It's where my demons hide

i want to hide the truth i want to shelter you but with the beast inside there’s nowhere we can hide no matter what we breed we still are made of greed this is my kingdom come this is my kingdom come

Тони знает, что переходит все границы. Танос мертв, вселенная жива, хэппи-энд и розовые пони, вот только осознание этого факта ничуть не облегчает ему жизнь. Люди по всей планете вместо столь долгожданного воссоединения разделились на два лагеря: тех, кто счастливо отоспался в камне души, раз за разом проживая там самые счастливые моменты своей жизни, и тех, кто каждую ночь просыпается от собственного надсадного воя. Им никак не понять друг друга. Первые с легкой улыбкой говорят: я вернулся, я никуда больше не уйду. А вторые сжимают их запястья, царапая ногтями до крови, и молчат, потому что никаких слов не хватит, чтобы ответить на это. Баки огрызается: «Стив, меня практически нереально убить. Ты же это понимаешь». Стив ходит за ним бледной тенью, стараясь слиться со стенами, чтобы выглядеть чуть менее безумным в своём ужасе. Пеппер улыбается: «Хэппи, я просто иду на массаж. Нет нужды ждать у дверей». Хоган увольняется с работы, чтобы возить свою беременную невесту по ее безусловно важным рабочим и не очень делам в любое время суток. Питер возмущается: «Мистер Старк, я просто хочу есть. Могу же я сходить в Старбакс, не уведомляя вас об этом?» Тони сбрасывает вызов, активируя маячки в пряжке ремня Паркера. Тони ненавидит мозгоправов всей душой ещё со времён ПТСР после плена, но сейчас он бы отдал все свои деньги за контакты хорошего специалиста. Беда в том, что нет сейчас на Земле, да и во всей вселенной, ни одного подходящего. Те, кого дезинтегрировали, не поймут. Те, кто остались, сами ещё не научились с этим жить. Питер говорит: «Мои паучьи способности при мне, мистер Старк. Я все ещё могу патрулировать улицы». В своём уютном раю Питер два года летал на паутине между высотками, чувствуя, как дыхание захватывает от ощущения скорости и свободы. Здесь, на Земле, Тони два года ежедневно соскребал себя с кровати после очередного липкого кошмара, где «я не хочу умирать» и «мне так жаль», и существовал лишь на кофеине и жажде мести. Тони не нужны признания, поцелуи, секс и вся та романтическая херня, которую он воображал себе два года назад. Чтобы оставаться живым, ему необходим только виджет на часах с ежесекундно обновляемыми жизненными показателями паучка. Есть свои плюсы в том, что для Питера этих лет будто и не было: Тони Старк все ещё остаётся его кумиром, поэтому уговорить Паркера вживить ему чип не составляет сложностей. Парень соглашается так просто, потому что на тот момент ещё не понимает, чем ему это грозит. — Мистер Старк? — Привет, Питер. Что делаешь? — Иду домой. Немного задержался в школе, помогал относить старые учебники на склад. — Ты идёшь по 81й, а не по Абердин-Роуд. — На Абердин-Роуд перерыли тротуар, трубы меняют. Вы где-то рядом? * — Мистер Старк? — Почему ты ещё дома? — Что? — Уроки начались четверть часа назад, а ты даже не вышел из дома. Ты заболел? Тони знает, что это не так — жизненные показатели Питера стабильны, даже чересчур. Но он не может на сто процентов доверять электронике, так? — Я просто проспал, спасибо, что разбудили! Погодите, Вы что, следите за мной? * — Питер, что происходит? Почему ты не брал трубку? — Я… был немного занят, мистер Старк. Опять мониторите меня? — Уровень адреналина в твоей крови зашкаливает. Тебе больно? — Ничего серьезного, мистер Старк, правда. Не стоит беспокоиться… Мягкий гул, который Питер ни в жизни не спутал бы ни с чем другим, заставляет его замолкнуть посреди фразы и ошарашено обернуться. МАРК — да не просто какой-то, а личный МАРК Тони Старка, — приземляется посреди школьного двора, заставляя сухие жёлтые листья взметнуться и разлететься в разные стороны. Школьники, задержавшиеся после уроков, чтобы поболтать и покурить у чёрного хода, застывают, широко открыв глаза, и пялятся на то, как костюм эффектно складывается в крохотный реактор, и перед ними появляется сам Тони Старк в джинсах и чёрной рубашке. Питер усилием воли возвращает нижнюю челюсть на законное место и не знает, что ему делать. Тони прилетел… к нему? Питер может к нему подойти? Уместно ли это вообще — здесь, посреди школы? Тони решает все за него. В два шага пересекает разделяющее их расстояние, критически осматривает Паркера и, наконец, легонько касается пальцами наливающегося под глазом парня синяка. — Что это, Пит? — спрашивает он так, словно Питер в свободное время балуется самоистязанием. — Подрался с одними придурками, — пожимает плечами Паркер растерянно. Адреналин вкупе с паучьим чутьем делают все эмоции ярче, а он и сам не понимает до конца, что сейчас чувствует. Удивление, восхищение, радость, неверие в собственную удачу — все то, что он испытывает каждый раз, когда Тони Старк смотрит на Питера, как сейчас — словно Питер что-то значит для него. Злость, обиду, неприятие — потому что Старк опять следит за ним, словно он маленький ребёнок, словно он — он-то! — не может за себя постоять. Какой-то пожизненный протокол «пеленки». Питер хочет внимания Старка, но ему не нужно, чтобы его спасали. Ему нужно, чтобы его признали равным. Тони переводит взгляд на подростков у входа. Питер не знает их, но ни один из этих школьников не выглядит способным поставить фингал Человеку-Пауку. — Не с ними, мистер Старк, — говорит он, облизывая губы и чувствуя на языке металлический привкус крови. — Сильно болит? — Нет. Неправда, но и мистер Старк с ним не до конца честен. Что за гиперопека? У ворот сигналит тонированная Ауди. Старк, не оборачиваясь, кивает на неё: — На базу. Живо. Сам он, в последний раз мазнув взглядом по разбитым губам парня, щёлкает по реактору. Броня растекается по его телу, как живая материя, на лицевом щитке загораются жёлтые глаза. Махнув ещё раз головой в сторону машины, Железный человек приседает и взмывает в небо под вскрики школьников. Питеру ничего не остаётся, кроме как подобрать свой рюкзак из грязной лужи, куда его закинул