Бетам счастье не предусмотренно

В замке Варии всегда было шумно и одиноко. Не всем. Только Луссурии. Подходила к концу весна, когда, смущаясь и краснея, Леви сообщила, что у них с Занзасом будет ребенок. Офицеры застыли в шоке от такой новости. Первым бросился поздравлять именно он, улыбаясь искрене счастливо. Он всегда был готов разделить чужое счастье и горе, ведь он был истинным солнцем. А весна влияла на всех офицеров независимого отряда убийц. Бельфегор всё чаще поглядывал на симпатичных омежек, а те в свою очередь поглядывали на него, даже всегда спокойный Фран. Скуало кричал и ругался, что "эти чертовы альфы" не дают ему прохода, Вайпер же стал больно задумчив и, кажется, тоже начал засматриваться на принца-потрошителя. Только Луссурия спокойно сносил это время года. Он был бетой, а им что зима, что осень, никакой разницы. Но ему нравилось смотреть на всех этих влюбленных альф и омег, заполонивших замок. Если раньше никого особо не интересовало кто есть кто, то сейчас все резко возжелали восполнить этот пробел. Теперь и сам Луссурия мог безошибочно сказать омега ли вон тот парень из отряда Грозы или нет. Но, с другой стороны, теперь все знали, что он сам всего лишь бета. А к бетам отношение было как к каким-то неполноценным ошибкам природы, существам второго порядка. Конечно, они ведь по сути своей никто, и без них мир бы спокойно существовал. И вот теперь Луссурия ежечасно ощущал на себя чужие взгляды, чаще всего сочувствующие. Действительно, как не посочувствовать тому, кто обречен быть или вечно одиноким, или женатым на такой же несчастной, никому не нужной бете? Нет, возможно ему повезет и он женится по любви, но только сам Луссурия в это не верил. Но предпочитал скрывать эту горечь за улыбкой и радоваться за других. Чужая радость ведь может быть как своя. Поэтому, когда Занзас приказал устроить званый вечер, на котором собирайся сообщить о положении своей любимой, Луссурия обрадовался не меньше других. Приглашены были многие, даже Десятый Вонгола и его хранители, так как босс Варии уже успел смириться со своим поражением и теперь был настроен если не доброжелательно, то хотя бы без агрессии. Вечер получился знатный. Луссурия с мягкой улыбкой наблюдал за веселыми людьми, общающимися друг с другом и про себя считал бет. Как в насмешку, таких оказалось немного, всего парочка незнакомых парней в строгих костюмах, видимо телохранители кого-то из гостей. Общаться было не с кем. Конечно, он мог бы пойти к остальным, но, зная, что речь обязательно зайдет о альфах-омегах, делать это было бы глупо. Стоило бы ему только сказать, что он бета, на него бы тот час посмотрели бы с удивлением, которое бы сменилось усмешками: горькими или злорадными. Поэтому лучше было стоять в сторонке и улыбаться, что он и делал. И, наверное, так бы и простоял весь вечер, если бы к нему вдруг не подошёл Рехей. - О, Лусс! А я тебя везде ищу, - как всегда громко сказал он, с непонятным, едва заметным волнением в голосе. - И тебе привет, солнышко, - усмехнулся вариец. - Как поживаешь? Не успел ещё обзавестись детишками, как наш босс? - Ахахах! Нет, ещё не успел, хотя подумываю, - рассмеялся Сасагава. - Даже омегу начал искать, хотя года два назад клялся святым Экстримом, что заведу семью не раньше тридцати. - Омегу... - хмыкнул Лусс, радуясь, что очки скрывают его погрустневшие глаза. Конечно, он давно знал, что его любимый - альфа, понимал, что рано или поздно он загорится идеей о потомстве, но надеялся, что это произойдет ещё не скоро. А Рехей будто бы не заметил перемену в его настроении и уверенно кивнул: - Да, омегу. Не с бетой же! Я вообще не понимаю зачем они нужны. - Я тоже этого не понимаю. - Ну, ладно, не о них сейчас. А ты как, нашёл уже себе альфу? Поскольку Луссурия предпочитал молчать о своей сущности, многие считали его омегой, а он не пытался развеять эти слухи до тех пор, пока его не спрашивали в лоб. И тогда он говорил правду, ничуть не стесняясь её. Но и сейчас он лишь с мягкой улыбкой спросил: - А что? - Просто я это... Предложить хотел. Может... Хм... Попробуем быть вместе? Ты мне нравишься, - несколько смущенно произнес Рехей. Луссурия не шелохнулся. Когда разбивается сердце, двигаться нет смысла. В голове образовался вакуум. Давным давно, он мечтал услышать эти слова, пока не осознал всю паршивость своей сущности. И тогда он начал молить небеса, чтобы никто никогда не сказал ему их. А сейчас небеса были против него. - Ты мне тоже нравишься, но, к сожалению, ничего не получится, - стараясь скрыть дрожь в голосе, улыбаясь широко-широко, сказал Луссурия, - Прости, Рехей, но я не омега. Я бета, - а затем, взглянув на свой пустой фужер, который всё время держал в руке, он спокойно добавил, - Пойду-ка возьму ещё шампанского. Надо же выпить за счастье босса и милой Леви. Развернувшись, он стремительным шагом направился в толпу, а после выскользнул из зала. Ему надо было прийти в себя. К счастью, в коридорах замка было пустынно и никто не мог наблюдать, как он тихо умирает внутри себя.