Когда хён сдается

Я понял, что на этот раз мне не сбежать, когда оказался прижатым к стене в полуосвещенном коридоре после очередных изматывающих тренировок. Это, на самом деле, просто невыносимо - чувствовать себя жертвой, загнанной жестоким хищником в угол, и понимать, что бороться уже бесполезно. Одно мгновение - и ты попался, стальная пружина мышеловки с щелчком опустилась, ломая тебе хребет. Ну хорошо, все было не так уж и ужасно, но именно так я себя почувствовал, когда Джунхон подгадал нужный момент и поймал меня, придавливая мои плечи руками к шершавой поверхности. Придавливая так сильно, что невольно подкосились коленки и пересохло в горле. Он размеренно, но тяжело дышал, а уголки его губы напряженно поджались, пока он окидывал меня таким взглядом, от которого мурашки бежали по спине. Макнэ выше меня почти на голову и сильнее раза в три, поэтому я уже через пару мгновений затрясся всем телом, гадая, как далеко он намерен зайти. А хотел он явно многого, судя по расширенным до ужаса зрачкам и не детскому желанию в глазах. Это была даже не похоть, а самая настоящая страсть: тяжелая, тягучая, обволакивающая слишком медленно или рывком увлекающая в свою пучину. Таким я его не видел еще никогда, да и, думаю, никто не видел. Младший сдавленно сглотнул, делая шаг ко мне, сокращая все возможное расстояние. Его руки дрожали, но уже не от страха, а от неконтролируемого нетерпения. - Теперь ты не убежишь от меня, хён... - ставший хриплым голос только усилил дрожь в ногах. - Я тебя не отпущу. Он не дал мне ответить. Просто заткнул, целуя меня, но не как обычно, а глубоко и распаляюще. Уж что-что, а целоваться я его научил, и именно этим он сейчас так нагло пользовался. Горячие ладони легли на мой торс, когда макнэ придавил меня собой к стене, и неторопливо стали спускаться к бедрам. Я предпринял отчаянную попытку противостоять его напору, собираясь оттолкнуть, но такие желанные губы и теплое дыхание стремительно разрушали мою шаткую, когда дело касается него, стену самообладания. А этот гадёныш словно почувствовал все, совершенно развязно впиваясь зубами в мою нижнюю губу. Потом коснулся губами шеи, неумело, но слишком ощутимо оставляя на ней почти багровый засос. Это заставило меня судорожно выдохнуть и вцепиться в его плечи. Неужели он не понимает, что я дико и совершенно безудержно хочу его, что до самой крови впиваюсь ногтями в ладони, с силой сжимая кулаки, когда этот мальчишка меня целует? Не видит, что с каждым днем мне все меньше хочется сопротивляться? Но это так, и я сдерживаю себя, утопая в страхе того, что он будет жалеть. Джунхон прижимается к моим бедрам своими, вжимаясь в меня просто чудовищной эрекцией и заставляя надсадно шипеть от невыносимой борьбы тела со здравым умом. Я уже не в силах думать о том, куда исчез из него ребенок, такой невинный и чистый, когда он хватает под колено мою ногу и закидывает на себя, что лишь позволяет ему теснее вжаться в меня. Младший дарит мне такие ласки, от которых хочется не просто стонать, хочется кричать до потери голоса и терзать его спину в кровь. Его прикосновения совершенно неопытны, но настолько полны страстного желания, что я просто раз за разом съезжаю с катушек, кожей чувствуя теплые руки. В момент, когда я начинаю сползать по стене на пол, не в силах больше стоять на ногах, он двигает бедрами вперед, снова приподнимая меня. Я слишком хорошо чувствую его каменный член, упирающийся мне прямо в пах, поэтому при следующем таком толчке я запрокидываю голову и тихо, но совершенно пошло и бессовестно выдыхаю стон, от которого он вздрагивает. Он стягивает с меня пропитанную потом майку прямо в коридоре и бросает ее на