Флеш, и понуро побрести к блестящей Ауди. После ухода Хэппи Питера в башню каждый раз везёт новый водитель. Они все представляются, но он даже не старается запоминать имена. Со спины они все одинаковы. До базы они доезжают за час — рекордно быстро с учетом загруженности улиц. Сегодня Питер, наверное, впервые не рад такой расторопности. Он не хочет видеть Старка, потому что не знает, что ему сказать. Зачем он здесь вообще? Дружелюбная Пятница провожает Питера в больничное крыло. По дороге она убеждает встревоженного Паркера, что с мистером Старком все в порядке, он не расшибся по дороге, и больничное крыло — это вовсе не для него. Очевидно, оно для Питера. — Собираетесь вживить мне наночип, чтобы отключать меня, как андроида, когда я влипаю в неприятности? — спрашивает он вместо приветствия. Адреналин сошёл на нет, и теперь разбитое лицо мерзко саднит, а злость рассеялась, уступила место усталой обреченности. Он отдаёт себе отчёт, что петушится скорее из чувства противоречия: это же мистер Старк. Ему достаточно посмотреть этим своим взглядом, потрепать Питера по голове и мягко попросить спрыгнуть с крыши без паутинометов, чтобы Паркер побежал к лифту, отцепляя с запястий кожаные ремешки. Мистер Старк ведёт себя странно, но какое это имеет значение, если Питер уже так давно в него… — Это было бы глупо. Отключать тебя во время боя. Твою спящую тушку просто запинали бы до смерти. Голос мягкий и усталый. Видимо, полеты над бурлящим Нью-Йорком немного успокоили его нервы. Он улыбается, и Питер не может не улыбнуться в ответ. Да, он перегибает палку, но ведь мистер Старк… заботится о нем. В своей странной манере, но он же Старк, ему можно иметь тараканов в голове. — Вы ранены? — спрашивает Питер, уже зная ответ, но не придумав способа получше разорвать затянувшуюся паузу. Старк отрицательно машет головой и указывает Питеру на мягкую кушетку. Пока парень устраивается поудобнее, Тони методично вынимает из шкафчиков медицинские ватные диски, обеззараживающий раствор и пластыри. Паркер фыркает: как будто ему снова двенадцать, и он упал с велика, изодрав до крови коленки. Ссадины на его ладонях уже почти затянулись — привет, паучья регенерация. Разбитая губа саднит, но уже не кровоточит. Что Старк собрался ему заклеивать – вот вопрос. Тони смачивает раствором ватку, подходит ближе. Питер неосознанно разводит колени в стороны, и мужчина встает между его ног. Интимно. Запредельно близко. Очевидно, только Питер в этой комнате достаточно глуп, чтобы волноваться об этом: Старк пытливо разглядывает его покрасневшее лицо и, наклонившись, проводит ватным диском по скуле, обводит губы. Раствор горчит, когда парень слизывает его кончиком языка. - На тебе все заживает, как на собаке, - удивленно констатирует Тони, убедившись, что разбитая губа уже затянулась. - И я вам о том же, - согласно кивает Питер, чуть прикрывая глаза. Старк стоит слишком близко, и парень втягивает в легкие его запах. Пахнет озоном – и почему-то дымом. Пролетал над коптильней? Питер фыркает, открывая глаза. - За что подрался? – мужчина игнорирует его внезапный приступ веселья. Он, наконец, отходит чуть назад, бросает окровавленную ватку в урну. Все еще взволнованный, но уже не такой… параноик. - За честь прекрасной дамы, - снова смеется парень. Не говорить же, что в роли прекрасной дамы выступал сам Старк, а честь его опорочили слова о… о, ну не важно. Питеру, конечно, досталось, но и Флэшу теперь долго придется щеголять фингалом. Даже у супергероев терпение не безгранично. - Похвально, - усмехается Тони и, к изумлению Паркера, снова встает напротив. Снова так близко… - Почему бы тебе просто не врезать ему разок так, чтобы отстал насовсем? С твоими-то сверхспособностями. - И что потом? Всегда найдется кто-то, кто захочет помериться силами. Бить всех, кто заведомо слабее? Он отвечает зазубренную наизусть истину на автомате, слова вырываются сами, пока он на сверхскорости размышляет о том, насколько ненормально будет поднять руку и пересчитать пальцами пуговицы на черной рубашке. В его жизни так много Тони Старка с его повышенной опекой, жучками во всех мыслимых и немыслимых местах и тотальным контролем передвижений, и в то же время его так отчаянно мало. Питер плохо помнит время, проведенное в камне души, воспоминания подернулись дымкой, словно вчерашний сон, но он знает, что там было намного меньше полетов над городом, чем он рассказал мужчине, и намного больше его самого. Его улыбок, его ловких пальцев, запутанных в волосах Питера, его «иди ко мне, паучок». Наверное, хорошо, что воспоминания неярки, иначе ему было бы намного больнее вернуться в реальность. - Звучит мудро. Тебе точно семнадцать? – уточняет Тони, наклеивая пластырь на то место, где еще час назад выступала кровь. В этом нет смысла, но Питер не против. Не так много в его жизни столь ценных прикосновений, чтобы отталкивать их. - Наверное, можно считать, что уже девятнадцать, - пожимает плечами он, касается пальцами шершавого пластыря. - Несправедливо, - шутливо дуется Тони, и Питер, наконец, выдыхает с облегчением. – Я постарел, а ты нет. - Вы не старый. - Чувствую себя старше Кэпа, - улыбается Старк. – Постарайся не ввязываться в неприятности больше, а то мое старое сердце этого не выдержит. Питер хмурится. Стычка с Флэшем – неприятность? Что ж тогда патрулирования – громадная беда? - Кстати об этом, - начинает он, и Тони тут же закатывает глаза, отступая на шаг. Немного жаль лишаться тепла его тела, но сколько уже можно не замечать слона в комнате?! – Не обижайтесь, конечно, я понимаю, что вы переживаете, но не кажется ли вам, что это уже слишком? - Что? О чем ты? – невинно удивляется мужчина, скрещивая руки на груди. Глухая защита, зашибись, а ведь они еще даже не начали. - Ежеминутно отслеживать мои жизненные показатели – это ненормально, мистер Старк, - проникновенно говорит Питер, все еще веря, что сможет достучаться. - Границы нормального существенно подразмылись в последнее время, ты не находишь? - Послушайте, - он вздыхает. Они обсуждали уже это, и не раз. С чего он вообще