Бессонница все также тревожит. Звуки бурлящей жизни ночного города только подливают масла в огонь, не давая сомкнуть глаз. Парень глубоко вздохнул, надеясь, что такой необходимый и долгожданный покой вот-вот наступит, а этот чёртов шум, за окном, наконец-то прекратится. Но, видимо, не всё так радужно и просто, как в его мыслях.
Сеул завораживает своим величием, а его ночь вовсе лишает дара речи. Он так и манит людей своей таинственной аурой неизведанности, привлекая, словно магнит, что так притягивает металл.
Дни теряются в гущи многих событий, что происходят здесь чуть ли не ежесекундно. Угрюмые люди семенят по своим делам, и, погруженные в свои проблемы, даже не замечают всего окружающего. Но, стоит только дождаться появления звёзд на небе, как меняется абсолютно всё.
Свет уступает сумеркам, а скучная столица превращается в центр всея развлечений, состоящей из самой невменяемой и ищущей приключений на свою пятую точку молодёжи. Город оживает, приобретая окрас самых ярких, неординарных цветов, что не снились даже самым чокнутым художникам. Его улицы переполнены больше, чем в светлое время суток. И тогда кажется, что он становится настоящим только с заходом солнца.
Все эти слова только подтверждает гам из-за окна, что так мешает Чимину.
Нервно постукивая кончиками пальцев по груди в такт музыке, игравшей в наушнике, он размышлял об этом, не теряя надежды на скорое погружение в сладкую негу сновидений. Как бы Пак не старался - не мог заставить себя уснуть.
Если бы взгляд имел свойство просверливать дыры в материи - его определённо выжег одну такую в потолке, куда Мин устремил свой взор, не моргая. Судорожные вздохи эхом разносились по маленькому пространству среды обитания парня, а биение сердца отдавалось глухими стуками где-то в районе висков.
Взвесив все «за» и «против» Чимин поднялся с кровати, по пути надевая, что попало, при этом приглаживая рукой непослушную пепельную чёлку. Он поднял спортивную сумку и закинул туда только всё самое необходимое, накидывая на себя светлую ветровку. Блондин не горит желанием быть пойманным, а после и вовсе получить пинок под зад в обратном направлении от старшего брата, который уж слишком сильно заботиться о своём донсэне. Поэтому приходится тихонько, чуть ли не на носочках, выходить из своей комнаты, быстро обуваясь и покидая квартиру.
Холодный осенний ветер обдает резким потоком чувствительное, после долгого пребывания в тепле, лицо. Погода на улице подходящая, от чего светловолосый, хоть самую малость, но, всё же - радуется. Парень на мгновенье прикрыл веки, чтобы сполна насладиться моментом.
Перед глазами водоворотом закружили воспоминания из детства, когда он, Сонхе и родители любили устраивать посиделки на небольшой террасе загородного дома их любимого дедушки с чашками самого вкусного горячего шоколада, укутавшись в один широкий плед на двухместном диванчике. Они разговаривали часами, изучали новые созвездия и придумывали им свои смешные, а зачастую и вовсе нелепые, названия. Чимин тогда долго смеялся, сгибаясь пополам, не в силах остановиться. Брат лишь заботливо улыбался и укутывал младшего в теплую ткань с головой. Отец ласково обнимал свою семью, смотря на жену и детей с бескрайней любовью в глазах.
Только вот как жаль, что никогда нельзя предугадать конец этих самых счастливых моментов в жизни…
Новый поток ночного воздуха заставил парня очнуться от накрывших воспоминаний, немного поёжиться и встряхнуть головой, дабы прийти в чувства чуть быстрее. Аромат сухих опалых листьев тянулся за парнем тонким шлейфом ностальгии по дням, когда семейство Пак было ещё в полном составе.
Семья Чимина жила просто, а её члены ценили каждый миг, проведённый вместе. Мать вкладывала всю свою душу в воспитания детей, поддерживала очаг взаимопонимания и любви. Отец же с утра до ночи вкалывал, вылезая из кожи вон на роботе, чтобы обеспечить своих родных и дать малюткам всё, что те только пожелают. Он также не забывал уделять должное внимание их духовному воспитанию, проводя свободное время с семьёй.
Они часто ездили к морю, бегали по пляжу, строили песочные замки, запускали змея, что так быстро рассекал своими крыльями воздух над их головами. Именно после таких дней, когда глаза чуть пощипывало от долгого контакта с прохладным ветром, а тело окутывало приятной усталостью, этот предмет стал эдаким символом безмятежности. Младший любил чувствовать мелкие крупинки песка между пальцев ног, босиком играя в догонялки с папой. Оглядываясь, он видел ту картину, от которой сейчас, вспоминая, давил тихие рыдания в подушку.
Глава семьи умер, когда Минни только исполнилось одиннадцать. Он и подумать не мог, что горе нагрянет так рано, не давая и малейшей надежды на прощание с родным отцом. Реальность настигла неожиданно, принося с собой горькую правду. Фрагментами всплывали моменты, что так надёжно пытались спрятать от взора наивных глаз родители.
