***
Мария Чайковская — Нитью***
Беспорядочные вздохи вертелись в узком номере, тихие прикосновения и долгожданные поцелуи. Намертво сцепленные ладони просят никогда не рассоединять их, а сердце колотится слишком настырно. Ласковые взгляды бесцеремонно скользят по бедрам, плечам и щекам. Шеи усыпаны красными пятнами, а ключицы и вовсе фиолетовыми. Разорванные дни и ночи без теплых объятий едко царапались в каждой клеточке тела, оставляя кровоточащий след. Александр удобно устроился на груди Федора, по-детски мило улыбаясь. Он вспомнил, как все в сборной говорили, что они неразлучны с момента приезда обоих в Новогорск. Головин слушал биение сердца Феди, которое колотилось безумно, совершая кульбиты семнадцать раз в секунду. — Федь, — прикрыв глаза, шепчет Саша, — у тебя сердце сильно колотится. Рука Федора невесомо касается щеки Головина, проводит большим пальцем по скуле и крепче прижимает парня к себе. Саша делает вздох, улыбается, говорит что-то про любовь и медленно засыпает на плече Чалова. Рассвет приходит слишком рано, небо начинает мерцать. Ресницы трепещут и медленно разлипаются, пропуская едва различимый свет. Саша шарит рукой по соседней подушке, но находит ее пустой и холодной. Сердце больно екает. Но тут же к Головину приходит ощущение спокойствия, потому что из ванны показывается знакомая голова, правда, с пропавшими с лица ямочками. Уголки губ Саши ползут вверх, а ласковый взгляд должен ослепить Федора, стоящего в одних шортах, спущенных на бедра и держащего в руках полотенце. Александр переворачивается на спину и приподнимается на локтях, опираясь на подушку. — Доброе утро, — слабо произносит он, озаряя весь номер своей улыбкой. Федор лишь кивает в ответ, запускает пятерню в мокрые волосы и вновь скрывается за дверью ванной. Сердце больно екает. Когда Федор возвращается, Головин сидит на кровати и вяло листает какую-то книгу, сейчас ему не важно знать ее названия. Услышав шаги за спиной, он напрягается всем телом, а потом резко оборачивается и смотрит прямо на Чалова. Взгляд его потерян, а в глазах мелькает что-то неизвестное. Он тут же отворачивается и пытается натянуть на тело черную толстовку, которую вчера так живо снял с него Саша. Головин поднимается на ноги и подходит к парню сзади, приобнимая того за талию и вдыхая родной запах. Тело Чалова напряжено, наверное, он волнуется перед игрой. Александру хочется спрятаться в тени рукавов Феди и забыть обо всем, лишь бы рядом с ним, бок о бок, рука в руку. — Сань, — Федор отстраняется и тихо начинает разговор, — я тебе должен кое-что сообщить. Тон Чалова заставляет Сашу нахмуриться, сердце больно екает.Федор отходит к окну, в котором уже видны первые отблески восходящего солнца. — Все, что происходило между нами — ошибка, — Головин замирает от этих слов, шипами врезающимися в разум и сердце, — прости. — Это не смешно, Чал. — Если бы я смеялся, — он вздыхает, — пожалуйста, прости, — Чалов разворачивается и подходит к Головину, вжимая его в стену. Слишком мало места, чтобы спокойно стоять и обдумывать ситуацию. Сердце больно екает. Головин смеется прямо в лицо Федора. Какая глупая шутка! Абсурд. Ведь это же бредни. — Ладно, Федь, пошутил и хватит, — улыбается Саша, вытягивая губы и выпрашивая поцелуй. Чалов отшатывается, заводит руки за голову и вскидывает голову. Саша вздрагивает, ему больше не хочется смеяться. — Я хотел тебе сказать, но не мог, ты был рядом, меня заклинило, — Чалов прячет руки в карманы шорт и покачивается на месте, громко рассказывая все, — я ведь не хотел, чтобы вышло так, хотел признаться. Невидящим взглядом Головин скользит по лицу Чалова, запоминая каждую морщинку на молодой физиономии. Саша прислоняется к стене и медленно сползает по ней на пол, закусив губу до боли. Руки вытягивает перед собой и до красноты сжимает в кулаки. — Девушка? — тихо спрашивает Александр, боясь услышать ответ. — Сань, да какая разница? — Федор садится на корточки перед Головиным, заглядывая в его потерянные глаза. — Просто прости меня. — Костя, да? Скажи мне правду! — ладони Александра требовательно хватают Федора за ворот толстовки и тянут на себя, Саша стискивает зубы.