Поэзия моей души 2.0

Кищук прокрутилась перед зеркалом и вышла из ванной. – А не слишком ли свободная на тебе форма? – спросила Ольга, рассматривая Катины белые облегающие джинсы и майку, которая подчёркивала её грудь. – Вот так? – спросила Катя, приспустив её ещё сильнее. Оля приподняла бровь и, прикоснувшись к грудной клетке девушки, полностью закрыла предмет их обсуждения. – Можешь пиджак накинуть сверху, – подкрашивая губы, сказала Серябкина. – Чтобы не мёрзнуть. – Ага, – кивнула Катя и, подойдя к Оле сзади, уткнулась носом в заднюю часть её шеи, покрывая кожу поцелуями. Серябкина, видя Катино выражение лица в зеркале, тяжело вздохнула, прикрыв глаза. – Кристиночка, – позвала девушку мама, – завтрак на столе. – Не хочу, – буркнула сонная Соколова, уснувшая только к утру. – Ты второй день ничего не ешь, – сказала женщина, заходя в комнату. – Мы с отцом волнуемся за тебя. – Не надо за меня волноваться, – огрызнулась Крис, вставая с кровати, – я не маленькая. Венера Станиславовна, смотря вслед взлохмаченной и явно не выспавшейся дочери, обеспокоено нахмурилась, сцепив руки в замок. – Дорогой, – дотронулась женщина до Мишиной руки, – вылет переносится на сегодня. Парень, резко соскочив с кровати, часто моргал, пытаясь сфокусировать взгляд на матери. – Но ведь ты должна была улететь только через пять дней. – Я знаю, дорогой, знаю, – сказала женщина, смотря на себя в зеркало и поправляя выбившиеся из причёски локоны. – Но так сложились обстоятельства. – А как же наши планы? – спросил Тищенко, голос которого дрогнул. – В следующий раз, – женщина, чмокнув парня в щёку, вышла из его комнаты. – Деньги на столе, чуть позже ещё вышлю. Не скучай без меня. Миша, смотря за её удаляющимся с чемоданом силуэтом, присел на кровати, обхватив голову руками. – Это катастрофа, – вещала Соколова, барабаня длинными ногтями по парте. Катя, жуя яблоко, изредка останавливала спокойный взгляд на подруге. – Это просто знакомство с родителями, не преувеличивай. – Вспомни, – шлёпнула Крис подругу по руке, – как прошла наша первая встреча с его отцом. И пойми, почему я так паникую! – Ну за столом ведь ты планируешь быть одетая? – спросила Кищук. – Значит, всё пройдёт куда лучше. Кристи закатила глаза, глубоко выдохнув. – Иногда не понимаю, откуда во мне берётся терпение на тебя. – Ты меня любишь, – пожала Кищук плечами. – Ответ прост. – Ты меня любишь? – спросила девушка, проводя пальцами по спине Темниковой. – Бывших не любят, Лера, – словно от ударов поморщилась Лена, вставая с кровати. – Даже после трёх лет отношений? – спросила та, перевернувшись на спину и приподнявшись на локтях. – Да хоть после десяти, – ответила брюнетка с кухни, перекрикивая шум воды. – Мы расстались с тобой два года назад, – Лера, оказавшись рядом, облокотилась на стол, пока взгляд Лены скользил по её фигуре. – За это время ты звонила мне трижды, и все эти разы в твоей жизни был полнейший кавардак. Что случилось на этот раз? – Я в заднице, – подняла глаза Темникова, пока на её лице отпечаталась из ниоткуда взявшаяся усталость, – и не знаю, как мне оттуда выбраться. Кищук, сидя за партой, смотрела сквозь Серябкину с самым растерянным видом. Оля, заметив это, попыталась привлечь внимание девушки. – Екатерина, – услышала Катя мягкий голос Ольги и неловко улыбнулась, пока витавшее в облаках сознание медленно возвращалось к ней, – будьте с нами, пожалуйста. – Я и так с вами, – ответила блондинка, вкладывая в эту фразу явно не тот смысл, который вложила в него Серябкина. Оля, кивнув, указала Кищук взглядом на учебник. Егор, пожав руку друзьям, уселся на своё место. Шашина, мельком взглянув на помятое лицо парня, обеспокоенно нахмурилась. Блондинка уже направилась к Юдину в намерении спросить о его состоянии, но рядом с ним внезапно оказался