Когда умирает надежда

      Гарри смертельно побледнел, машинально делая пару шагов назад и вжимаясь в перила лакированного дерева, ограждающие лестницу, ведущую на второй этаж, когда Волдеморт ледяным тоном спросил, сверкнув почти полностью красными сейчас глазами:        — Неужели ты действительно думал, что я не узнаю?        — Я… — Гарри нервно сглотнул, но крыть было нечем, как не было и оправданий.       В груди что-то противно сжалось в комок. Страх, презираемый им и ненавистный, накрыл с головой. Напоминания самому себе, что он знал — как сильно рискует, сейчас не помогали совершенно. Портал, зачарованный для экстренной ситуации, почему-то не срабатывал.       Волдеморт шагнул к нему и с силой ударил по лицу. Голова Гарри мотнулась в сторону — пощёчина едва не сбила его с ног. Рука ещё дёрнулась за палочкой — раз уж он рассекречен и терять ему теперь однозначно нечего, стоит хотя бы попытаться оказать сопротивление.       Но запястье, мгновенно перехваченное Волдемортом, обожгло болью: тот явно не стремился сдерживать вложенную силу, скорее — наоборот. Второй удар по лицу оказался даже сильнее первого и всё-таки заставил Гарри упасть, больно ударяясь плечом о перила.        — Ты готов был зайти так далеко… — в голосе Волдеморта ледяная ярость странно смешивалась с нотками какого-то непонятного сожаления, почти неуловимыми, но Гарри достаточно изучил врага за проведённые рядом с ним месяцы, чтобы научиться замечать мелочи меньшие, чем пылинка в воздухе, в его речи, жестах, мимике. Вот только сейчас это всё не имело значения и ничему не помогало. — Ты ведь рискнул прийти даже в мою спальню. Ради миссии готов был терпеть секс с ненавистным тебе чудовищем?       Гарри вздрогнул, чувствуя, как спина противно покрывается слоем липкого пота. Если Волдеморт столь спокойно обозначает себя таким определением — быть беде. Омерзительный страх, казалось, сковал тело полностью, но одеревеневшей рукой Гарри всё же сумел достать палочку.       Однако даже попытаться подняться на ноги не успел — Волдеморт рассчитанным ударом ноги выбил палочку из его руки, причинив ударом резкую боль. А уже через секунду бледные длинные пальцы вцепились в его волосы, сжимая их на затылке до почти нестерпимой молча боли.        — Не надо… — почти отчаянная фраза, за которую Гарри тут же себя возненавидел, вырвалась сама по себе, когда Волдеморт хладнокровно потянул его за волосы к лестнице.        — У меня другое мнение по этому вопросу, Гарри, — отозвался Волдеморт неожиданно почти вежливым, едва ли не ласковым, хотя и по-прежнему ледяным тоном. — Ты же был готов на всё? Как продажная проститутка. Только ради получения информации… У меня для тебя печальные вести, мой драгоценный Гарри. Информацию ты не получишь. Но получить статус моего любимого раба ты имеешь все шансы.        — Ты — сумасшедший, — прохрипел Гарри, у которого от боли наворачивались слёзы на глаза — Волдеморт продолжал тащить его за волосы, словно непослушного щенка за загривок, заставляя преодолевать ступени лестницы, больно ударяясь о них коленями. Невыносимое чувство унижения заставило горечь собраться в горле, обернувшись тошнотой. — Просто убей меня… — не просьба, не приказ, но отчаянное понимание, что смерть окажется предпочтительнее развлечений Волдеморта, нашло словесное воплощение само.        — Убить тебя будет слишком просто. И твоя смерть не сможет удовлетворить мою потребность мщения, — Волдеморт недобро дёрнул уголком губ в предвкушающей усмешке. — Ты заплатишь мне за ложь и предательство, Гарри. И расплачиваться ты будешь до тех пор, пока я не сочту, что достаточно. Или пока будешь способен это делать, — добавил Волдеморт, жутковато ухмыльнувшись при этом.       