— Молчи. Одной вспышки в глазах Чалова при упоминании заветного имени хватило, чтобы Головин догадался. Да ведь это же чертовски очевидно! Непроизвольно наворачиваются слезы. Тошнит. Хочется растаять, но увы, Саша пока всего лишь сидит напротив Чалова, все еще удерживаясь за воротник. — Сань, прости, — и ведь в голосе Федора действительно сожаление, искреннее, тягучее, — мы сможем остаться друзьями? — Он знает? — Знает что? — удивленно переспрашивает Чалов. — Чем мы тут и не только тут, занимались, знает? — стальным голосом повторяет Саша. — Не надо, Сань, — мотает головой Федор, — не надо ему этого знать. — Останемся, — ядовитый взгляд Головина впивается в растерянного Чалова, — но ты ему все расскажешь, — палец Саши упирается прямо в грудь Феди. — Сань, — Чалов склоняет голову, — прости. Федор залезает в карман шорт и достает какую-то красную веревочку. Он опускается на колени перед Головиным и берет того за руку, окольцовывая запястье ниточкой. — Что это? Зачем? — восклицает Саша, пытаясь развязать узелки. — На удачу, — отчего-то голос Федора спотыкается и чтобы сдержать себя, он поспешно уходит из комнаты, оставляя Сашу одного. Ему бы поплакать, но вот только не хочется. Сердце больно екает. До матча меньше тридцати минут и команда появляется на поле, чтобы размяться. В толпе своих товарищей Саша сразу же находит нужного партнера, с которым за последнюю неделю привык заниматься, но вдруг прямо под ноги Головина попадает мяч. Саша в удивлении вскидывает брови и оборачивается. — Эй, француз, — бодро улыбается Денис, — окажи мне услугу. Саша хотел было улыбнуться, но что-то внутри него сломалось и, вместо задуманного, получилась какая-то ерунда. Работая в паре с Денисом, Саша то и дело искал глазами Федора, который выполнял упражнения с одноклубником Ахметовым. Отвлекаясь, он постоянно ловил на себе неодобрительные взгляды Черышева, поэтому перед самым матчем Денис подошел к Александру. — Саш, все в порядке? Ты какой-то тихий сегодня, — Головин сразу понял, что Денис подразумевает по этим «тихим», но лишь отмахнулся. Он думал только об игре. И красной липучке на запястье, которая прикрывала подаренную Чаловым нить. Игра не вязалась, а ноги уже отказывались слушать. Восемьдесят девятая минута подходила к концу, сборная России проигрывала Бельгии с крупным счетом. Саша еле бегал от усталости, но вдруг мяч попадает ему в ноги. Он, словно скинув с себя тонну усталости, начинает пробиваться к воротам соперника, но кто-то толкает его, и вместо мяча перед собой Саша видит приближающийся газон. Он чувствует, как его ноги путаются с чьими-то еще. Злится, бесится. Не думает о ситуации. И скидывает с себя соперника. Саша поднимается и разводит руками в недоумении, четырнадцатый номер получает желтую карточку. Головин выдыхает, но материться не перестает и просто отходит в сторону. К нему приближается Тилеманс, бывший товарищ по команде. Он что-то говорит Саше, но последнее, что русский игрок видит перед собой — желтая, а затем красная карточка. Все плывет, Саша медленно покидает поле, зная, что за ним следит пара пристальных глаз. Саша злится за свою вспыльчивость, он едва заметно качает головой, ругая себя за то, что смешал личную жизнь с игрой. Проходит мимо Черчесова, уходит в подтрибунное помещение. Руку на месте нити жжет, Саша запускает ладонь во влажные от пота волосы. Нить