Тищенко. – Привет, – сказал Миша и протянул Егору руку. Юдин снисходительно пожал её, но не одарил парня даже мимолётным взглядом. – Я сегодня дома один и прикупил новые диски для приставки. Зайдёшь? – Посмотрим, – буркнул Егор. – Я жду, – поднялся Тищенко с места, видя, что Егор не настроен на разговор. – Адрес ты помнишь. Кищук, прижав Олю к стене, целовала её в шею, заведя руки под юбку. Серябкина сдавленно стонала, сжимая Катины ягодицы. Блондинка расстёгивала пуговицы на Олиной блузке, носом проводя по обнажённой коже и вдыхая в себя её запах. – Катюш, – прошептала Ольга, почувствовав в районе груди слабый укус, – у нас с тобой пара через пять минут. – Оля, почувствовав язык Кати на своём соске через прозрачный бюстгальтер, тихо простонала, закусив губу. – И я бы даже опоздала на неё, если бы мы не находились в моём кабинете. Кищук, тяжело дыша, прислонилась лбом к Олиной щеке. Серябкина гладила её по спине, целуя в висок. – Сегодня ночью ты моя, – Катя, сказав это таким голосом, что у Оли перехватило дыхание, вышла из класса, накинув рюкзак на одно плечо. – Ты правда в заднице, – констатировала Лера, стряхнув пепел в целлофановый пакет. – Но твоя подруга права в одной вещи: ты очень сильно пожалеешь, если уволишься. – Я не могу с ней работать, – сказала Темникова, сильнее завернувшись в плед. – Пока ей на меня до лампочки, я от любого её движения впадаю в ступор. Мне реально башню сносит, понимаешь? – Значит, она будет торжествовать и праздновать победу, если ты уволишься, – пожала плечами Лера, затушив сигарету. Брюнетка, прикрыв глаза, помотала головой. – Ты не понимаешь? Ей будет никак. Олю не заденет эта ситуация никоим образом, потому что ей всё равно. Лера слезла с подоконника и, закинув в рот две подушечки жевательной резинки, вплотную подошла к Темниковой. – Сколько у нас есть времени, чтобы ты успела кончить во второй раз и хоть ненадолго забыть о ней? – Впервые не хотела, чтобы пары кончались, – сказала Кристина, которую с самого утра заметно потряхивало. – Ты слишком эмоциональна, – похлопала Катя подругу по плечу. – Береги себя для финала. – Кищук... – А если серьёзно, то ты просто очень сильно паришься. Зайди в магазин, купи сувенир к столу и всё будет прекрасно. – Думаешь? – спросила Соколова и, увидев приближающегося к ним Стаса, расплылась в улыбке. – Ага, – Катя, кивнув, обняла каждого на прощание и пошла к их обычному месту встречи с Олей после пар. – Привет, – Оля, чмокнув Катю в губы, завела мотор. – Каков маршрут? – За вкусняшками и к тебе, – Кищук, массируя переносицу, откинула голову назад и прикрыла глаза. – Устала? – спросила Ольга, поглаживая Катину ладонь. – Устала бы сильнее, если бы была ещё подготовка с Еленой Владимировной. Кстати, куда она делась? – спросила блондинка. – Неужели решила дать мне отдых от своего предмета? – Полина сказала, что она хочет уволиться. – В декабре? – удивилась Катя. – Что за причина у неё такая? Ольга, перестроившись, надавила на газ. – Она хочет уйти из-за меня. В машине возникла пауза, наполненная лишь звуком шин по скрипучему снегу. Катя, раскрыв веки, смотрела на Серябкину, которая с непроницаемым лицом вела автомобиль, всё ещё держа ладонь девушки в своей. – Злишься? – тихо спросила Катя, видя резкую смену настроения Серябкиной. – Скорее, отказываюсь понимать её поступок, – Олин голос звучал отстранённо, но Кищук прекрасно знала, что за её деланной невозмутимостью кроется целая буря эмоций. – Ты же не давала ей никаких надежд? – осторожно спросила Кищук, боясь услышать положительный ответ. – Нет, – сказала Серябкина, – я сразу обозначила границы наших отношений. И до сих пор не понимаю, что в моём «Не заискрило» ей тогда было непонятно. И не понимаю, что из всех моих отказов являлось для неё намёком на бесконечные попытки меня добиться. – Не