Продолжим

Берег, заросший лесом и кустарниками, и огромная мутная речка, которая больше походила на болото. Она словно змея тянулась вдоль поросшего высоким камышом и осокой берега. За этими, казалось, непроходимыми лесными зарослями скрывался заброшенный деревянный причал. Именно к нему сейчас не спеша направлялись двое людей. Невысокая девушка босыми ногами уверенно ступала по сухой от постоянно палящего солнца траве. В руках виднелась пара кремовых босоножек с поломанным каблуком и бутылка открытого вина. Следом устало шел молодой темноволосый парень, на плечо которого был вальяжно накинут пиджак. Оказавшись возле причала, девушка твердо ступает на деревянные доски, насквозь прогнившие и покосившиеся, отчего между ними виднеются зияющие трещины. Останавливаясь на минуту, она вглядывается в щели под ногами, на прозрачную воду, видя илистое дно. Вода просто устоялась и стала прозрачной, но стоит кинуть, например, камень, как она вновь станет мутной. Шумно вдыхая свежий воздух, в котором чувствовался тонкий запах цветущей черемухи, что росла неподалеку от берега, она сделала первый шаг и услышала мерзкий скрип прогнивших от воды деревянных досок. И, словно ошпаренная кипятком, отступила назад. Под ее босыми ногами что-то хрустнуло, и она пошатнулась, потеряв на секунду равновесие, и упала, больно ударившись коленями об твердую землю. Хоги лишь успела сдавленно пискнуть и плотно закрыла глаза, отчаянно прижимая босоножки и вино к груди. Ей казалось что это хрустнул сам причал, и сейчас она незамедлительно провалится в холодную воду. Но когда этого не произошло, девушка медленно открыла глаза и испуганно посмотрела вниз. На потрескавшейся земле беспорядочно разметались сухие веточки старой вербы, а девушка, как оказалось, наступила на одну из них. Она с трудом поднялась, ноги были в жутких ссадинах, а еще правый локоть сильно саднило. Благо выпитый до этого алкоголь, смог частично заглушить эту боль от падения. Не всю конечно, но, несомненно, остались лишь жалкие отголоски. «Испугалась» - с легкой улыбкой на губах, за ее действиями со стороны наблюдал Фурута. Он просто смотрел, явно не спеша помогать. Собрав все крошки своей смелости, покачнувшись на месте она продолжила идти по хлипкому причалу. Отбросив страх упасть, Аюми, быстро перебирая ножками, вмиг оказалась на краю. В конце причала, ветер дул еще сильнее, обвевая, обволакивая, очищая ее тело от пыли. А еще он нещадно трепал длинные светлые волосы, развивая их в разные стороны. Над головой уже давно собирались густые темные облака, а с неба постепенно начали падать теплые капли летнего дождя. Она закрыла глаза, наслаждаясь этими приятными ощущениями. А дождь продолжал неутомимо осыпать мелкими каплями сухие растрепанные волосы, попадая на разгоряченное от спиртного лицо. Он освежал, приводил ее в чувство, заставляя трезветь. Хотя последнего ей точно не хотелось. Только не сейчас. Ей так хочется продлить это восхитительное чувство безответственности и фантастической свободы. Рывком поломанные босоножки отправляются на дно речки, они ведь ей больше не нужны. Хоги делает глоток крепкого напитка, наблюдая как дождевые капли падают в реку, нарушая гладкую поверхность воды. Жгучий терпкий алкоголь проникает внутрь, приятно согревая желудок, и расслабляя напряженное измученное тело. Такой сладкий фруктовый аромат хмельного зелья дурманит ее пуще прежнего, а терпкий привкус во рту заставлять жмуриться. Она впервые за многие годы так чертовски пьяна, что даже не способна, кажется, членораздельно говорить. А теперь еще и мокрая как канализационная крыса. Даже ноги подкашиваются, упорно отказываясь держать свою