный, горячий и грешно сексуальный со своими пухлыми губами, созданными для минетов, и круглой, крепкой задницей. Теперь Старк видел, что кэп тоже уязвим. Беззащитен. Не настолько силен и идеален, как многие его рисуют. У него много слабостей, недостатков и ненависти к самому себе и своей сущности. И, черт возьми, Тони не было рядом, чтобы помочь ему. Его омега нуждалась в альфе, а Тони попросту не знал ни черта. — Что? — Стив наивно захлопал длинными ресницами. — Ой, вот давай ты не будешь сейчас жаловаться на свой старческий слух, Роджерс, — простонал Тони, которого не тянуло повторять признание. Ну, не умел он всего этого, черт возьми! — Столетний омега — как раз в моем стиле. — Мне девяносто пять, я молод! — оспорил Роджерс и внезапно улыбнулся. Рядом с Тони прошла боль от течки. Его все еще немного мутило и трясло, а голова кружилась от запаха и была тяжелой, но стало легче. Стиву ни разу за эти годы не было так легко. И хотелось верить, что Тони здесь, потому что сам так хочет, а не из-за феромонов. И что это «я люблю тебя» было не просто так. — Да уж, по тебе и не скажешь, что ты старик, — фыркнул Старк, откровенно любуясь широкой улыбкой кэпа. — Хорошо сохранился, капитан-сосулька. Они оба рассмеялись. Стив обнял Тони за шею, наклоняя его голову и прислоняясь лбом ко лбу. Искренний жест. Старк слишком резко выдохнул, утопая в постепенно темнеющих голубых глазах. Кто бы знал, как давно он хотел быть со Стивом. Черт подери, да он бы все отдал, чтобы раньше узнать о гендерной принадлежности Роджерса и о том, что они на самом деле пара. Столько времени потрачено впустую! — Я люблю тебя, Тони, — улыбнулся Стив, подаваясь вперед и первым целуя Старка. Тот остался доволен инициативой, отпуская свою альфа-половину, позволяя ей вести. — Отпусти себя, сосулька, — горячо выдохнул он. — Позволь себе хоть раз быть собой. Капитан уверенно кивнул, глубоко выдыхая, до полного опустошения легких, и вдыхая снова. Его запах стал ярче. Сладкая мята идеально сочеталась со свежестью и соленым морским бризом. Старк прижался носом к сильной шее Роджерса, жадно втягивая в себя этот запах, чтобы запомнить, впитать. Тони старался действовать мягко и осторожно. Капитан только познавал прелесть омежьей сущности, ненавидя ее всю свою жизнь, привыкал к ней и к тому, что течка могла приносить не только адскую боль. К тому же это был его первый раз. Самый-самый. Тони никогда не любил девственников, потому что с ними нужно было быть слишком осторожными, но Стива ему хотелось утопить в чертовой нежности, научить его всему, научить получать удовольствие и не бояться того, кем он родился. Капитан приподнялся, когда Тони потянул с него расстегнутую рубашку, помогая обнажить себя. Стив был напряжен и словно ждал подвоха в каждом движении, но старался расслабиться и подчиниться. Тони чувствовал за ним это желание. Стив привык командовать на поле боя, вести за собой людей, и за его пределами ему хотелось подчиниться кому-то, чтобы вели его. Просто это сложно было признать, поскольку Стив во всем винил свою сущность. И Тони не старался быть психологом. К черту слова, когда можно сказать делом гораздо больше. Стянув рубашку со Стива и с себя, Тони выпрямился, сидя на коленях, и уставился на Роджерса. Телу капитана Старк готов был оды воспевать, потому что было чему, право слово. Стив был идеальным, потрясающе красивым. Таких людей не бывает в природе, но он был, лежал, распластанный на постели, с румянцем на щеках, горящими глазами и покусанными губами. Тони улыбнулся, оценивая потрясающую невинность вкупе с напускной уверенностью. Роджерс храбрился, отводя глаза, когда они со Старком встречались взглядами. — Расслабься, Стив, — попросил Тони, осторожно касаясь ладонями совершенного тела, вырисовывая линии кончиками пальцев. — Я не сделаю ничего, что ты не захочешь. Я не смогу навредить тебе, никогда. Роджерс улыбнулся уголками губ, послушно расслабляясь и окончательно отдавая себя во власть своей омеге. Чуть дрожащие руки потянулись к ширинке штанов миллиардера, расстегивая ремень и молнию. Тони такая инициатива понравилась. Он наклонился к Стиву, впиваясь в стонущий и широко раскрытый рот, поглаживая горячее и податливое тело, изучая каждую мышцу, каждый изгиб. Ему хотелось вылизать Стива всего, касаться его везде, пометить так, чтобы метки не сошли очень долго. И Роджерс не возражал, что было главным. Разорвав поцелуй, Тони