решил, что сегодня все будет иначе? – Я понимаю, что те два года были для вас… не такими, как для меня. Не могу себе даже представить, насколько это тяжело, правда. Ужасный, невероятный стресс для такого количества людей… Я не пытаюсь умничать или что-то подобное, просто может быть нам все же стоит ориентироваться в этом вопросе на тех, кто был в камне? Я не умаляю того, что вы пережили – наоборот, именно поэтому вам сейчас лучше отдохнуть и позволить нам помочь вам вспомнить, что нормально, а что нет. Тони смотрит на него нечитаемым взглядом, не шевелится и, кажется, даже не дышит, и Питер слабо улыбается, принимая это за приглашение к продолжению. - Я понимаю, что я едва не умер буквально у вас на руках, и поэтому я совершенно не против слежки, если вам так спокойнее. Я в курсе, для чего нужен чип, я знаю о жучках и даже о том, что в ремне, да-да, мистер Старк, и я не про-тив! – по слогам произносит он. – Но вы не должны прилетать ко мне через полгорода из-за того, что я подрался с одноклассником. Да, иногда я волнуюсь, пугаюсь или злюсь, и это отражается на показаниях, помните тот раз, когда вы позвонили мне после того, как я испугался паука в ванной? Я не могу все время жить с оглядкой на то, что вы меня мониторите и вот-вот начнете звонить мне, если я подверну ногу или вступлюсь за старушку на улице. Мне семнадцать, а не семь, и я втрое сильнее вас, и мои раны регенирируют быстрее, чем ваш автомобиль везет меня на базу. Мне приятно, что вы волнуетесь обо мне, но это слишком! Дайте мне личное пространство! Он совсем выдыхается под конец этой пламенной речи, со стоном опускается обратно на кушетку – и когда только успел вскочить? Возможно, это прозвучало грубо, но он должен был сказать. Как бы он ни был влюблен, восхищен или подавлен аурой власти Старка, он должен держать свои границы. Старк стоит, замерев в прежней позе, и глаза у него темнеют. Он смотрит молча, тяжело, и Питеру в голову закрадываются подозрения, что он слегка ошибся с выводами, когда решил, что наконец смог донести до мужчины свою мысль. - Мистер Старк? - Да-да, ты прав, - отмирает мужчина, и у Питера слегка отлегает от сердца до тех пор, пока он не продолжает: - Конечно, личное пространство, нормы морали и бла-бла-бла, вот только ты слегка ошибся с формулировкой. Его голос тих и спокоен, слишком спокоен, настолько, что паучье чутье скребется иголками где-то под кожей. Впервые в жизни оно реагирует на Старка, да так, что волосы у Питера на руках встают дыбом. - Ты не «чуть не умер» у меня на руках. Ты умер у меня на руках, и я еще сутки кашлял от забившегося в носоглотку праха. Твоего праха. «Ужасный стресс» это оказаться в плену у террористов посреди афганской пустыни, - с каждым словом он шагает чуть ближе к Питеру, дышит чаще, говорит громче. Кажется, теперь Питер понимает Беннера, как-то раз сказавшего, что порой Тони Старк бывает намного страшнее Железного Человека. - Когда ты возвращаешься на родную планету на космическом корабле, собранном из говна и палок, в компании женщины-робота и обнаруживаешь, что помимо тех, с кем ты планету покидал, погибло еще почти четыре миллиарда человек – это не стресс. Это… Он резко бьет кулаком по медицинскому подносу на соседней тумбочке, инструменты – зачем тут вообще скальпель?! – с металлическим грохотом сыплются на пол, звон отдается от стен, бьется в ушах оглушающей лавиной. Питер отшатывается назад, его паучья часть бьет тревогу, побуждая прыгнуть на стену, на потолок, в окно – куда угодно, лишь бы подальше. Только усилием воли своей человеческой части Паркер остается на месте. Это же мистер Старк. Он не причинит ему вреда. Старк стоит, чуть сгорбившись, смотрит под ноги, на перевернутый поднос. Дышит быстро и прерывисто, отросшие волосы спадают, закрывая глаза. Питеру стоит испугаться, разозлиться. Но он ощущает только грусть и бесконечную жалость. Между ними пропасть, которую ему никогда не пересечь. Даже Нэд, выживший во время щелчка Таноса, нет-нет да наорет на Питера, если тот не сразу ответит на звонок. А ведь Тони не семнадцать, да и чувство ответственности за все беды мира в нем несравнимо больше, чем в Лидсе. Тони Старк сломался, и Питер уже не уверен, что сможет его починить. - Уберите чип, - просит Питер тихо. Старк вскидывает голову, смотрит больным, испуганным взглядом. – Научитесь мне доверять. Нельзя потакать своим фобиям, вы же это знаете. Единственный способ избавиться от страха – принять его. Уберите чип, и мы выставим рамки. Я буду писать вам, например, каждый час в течение дня. Каждый вечер перед патрулированием буду заглядывать на базу. Это хороший план, Питер это знает. Это даст Старку время сжиться с новой реальностью, а потом, рано или поздно, они смогут увеличить время, проредить встречи. Постепенное привыкание. Тони лучше бы согласиться. Мужчина облизывает губы, перебегает взглядом с Питера на свои ладони и обратно. Скажи да, умоляет взглядом парень. Скажи да, потому что если нет, то я уйду и избавлюсь от всех жучков и чипов, куплю кнопочный телефон и испорчу этим жизнь нам обоим. Скажи да, потому что я борюсь не за себя. Скажи да, потому что я не могу позволить твоим внутренним демонам сожрать тебя. - Ты переедешь жить на базу, - наконец говорит Тони тихо. Это не переговоры, это ультиматум. У Питера сердце заходится от облегчения. Он согласен на любые отступные, если это поможет. - Хорошо, - кивает он, и Тони смотрит изумленно. Чуть помедлив, Старк подходит к одному из ящиков, долго копается в нем и достает бумажный пакет с инструментами для извлечения чипа. Возвращается обратно, осторожно вкалывает рядом со шрамом на плече ультракаин. Питер смотрит на его растрепанные волосы, прежде цвета горького шоколада, они теперь испещрены серой паутинкой седины. Ему отчаянно хочется прижать голову Тони к груди и спрятать его словно в коконе от внешнего мира, от мира внутреннего, который сжигает его паническим ужасом отголосков прошлого. Сказать, что он, Питер, здесь, рядом, что он не уйдет, не рассыплется, не умрет снова у него на руках. Он почти не ощущает