безвольную хозяйку в вертикальном положении. Она хочет сесть, но пока что только неуверенно осматривает доски под ногами. Грязные, гнилые, с выглядывающими головками железных ржавых гвоздей, которые бесспорно оставят след на белоснежном платье. Хотя хуже уже точно не будет. И она ватными ногами медленно опускает на грязные, мокрые от дождя доски, приподняв подол платья. Присев, девушка издала лишь протяжный облегченный выдох. Деревянные, неотесанные, доски неприятно режут по тонкой и чувствительной коже бедер, впиваясь своей шершавой поверхностью в нее. Но на эту еле ощутимую боль ей было откровенно плевать – вместо неё в душе разлилось ни с чем несравнимое облегчение. Но все же противные ощущения заставляют ерзать на месте. Едва ощутимый холодный дождь продолжал моросить, заставляя толпы мурашек бегать по коже. Тонкие пальцы тянутся к влажной челке, она замирает на секунду, прежде чем продолжить воплощать свою задумку в жизнь. Немного поколебавшись, Аюми все же решается. Схватившись за голову обеими руками, Хоги чересчур резкими, грубыми, неаккуратными движениями убирает волосы назад, открывая лицо в смешных веснушках. Ветер порывами забрасывает мелкие капли, словно иголки, на лицо. На контрасте с холодным дождем доски кажутся ей невероятно теплыми, и она сразу же опускает ладони, чтобы проверить правдивость своих ощущений. Позади слышно лишь шелест листков и трав, которые уверенно колышет ветер, и тяжелый скрип старого причала. А еще видит размытую тень, что в доли секунды образовалась рядышком с ней. И ловит себя на абсолютно дурацкой мысли, что уже заждалась. Молча, Фурута присаживается по левую сторону от девушки. Вроде бы рядом, но не так не близко, как бы сейчас хотелось одинокой, и чертовски пьяной девушке. Он просто рядом. Их разделяется где-то двадцать сантиметров и бутылка вина. Достаточно охмелевшая, она инстинктивно поворачивает голову в его сторону и с неприкрытым интересом наблюдает за его действиями. Раньше она бы себе никогда в жизни, не позволила, вот так нагло пялиться на кого либо. А уж тем более на представителя противоположного пола. Раньше ее всегда сдерживала собственная стеснительность, нормы и правила хорошего поведения, что были добровольно-принудительно навязанные ей обществом. Он не спеша, расшнуровывает и снимает обувь, открывая вид на серые носки с желтыми уточками. Эта вещь гардероба кажется такой инородной, неподходящей, взрослому мужчине в солидном костюме, что ей кажется это невероятно смешным и абсурдным. Кто бы мог подумать, что следователь по гулям может носить подобные вещи. Она даже в школе не носила такую безвкусицу, а ему же двадцать четыре года, впал в детство что ли. Он словно специально медленно стягивает носки, чопорно аккуратно складывая их в кучку. А она уже просто не в силах сдержать этот неуправляемый порыв, издает непонятный хриплый смешок. Нимура притворяется, что не слышит этого, не замечает, а просто подкатывает брюки, и опускает босые ноги по щиколотку в холодную воду. Вот так в нерушимой тишине они сидят около двадцати минут на маленьком деревянном причале, который перекосился. Но они продолжали сидеть, совершенно не боясь упасть. Ведь ниже падать некуда. Особенно ему. Хоги продолжает выжидающе с любопытством смотрит на него. Они даже встречаются на мгновенье глазами, но она сразу же стеснительно отводит их в сторону. Такая маленькая, болезненно хрупкая, и в тот же час невероятно сильная женщина. С нездорово блестящими стекляшками вместо глаз, с чрезмерной худобой, и чересчур бледной и необыкновенно нежной кожей, выглядит, будто фарфоровая кукла. Легкое летнее платьице белого цвета на бретельках, весьма