Минута до последнего вздоха.

Глаза наливались свинцом, веки прикрывались, дышалось с трудом. Холодный пол не внушал доверия, ладони всё ещё искали опору, но ничего вокруг не было. Антон совсем один оказался в пустом помещении, почти без сознания и шанса на жизнь. Последние секунды бежали с неумолимой скоростью, сердце стучало всё медленнее, казалось, что этот удар последний. Где же спасение? Сбоку послышался топот, самый настоящий, но это лишь одна пара ног. Конечно это несётся Арсений, ни с кем его не спутаешь. При одном лишь воспоминании парня у Шастуна на губах мелькнула улыбка. Ох уж этот Сеня... Он не любит, когда его так зовут, но ведь это его имя! Арс, любимый Арс бежит на помощь. Он всегда был рядом в такие моменты, а успеет ли сейчас? Попов опустился на колени с телом своего друга, пытаясь понять, что произошло. Антон не слышал вопросов, которые ему задавали, лишь следил за быстрым движением губ своего возлюбленного. Ему хотелось протянуть ладонь и коснуться щетины, аккуратного носа, провести по ключицам, но он не может. — Антон, чем я могу тебе помочь? — кричал Арсений, проверяя тело Антона на наличие ран. Их не оказалось. Причина была совсем в другом. — Ответь мне, — в его голубых глазах читалась жуткая боль. — Оставь меня, — прохрипел Шастун, откашлялся и отвернулся, чтобы не видеть всё отчаяние на лице друга. — Ты вряд ли меня спасёшь. А на самом-то деле только Попов мог помочь в этой ситуации. Всего тремя словами спасти парня, но пока что он даже не догадывается об этом. Антон замолчал. Через некоторое время почувствовал укол в груди и сообщил Арсу: — У меня последняя минута, давай прощаться, — оба задышали быстрее, ловили каждый взгляд. Арсений медленно наклонялся к Шастуну, из его красивых глаз ручьём текли слёзы, он не могу поверить, что это конец. — Не плачь. Антон нашёл в себе силы поднять руку и вытереть солёные капли с щёк Попова. Этот жест был куда милее, чем мог показаться обоим. В этом касании была неземная любовь, которую не каждый может испытать в своей жизни. — Я не оставлю тебя, — Попов попытался ещё раз осмотреть тело погибающего, сжимая его ладонь всё крепче. — Что болит? Антону нужно было указать на левую сторону, вы безошибочно знаете, что там за чёртов орган, который изо дня в день болит. Арсений не получил ответа, болезненно зажмурился и вдохнул больше воздуха, чтобы не потерять сознание. Полминуты. Осталось в=несчастных тридцать секунд до последнего вздоха Шастуна. — Арс, — позвал он. Голубые глаза устремились на идеальное бледное лицо, — болит тут, — указал на грудь, на сердце, — только ты можешь мне помочь. Помочь своей любовью, Арс. Повисла угнетающая тишина. Парни смотрели друг на друга, только Попов от удивления раскрыл рот. Один... Два... Три... — Господи, Шаст, переигрываешь! — Попов засмеялся и ударил друга по плечу. — Такого не было в сценарии! Арсений помог Антону подняться, отряхнул его и вытер проступающие слёзы. Да, этого действительно не было в постановке, но оба думают об этом ежедневно. Ночами Попов сжимает подушку, представляя, что это Антон, а Шастун выкуривает сигарету за сигаретой, вглядываясь в образ любимого в голове. Парни бы определённо слились в горячем поцелуе, наконец признавшись в своих чувствах, но в зале был режиссёр-постановщик, испортивший своим присутствием начинающиеся отношения сладкой парочки.