Гарри стало совсем нехорошо. Он честно пытался вырваться, или хотя бы найти возможность и силы для нанесения удара, но пересчёт ступеней конечностями, которые к моменту поднятия на площадку второго этажа отзывались невыносимой болью и, вероятно, были сбиты в кровь, не располагал к осуществлению намерений.       Дверь в первую попавшуюся на пути спальню Волдеморт распахнул точным ударом ноги, отшвырнув Гарри на пол мощным толчком. Преодолевая боль, Гарри попытался вскочить на ноги, хотя колени и не желали разгибаться, с ужасом наблюдая, как Волдеморт сбрасывает с себя одежду.       Слишком худое тело, не особо изменившееся с момента возрождения на кладбище, с бледной до отвращения кожей, вызывало только желание отвернуться, а лучше — оказаться далеко-далеко от резиденции Тёмного Лорда, ныне правителя магической Британии.       Момент, когда его волосы вновь оказались в мёртвом захвате, Гарри упустил. Из глаз разве что не в буквальном смысле сыпались искры от боли в плече и коленях, а голова странно кружилась. Он дёрнулся, но не добился ни малейшего успеха в освобождении, лишь вызвал у Волдеморта леденящий душу смех.        — Ты жалок, Гарри. Слаб. Ничтожен. На колени. И открывай рот шире — найдём тебе полезное занятие. На большее, чем мальчик для развлечений ты мне всё равно не сгодишься.        — Я лучше умру, — выплюнул Гарри, которого отчаянно тошнило только при мысли, что крупный член Волдеморта окажется в его рту или чего ещё хуже.        — Здесь я решаю — что ты будешь делать, — недобро сверкнул глазами Волдеморт. — Но покорности тебе всегда не хватало. Исправим этот момент?       Гарри уже ожидал обожаемого врагом «Круцио», когда чёткий удар ноги угодил ровно по печени, заставив задохнуться от боли, сгибаясь пополам. Потянув за волосы, Волдеморт запрокинул его голову и наотмашь ударил по лицу, разбивая губы в кровь.        — Тварь… — прошипел Гарри, которому отчаянно не хватало воздуха.        — Ты будешь мне подчиняться, — ледяным тоном бросил Волдеморт. — Так или иначе.       На этот раз удар угодил по рёбрам, которые недобро хрустнули. Даже понимая, что ударом ноги, обутой в лёгкую туфлю — обувь Волдеморт почему-то не снял — сломать кость вряд ли возможно, Гарри только согнулся от невыносимой боли — казалось, Волдеморту это удалось.        — Ненавижу… — выплюнул Гарри, сплёвывая на пол кровь, попавшую в рот с разбитой верхней губы.        — Как жаль, что мне это безразлично, — с ледяной издевательской насмешкой бросил Волдеморт.       Гарри едва сдержал крик боли, когда колени ударились об пол. Волдеморт удовлетворённо сверкнул глазами и нанёс ещё один удар в область рёбер. Рот Гарри распахнулся в беззвучном крике и попытке вдохнуть, чем явно рассчитано воспользовался Волдеморт. Его эрегированный член скользнул в рот легко, но даже едва ли не достав до гланд, он поместился только наполовину.       Гарри задохнулся от отвращения и унижения, желая умереть немедленно, не сходя с места. Само осознание, что Волдеморт, начавший интенсивно двигаться, насилует его в рот, грозило свести с ума, уничтожая ужасом и омерзением. Воздуха резко стало не хватать, а незнакомый вкус вызывал тошноту.       Волдеморт явно наслаждался процессом, продолжая иметь его рот жестокими грубыми движениями. Давясь собственной слюной, чувствуя, как начинают отдавать ноющей болью щеки, Гарри только отчаянно мечтал, чтобы Волдеморт чудом передумал и послал в него «Авада Кедавра».       И тем неожиданнее было осознание, что тот отстранился, а потом потянул его за волосы вверх, побуждая встать. Колени прострелило болью, и несколько футов до кровати, Волдеморт просто безжалостно протащил его на полусогнутых ногах.       