на удачу. Черчесов что-то говорит по поводу игры в раздевалке, но Головин не слушает. Сидит на лавке, подперев ладонью щеку, красная ниточка свободно болтается на запястье. Саша не видит перед собой ничего, кроме Чалова, мельтешащего туда-сюда. — Сань, — Черышев треплет товарища по плечу, — идешь? Головин выходит из оцепенения и оглядывается по сторонам. Раздевалка уже опустела, остались лишь он, Денис и Марио, не отходящий от Черышева ни на шаг. Фернандес стоял у самого выхода, оперевшись на стену и мягко улыбался. Александр кивнул. — Да, я догоню, идите, — говорит Головин. — Эта карточка ничего не значит, ты хорошо играл, — успокаивает его Денис. Саша в очередной раз кивает и отмахивается. Черышев одобрительно выдыхает, закидывает рюкзак на плечо и направляется к Марио. Денис встает на цыпочки и невесомо касается щеки бразильца, а тот сладко улыбается, как кот. Головин — единственный, кто знает все про отношения этих двух, он всегда был рад за пару друзей. Сердце больно екает. Ночь Головин провел у окна в ожидании возвращения Федора, но тот так и не появился. Под утро он заснул в кресле. Сашу разбудил громкий хлопок дверью, полузащитник подскочил на месте. — Федь, — Саша подрывается с места и быстрыми шагами приближается к Чалову. Между ними меньше тридцати сантиметров, немые взгляды говорят сами за себя. Саша смотрит пристально, заглядывает в глубину. Ему хочется обнять, прижать к себе и никогда Чалова не отпускать, но ведь знает, что не может. Саша выдыхает и невольно опускает голову на грудь Федора, а тот непроизвольно опускает ладони на талию Головина. Александр чувствует, как быстро стучит сердце Федора. Семнадцать ударов в секунду. Саша вздрагивает. Прислушивается, сильнее прижимаясь к мощной груди. Двадцать ударов. Александр закусывает нижнюю губу до крови, становится неприятно и чувствуется вкус металла прямо на устах. Головин все понимает. Он обманывал сам себя и сейчас, прижавшись к груди Федора, понимает, что тот никогда его так не любил, как сам Александр. Трудно было не заметить взгляды Чалова, случайно брошенные в сторону Кости, их милые беседы, объятья после игр, еще в армейской команде. Как же Головин был слеп. Хочется смеяться. Но сердце больно екает. — Сань, прости, — вновь произносит Чалов и гладит растрепанные волосы Головин, — я просто не могу иначе. Саша тихо шепчет что-то в футболку Федора, не отлипая от него. Дисквалификация Александра не позволит ему сыграть со сборной Казахстана, и поэтому они вместе с Далером, получившим травму, летят в Москву, а вся сборная направляется в Астану, которую вот-вот переименуют. Саня натягивает кофту, ерошит волосы и подходит к зеркалу. Оттуда смотрит осунувшийся, забитый паренек. Свет в его глазах давно погас. Он кидает беглый взгляд на экран смартфона, пора выходить. — Идем, — словно почувствовав, произносит Федя, и ребята выходят из номера. Автобус уже ожидал игроков. Саша неспешно прощается с Денисом и Марио, на прощание обнимая каждого, Черышев, будто заметив что-то неладное, говорит, что все будет хорошо. Ребята уходят в автобус, а Головин возвращается к Федору, который уже готов покинуть гостиницу. Саша закидывает руку на плечо Федора, по-дружески похлопывая его по спине, а рука Чалова привычно опускается на талию семнадцатого номера, но потом, будто опомнившись, парень ее убирает. — Давай, — сбивчиво говорит Саша, отстраняясь, — чтобы забил с казахами. Головин делает шаг в обратном направлении, но вдруг, словно почувствовав что-то, оборачивается на мгновение. Федор смотрел прямо на него, шевеля губами и указывая на запястье.Я буду тонкой нитью на твоем запястье, Не снимай меня, не позволяй упасть мне. Я буду тонкой нитью, чуть заметно красной, Не снимай меня, не убивай напрасно.