Мясо

Сила любви и физической привязанности — это нечто сверхъестественное.

      Сырое человеческое мясо мало чем отличается от сырой свинины или говядины, лишь привкусом крови, а так, то же мясо. Те же волокна, так же жуётся, так же быстро засыхает и закисает. И застревает между зубов одинаково плотно, что между резцами, что между жевательными. Почему-то лишь Деннису это мешает полноценно жить, это мерзкое натянутое ощущение в дёснах, запах запёкшейся металлической крови на руках и лице, запах плоти изо рта, поднимающийся прямиком из желудка, и смердящее дыхание смерти. Господи боже, какая мерзость, хочется вскрикнуть на всю ванную о том, как он устал это все вычищать из себя. Но спящая через дверь Кейси не позволяет вырваться душевной боли матом и криком. Самый большой недостаток зверя, который, насытившись чистой плотью, спокойно укладывался спать к верху брюхом в ожидание следующей охоты, это грязь. А на свет все насильно выпихивали разгребать это дерьмо и приводить тело в порядок самого педантичного чистюлю из Орды.       Деннис горько вздыхает, но все же берётся за дело, в который уже раз. Первым делом смыть с лица и груди кровь, открыть зеркальную дверцу шкафа и достать зубную нить, оценить волосяной покров на щеках, прикинуть, не нужно ли побриться, и даже чистоту ушных раковин проверить. Всё же зверь особой чистоплотностью не отличается, хоть он и тигр, ну да пусть, он нужен не для этого. Для чистоты и порядка есть он, Деннис, и он с радостью исполнит свою миссию перед их общей целью, искоренить не страдавших. Зубная нить проскальзывает в щель между заострённым клыком и резцом, цепляя не пережёванные волокна человечины, после чего с мерзким натянутым звуком кусочек мяса всё же выходит из-под зуба.       Он не заметил как на заднем фоне зеркала кто-то зашевелился и потянулся. В доме никого нет кроме него и Кейси, никто больше и не нужен. Девушка подходит к двери и не стуча опирается на косяк, сонно улыбаясь и растирая глаза.       - Как охота?       Наконец он отводит внимательный взгляд от зубов к другому углу зеркала, где видно отражение заспанной молодой женщины. Нельзя отрицать ее красоты, но... Деннис цепенеет от ужаса прямо перед зеркалом с нитью в зубах и аж задыхается от возмущения.       - Сними немедленно!       Командует он, разворачиваясь от зеркала к девушке, разрывая об клык нить с куском плоти. На ней висит его любимая хлопковая черная рубашка, которую он специально погладил и накрахмалил к завтрашнему утру. Но вместо любимой одежды он созерцает помятое тряпье с запахом женского пота, неужели она в ней спала, пока зверь ходил за добычей? Кейси улыбается и льнет к белому кафелю ванной комнаты всем телом, медленно расстёгивая самую нижнюю пуговицу, потом вторую, перебирая пальцами так медленно, что можно рассмотреть каждое движение, каждый момент эмоций на ее лице. Словно ручной котенок она в пару шагов оказывается рядом со стиральной машинкой и не поднимая взгляда все еще раздевается. Закусив нижнюю губу проводит одной рукой по обнаженной груди и слегка учащённо дышит, имитируя возбуждение. Как Денис и предполагал, под рубахой не оказалось ничего, кроме черных трусиков под шорты. От которых именно у него из всей Орды шла кругом голова. Как же хорошо она изучила их, уже не то что узнает каждую личность, знает когда и в какой ситуаций кто появится.       Дыхание у Денниса распирает уже от возбуждения, а не возмущения, сердце колотиться сильнее, как у Зверя при отслеживание жертвы, как у Хэдвига при мимолётных поцелуях с Кейси, как у Патриций, которая гордится Кевином. Кровь бежит по венам и адреналин вновь подскакивает, заставляя в трико шевелиться член, а на это уже реагирует возмущением Патриция. Кейси знает, как нужно двигаться, медленно, словно танцуя, давая рассмотреть себя со всех сторон, каждый сантиметр обнажённой юной кожи, что была изуродована шрамами. Он откладывает зубную нить на край раковины и не отрывает взгляда от того, как его любимая танцует для него. Чистая рубашка падает с хрупких девичьих плеч на холодный кафель, а Кейси, переступив через рубаху, расставляет ноги на ширине плеч и с ухмылкой снимает черные трусики. И снова медленно, прогибаясь в спине, максимально выставляя ягодицы напоказ, так, что приходится язык прикусить, чтоб не заскулить и не упасть здесь перед ней на колени, чтобы вылизать всю без остатка.       - Почему ты всегда провоцируешь именно меня?       Он все еще крепко стоял на ногах, вцепившись руками в раковину, но не мог отнять взгляда от того, как покачиваются бедра молодой девушки, как она разворачивается к нему спиной, разбрасывая лохматые черные волосы по спине. Как похабно и страстно она смотрит на него, словно одним взглядом приглашая к себе, а Патриция в голове не унимается, морали читает, к разуму вызывает, да только Деннис ей фак показывает и обрубает любой свет к сознанию. Кейси наклоняется и упирается локтями на стиральную машинку, расставляя ноги гораздо шире, прогибаясь вперёд так, чтоб мужчине было видно всё, что должно быть скрыто половыми губами. Слегка потемневшую розовую плоть со складочками, без волосяного покрова, с мокрой вязкой смазкой, что пахнет женщиной, пахнет Кейси. И мужчина сглатывает накопившуюся во рту слюну, отрываясь от раковины, в пару шагов достигая желанного тела.       Руки у него грязные, под ногтями засохла кровь и куски внутренностей, но это не имеет никакого значения, когда Деннис проводит этими когтями по спине его девочки. А девочка выгибается, подставляясь еще больше и выпрашивая больше ласки, ведь скоро придет другой, времени на подготовку не останется. Он даже не замечает, как топчется по той самой рубашке, забываясь и растворяясь в своей женщине, которая так сладко для него двигалась и звала. Она зовёт его по имени, именно Деннис и тихо, словно кончая, шепчет.       - Потому что ты единственный, кто на это ведётся.       Кейси чуть виляет бедрами в разные стороны, потираясь обнажёнными ягодицами об внушительный стояк, и у Денниса окончательно сносит крышу, быстро снимая с себя самые дешёвые штаны с рынка. Он сминает ее ягодицы руками и ловит восторженный стон с примесью всхлипываний, грубо оглаживает бока и шрамы на спине, от ожогов, от порезов, каждый по-своему прекрасен. Каждая рана приносила ей боль, каждый шрамик напоминает о ее страданиях и теперь, настрадавшись, они могут оценить эту жизнь со всеми ее гранями прекрасного и яркого, нежного и великого. Но того, кто причинил ей эту боль, он готов сожрать. Теперь это его девочка и их никто никогда не обидит, Зверь не даст их в обиду. И Кейси в это верит, как и Орда. Они будут ласкать ее, пока свет для каждого не потухнет.       Закусив до боли губу Деннис наклоняется ближе к девушке, отираясь носом об ее чистые, но растрёпанные волосы, вдыхая запах лавандового геля для душа, который он у них на всех. И его голова окончательно идёт кругом, малышка Кейси пахнет лавандой, так же, как и он, они всегда будут пахнуть одинаково. Девочка выдыхает громко, потираясь об его член, выпрашивая большего, и откидывается чуть назад, прислоняясь спиной к мужской обнаженной груди, ощущая всю эту мощь Орды, всю силу, всю их любовь и страх вновь остаться непонятыми. Как же ей это нравилось, касаться педантичного мужчины, который забывал обо всех своих релагиях и фанатизме чистоты. Когда он касался ее и готов был сеять хаос и беспорядок всюду, хотя знал, что самый сильный отберёт свет в самый ответственный момент, Деннису никогда не доставался сам процесс, лишь прелюдия и шоу. Девушка разворачивается к нему лицом, обхватывая шею руками, и целует, чуть развязно и грязно, вкушая весь привкус человеческой плоти. Грязной, не страдавшей плоти, запах охоты, запах смерти, запах самца. А когда сильные руки подхватывают за бедра и помогают усесться на стиральную машину, прелюдию можно считать оконченной.       Этот запах сырого мяса, пусть даже человеческого, пьянит юную охотницу. Ее пьянит и привкус крови на зубах, и застрявший куски плоти промеж зубов, эти грязные ногти, что впивались в очередную жертву. Есть теплое чувство безопасности в объятиях сумасшедшего, чувство превосходящей ее силы, которая остро в ней нуждается, не в ее теле и сексе, а в ней самой. Это зверь, что нуждается в хозяине и виляет довольно полосатым хвостиком, завидев сладенькое.        