***
Дорогая Твайлайт, без сомнений, ты была озадачена странными событиями под конец вечера нынешнего Фестиваля Затмения. Уверяю тебя, причин серьезно тревожиться нет. Тем не менее, я прошу тебя явиться в Кантерлот так быстро, как только возможно, и буду очень рада, если ты возьмешь с собой своих друзей. Пожалуйста, поторопись. Принцесса Селестия***
На смену первой в Эквестрии за очень долгое время безлунной ночи пришел новый день. — Вы хотели нас видеть, принцесса? Эм... принцесса? Но с новым днем пришла и надежда. И эта надежда стала гораздо, гораздо сильнее, когда Селестия с облегчением встретила шестерых пони и одного дракона в тронном зале Кантерлотского замка. — Принцесса Твайлайт. Спасибо, что ты прибыла так быстро. Стоя перед троном бок о бок с Луной, принцесса Селестия тепло поприветствовала свою бывшую ученицу и наперсницу, как и ее друзей. Твайлайт аж разбирало. Селестии хорошо было это видно. Твайлайт отчаянно жаждала перейти к вопросам. Ей нужны были ответы, как зависимым от соли — соль, но она со всей ответственностью собиралась дождаться подходящего для них момента, даже если бы это ее убило. Переведя дух и обратившись ко всем вокруг, Селестия начала объяснять необычные события вчерашнего дня, что, как она надеялась, само по себе ответит на наиболее насущные вопросы Твайлайт. Никаких обвинений не было. Исчезновение луны было представлено случайностью. Следствием необычного слияния небесных тел и магии, вызвавшим совершенно неожиданный эффект. Конечно, в конце концов Твайлайт без сомнений поймет, что произошло на самом деле, но, как она надеялась, не поверит в то, что поступок этот был задуман заранее, пусть и с благими намерениями. Как только Селестия рассказала о том, что сейчас луна находится глубоко в Тартаре, и причины, по которым она вызвала Твайлайт, начали становиться все более и более прозрачными, перед Твайлайт выпрыгнула ее подруга, Рэйнбоу Дэш. — То есть вы хотите, чтобы мы пошли в Тартар, отлягали бока кому-то там, кто спер луну, и вернули ее обратно в Эквестрию. Ха. Да без проблем! Селестия улыбнулась. Для нее все выглядело так легко! В плане было столько всего невозможного, логически и физически, но ничто из этого, казалось, нисколько не волновало Рэйнбоу Дэш. Верность до последнего. Селестия мягко покачала головой. — Нет. Она встретилась взглядом с Твайлайт, и внезапно ее лицо посерьезнело. — Мы с Луной отправимся в Тартар и спасем луну. После того, как мы отбудем, правительницей Эквестрией станешь ты. Всякий цвет немедленно исчез у Твайлайт с лица, и она стала выглядеть так, будто ей сейчас поплохеет. — В-вы хотите, чтобы я правила Эквестрией? Я лично? — Да... и нет, — сказала Селестия, ловя непонимающий взгляд. Затем она спустилась на несколько ступенек ближе к своей бывшей ученице и заговорила мягко и обнадеживающе. — Да, ты примешь на себя эту роль, как Принцесса Твайлайт Спаркл. И нет, — она улыбнулась. — Я не жду, что ты станешь делать это в одиночестве. Вот почему я попросила тебя привести с собой друзей. Они будут здесь, чтобы помогать тебе и поддерживать тебя. Используй их знания, их мудрость, их навыки и советы так, как сочтешь нужным. Принимай их помощь, ибо они захотят помочь, я знаю, и доверяй им, как, я знаю, ты и без того бы доверяла. Выражение лица Твайлайт мгновенно переменилось, словно развернувшись на сто восемьдесят градусов: страх исчез, словно во вспышке, и на его месте воцарилась необузданная уверенность. Когда она была с друзьями, не существовало ничего, с чем бы они не справились; и, вооруженная знанием о том, что Селестия поощрила ее обратиться к друзьям, Твайлайт внезапно уверилась, что любая проблема управления империей не сможет им не поддаться. Она оглянулась на своих друзей, видя на их лицах схожее выражение, — хотя по-разному отражавшееся, — а потом вновь повернулась к Селестии и Луне. — Не волнуйтесь, принцессы, мы позаботимся об Эквестрии. — Знаю, — улыбнулась Селестия, в сердце которой теперь крепла та же уверенность. Ее главным беспокойством была мысль о том, что придется оставить Эквестрию. Но теперь, словно по щелчку, опасения исчезли. Она видела решимость в глазах Твайлайт, и такую же — у каждой из ее друзей, стоявших за ней, и знала, что с королевством все будет хорошо. — Я верю в тебя целиком и полностью, — искренне сказала Селестия. — Ты к этому готова.***