Дух из лёгких выбило в очередной раз, когда Волдеморт швырнул его на кровать лицом вниз, мгновенно фиксируя его руки верёвками с помощью невербально применённого заклинания. Гарри уже даже сил дёргаться в себе не чувствовал, когда за его спиной прозвучало тихое «Тергео», почему-то произнесённое вслух, а анус внутри словно мимолётно обожгло.       Холодный палец, покрытый чем-то скользким и уже этим вызывающий тошнотворное отвращение, грубо вторгся в него, а через пару секунд к нему присоединился и второй — Волдеморт явно не собирался уделять хоть какой-либо подготовке больше времени, чем необходимый минимум.       Пальцы скользили в анусе настойчиво, причиняя боль, а когти неприятно царапали чувствительные стенки. Гарри только кусал губы, добавляя металлического привкуса крови во рту, пообещав себе, что не доставит такого удовольствия как крик этому чудовищу, а сейчас — его насильнику.       Пальцы, которых успело стать три, исчезли резко, а в следующий момент в него толкнулась головка члена. Анальное кольцо протестующе сжалось, не являясь достаточно растянутым для проникновения такого крупного члена. Волдеморт надавил сильнее, очевидно, не считаясь с не особо приятными ощущениями для себя.       Гарри прикусил щеку изнутри до крови — боль оказалась резкой и пронзительной. Но и она потерялась на фоне ощущения, что его анус разрывают пополам, когда член Волдеморта проник в него, преодолев сопротивление сфинктера. Низ живота прошила боль.       Волдеморт входил достаточно медленно, чтобы действительно не разорвать, но и близко недостаточно, чтобы дать мышцам хоть какое-то время на привыкание. Глухой стон всё же вырвался из горла, заставляя Гарри ненавидеть самого себя. Вот только даже «Круцио» вытерпеть было проще.       Волдеморт замер на мгновение только когда проник в него больше чем на половину длины, опираясь руками о кровать по обе стороны от бедёр Гарри, а потом начал двигаться — быстро, резко, проникая с каждым разом чуть глубже. Гарри захлебнулся от острой парализующей боли.       Ни секунды на выдох, ни секунды для непривыкших мышц, которые отчаянно ныли, растягиваясь под столь грубым давлением движения. Из глаз катились слёзы, но это уже не имело никакого значения. Волдеморт отплатил за неудачную попытку соблазнения накануне с лихвой — Гарри даже жить больше не хотелось.       Вчера ему понадобилось выпить три зелья и бокал коньяка, чтобы заставить себя прийти в спальню к чудовищу, которое он ненавидел всей душой. Но информация была им жизненно необходима, и отвратительное намерение было продиктовано отчаянием в абсолютной степени. Да и он не собирался доводить до полноценного сексуального контакта.       Но сейчас Волдеморт, казалось, намеренной жестокостью наказывал его разом за всё — движения становились всё грубее и быстрее, причиняя всё большую боль. Гарри понятия не имел, как ему удавалось не кричать до сих пор в голос. Но когда Волдеморт очередным толчком проник в него полностью, прижимаясь яичками к анальному кольцу, шёпот, наполненный болью, сорвался с искусанных губ сам собой:        — Хватит…        — Ну что ты, Гарри? — в ледяном тоне слышалась скрытая угроза и мрачное садистское удовлетворение. — Я только начал. Ты ещё будешь умолять меня остановиться…       Вновь возобновившиеся грубые движения заставили потерять счёт времени слишком быстро. Даже осознавая, что прошли лишь минуты, Гарри не мог отделаться от ощущения, что часы. Удивление мелькнуло, когда Волдеморт неожиданно вышел из него полностью.       