Рождение

Пятого Дома, властвующий над лесами и зверьми. Люциферианин, жаждущий возмездия.

      Был он смертным, и имя его звучало благозвучно, как шум листвы в юном лесу. Охотился, ходил по следам, кормил многих в деревне добытой дичью и травами. И почитал он лес как своего кормильца, любил как родную душу, а из людей никто ему не был нужен. Однажды пришли в поселение те, кто проповедовал неизвестную деревенщине ебанутую веру, и не понравился им благозвучный Следопыт: он нелюдимый да еще шаманством каким-то промышляет. Посчитали его чернью и велели вздернуть на столбе на входе в деревню, чтобы было неповадно и устрашающе — мол, нынче наша сила в этом селе. Услышал о своей судьбе — и взмолился Следопыт. Говорит, Духи леса, заберите к себе. Никогда не верил в людей и не любил их, но из щедрости и нужды помогал им. Не понимал я человеческий род, и вижу теперь, сколь отвратным может быть их лик. Не хочу умирать на въезде в людскую деревню, где вскоре зараза властных людей с оружием распространится на каждый дом, и будет поселение смердеть своей грязью. Заберите, молю, хочу стать единой душой с лесом и душу свою отдаю.       Ветер поднялся — зашумел лес. Грянул гром и сверкнула молния. Пробежали грациозные лани через тропу и скрылись в череде деревьев и кустов. Взмыла стая черных птиц, закружилась над отчаявшимся человеком, а затем стрелой спустилась к земле и замерла перед ним, образовав фигуру. Она шевелилась, кричала голосами птиц. Несчастный Следопыт поднял заплаканные глаза, и увидел, что фигура в раздумии. И видел он, как она приняла решение.       К вечеру пришли за ним крепкие мужики, найдя в бессознательном состоянии. Взяли за ноги и за руки и потащили к висельнице, и возле самого столба очнулся Следопыт, и осознал себя несчастным. Отчаяние и позор захлестнули его, но не смел он вырываться, а только тихо плакал и был очень податливым. Таким его и вздернули на столбе у входа в деревню, как обещались.       Послышался далекий крик воронья. Угрожающе зашумел лесной массив. Деревенские и верующие в ебанутую хрень чужаки, все как один, повернулись к лесу и испытали первородный ужас. Устремились к ним из тьмы крепкие ветви и корни, и стали пронзать людей одного за одним, и затаскивать к себе в чащу. Выбежали дикие звери, но казались они призрачными, объятыми бледным зеленым пламенем, и кинулись на людей, и стали пожирать. Все заполнилось листвой, зверями, криками, и пролилась кровь, и потекла ручьями. А на столбе болтался Следопыт в багряных лучах солнца, и улыбка застыла на его синем лице с высунутым языком и выпученными глазами.       Когда кончено было дело, животные столпились под телом Следопыта, а ветви аккуратно сняли труп со столба, обвив его с ног до головы. Воронье слетелось и снова оформилось в нечеткую фигуру, которая, словно бы наклонив символическую голову, «смотрела» на Следопыта. Махнули птицы крыльями в такт — и взлетела фигура, после чего вонзилась в тело мертвеца и тенью исчезла в нем.       Мертвый стал преображаться. Послышался человеческий крик, перекликающийся с вороньим. Зверье забило копытами, зарычало, встало на дыбы, а кости человека сломались и вылезли обломками через мышцы, кожу и одежду. Начали обломки расти, обрастать листьями и шипами, извиваясь, обрастать корой. Ноги стали удивительно крепкими, а ступни длинными и ветвистыми, и некая сила придала телу вертикальное положение. Оно раскинуло руки и раскрыло глаза, и те светились потусторонним зеленым светом. Существо ожило и стало зваться демоном, хозяином леса и зверей.