боли, когда мужчина вспарывает шрам скальпелем и тонким пинцетом извлекает из руки чип. Окровавленный кусочек металла падает на стол. Питер смотрит на него с ненавистью, словно он – причина, а не следствие переживаний Тони. - Зачем тебе это? – спрашивает Старк, накладывая на порез повязку, смоченную в заживляющем растворе. - В смысле? Ответ очевиден – неужели он его не видит? - Я знаю, что это ненормально. Я же не идиот. Но это – мои проблемы. Почему ты готов обременять себя этим? Ты не обязан… нянчиться со мной. Он говорит тихо, буднично, но Питер различает в его голосе горечь. Железный человек ненавидит быть слабым. Насколько ж ему должно быть противно, что он так уязвим перед каким-то мальчишкой. - Ну, мне придется переехать на суперкрутую базу Мстителей, оснащенную по последнему слову техники, жить вместе с половиной супергероев страны, просить первый в мире искусственный интеллект с камнем бесконечности во лбу помогать мне с домашкой по алгебре, а по выходным встречаться с прилетающими на пикник инопланетянами, среди которых говорящий енот, зеленая девушка, разукрашенный под хохлому качок и живое дерево. В моей комнате, я полагаю, будет своя ванна и голографический компьютер, а в школу и обратно меня будет возить шофер, потому что база находится у черта на куличиках… Думаю, на такие уступки я готов пойти. Тони фыркает, и Питер улыбается ему в ответ, радуясь, что градус напряжения снижается и паучье чутье, наконец, унялось. Это неправда – он совсем не хочет жить на базе Мстителей и боится даже представить реакцию Мэй, но уж лучше пусть Старк считает его подростком, жаждущим поиграться продвинутыми игрушками, чем начнет докапываться до истинных причин. - Вижен зануда. С алгеброй я тебе и сам помогу. ** И он помогает, как всегда, везде и во всем. Приезжает лично поговорить с Мэй, насмехается над попытками Питера взять с собой дышащий на ладан системный блок, нанимает – о господи – личного водителя, когда узнает, что Питеру неуютно каждый раз ездить с кем-то незнакомым из автопарка СтаркИнк. Предоставляет просторную светлую спальню с телевизором во всю стену между комнатами Вижена и Наташи, а еще, к полнейшему экстазу Паркера, выделяет персональный угол в своей личной лаборатории так, чтобы парень мог спокойно работать над своим проектом для поступления в МТИ и был при этом у Старка на виду. Питер, ошалевший от восторга, идет на эти уступки, потому что накануне они вместе выковыряли из всех его вещей жучки – один был даже вшит в резинку трусов, мистер Старк, вы серьезно? К тому же не только Тони здесь потакает своим слабостям – Питер навряд ли способен найти в себе силы отказаться от права использовать его лабораторию. В ней крутейшее оборудование, в ней Пятница и его личный сервер для хранения информации, а еще в ней почти круглосуточно Тони, его запах и «эй, паучок, как успехи с наночастотной прослойкой?» Питер не знает, почему Старк так повернулся на его безопасности. Дело в том, что он видел его смерть, или в нереализованном отцовском инстинкте? Неважно, на самом деле. Забота приятна, но она чрезмерна и, каковы бы ни были причины, этому нужно положить конец. И Питер собирается ему помочь. Тони доверяется ему, буквально вкладывая в руки парня свои страхи, и Паркер не станет его подводить. Он выполняет условия Старка – отписывается каждый час, а то и чаще во время патрулирований. Питер знает, что в это время Тони волнуется сильнее, чем обычно, поэтому практически не выпускает из рук мобильный. Патрулирования становятся скучнее – попробуй полетать над Манхеттеном со смартфоном в руке - но шутливые переписки со Старком того стоят. По утрам он встает раньше всех – после укуса паука четыре часа сна в сутки это уже слишком много - и взбивает в продвинутом блендере мерзкий витаминный коктейль с авокадо и манго для Тони, потому что нехватка магния в организме способствует повышению тревожности. Он отказывается от участия в подготовке к школьному декатлону и спешит после уроков домой, на базу, потому что Тони ощутимо расслабляется, когда Питер рядом. Старк хмурится, когда узнает об этом, потому что «Питер, ты подросток, ты должен проводить время с друзьями», но морщинка между его бровей разглаживается. С разрешения Старка Питер притаскивает на базу Нэда и Мишель, чтобы «проводить время с друзьями» не где-нибудь, где его могут задавить/ранить/утопить или что там еще рисует себе мужчина в своих фантазиях, а здесь, под всевидящим взглядом Пятницы. И все, кажется, идет неплохо. Спустя пару месяцев они сокращают количество смс до трех в день, и Питер даже пару раз остается ночевать у Нэда, а один раз и вовсе идет на вечеринку по случаю дня рождения одноклассника. Старк отпускает его без вопросов, но вечер проходит просто ужасно: Питер не может расслабиться, то и дело проверяет телефон, алкоголь на него не действует, черт бы побрал эту паучью регенерацию, а одноклассники в пьяном виде нравятся ему еще меньше, чем в трезвом. Под утро он возвращается домой мрачный и разочарованный, и вид Старка, явно еще не ложившегося, с темными мешками под глазами и холодным взглядом доводит парня почти до отчаяния. Да, он не обязан положить свою молодость на то, чтобы вылечить Тони от его фобии, но это именно то, чего он хочет. Если ему придется отказаться от вечеринок и попоек с ровесниками ради Тони… Что ж, не велика потеря. - Мне не нравится, что ты проводишь здесь все свое время, - вдруг заявляет Старк однажды, когда они сидят в мастерской в компании пиццы и лимонада. Питер застывает на месте. Что? Разве это не именно то, чего он хочет? - Тебе почти восемнадцать, Питер. В этом возрасте ты должен… Ну, не знаю. Пить, курить, встречаться с девчонками, пропадать ночами в клубах, а не сидеть здесь в угоду моим капризам. Ты же понимаешь, что не обязан быть здесь на самом деле? Питер выдыхает, пряча улыбку в бокале. Это так по-геройски. Тони и правда готов отпустить его, несмотря на то, что это сделает с ним самим. Как вообще его возможно не любить? - Мне здесь нравится, - пожимает плечами парень. – К тому же так лучше для всех. У