— Тебе не обязательно меня сопровождать. Если ты хочешь преподать Твайлайт Спарк урок лидерства, почему бы тебе не остаться и не помочь наставлениями вместо того, чтобы устраивать это... испытание в боевых условиях? Я отправлюсь в Тартар и вернусь с луной меньше, чем за неделю. Вернувшись в свои покои, Луна заканчивала собирать последние припасы в седельные сумки, не глядя на сестру. — Это не обсуждается, Луна. Я иду с тобой, и это мое последнее слово. — Твоя помощь не требуется, и, должна заметить, сейчас и не приветствуется. Это моя ответственность, и я обещала исправить свою ошибку. Ты только потому настаиваешь пойти со мной, что не доверяешь мне сделать все самой. — Я настаиваю пойти с тобой, потому что не хочу, чтобы ты пострадала! — рявкнула Селестия. Она глубоко вдохнула, справляясь с гневом. — Луна, ты когда-нибудь бывала в Тартаре? Это место, куда в одиночку не рискну пойти даже я. Луна ворчливо фыркнула. — Это место, полное дряхлых, давно побежденных существ, ни одно из которых мы, скорее всего, даже не увидим. — Она развернулась к сестре. — На счету Твайлайт Спаркл тоже есть ошибки, Селестия. Но ты доверила ей править страной, а мне не доверяешь даже сходить за улетевшим мячом! Почему она столь достойна твоего доверия, когда я — нет?! Селестии пришлось замереть на мгновение, чтобы просто отметить свой шок. Затем она почувствовала все более знакомое чувство разочарования в сестре. — Луна, это было неуместно. Луна опустила голову. Да, было. Сказать по правде, она не держала зла на Твайлайт. — Прости, Тия. Я просто... расстроена, что мы ссоримся. Селестия вновь — по ощущениям, раз в десятый со вчера, — подошла к ней и обняла за плечи. — Ты права, Луна: это твоя ответственность. Но я в тебя верю, и правда не сомневаюсь, что ты сможешь вернуть луну. Я иду с тобой не для того, чтобы критиковать или тыкать тебя. Я иду с тобой, потому что хочу тебе помочь и защитить тебя. — Она улыбнулась Луне, посмотрев на нее с высоты своего роста. — В конце концов, ты все еще моя младшая сестренка. Луна посмотрела ей в глаза в ответ. И не увидела там ничего, кроме любви и искренности. Тартар был в нескольких днях пути, пролегавшем по чужим и враждебным землям. И впрямь ли ей хотелось идти в одиночку, просто чтобы доказать свою точку зрения? Поступить в пику сестре — этого ли Луна на самом деле хотела? Вместо путешествия с пони, которую она так хорошо знала, и которая была ей небезразлична больше, чем кто и что угодно еще? Разве это не было шансом начать новый путь к потерянному доверию? — Я... передумала. Наверное, я все-таки буду рада твоей компании. — Луна вновь взглянула на Селестию. — Спасибо... старшая сестренка.***
Официальной церемонии не было. Ни единого пышного звука фанфар, возвещающих отбытие Царственных Сестер в позолоченной карете. Вместо этого, ближе к вечеру, восемь пони и один дракон собрались на большом балконе замка, открывающим вид на расстилающуюся внизу Эквестрию, и просто попрощались и пожелали удачи. И как только все, что нужно было сказать, было сказано, две сестры, вскинув на спины туго набитые седельные сумки, расправили крылья и взлетели в мирное голубое небо. Они парили в небесах, и удача улыбалась им ласковыми ветрами и теплыми воздушными потоками, на которых сестры скользили безо всякого труда. Минуло много времени с тех пор, как любая из них просто летала на собственных крыльях, и обе наслаждались почти забытым ощущением свободы. Настолько свободными они не были даже вчера на Фестивале. Прошло уже пять часов полета, и неминуемое опускающиеся сумерки сгустились настолько, что путь больше было не рассмотреть. За несколько минут до захода солнца они вновь коснулись земли, садясь у мирного