Постоянные поздние приходы сопровождались громкими, болезненными звуками кашля из родительской спальни. А отсрочка похода к врачу из-за неотложных обязанностей сделала свое. Болезнь прогрессировала и во время очередного приступа заставила мужчину обратиться к специалистам. В ответ они лишь пожимали плечами со словами, что уже слишком поздно...
Сбросив возникшую грусть на недосып, он зашагал в направлении выхода на главную улицу.
И правда: жители района бродили семьями, смеясь и пробуя различную еду, от запаха которой даже у сытого человека потекут слюнки. Радостные лица мелькали перед взором Мина, сменяясь неоновыми вывесками минимаркетов, магазинчиков и сувенирных будок, а потом и вовсе пропадая из его поля зрения.
Блондин свернул по дороге, семеня между дворами и перекрестками в известном только ему направлении. И если ранее пройденные дома и здания мерцали, словно новогодние ёлки, то эти маленькие улички подсвечивались лишь теплом света кое-как не потускневших лампочек.
Атмосфера в пространстве витает неизвестностью с нотками плохого предчувствия. Чимин, проигнорировав свои «догадки», поспешил зайти внутрь помещения.
Здание находится чуть дальше центра района, где проживает Пак. Оно, под покровом ночи, возвышается своими размерами, а потрёпанный купол, что накрывает его сверху, сверкает бронзой слегка поржавевшей железы под светом луны. Буквы над входной дверью, поблескивая белым неоном, мигают в приглашающем жесте и складываются в одно лишь слово: «КАТОК». Внутри же, на столе кассы, красуется табличка с надписью «тех. перерыв».
Парень проходит мимо стойки, двигаясь прямо по маленькому коридору. Дверь комнаты в дальнем конце приоткрыта.
Оглянувшись, он поспешной ходой пересекает пространство, направляясь к небольшой тумбочке в углу, даже не обращая внимания на направленный взор любопытных глаз где-то из стороны дивана.
– Ну что? - устало выдыхает Пак, поднимая раздражённый взгляд на парня. – Не опять, а снова, как говориться...
– Почему такой нервный? Я ведь даже пикнуть не успел по поводу твоей говно-рожи, - хмыкает, - Недосып? Или же недотр...
Тот так и не успевает договорить из-за прилетевшей в лицо пустой пластиковой бутылки из-под воды, что так удачно подвернулась под руку. Ахнув от неожиданности, а после и вовсе залившись довольным смехом от удачной шутки над другом, что напоминал звуки, издаваемые гиенами, Хосок выпрямился и потянулся. Лицо его вмиг приняло серьёзное выражения.
– Неужели всё настолько плохо? У тебя ведь завтра важный день, а перед такими событиями отдых и здоровый сон не помешали бы. - Ворчит Чон.
Только светловолосый, будто не слышит его. Он продолжает вынимать всё необходимое из рюкзака, складывая ненужное в тумбочку. И только достав то, что ему в данной ситуации так необходимо, парень тихо, почти неслышно говорит.
– Знаешь ведь, что по-другому не умею, - нервно и грустно улыбается младший.
Хосок не тупой. Видит, как малому плохо. И от безысходности челюсть сама по себе сжимается сильнее, чем положено и кулаки неприлично чешутся.
– Может, хватит уже, а? Ты и так настрадался, перестань сохнуть за тем, от кого и слова доброго даже в чёрный день, блять, не дождёшься. Я бы на твоем месте... - закипает тот, но прерывает свой злобный монолог из-за пристального взгляда, в котором читается еле уловимая мольба прекратить.
Бесполезно, сколько б ни распинался.
И он замолкает, наблюдая за стремительной сменой настроения.
– Но ты ведь не на моем месте, правда? Так что перестань читать морали. Я уже взрослый мальчик,
мамочка, и сам разберусь со своими заёбами.
И смотрит так, что мурашки пробегают по коже. Но темноволосый не из пугливых: он давно научился выносливо справляться с такими своеобразными «атаками». Хосок знает, что за всей напускной холодностью скрывается напуганный мальчишка. Поэтому лишь смотрит на свои руки, сцепленные в плотный замок и прерывисто выдыхает.
– Смотри, чтобы твои заёбы или же один
конкретный боком не вылезли. – Пятерней взлохматил шевелюру цвета вороньего пера, продолжая, - Что на счёт завтра? Надеюсь не облажаешься. - усмехается,- Не хочу краснеть за тебя, - уже открыто глумится он со своего товарища.
– Да иди ты... - подхватывает младший одной рукой пару коньков. Другой запихивает в карман брюк плеер, направляясь к выходу из комнаты, - Будь осторожен с такими шутками, если не хочешь, чтобы эта бутылка оказалась там, где тебе будет неприятно её ощутить,
хён. - невинно хлопает он своими ресницами, задерживаясь около двери, не держа зла на старшего.
– Не увлекайся, Минни. Я беспокоюсь, - взволнованно бормочет Чон, пропуская колкость мимо ушей.
Следующее «
Обязательно» из уст младшего звучит как «
Даже не пытайся » и Хосок не успевает что-либо возразить, как Чим скрывается за дверным проемом. А тот так и остаётся сидеть на диване, пребывая в лабиринтах своего разума настолько долго, пока за спиной не слышит такой знакомый звук чирканья пальца об колесико зажигалки.
***