Мэй теперь есть возможность, наконец, построить свою жизнь без свалившегося ей на голову племянника. Вам так спокойнее, а мне… У меня роскошная комната, личный водитель и половина лучшей лаборатории в мире. Вы серьезно думаете, что сможете так просто от меня теперь избавиться? Он смеется, и Тони заметно расслабляется. Или незаметно, но Питер так хорошо изучил его, что по изгибу уголка рта способен прочесть его настроение. - А как же друзья, клубы, девчонки? - У меня есть Нэд и Мишель, и, при желании, мы можем выключить свет в комнате отдыха и устроить там свой клуб с блэкджеком и Мстителями. Теперь они смеются вместе, и Питер тянется за очередным куском пиццы, когда замечает на себе взгляд Старка. Тот привычно грустный, но вместе с тем… непонятный. Совершенно непонятный взгляд, и, будь на месте Тони кто-то другой, Питер сказал бы, что он восхищенный, но тут он, вполне очевидно, выдает желаемое за действительное. Все идет просто отлично до того момента, пока Питер не забывает купить бананы. Вообще-то, всеми закупками на базе заведует Пятница, но сегодня особенный день, сегодня у Тони день рождения, и Питер планирует устроить секретное фондю-сюрприз, потому что, во-первых, шоколадное фондю с бананами и клубникой это вкусно, а во-вторых, что вообще он, семнадцатилетний школьник-приживала может подарить миллиардеру Тони Старку? Ну, фондю-сюрприз казалось логичным вариантом. После уроков он отзванивается Тони с просьбой отозвать водителя, прикрывается кое-какими делами, и их текущий кредит доверия позволяет ему это. Он скупает, кажется, целую тонну шоколада и бредет в сторону автобусной остановки, намереваясь сэкономить на такси, когда вспоминает, что нужны еще бананы. Ностальгируя по прежним временам, он заходит в лавку Долмара в самый подходящий для этого момент – как раз когда парень с нелепым чулком на голове целится из револьвера испанцу прямо в сердце. - Эй! Питер отшвыривает рюкзак в сторону. Грабитель оборачивается в его сторону, его рука с револьвером дрожит. Питер усмехается – этому не хватит смелости даже патрон в барабан вставить. Сколько он таких на патрулях видел – и все с пустыми обоймами. - Парень, ты что-то перепутал. Тир в соседнем здании, - говорит Питер, подходя ближе. Владелец магазина из-за своей стойки машет ему рукой, делает большие глаза, но парень его игнорирует. Не бойтесь, мистер Долмар, не первое мое родео. - Вали отсюда, - рявкает грабитель, продолжая целиться в испанца. Питер шагает еще ближе – главная цель сейчас - это заставить его отвести оружие в сторону, а тогда уже можно будет вязать. Жаль, на нем сейчас нет паутинометов, придется руками. - Фу, как невежливо. А я-то со всей душой. Еще шаг и да – мужчина дергается, поворачивается, направляет револьвер на Питера. - Ложись! – кричит Питер Долмару, а сам срывается с места и по дуге бросается к грабителю. Он слышит громкий скрежет выстрела, звон разбитого стекла, чей-то пронзительный вскрик, чувствует запах пороха. Ого, ну надо же, а вот это уже опасно. Похоже, Питер рано списал парня со счетов. Тони будет в ярости, когда узнает. Питер прыжком отскакивает за стеллаж с чипсами, согнувшись, обходит его, намереваясь напасть со спины, но там его поджидает сюрприз: грабитель стоит лицом к нему, черный кружок дула смотрит Питеру прямо в грудь. Он застывает на мгновение, заметив, как позади грабителя мистер Долмар замахивается кассовым аппаратом. Паркер с ужасом наблюдает, как тяжеленная коробка опускается мужчине на свод черепа. Питер тянется вперед, потому что такой удар наверняка убьет этого психа, он хочет дернуть его на себя, но его почему-то отшвыривает назад и он падает, ударяясь затылком о стеллаж. Грабитель падает рядом, его рука с револьвером в считанных сантиметрах от ноги Питера, и он отпинывает оружие куда-то под прилавок. Чулок грабителя пропитался кровью, крови много, она стекает на пол темной липкой лентой. - Позвоните 911, - просит Питер, и его голос звучит как-то странно, булькающе. – Он ранен. - О господи, парень, - кричит мистер Долмар, хватаясь за телефон. Питер хочет сказать, что все в порядке, что испанец ни в чем не виноват, что грабителя наверняка спасут, а если и нет, он это заслужил, потому что нельзя палить в семейном магазинчике в Квинсе средь бела дня, но слова почему-то не идут. Питер опускает голову и видит, что его темно-синяя рубашка пропитана чем-то… чем-то… он касается рукой живота и пальцы окрашиваются кровью. - Вот же ж блядь, - выдыхает он. – Мистер Старк меня убьет. И теряет сознание. ** Он приходит в себя в больнице, в тесной одноместной палате со стенами, выкрашенными в светло-зеленый, кучей медицинского оборудования и кислородным шлангом под носом. Живот болит, а в добавок к нему голова, он же упал, когда в него… О боже. - Мистер Старк! - Лежать, парень. Мягкие сильные руки успокаивающе прижимают его обратно к кровати. Питер оборачивается и улыбается. - Привет собратьям членистоногим. - Что помнишь? – спрашивает Наташа, улыбаясь в ответ. Она теперь блондинка, и ей идет. Удачно скрывает проступившую седину. - Все, к сожалению. - И тот свет тоже? – она дергает щекой в ответ на удивленный взгляд Питера. – Ну, тебя оттуда сегодня вытаскивали. - Пиздееееец, - тянет Питер, закрывая лицо ладонями. Каждое движение отдается болью слева под ребрами, но это не важно. – Мистер Старк… - Убьет тебя сам, я думаю. Не напрягайся, пока его нет. - Странно, что его нет. Задушить меня, пока я был без сознания, было бы гуманнее. - Шутишь? А на кого ему тогда орать? Питер сжимается, представляя, что ему теперь устроит Тони. Черт возьми, а ведь только все начало налаживаться… - Как он? - Парень, - Наташа улыбается ему, как идиоту, - ты лежишь тут с дыркой в животе и спрашиваешь, как там Старк? - Ну, я жив и был в отключке… сколько? - Почти двенадцать часов. - Пиздеееец. Дай мне телефон, мне надо ему позвонить. - Не утруждайся – все равно он сейчас занят. Оформляет документы, чтобы перевезти тебя в больничный отсек на базе. - Вы сообщили тете Мэй? - О да, - ухмыляется Наташа. – Официально заявляю – я