Это не насилие, нет, это охотник, который добрался до своего хищника. А зверь и не понимает, что уже давно сидит в капкане и на его шее висит удавка, стоит только потянуть поводок и он припадёт к её ногам. Она ему позволяет убивать, позволяет редко уходить в ночь и возвращаться довольным. Потому что именно в такие моменты ей хочется распластаться под своим любимым человеком с его двадцати тремя личностями. Она хочет, чтоб ее зверь, что принес в дом добычу, получил свое сладенькое и в очередной раз льнул к её груди. И она вновь добивается своего, когда под руками мужская спина напрягается и буквально кончиками пальцев можно почувствовать, как выступают крупные вены. Как твердеет кожа и напрягаются мышцы, как звереет характер и дыхание становится более глубоким и шумным.       Зверь не затягивает в отличие от Денниса и не раскидывается временем на прелюдию, он, как и положено зверю, просто делает свое дело и грубо берет свою женщину. Не отрываясь от рта Кейси целует грубо, кусает губы, кусает шею, оставляя метки и синяки, помечая собой, своим запахом, семенем, мое, мне, моя. Он входит резко, без каких-либо разговоров и предупреждений, сразу же набирая дикий быстрый темп, нечего растягивать процесс. Кейси скулит как податливая сука, подставляя себя больше, закидывает свои ноги мужчине на плечи и откидывается спиной назад, не подпуская Зверя к шее, он может и заиграться. Но тот не останавливается, только ещё резче берет, скользит внутрь, заполняя своим членом полностью. Втягивая в себя воздух, пропитанный запахом секса, запахом женщины, запахом желания, Зверь рычит. В его взгляде столько силы, столько мощи и в то же время уважения, ибо Зверь кого попало покрывать не станет. Он сожрёт, но не приласкает, нет, Кейси такая одна. Она сама его нашла, сама вернулась в его тёплые лапы без когтей и осторожно, потихонечку затянула невидимый поводок на шее, редко спуская и направляя за добычей, за мясом, как цепного пса. А стоило ему вернуться, как он получал свой лакомый кусочек, свою награду, свою любимую женщину. И это было так правильно.       - Позови его - Хрипит Зверь и вылизывает лодыжку, там, где была самая глубокая и вечная метка его острой пасти - Позови его по имени.       По телу пот бежит мелкими капельками, все мышцы горят от перенапряжения, в голове сумбур и сердце отпевает свой срок. Вот-вот и остановится, слишком быстро, слишком много и Кейси правда скулит, хватаясь за машинку, как за спасательный круг. Шея и плечи горят от меток, наливаясь синевой и отмечая ее принадлежность своему самцу. Она желает этого больше всего на свете и не жалеет о содеянном, лишь рукой осторожно проводит по его животу там, где был единственный шрам от пули. Взглянув в лицо Зверя, она еле-еле скулит.       - Кевин...       И снова, и снова, она скулит всё сильнее, чувствуя как тугой комок нервов начинает затягиваться сильнее, вот-вот порвётся внутри, принося блаженный покой. Зверь расставляет её ноги в разные стороны так, чтоб она могла их закинуть ему на спину и прижать к себе ещё сильнее. Наклонившись, мужчина вновь кусает в шею, в свое самое любимое слабое место, напоминая о своей силе и превосходстве. А Кейси не против, он сильнее, но она ему нужна больше всего на свете и это гораздо важнее. Ускоряясь ещё быстрее, Зверь рычит ей в ухо, нагло вылизывая его слюнявым языком, а когда его девочка уже кричит имя того, ради кого они все существуют, он, оскалившись, просто растворяется в одновременном общем оргазме, зажмурив глаза и громко рыкнув на прощание, не желая выпускать свою женщину из объятий.       В это же мгновение громкое спёртое дыхание сменяется спокойным, тело расслабляется и приходит в норму. Кевин открывает глаза и, запыхавшись, смотрит на самую красивую девушку во вселенной, с красными от слёз глазами и искусанными губами. Но такую довольную и счастливую, что улыбку удержать просто невозможно.       - Привет.       Тихо шепчет Кевин Кейси, и она приподнимается на локтях, целуя уже его, так же тихо шепчет охрипшим от криков голосом.       - Привет.