заискрило? – хихикнула Катя. – Ты серьёзно отшила её этой фразой? – Не отшила, – нахмурилась Оля, явно не разделяя веселья девушки, – а сказала, что не могу ответить на её симпатию взаимностью. – Это синонимы, – блондинка, видя, что разговор даётся Ольге с трудом, замолчала, поглаживая её костяшки своими пальцами. Серябкина в ответ на это сильнее сжала Катину руку, пока складки на её переносице постепенно разглаживались под натиском их с Кищук молчаливого единения. Кристина, сжимая руку Астафьева, с бешено колотящимся сердцем шла к дверям его квартиры. Парень был абсолютно спокоен и это хоть немного, но тоже успокаивало девушку. – Не бойся ничего, – сказал Стас, поцеловав девушку в щёку перед тем, как открыть дверь. – Всё будет хорошо. Соколова кивнула, сделав глубокий вдох и выдох. – Привет, сынок, – мать Стаса, выйдя из кухни в фартуке, чмокнула парня в щёку. – Знакомься, мам, это Кристина, моя девушка, – представил девушку Асафьев, крепко сжимая её руку, – а это Светлана Алексеевна, моя мама. – Очень приятно, – кивнула блондинка, протянув женщине картонную упаковку с хорошим вином. – Сынок, – вышел из кухни отец, пожав Стасу руку и, встретившись с Крис глазами, галантно поцеловал той руку. – Андрей Витальевич. – Кристина, очень приятно, – девушка, не заметив со стороны мужчины даже намёка на произошедшее пару дней назад, с облегчением выдохнула. – Пойдёмте к столу, – засуетилась мама Стаса, растроганно улыбаясь, смотря на держащихся за руку ребят. Миша, сидя на полу, ел чипсы. В комнате было тихо, но эта тишина била по перепонкам сильнее любого громкого звука. Мама по прилёту не позвонила, а лишь отправила короткое СМС о том, что уже в отеле. Это повторялось из раза в раз, и каждый раз было больно, как в первый. Тищенко, зачерпнув из шуршащего пакета горсть жирных хлопьев, сжал её в кулаке, выругавшись под хруст ломающихся чипсов. Парня захлестнула горькая обида, обжигая горло и глаза, которые наполнились слезами. Вдруг в дверь позвонили. Миша, резко соскочив с места, с надеждой побежал к двери, на ходу приводя волосы и лицо в порядок. – А в семь лет, – сказала женщина, держа в руке очередную фотокарточку, на которой был изображён маленький Стас, – он принёс домой огромную гусеницу и сказал, что отныне она будет жить тут. Приехавшая погостить двоюродная сестра однажды ночью перебудила весь дом своим визгом, когда Джулия сбежала из своего домика и решила сползать в её кровать. – Ты назвал гусеницу Джулией? – засмеялась Кристина, смотря на лицо парня, который с нежностью поглядывал то на мать, то на Крис. – Я тогда только знакомился с миром кинематографа на кассетах, и мне очень сильно запала Джулия Робертс. Я не придумал ничего лучше, кроме как называть все любимые мной вещи её именем. Кристина засмеялась, уткнувшись носом в плечо парня. – Ты же не пьёшь, – удивлённо протянул Тищенко, доставая из принесённого Егора пакета бутылку виски. – Теперь пью, – сказал Юдин, забрав бутылку из его рук. – Ведь какая разница, пьёшь ты или нет, если всё равно всё идёт самым хреновым из всевозможных образом? – Что случилось? – спросил Миша, который вновь захотел помочь явно заблудившемуся в своей жизни Егору. Юдин, плеснув тёмно-коричневую жидкость в гранёный тумблер, залпом выпил её и потянулся за добавкой. – Расскажи. Я смогу тебе помочь. – Я просто от всего устал. И ты, – ударил парня по плечу Егор, – будешь последним, кто сможет мне помочь. Лучше не лечи меня, а показывай диски. – Конечно, – кивнул Миша, борясь с очередным приступом несправедливой обиды. Юдин пошёл в комнату, и Миша, стараясь не смотреть на его тело, молча проследовал за ним. – Как у тебя тепло всегда, – сказала Катя, перебирая Олины локоны, пока она, сидя сзади, целовала Катино лицо и шею. – И я сейчас про атмосферу, а не про жар от