теперь, вроде как, ее фанатка. Ты бы это видел. Сначала она орала на Старка, а потом, разобравшись, в чем дело, они объединились… Ну, у этого госпиталя не было ни единого шанса, скажу я тебе. Питер фыркает и тут же стонет от кольнувшей боли. Да, даже жаль, что он это пропустил. Посмотрел бы с удовольствием. Где-нибудь за бронированным стеклом с пачкой попкорна. - Похоже, я вас слегка перепугал? – спрашивает Питер в итоге, не зная, что еще сказать. - Да нет, что ты, - с сарказмом отзывается Вдова. – Нас совершенно не пугает, когда наши карманные супергерои сначала пропадают с радаров, а потом находятся в реанимации с огнестрельным ранением живота. Пф, такие мелочи. - А что с грабителем? – вдруг вспоминает Питер и снова порывается подняться с кушетки. Если он погиб… Это будет вина Питера. - О, его спасли – приставили вооруженную охрану к дверям, а они не пустили к нему Старка. Парню реально повезло, что я отговорила Тони влетать в его окно в костюме. Питер выдыхает. Значит, жив. Ура. Кажется, все закончилось неплохо, да? Все живы, а живот… заживет – не за неделю, так за месяц. Самая большая проблема это… - Наташа, сейчас… - начинает Тони, влетая в палату. Замечает очнувшегося Питера, запинается на полуслове. Переводит взгляд обратно на шпионку. – Придут парни с каталкой и поедем. - Мистер Старк… Мужчина разворачивается на каблуках и выходит из комнаты так же быстро, как вошел. Питер растерянно смотрит на хмурую Наташу. Все очень плохо. ** Его перевозят на квинджете. Это довольно безумно, потому что Питер уже убедился, что вполне способен сидеть и, наверное, даже встать на ноги, но крепкие с виду медбратья в форме частной медпомощи довольно сурово пресекают его попытки встать и сделать свое положение чуть менее унизительным. Покачиваться на каталке, как какой-то тяжелораненый солдат на поле боя, стыдно и неприятно, бок простреливает болью при каждом движении, а Наташа, шагая рядом с его головой, хихикает над его мученическим выражением лица. Питер сжимает челюсть от обиды. Если бы Мстители были его семьей – хотя почему если бы? – Наташа была бы той самой отвязной тетушкой, которая может сегодня купить тебе выпивку на вечеринку, а завтра громче всех ржать, когда ты будешь страдать от похмелья. Питер сгорает от стыда при мысли, что его на глазах всех Мстителей завезут на базу на каталке, и угрозами и шантажом пытается выторговать хотя бы трость или на крайний случай инвалидное кресло, но медбратья лишь вежливо улыбаются, пристегивая его ремнями к носилкам. Со злости он пытается оторвать ремни, но живот пронзает приступом такой боли, что он едва не теряет сознание, а не растерявшаяся молоденькая врач, сопровождавшая их в полете, впрыскивает через катетер лошадиную дозу снотворного, видимо, чтобы не нервировать пациента и дальше, и Питер проваливается в сон с облегчением. Приехать на базу бессознательным лучше, чем привязанным к каталке. Его размещают не в комнате, как он надеялся, а в медблоке – по заключению лечащего врача Мстителей, доктора Хелен Чо, как теперь знает Питер, он все еще находится в местном аналоге реанимации. После попытки бегства с квинджета швы разошлись и их пришлось накладывать по новой. Ладно, пожалуй, спустя пару дней Питера чуть-чуть отпускает, и он начинает догадываться, что вел себя слегка неадекватно, но даже это признание не отменяет строгого протокола Пятницы «Страж», запускающей сирену по всей базе каждый раз, когда Питер пытается встать с кровати без присутствия кого-либо из негласных охранников. Мстители после победы над Таносом и вправду стали семьей – и сейчас это ощущается как никогда. Палата Питера почти не пустует – чаще всего его развлекают Ванда с Наташей, а Вижен, Сокол, Кэп и даже Бартон заходят в свободное время. Доктор Чо – вежливая, но какая-то слишком холодная, - тоже все время поблизости, проверяет показания приборов каждые два часа и, к его стыду, лично отводит в туалет. Спасибо, хоть ждет за дверью, а не предлагает помощь и там. Мстители делают все возможное, чтобы удержать Питера на больничной кровати до полного выздоровления, но им все равно это не удается. Потому что Тони не приходит. Питер не видит его ни разу с той короткой встречи в госпитале и слышит ото всех только нелепые отговорки про «много работы» и «ты знаешь, он как чем-то увлечется, так обо всем забывает». Они не знают, почему Питер живет на базе. Не в курсе, что именно им Тони увлекся в последнее время настолько, что почти что слетел с катушек, повернувшись на мысли, что с ним может что-то случиться. Почему же он не приходит? Так сильно злится? И насколько сильно произошедшее нивелирует эффект всей их терапии? Неужели они снова вернутся к чипам и паранойе? Почему он не приходит? Это выглядит глупо, но Питер засыпает Старка смс-ками, хотя уверен, что они находятся в одном здании, разделенные, максимум, парой стен. Звонки Тони сбрасывает, а Пятница отвечает лишь дежурными фразами и не реагирует на просьбы передать сообщения своему боссу. На третий день Питер убеждается, что может ходить, пусть и сгибаясь пополам у стеночки и сбегает из больничного отсека. Проще простого, на самом деле, даже обидно, что его настолько недооценивают. Улучив момент, когда Ванда уже ушла на свою утреннюю йогу, а Наташа еще не закончила с традиционной чашкой кофе, он вежливо отвечает Хелен на вопросы о самочувствии и осторожно садится, стоит только ей выйти из поля зрения. Опытным путем ему удалось выяснить, что Пятница реагирует на отсутствие веса на кровати и движение на полу в нескольких стратегических точках – и это заставляет лишь презрительно закатить глаза. Будто Тони прямо хочет, чтобы он сбежал. Иногда ему кажется, что Мстители считают, что все его суперсилы спрятаны в костюме и без своих вебшутеров он не опаснее котенка. Они забывают, что Старк нашел его в Квинсе по видео, где он останавливает на лету машину. Балансируя одной ногой на подушке, а второй на стене, Питер затаскивает на кровать тумбочку и ползет по потолку к выходу. Незаметно выйти через двери нереально – датчики открытия среагируют только если