стянул со Стива штаны, оставляя того беззащитно-обнаженным и уверенно раздвигая его ноги. Между ягодицами было мокро и скользко от смазки, на коже блестели прозрачные дорожки. Смазка пахла одуряюще сильно и резко, забивая пазухи носа и заполняя легкие. Тони жадно дышал, наклонившись к животу Стива и касаясь горячей кожи губами. Он выводил на ней узоры, оставляя мокрые следы от губ и языка, изредка цеплял зубами, не больно сжимая и посасывая кожу. Стив хрипло и гортанно стонал, сминая в пальцах простыни и выгибая спину. Альфа внутри Тони скреблась и просила большего, единения с парой. Метки. Заткнуть ее было трудно. Невозможно. Тони целовал подрагивающий живот Роджерса, кусая идеальные кубики пресса, ладонями оглаживая бесстыдно и широко расставленные ноги, проходясь по бархатной внутренней стороне бедра и спускаясь все ближе к ягодицам. Ощущать под пальцами мягкую кожу было потрясающе. Слушать протяжные стоны и сбивчивое дыхание Стива — еще лучше. Тони даже глаза от удовольствия прикрыл, дыша Роджерсом, выцеловывая его всего и чувствуя яркий запах смазки. Аккуратный член Стива терся о его щеку, размазывая вязкую жидкость по коже, но даже это было чертовски приятно. Смазки было слишком много, поэтому пальцы вошли без проблем в расслабленное тело. Стив заскулил, выстанывая имя Тони и выгибаясь дугой. Старк аккуратно двигался в нем тремя пальцами, сложив их лодочкой, трахал ими податливого и мокрого Роджерса, раздвигая их внутри и надавливая на чувствительные стенки входа, изредка задевая простату. Капитан метался по постели, впервые испытывая удовольствие во время течки. Внизу живота сладко ныло, а грудная клетка горела изнутри. Но хотелось еще. Постоянно. — Тони, Боже, Тони, — хрипло выдохнул Стив, прогибаясь в пояснице и насаживаясь на пальцы самостоятельно. — Пожалуйста, Тони, я… Старк знал. В первый раз крышу сносит основательно. И он бы растянул удовольствие, показав Стиву все грани секса во время течки, но самому было не удержать альфу в узде. Хотелось до помутнения. Поэтому Старк отбросил небрежно штаны в сторону, подхватывая сильные и ровные ноги Стива под коленями, не удержавшись от того, чтобы не поцеловать коленки, слегка кусая их. Роджерс смотрел доверчиво и открыто. Глубоко и судорожно дышал, заведя руки над головой. Тони вошел одним плавным движением, заполняя до основания. Стив вскрикнул, не в силах сдерживаться. Старк удивленно заметил белесые капли на его животе. — Ты кончил от того, что я вошел в тебя? — спросил Старк хрипло, совершенно упустив ту деталь, что не надел презерватив. — Боже, пожалуйста, давай ты не будешь комментировать и сделаешь уже что-нибудь, — попросил Стив беспомощно, стыдясь своей реакции. Тони на это только фыркнул и наклонился, целуя расслабленного капитана. — Затрахаю до смерти! — пригрозил он, резко толкаясь в не ожидавшего такого Стива. Тот снова закричал. Последующие часы прошли, как в тумане. Стив охрип от стонов и криков, которые не был способен сдерживать. Он метался по кровати, сбив все простыни, бесстыдно раздвигал ноги и подставлялся, двигаясь навстречу толчкам Тони. Старк вбивался в него быстро и сильно, иногда замедляясь и медленно раскачиваясь, давая Стиву возможность прочувствовать все грани. Тони пережил в своей жизни много омежьих течек, но ни одна не была похожа на ту, которую проводишь со своей парой. Перед глазами словно был туман, а внутри горело. Тони кусал Стива всюду, куда мог дотянуться, вылизывал его, как котенка, собирая губами капли пота, спермы и смазки. Ему хотелось вязки, но было опасно делать ее в первый раз, да еще и в течку Стив мог забеременеть. Однако Роджерс успокоил его, что после сыворотки он не сможет иметь детей, поэтому Старк все же его повязал. Стив хрипел и скулил, чувствуя разбухающий узел, лежа лицом вниз и сминая в руках подушку. Тони лежал на нем, урча от удовольствия, вылизывая затылок Стива. Хотелось поставить метку, но Тони ждал, не решаясь. И, когда Стив кивнул, со стоном утыкаясь лбом в подушку, Старк хмыкнул, впиваясь зубами в шею и до крови прокусывая кожу. Этого хватило, чтобы Стив в очередной раз закричал, изливаясь даже без прикосновения к себе. Кажется, это был раз пятый или шестой за эту ночь. Тони, услышав его гортанный и протяжный стон, ощущая вкус крови во рту и рождающуюся связь, кончил следом, заваливаясь на тяжело дышащего Роджерса и придавливая его собой. Кажется, так они и умудрились уснуть.