ручейка, тщательно пробиравшегося к какому-то далекому океану. Небольшую, покойную полянку усеивали лиственные деревья, росшие у воды, но расступались дальше, открывая вид на обширную равнину запада, где далеко на горизонте горы вздымались в воздух, встречаясь с небом. Стряхнув с боков седельные сумки, Селестия перепрыгнула ручей и встала на краю поляны, глядя на солнце, вот-вот должное достичь гор. Впервые она собиралась просто посмотреть на садящееся солнце. Луна присоединилась к ней, устремив свой взгляд к надвигающемуся закату. — Ты уверена, что она сумеет?.. Селестия улыбнулась. — Более чем. — Она подавила смешок. — Я больше беспокоюсь о том, что она может просто забыть. — А если забудет? Улыбка Селестии стала шире. — Ей напомнит одна из подруг. На пару минут воцарится паника, а потом солнце сядет чуть-чуть попозже, чем обычно. Будто ее слова были пророческими, солнце выбрало именно этот момент, чтобы коснуться горизонта и, достигнув окончания заданного на день курса, остановиться. Все оставалось так еще где-то минут десять, но Селестия держалась стоически. Она не будет вмешиваться; она подождет. Твайлайт поймет свою ошибку и извлечет из нее урок. Все шло своим чередом. В конце концов — и быстрее, чем обычно, — солнце вновь сдвинулось с места, отчаянно оттолкнувшись нырнуло за горизонт и оставило по себе только теплые вечерние отсветы. Это должно было стать облегчением. Твайлайт Спаркл успешно закатила солнце. Но вместо этого Селестия чувствовла... опустошение. Солнце. Ее ответственность. Ее спутник. Неизменность, константа ее жизни... перестало относиться к ней. Теперь оно принадлежало другой. Раз и все. Отказ от солнца оставил в ней пустоту, которую невозможно было чем-то заполнить. — Я знаю, что ты чувствуешь, — негромко сказала стоявшая чуть позади Луна. — Я испытала это прошлой ночью... когда по привычке попыталась поднять луну, которой больше не было. Опустелое, тошнотворное чувство. Я и впрямь не понимала, какую огромную ошибку совершила, пока не почувствовала ее отсутствие. Сестры стояли в печальной тишине, наблюдая, как теплые отсветы выцветают с вечернего неба. В тот момент, когда должна была бы взойти луна, внезапно поднялся сильный ветер, всколыхнувший ветви деревьев так, что пришлось бы кричать, чтобы расслышать друг друга за громким шумом листьев. Это длилось несколько минут, но как только Луна предложила поискать укрытие, прекратилось так же быстро, как началось, и все вокруг вновь успокоилось. Последний свет угас, и ночь без луны оказалась темной, как смола. При свете своих рогов две сестры установили импровизированный лагерь, сложили и разожгли костер и раскатали поближе к нему спальные мешки. А затем устроились на ночь. — Тия? — Да? Ночь была владением Луны. Не было в ней ужаса, какой она не смогла бы встретить лицом к лицу. Не было чудовища, какое она не смогла бы победить. И все же, при этом всем, здесь и сейчас, в начале столь важного и опасного путешествия... — Спасибо. Она не хотела бы оказаться здесь в одиночестве.***
Сон был знакомым. Селестия обнаружила вокруг места хорошо ей известные — древний замок, который она когда-то с гордостью называла домом. — Ни шагу ближе! С другого конца Большого Зала, из-за тронов-близнецов вышла ее младшая сестра, ступая на невысокий балкон. Она казалась злой. Даже мстительной. Но почему? — Луна? Что происходит? Луна нахмурилась и воззрилась на нее с неприкрытой яростью и отвращением. Селестия знала, что в последнее время они не очень хорошо ладили, но такая неприязнь? — Ты правда ждешь, что я стану сидеть сложа копыта, покуда все они купаются в твоем миленьком свете?! — Луна... что не так? Прошу, скажи мне. — Нет, сестра! Время бесед прошло. Настало время действий! Зал пронзил громоподобный взрыв, и дальняя стена обрушилась грудой щебня и пыли. В этот же момент Луна поднялась на крыло, на шесть футов взмывая в воздух. Позади разрушенной стены из-за горизонта взошла луна, выслеживая беспечное солнце. Достигнув его, она начала расширяться, целиком закрывая его лик, пряча