он встанет на пол, а это значит – сирена. Отступать приходится через окно и Питер отмечает по дороге, что передвижения в полусогнутом положении вполне удобны при его рода ранениях. Живот болит, но это ничего. Швы уже не должны разойтись, а слизистые внутри уже почти в полном порядке. На самом деле, его ранения затягиваются так быстро, что это кажется невероятным даже ему. Он подумывает о том, что надо бы снять на видео процесс заживления какой-нибудь царапины и просмотреть в ускоренной перемотке, пока осторожно выбирается на улицу и осматривается. Ему везет, что окна их с Тони мастерской находятся на этой же стороне здания, потому что иначе он мог бы просто свалиться в обморок где-нибудь на крыше. Он заглядывает в окно осторожно, слегка давит на распахнутую створку. Та поддается и Питер втекает в мастерскую, стараясь поменьше напрягать пресс, потому что буквально чувствует, что нити, удерживающие его кожу на месте, уже на пределе своей прочности. Он рассчитывает на шок-эффект, морально готовится к крикам и ругани, но весь его виновато-решительный настрой пропадает, когда он видит Тони. Старк сидит в кресле, закинув ногу на ногу и наблюдает за чудесами эквилибристики в его исполнении с совершенно равнодушным лицом. Питер слегка наклоняется, чтобы ослабить натяжение в швах, и шагает поближе, опирается ладонью на стол. Старк смотрит пристально, равнодушно. - Ты совсем охуел? – спрашивает он ровно. Питер пожимает плечами. Боль становится сильнее с каждым мгновением. Кажется, он переоценил свои силы – как всегда. Обидно будет, если своим побегом он продлил заточение в лазарете еще на неделю. - Ну, вы не приходили, и мне пришлось самому. Тони мотает головой, словно не может определиться, кто из них двоих ведет себя неадекватно теперь. Теперь, когда сверхчувствительное зрение привыкает к полумраку, Питер видит все – огромные тени под глазами мужчины, взлохмаченные волосы, грязную одежду, которую, похоже, он не снимал со своего дня… О боже. Питер на ощупь находит стул и опускается на него, сжимает ладонями лицо. Тони оказывается рядом спустя всего секунду – наклоняется ближе, прижимает ладонь к животу. - Я испортил ваш день рождения, - глухо говорит Питер не отнимая рук. Старк вздыхает. - То есть в любой другой день произошедшее тебя бы не смутило? - Я хотел сделать фондю, - это звучит так глупо, что ему хочется провалиться сквозь землю. – Купил шоколад, а бананы забыл. - Да, я догадался, - отзывается Тони сбоку. – Про фондю. Мне в госпитале отдали твой рюкзак. Питер представляет себе Старка в приемном покое, где ему в его день рождения сообщают, что Питер находится в реанимации, и выдают набитый шоколадом рюкзак, и глухо стонет. Хуже быть просто не может. Ему не удастся найти нужных слов – не в этот раз. Сопротивление бесполезно, он проиграл, и Тони сожрут его же демоны. Пожалуй, в этот раз одним чипом Питеру не отделаться. - Мне так жаль, - говорит он, оборачиваясь к Старку, и замирает. С Тони что-то не так. Он не выглядит злым, и даже обеспокоенным его не назовешь. Совершенно отрешенный взгляд, абсолютно безэмоциональный тон. Это выглядит намного хуже, чем яростные крики или истерика от переизбытка эмоций, и вот теперь Питеру становится по-настоящему страшно. - Мистер Старк? - Тебе лучше вернуться в больничный отсек. Ты, конечно, человек-паук, но даже сверхрегенерация не способна залечить огнестрельное ранение за три дня. Он выпрямляется, возвращается обратно в свое кресло, и Питер, забыв о боли, встает и идет следом. - Мистер Старк, что с вами? - Все в порядке, - с недоумением отвечает Тони, и Питеру кажется, что он попал в какой-то ужастик. Происходящее далеко от порядка настолько, насколько это возможно. Он помнит это выражение, хотел бы забыть, да не сможет, похоже, до конца жизни. Он знает, что должен сделать, и все внутри него кричит «нет, нет, беги отсюда, доверь это дело профессионалам, ты натворишь бед», но он не может просто уйти. В тот раз, когда с таким же лицом сидела в их госпитале Мэй, он был лишь наблюдателем, способным разве что с паникой впитывать в себя происходящее. Здесь же он был действующим лицом. Из-за него Тони в таком состоянии, ему и расхлебывать. Он подходит ближе на трясущихся от ужаса ногах, садится на угол стола напротив Тони и нагибается вперед так, чтобы их лица сравнялись, а боль в животе слегка унялась. - Как ты меня нашел? – спрашивает он ровно. - Спустя пару часов после нашего звонка ты не вышел на связь. На базу не явился. Я позвонил тебе на мобильный, трубку взял врач. Тони говорит так, словно читает с листа. Так не пойдет. - Что произошло в больнице? - Рану зашили, тебя отправили в реанимацию. - И это все? - Потом тебя перевели сюда. - Доктор Чо говорит, что у меня остановилось сердце. - Ну, теперь оно вроде работает. - Сколько там, почти две минуты? - Сто тринадцать секунд. О, это уже что-то. Взгляд Старка слегка темнеет, хотя тон остается ровным. Триггер, ему нужен надежный триггер. Найти его не сложно. Питер ненавидит Таноса, безымянного грабителя, фондю, бананы и весь мир разом, когда беззаботным тоном выдавливает из себя следующую фразу: - Как это правильно называется? Клиническая смерть, да? Я умер, мистер Старк? - Нет, - хрипло отвечает Старк. - Да, мистер Старк. Я был мертв сто тринадцать секунд, вы помните? Бах. Будто повернули рычаг. Тони сгибается пополам так резко, что Питер с испуга чуть не падает со стола. - Нет, - хрипит мужчина, и Питер сползает на пол, обвивает его колени руками. – Нет, нет, нет, нет… - Пятница, врачей сюда, срочно, - просит Питер, вдруг понимая, что его больничная рубашка снова пропитана кровью. – Для нас обоих, пожалуй. - Вызываю, мистер Паркер. - Нет, ты не умер, - повторяет Тони, глотая воздух между словами, шарит ладонями по подлокотникам кресла. - Не умер, - отзывается парень, сжимает его пальцы. – Я жив, мистер Старк. Со мной все будет в порядке. Стоит ему коснуться тыльной стороны ладони мужчины, как тот с силой дергает его на себя, затаскивает в кресло, к себе на колени, обхватывает руками, прижимает к себе так