свободно сидит на своей худенькой владелице. А распущенные длинные волосы, придают ее образу какой-то невинности. Она выглядит такой непорочной, чистой, светлой. Словно ангел в плоти. Холодный ветер вперемешку с дождем, то и дело срывает легкое платье, приподнимая его вверх. Аюми краснеет то ли от вина, то ли от смущения, придерживает ткань в области колен, что бы, ни дай Бог, он не увидел то, что видеть не должен. Ведь ей кажется неприличным, если он увидит эту часть ее тела так близко. А он лишь чуток приподнимает уголки губ в хитрой улыбке, и прищуривает глаза, глядя на эти жалкие попытки скрыть что-то. Тонкая белая ткань быстро намокла под дождем, и уже липнет к худенькому тельцу своей владелицы. Фурута четко видит очертания темно-розовых вставших от холода сосков, сквозь промокшую паутинчатую ткань, что больше походила на марлю. Она чувствует на себе этот оценивающий взгляд, стесненно охает, и мнется на месте. А еще она явно чего-то ждет, и он знает чего. Фурута почти целомудренно целует холодными скользкими губами обнаженное девичье плечико, которое так аппетитно выглядывает сквозь копью растрепанных волос. А ее словно током прошибает, небольшая грудь быстро вздымается с каждым хаотичным вздохом. Она тяжело дышит, словно только что пробежала километраж, жадно хватая воздух ртом. А Нимура лишь лукаво улыбается и отстраняется, давая время на обдумывания. Сам же смотрит вниз, на огромное количество ракушек и мха которым оброс причал. Выглядит невероятно красиво и необычно. - Пахнет вином и смертью, - тихо доносится до его ушей, голос опьяневшей девушки, которая сейчас отрицательно мотает головой, словно отгоняя эти мысли. Пронзительно тоскливо смотри не на него, а на место между ними. Пустое место. Смотрит и ждет. Но вот чего? Пустота не ответит, пустота молчит, пустота не умеет разговаривать. Он мог бы ответить вместо пустоты, но его не спрашивали. К нему не обращались. Да и она словно говорила это не ему, а кому то другому. Тому человеку, что сидел между ними. А между ними никого и нет. Между ними только расстояние в двадцать сантиметров и бутылка дешевого алкоголя. Хотя действительно, если так подумать, то эти двадцать сантиметров, что разделяют ее от смерти. От искрометно быстрой, или же мучительно долгой со всеми пристрастиями. Аюми делает огромный глоток вина и сразу же прикрывает маленькой ладошкой рот, видимо, чтобы не выплюнуть мерзкое спиртное. Продержав руку на своем лице, где-то полминуты, она с облегчение ее опускает. Проглотила. - Поцелуй меня! - только и успевает отдаленным эхо дойти до ушей. Он не успевает даже сообразить, как она отчаянно и рьяно хватается руками за воротник рубашки и пытается притянуть как можно ближе. Хотя кажется ближе уже некуда. А после в неконтролируемом порыве обхватывает худенькими руками за шею. Закрыв глаза, подставляет ему лицо. Он же не целует, а просто внимательно изучает и старается запомнить каждую черту её еще совсем детского личика. Просто запомнить это бледное кукольное лицо осыпанное смешными рыжими веснушками. Светлые пшеничные влажные волосы неаккуратными прядками спадают на лицо, закрывая ее единственный недостаток, который для него уже давно стал достоинством. Она была так чиста и невинна, а еще похожа на самого настоящего ангела, сошедшего с небес на грешную землю. Он врет. Он никогда не видел ангелов. Но готов поспорить, что если они и существуют, то непременно похожи на нее. Лицо девушки явно напряглось в ожидании, глаза плотно закрыты, вспотевшие руки судорожно, до боли сжимают шею с невероятной для столь хрупкой девушки силой. Она хочет только невинный поцелуй. А он уже хочет больше. Ведь