весь свет, и все продолжая расти. Луна раздувалась до тех пор, пока не покрыла половину неба, проливая на Селестию почти слепящий свет. Ее сестра взмыла выше — силуэт в центре гигантского белого диска, — и, стоило ей это сделать, как она начала меняться. Ее шкурка потемнела. Крылья изменили форму, став широкими и угловатыми. Зубы вытянулись в клыки, и когда она заговорила, тон ее голоса понизился до саркастичной насмешки вместо обычного ласкового тембра. — Луны больше нет, сестра моя. Я... Найтмер Мун! Селестия отступила на шаг, не веря своим глазам, и все же... эта фигура, этот голос, это имя... все это казалось странно знакомым. Нечто подобное случалось и прежде? Вспомнить было так трудно. Если да, то есть способ победить это создание и вернуть сестру? Какой же? Почему она не может вспомнить? Луна в беде. Надо думать быстрее! До того, как Селестия смогла бы ответить, Найтмер Мун вскинула в ее сторону рог и выпустила обжигающий магический всполох. Все, что Селестия смогла сделать — это отпрыгнуть, но всполох врезался в каменные плиты рядом с ней. Сбитая с ног взрывом, она упала на пол под хриплый смех злобной твари. С большим усилием, чем следовало бы, Селестия поднялась на копыта. Наклонив голову, она сердито воззрилась на монстра перед собой. — Луна! Не знаю, что с тобой случилось, но ты моя сестра, и я люблю тебя. Прошу... я не хочу с тобой драться! Найтмер Мун рассмеялась низким, глубоким смехом. — Эквестрия станет моя, дорогая сестра. После того, как я тебя уничтожу! Нет! Она не могла позволить этому монстру победить. По крайней мере не сейчас, когда у той до сих пор была Луна. Селестия должна была освободить ее, должна! Но ей ничего не шло на ум. А сейчас стало слишком поздно: Найтмер Мун наклонила голову и приготовилась к атаке. И обе они, как одна, испустили злые, яростные боевые кличи, галопом ринувшись вперед. Магические атаки возникали и отражались с обеих сторон, покуда две воительницы не встретились, встав в боевые стойки и приготовившись сделать выпад. Найтмер Мун воздела передние ноги, Селестия вытянула копыта. Как только они коснулись друг друга, на мгновение все вокруг до краев заполнил ослепительный белый свет. Селестия внезапно почувствовала дикую боль в правом боку, но ее движение не оборвалось, продолжая нести ее вперед, прямо на монстра, и она сомкнула копыта вокруг нее в нежном объятии. — Прошу, Луна, вернись, — прошептала Селестия, отыскивая признак — любой признак — той удивительной кобылки, которую она знала и которая томилась у этого монстра глубоко внутри. Но присутствие ощутить не удалось, и с тошнотворным осознанием, сплетенным с сильной болью в боку, Селестия поняла, что потерпела поражение. Найтмер Мун забрала ее сестру и всю Эквестрию, а она не смогла ее остановить. Селестия была уверена, что существует способ победить. Спасти сестру. Почему она не может его вспомнить? Она чувствовала, как слабеет; сон растворялся в ничто.***
Селестия проснулась резко, будто ее толкнули. Ее дыхание было чаще, чем обычно, но в остальном перемен к худшему не было. Ночь была столь же темна, как раньше, но все еще догоравшие угли в костре рассыпали по их самодельному лагерю теплые оранжевые блики. Как ни странно, боль в правом боку, которую она ощущала во сне, не исчезла и наяву. Вытянув шею, чтобы осмотреть бок, Селестия поняла, что съехала во сне со спального мешка, наткнувшись на особо острую, неудобную ветку. Она отбросила ее крылом, села и посмотрела на крепко спящую Луну. Селестия подумала о том, наблюдала ли Луна за ее сном в этот раз, но способа узнать у нее не было. Сновидеть — или ясновидеть, как по-домашнему называла это Селестия, — это особый талант, в котором Луне не было равных. Разум пони походил на гигантское озеро. Их сознание это то, что можно увидеть над водной гладью: деревья, горы, траву, — все, что вы можете потрогать. Их подсознание — это все, что лежало там, под водой, то, что вы никогда не сумели бы рассмотреть, оставаясь на поверхности. Луна обладала уникальной способностью