сильно, что, кажется, вот-вот переломит пополам. Питер стискивает зубы от боли, старается не стонать, потому что швы затянутся, а Тони сейчас намного больнее. Старк вжимается лицом в его шею, рвано дышит через плотно сжатые зубы и у него мокрые щеки, да и у Питера тоже – от страха, от сочувствия и боли в животе. - Ты не умер, ты не умер, - как мантру повторяет Тони, и у парня дыхание перехватывает от осознания, насколько же Старк разбит. Просто вдребезги. Как он жил с этим все эти месяцы? Как держал это внутри? - Не умер, - Питер гладит его по волосам, по спине, всюду, куда может дотянуться. – Я здесь, я тебя люблю, все хорошо, я никуда не уйду. Я рядом, я здесь, Тони, я не умер. Мужчину трясет так ощутимо, что они едва не падают с кресла. Питер вцепляется в спинку, удерживая их на месте, пока не ощущает, что вздрагивания Старка становятся все реже. Так их и находит доктор Чо – измазанных в крови Питера, прижавшихся друг к другу в кресле, обивка которого пошла по швам под сильными пальцами человека-паука. Питер отдает должное ее профессионализму – девушка и бровью не ведет, опускаясь рядом на пол и открывая свой чемоданчик. - Не надо успокоительных, - просит Питер, вспоминая назначения врача Мэй. – У него был эмоциональный шок, седативные замедлят восстановление. - Я здесь вроде тоже врач, - хмурится Чо, но шприц откладывает. – Пятница, срочно сюда Кэпа и Бартона, если он еще не ушел. И пусть захватят носилки, расскажи им где. - Выполняю, мисс Чо. Питер снова поворачивается к Тони, с удивлением понимая, что Старка уже не трясет. Он слушает тихое прерывистое дыхание мужчины, перебирает его волосы, пока Хелен без нежностей вкалывает ему обезболивающее. - Какого черта ты тут делаешь? - Ему нужна была помощь. - Надо было обратиться ко мне! – рявкает девушка. Питер открывает было рот, чтобы огрызнуться, что она, вообще-то, за три дня не распознала в Старке шоковое состояние, но осекается, понимая, что рычит Хелен не со злости, а от испуга. Их кладут на соседние кровати в медблоке, и Питер лежит, повернув голову к Тони, смотрит, как один из медбратьев подключает к нему датчики, пока Чо обрабатывает и заново – в третий раз, Паркер, твою же мать! – накладывает швы на его живот. Тони без сознания, но, кажется, в порядке, последствия шока, констатирует Хелен, считывая показания приборов. Ему надо поспать, один бог знает, когда он спал в последний раз, да и Питеру для восстановления нужен сон, так что она велит Пятнице затемнить окна и выходит, взяв с Питера клятву не сметь даже думать о том, чтобы снова вытворить какое-нибудь безобразие. Парень долго смотрит на изможденное, словно высушенное лицо Тони, на острые скулы, легкую щетину, разметавшиеся по подушке полуседые пряди и его сердце сжимается от бесконечного сочувствия и сожаления. Как все несправедливо… Почему это происходит с ними? Он засыпает, а когда просыпается, Тони все еще спит, но уже не на больничной кровати, а на кресле около кушетки Питера. Его грубая мозолистая рука сжимает на одеяле хрупкие пальцы парня. Питер улыбается и снова проваливается в сон. ** После этого все меняется. Паркер возвращается в свою спальню спустя неделю восстановления в лазарете. Тони выглядит совершенно обычно – и это настолько подозрительно, что просто выбивает парня из колеи. Он согласен на все, что Старк может потребовать, но хочет знать, что происходит, так что тащит из лаборатории специальный прибор и проверяет все свои вещи, но не находит ни одного следящего устройства. Тони не ограничивает его передвижения, не требует писать или звонить из школы и не возражает, когда Питер, проверяя границы, выходит на патрулирование парой дней раньше обозначенного врачом срока. Питер в недоумении, он растерян и смущен. Ощущение, будто все эти месяцы Старк обманывал его, прикидываясь заботливым, а теперь перестал. Они болтают за завтраком, понимают друг друга в лаборатории с полуслова, смотрят вместе фильмы в домашнем кинотеатре, и это так нормально, что это ненормально. Питер хочет спросить, но Старк выглядит таким… спокойным, и он боится сломать это своими словами. Он привычно отписывается Тони каждый час, получая неизменное «спасибо» в ответ. Это просто вежливое «спасибо» или «спасибо за то, что понимаешь без просьб»? Питер не знает. - Вы… больше так не переживаете из-за меня? – все же спрашивает он однажды, когда на экране кинотеатра начинают ползти титры. В этом фильме два крутых парня и одна крутая девушка так эпично изображали спецагентов на задании, что Питер и Тони смеялись почти до слез над нереалистичностью всего происходящего. - Переживаю, - спустя минуту колебания отвечает Тони. Они сидят на диване, на разных его концах, но все же касаются друг друга перекрещенными лодыжками. С каких пор это стало так привычно – касаться друг друга, сидеть рядом, смотреть друг на друга без смущения или неловкости? Питер парень, и ему не нужны девчачьи разговоры по душам, но он совсем запутался и уже не знает, кем они со Старком приходятся друг другу. Термин сиамские близнецы кажется ему вполне подходящим. - Тогда почему… - Потому что я не хочу, чтобы ты потратил полжизни, пытаясь вылечить меня. Ты в выпускном классе, и твой проект наверняка обеспечит тебе место в МТИ со следующего года. Я не могу запереть тебя на базе на всю оставшуюся жизнь. Ты должен будешь уехать в Массачусетс, получить образование, завести семью, в конце концов. Я не стану больше портить тебе жизнь из-за того, что творится в моей голове. Питер слабо улыбается. Как можно быть таким гениальным и вместе с тем настолько слепым к тому, что так очевидно, что уже догадался, кажется, даже Вижен? - Вы – моя семья, мистер Старк, - говорит парень, пока его сердце отплясывает румбу где-то внизу живота. Тони качает головой, и Питер находит ладонь Старка, тянет ее на себя. Мужчина неохотно поддается, садится прямее. Питер с замирающим сердцем опускается ему на колени, как тогда, в мастерской, обхватывает руками за шею, с облегчением чувствует, как Тони крепко прижимает его к себе. - Вы – моя семья, мистер Старк. Я никуда не уйду.