она так непозволительно близко, он чувствует тепло тела, и учащенное сердцебиение, вдыхает свежий аромат мыла которым она, наверное, сегодня мылась. А еще видит эти изящные узкие плечи с выделяющими ключицами, в которые так и хочется впиться, безжалостно кусая до крови, до боли. И даже холодная, влажная от дождя ткань платья которую он прижимает к телу, не может остудить тот нарастающий огонь. Он как преступник перед смертной казнью, а она его последнее желание, которое положено исполнить. Он нежно касается ее покусанных вспухших губ, сначала легко, а затем решается на более чувствительный поцелуй. Он чувствует, как ее тело на мгновение напрягается, но в следующую секунду напряжение проходит, и она одобрительно нежно проводит по его плечам. Его руки забираются в спутанные мокрые волосы и так не привычно мягко массируют ее шею, заставляя напряженные мышцы расслабиться. Как он и ожидал, Аюми совсем не умела целоваться. Но благо алкоголь притупив ее чувство стыда, сделав ее более развязной. Она беспорядочно бродила руками по его спине, впиваясь в него короткими ногтями. Ее острый язык, настойчиво и совсем неумело прикасался с его. Но этот поцелуй ему сладостнее, чем все что были до этого. Сам поцелуй, длился недолго. Ей не хватило воздуха и она, тяжело мыча ему в рот, разорвала поцелуй. Светлые волосы, нежное лицо со смешливыми одурманенными алкоголем глазами. Все еще опьяненная поцелуем, она открыла потяжелевшие веки и медленно моргнула. Ее взгляд был затуманен неприкрытым ничем желанием продолжения. А в глазах виднелись, искорки веселья вперемешку с возбуждением. Еще бы. Она словно находилась в тумане, не веря в происходящее. Ее русые волосы разметались по спине, а светлое платьице надувалось под порывами ветра. Судорожно сжав дрожащими руками бутылку, и проливая вино на платье, она, допивает последние капли. А затем пустая бутылка с размаха улетает в мутную воду, но не слишком далеко, силенок не хватает. Еще минуту он с задумчивым видом смотрит в голубую даль, прищурив глаза из-за жгучих лучей солнца, что кратко выглядывает за облаков. После дождя ведь всегда солнце. Причал стал скользкий от дождя, так и упасть можно. Просто провалиться в невероятно холодную и грязную воду. Он все же как-то поднимается на ноги, и протягивает ей руку. Аюми не двигаясь с места, явно раздумывая над его предложением, задумчиво посмотрела на протянутую руку, а затем посмотрела в его глаза, и опять же перевела взгляд на его руку. Она четко осознает остатками своего одурманенного сознания, что не хочет отсюда уходить. Только в этом безлюдном месте, она может чувствовать себя по-настоящему свободной и раскрепощенной как никогда до этого. Хотя дело не в этом месте, дело в нем. И это кажется ей невероятно странным. Как же быстро все поменялось. Ровно восемь часов назад она докладывала Йошитаки Вашу о гибели всего отряда Хачикавы и о пропаже без вести Тоору Муцуки. И к концу ее доклада, чернила превратились в кляксу, отчет в изогнутый комочек ненависти, а она сама в блеклую безжизненную тень себя прежней. Жизнь казалось потеряла всякий смысл, а соленый привкус слез, запомнился надолго. Ей ничего не хотелось, даже жить. А теперь спустя всего восемь часов, и две бутылки дешевого полусухого вина, она вновь обрела смысл жизни. Как бы это глупо не прозвучало. Ей не хочется уходить, но нужно. Ведь уже темнеет, и им пора расходится по своих пустых домах, где их никто не ждет. Фурута видит, как девушка разочарованно вздыхает, хватается за его руку и тяжело поднимается. Перебирая босыми ногами на месте, она обиженно смотрит куда-то вниз. А он зачем-то тихо добавляет: - Мы обязательно продолжим..