проскальзывать в воду, не оставляя даже ряби, чтобы видеть и разделять ваши сны, и даже вмешиваться в них, если того пожелает. Луна пыталась научить этому Селестию, но, как та ни старалась, мастерства сестры ей было не достичь. Всякий раз, когда она пыталась нырнуть, поднимались всплески и волны, разрушавшие или портящие хрупкие сны. Луна была способна проникать внутрь так деликатно, что даже Селестия не могла определить, присутствует она там или нет, если сестра не давала о себе знать. Это умение было могущественным, и его легко можно было использовать во зло. Но Луна относилась к своим обязанностям серьезно. Она использовала их, потому что ей было не все равно, и все, чего она хотела — это помочь. Селестия улыбнулась. То была сестра, какую она любила и знала. Пока Селестия смотрела, Луна начала пробуждаться ото сна. Не торопясь приходя в себя, она заметила, что сестра уже проснулась. — Который час? — Незадолго до рассвета, полагаю, — ответила Селестия, опустив взгляд на сестру с едва заметной ласковой улыбкой. — Где ты была? — С юным жеребчиком где-то в Лощине Теней, — ответила Луна, садясь и отбрасывая последние паутинки сна. — Его пугало то, что нечто под названием «Бугипони» явится ночью и схватит его. Луна задумчиво-мечтательно улыбнулась. — Я взяла его на охоту за этим «Бугипони» в темном, страшном лесу возле его дома. Когда мы нашли это создание, оно оказалось вовсе не пони, а одиноким, потерянным грифоном, искавшим друга. — Грифоном? — Кем-то доступным для понимания, но необычным, — объяснила она. — Жеребятам нравится видеть во снах что-нибудь новое. — Нет, я просто удивилась, что не создала Бугипони, которого он мог бы победить. Луна покачала головой. — Тогда он уверился бы, что может победить только с моей помощью, и страх вернулся бы позже, приманенный его неуверенностью. Но теперь существо навсегда превратилось из символа ужаса в символ счастья. Он больше не станет бояться Бугипони, которого, как ему теперь известно, никогда и не было, а вместо страха он нашел друга. Селестия продолжала улыбаться. Луна серьезно относилась к своим обязанностям. То была сестра, какую она любила и знала. Но прежде, чем эта мысль успела покинуть ее разум, Луна заговорила. — А ты где была? Вопрос застиг ее врасплох. У нее не было времени отвертеться, не замявшись, и очень быстро для этого стало поздно. — У тебя снова был тот кошмар. — Это не было вопросом. — Да, — призналась Селестия. Поднявшись со спального мешка, Луна обогнула костер и села рядом с сестрой. Обняла ее передней ногой и взглянула в глаза. — Расскажи мне. — Луна, мне не кажется... — Расскажи. Это не было вопросом. Сдавшись, Селестия пересказала последнюю вариацию на знакомые темы, и все это время Луна внимательно слушала, сидя бок о бок с ней и обнимая ее так, будто она была кобылкой, слушающей страшную сказку. Когда Селестия перешла к последним моментам — когда она умоляла Луну вернуться, зная, что та ушла навсегда, — она поймала себя на том, что почти всхлипывает, и ей пришлось сдержать слезы. Она надеялась, что ее обычное внешнее самообладание не дрогнуло достаточно для того, чтобы это заметила сестра. Когда Селестия завершила рассказ, Луна прошептала: — Мне так жаль, что меня там с тобой не было. Пара мятежных слезинок все-таки проскользнули вниз, и Селестия быстро их сморгнула. — Не говори глупости, Луна. У тебя есть куда более важные задачи, и тебе не стоит обо мне волноваться. Что ж, нам надо собираться в путь. Солнце почти взошло. Селестия демонстративно обратила взор к горизонту, где, возвещая о скором наступлении дня, гор коснулся разгорающийся свет. Сестры встали, глядя на равнину в сторону гор и прибывающий золотой свет в небесах. Что-то в этом было странное, необычное. Что же? Когда первый лучик солнца выглянул из-за далеких горных вершин, осознание настигло их почти одновременно. Селестия поднесла копыто к лицу, а Луна невозмутимо озвучила очевидное: — Солнце встало с запада. Селестия зарылась лицом в копыто, безуспешно пытаясь не смеяться. — Ох, Твайлайт...