Слабая надежда, что этот монстр насытился и оставит его в покое, теплилась в груди лишь мгновение, а руки машинально рванулись прикрыть анус, словно это могло бы помочь или остановить Волдеморта от действия, но верёвки сковывали запястья без возможности даже шевеления.        — Покорность надо воспитывать, мой жалкий Гарри, — неожиданно раздался шёпот, казалось, прямо в его голове — настолько близко склонился к нему Волдеморт, которого Гарри не видел, даже не пытаясь поднять голову. — И боль — отличное подспорье в этом. Круцио!       Каждая клеточка тела словно вспыхнула огнём, заставив Гарри всё-таки сорваться на крик, забывая любые данные себе обещания. Волдеморт неожиданно вошёл в него под каким-то другим углом, причиняя новую раздирающую боль, не отменяя при этом и заклинания.       Единственная связная мысль, которая билась в голове Гарри — если ад и существует, он только что получил бесплатный абонемент на его последнем кругу. Мира больше не существовало. Он утонул, поглотился волной сумасшедшей, сжигающей боли.       Уже не воспринимая интенсивные движения внутри себя, не воспринимая толком даже своё тело, превратившееся в один полыхающий болью сгусток без формы, как казалось, Гарри готов был в эти минуты взывать даже к маггловским богам, умоляя о смерти.       Он кричал, сорвав голос буквально за минуты. Он обессилено стонал, содрогаясь в конвульсиях уничтожающей боли. И даже не осознал момента, когда всё мгновенно прекратилось. В анусе ощущалось что-то горячее и неприятное, а тело колотила мелкая дрожь, периодически сопровождающаяся судорогами.       Руки, освобождённые от верёвок, упали на кровать словно бесчувственные плети, кажущиеся мёртвой плотью. Волдеморт резким движением перевернул его на спину, склоняясь над ним с удовлетворённой усмешкой, светящейся в красных глазах.        — А вот и первый урок, Гарри, — холодный высокий голос звучал почти ласково, что пугало многим больше даже открытой ярости. — Я уже думал, что не получу желаемого, но после заклинания дело пошло на лад. Тебе отлично удаются крики.        — Ненавижу… Тварь… — губы не слушались, но Волдеморт, очевидно, вполне разобрал невнятный шёпот — очередная пощёчина обрушилась на припухшую щеку с сокрушительной силой.        — Я оставлю тебя на время. Используй его для размышлений, — Волдеморт отстранился, переходя на безразличный тон, в котором добавилось холода, хотя, казалось бы — это невозможно. — Чем быстрее ты усвоишь, что будешь мне безоговорочно подчиняться, даже если мне понадобиться превратить тебя для этого в лишённого рассудка зомби — тем проще тебе будет.       Даже щелчок запираемой двери донёсся до Гарри словно бы сквозь вату. Он отчаянно хотел хотя бы провалиться в беспамятство, но, очевидно, даже такой милости ему не полагалось — организм упрямо сопротивлялся, оставаясь в сознании.       А осознав отсутствие палочки, которую очевидно забрал Волдеморт, Гарри только почувствовал, как в груди что-то будто бы отмирает, угасает, оставляя странную пустоту. У него нет сил даже пошевелиться. У него нет палочки. Он заперт. У него осталась только бесконечная боль.       Игрушка Волдеморта. Его покорный раб. Мальчик для развлечений. Вот кто он теперь. Желчь подкатила к горлу, и Гарри едва сдержал рвотный позыв, параллельно неожиданно понимая — что именно погибло где-то внутри безвозвратно, не оставив после себя даже пепла. Это была надежда.       Глаза закрылись. Резко стало всё равно — что будет дальше. Когда-нибудь Волдеморт перейдёт черту и смерть найдёт самого Гарри, чтобы подарить ему избавление. Когда-нибудь так случится — не надеясь, он всё же пытался поверить. Мысль так и осталась чужой, когда милосердная тьма всё же забрала его в объятия, даря желанное забытье.