пол. Меня же руки мои вообще не слушаются, безвольно повиснув на плечах, и макнэ подхватывает меня под бедра. Невидимую со сторону, но зверски ощутимую силу я осознал только сейчас, когда он с легкостью поднял меня и понес в свою комнату. Когда Джунхон бросает меня на кровать, поставив на ее край согнутую в колене ногу, и снимает свою мешковатую футболку, я с остервенением сжимаю зубами кулак. Потому что поджарое юношеское тело с едва заметно оформленными мышцами на торсе слишком идеально; оно заводит просто до потери пульса. С нетерпением запускаю пальцы в его отросшие волосы и сжимаю, слегка царапая кожу головы. В голове дикая страсть мешается с ужасом от того, что я настолько сильно хочу подростка. А тот не дает мне даже мгновения на связную мысль, забираясь под ткань моих штанов и накрывая член рукой. Меня за секунду накрывает жар его тела и нереальное удовольствие; стоны сдерживать уже не остается сил, поэтому я сдавленно рычу, царапая его лопатки ногтями. Мальчишка вновь накрывает мои губы своими, но теперь я тут же отвечаю, целуя его слишком несдержанно, потому что мне слишком, слишком мало. Его большой палец скользит по головке, размазывая прозрачные капли выступившей смазки, отчего меня буквально выгибает дугой. Оргазм накрывает далеко не сразу, позволяя макнэ разобрать меня почти по все нервным окончаниям. Я кончаю с совершенно диким стоном, прижимая руками его голову к своей груди, и судорожно всхлипываю при каждом толчке спермы на мой живот. Джунхон тяжело дышит, позволяя мне держать его столько, сколько потребуется, а потом просто сползает в сторону и падает на спину, закрывая глаза. По его виску катится капля пота, на шее пульсирует набухшая венка, но именно в таком зверином желании он кажется мне совершенным. Джинсы оттягивает эрекция, ему наверняка очень больно, но он лишь кусает губы и впивается ногтями в свои бедра. - Джунхон-а... - я тихо шепчу, касаясь кончиками пальцев его щеки. - Не издевайся над собой... Прямо здесь и прямо сейчас я больше не смогу сказать тебе "нет". Он вздрагивает, но только сильнее сдвигает брови. - Не трогай меня, - его голос звучит жестко, но не натурально, - я не смогу сделать... такое... с тобой. Парень открывает мутные глаза и смотрит на меня, но тут же отворачивается, судорожно выдыхая. - Убери это...со своего живота, - на подкашивающихся ногах он с трудом встает и через пару секунд я слышу, как щелкает дверной замок ванной комнаты. В голове творится черт знает что. Он действительно...только что...сделал такое?.. Оставшийся на моей коже запах его тела будоражит, но не затуманивает сознание, а наоборот, отрезвляет. Собравшись с духом, я практически подползаю к двери в ванную и прислоняюсь к ней лбом. Слушаю шум воды и тихие стоны. Не смотря на возраст, голос у него в такие минуты глубокий и низкий, отчего моя спина снова покрывается мурашками. Чертов засранец. Кто разрешал тебе сводить меня с ума? Он уже не смущается, срывая с губ мое имя, когда кончает - я слышу это по голосу. Но раздается щелчок и он открывает дверь, а его большие глаза становятся еще больше и по все еще по-детски округлым щекам разливается румянец. - Хён... - он говорит тихо, растерянно, но взгляд отвести не может. Бесподобный в своей непосредственности. - Ты очень мило краснеешь, Джунхон-а, - я не в силах сдержать улыбку, осторожно обнимая его. Он краснеет от моих слов еще сильнее и утыкается носом в жесткие от краски волосы. Мы стоим, обнявшись, прямо в дверном проеме, и я потихоньку таю в его тепле, пока через некоторое время не слышу вкрадчивые нотки в его голосе. - А ты, Дэхён, стонешь так, что мне крышу сносит. Все-таки наш макнэ может быть очень разным.