батарей. – До тебя здесь было не так, – вполголоса сказала Ольга ей на ухо, обдав его горячим дыханием, от которого у Кати поползли по телу мурашки. – А до тебя было не так в моём сердце, – голос Кати звучал тихо, но ясно. Серябкина приложила свою ладонь к левой стороне Катиной грудной клетки, ощущая кожей внутренней стороны её ровное и лёгкое сердцебиение. Кищук накрыла её ладонь своей, пока шатенка зарылась носом в Катины волосы, мечтая, чтобы этот запах навсегда осел в её лёгких. – Спасибо за приглашение, – сказала Кристина, стоя у порога. – Спасибо, что пришла, – улыбнулся отец Стаса. – Вы очень красивая пара, и мы за вас очень рады. – Я тебе пирог с собой положила, держи, – протянула Светлана Алексеевна контейнер, завёрнутый в фольгу. – До свидания, – помахала Кристина, и они со Стасом вышли на лестничную площадку. – У тебя чудесные родители. – Зря боялась? – спросил Астафьев, указательным пальцем коснувшись кончика её носа. – Я просто готовила себя к худшему, – закатила девушка глаза, видя довольное лицо Стаса. – Со мной тебе это не потребуется, – заверил её парень и обнял за плечи. Законченная бутылка валялась на диване, пока пьяный Егор сидел на полу, крутя приставку в руках. Миша, выпивший всего пару глотков из всего объёма, молча любовался лицом Юдина, которое, несмотря на следы усталости и недосыпа, всё равно было прекрасно. – Вот скажи, – заплетающимся языком начал Егор, у которого перед глазами плыли очертания комнаты, – почему все бабы такие шлюхи? – Потому что ты выбирал недостойных себя, – заверил его Тищенко, прекрасно понимая, о ком говорит Егор. – Тех, которые не умеют любить и ценить и такого человека как ты. – Откуда ты всё это знаешь? – вскипел парень и, пошатнувшись, поднялся на ноги. – У тебя хоть девушка-то была? Или ты только умеешь бегать за мной и дрочить на дешёвое порно? – Зачем мне девушки, когда все мои мысли заняты не ими? – спросил Миша, осторожно подходя к еле стоящему на ногах Егору. – А чем? Зубрёжкой бесполезных предметов, – пошатнулся Юдин, но Мишина рука вовремя оказалась рядом, не дав ему упасть, – которые в будущем тебе всё равно не пригодятся? – Мои мысли заняты тобой, – голос Тищенко стал тише, и парень, смотря в расфокусированные, заплывшие хмелем глаза Егора, опустился перед ним на колени. Серябкина, выгибаясь в спине, держала руку на Катиной голове. – Да, ещё, – выдохнула она, ощущая движения Катиного языка в себе. Кищук ускорилась, носом касаясь клитора девушки. Ольга вскрикнула и, прижав Катю ближе, судорожно задышала, распластавшись на кровати. – Соскучилась? – игриво спросила блондинка, целуя Олю в губы. – Да, – кивнула Серябкина, ощущая на губах девушки вкус собственной смазки. Миша, обхватив губами член Егора, совершал движения головой вперёд и назад. Юдин, кажется, окончательно заблудился в выпитом виски. Его руки безвольно болтались, а сам он облокотился на стену и шумно дышал. Егора пронзила волна приближающегося оргазма, и он раскрыл глаза, посмотрев вниз. – Какого чёрта? – дёрнувшись как от удара током, спросил Юдин, увидев перед собой стоящего на коленях одноклассника. – Ты пидор? Ты, сука, пидор?! – Миша, оторопело уставившись на парня, отскочил от него и тяжело дышал. Егор замахнулся и всей внезапно вернувшейся силой ударил Тищенко по лицу. Тот вскрикнул и упал на пол, схватившись за наливающийся кровью глаз. Юдин, подойдя к нему, пнул парня в живот, громко выругавшись. – Ещё раз, сука, – сказал он, сплюнув на пол, – только попробуй ко мне приблизиться. Убью. Миша, закрыв голову руками, лежал на полу, краем глаза видя, как Егор застегнул ширинку и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью. Парень, пальцами царапая паркет, корчился от боли, пока слёзы смешивались на его лице с кровью, образуя на полу чрезмерно солёную лужицу.