Чёрные Розы (книга 2)

Саму «киску» она не целует. Она разводит мои половые губки и пальчиком ласкает мой клитор, потом этот палец она засовывает глубже в меня и делает возвратно-поступательные движения. Ну, в смысле, туда-сюда, как это Сашка делал своим членом. Ощущения – не передать! Как будто сексом занимаемся, только на этот раз всё правильно, и у меня ничего не болит. – Я люблю тебя, Вика, – шепчу я ей. Но она не отвечает и продолжает молча доставлять мне удовольствие. В дверях появляется Сашка и присоединяется к Вике, вдвоём они дрочат мою писюшку. Его участие здесь вроде как не обязательно, хотя он прикасается ко мне губами и языком. Но губы и язык Вики кажутся мне желаннее и нежнее. Наконец, Сашка снова достаёт свой член. «Что, опять?» – раздосадована я. Тяну Вику к себе и целую её в губы. Мы долго целуемся, а после опять меняемся местами. Теперь мы с Сашкой лежим напротив её «киски». Сашка дрочит свой член, а я прикасаюсь губами к её «щёлке». Поначалу Сашка как-то странно на это смотрит, а после присоединяется. Наши языки сплетаются где-то возле её клитора. А после я впиваюсь губами в её «розочку». Мне уже хочется попробовать заняться сексом втроём, где я и две девушки, это кажется мне ещё более невероятным, чем то, что сейчас происходит. Хотя я и так считаю, что попала в сказку. Совсем недавно, вроде перестала в сказки верить, а тут, раз и попала. Мы соревнуемся с Сашкой, кто лучше отлизывает. Между нами даже есть какой-то дух соревнования. Это так необычно, и кажется, что побеждаю я. Сашка сдаётся и снова запихивает сюда свой член. Как же он надоел! Чисто из уважения прикасаюсь к нему губами, хотя мне не хочется. Наконец, он входит в Вику, и она даже стонет от удовольствия. «Когда я лизала, ты так не стонала?» – немного смущаюсь я, поднимаюсь и отхожу в сторону. Сажусь в кресло, закутываюсь в Сашкин халат и закидываю ногу на ногу. Смотрю, как они трахаются, насаждаюсь её стонами и его тяжёлым дыханием. Вика целует Сашку и влюблённо смотрит на меня, протягивает мне руку. Я беру её в свои руки и поглаживаю тыльную сторону ладони своим большим пальцем. – Юлька, Сашка, как же я люблю вас обоих! – говорит мне Вика, кряхтя под моим парнем, старательно вдалбливающим в неё свой член. – И я тебя люблю, – шепотом говорю я ей. – И тебя, и Сашку. Как же я счастлива, что вы у меня есть! Вы – самые лучшие. – Девчонки, люблю вас обеих, – подаёт, наконец, голос Сашка. – Меня ты должен любить больше, я же твоя девушка, – в шутку обижаюсь я. – Но вы же признались в любви друг к другу, – недоумевает Сашка. – Мы – девушки, нам можно, – улыбается Вика. – Все девочки немного лесбиянки. Ложусь рядом с ней и смотрю в её глаза, целую её плечо. «А сколько у нас было презервативов?» – почему то вспоминаю я. Сашка же не мог выскочить и ещё их купить. Разве только у Вики в сумочке были, потому что мои давно кончились. – Вот чёрт! – вдруг говорит Сашка и резко вынимает из Вики свой член. – Что случилось? – спрашиваю я. – Да забыл, что без презика! – Он кончает себе в руку. – Там что-то попало? – опять интересуюсь я, хотя по теме интересоваться этим должна Вика. Но она лежит и улыбается вся довольная. – Чуть-чуть, – показывает жестом Сашка. – Да ничего не будет, – подаёт голос Вика. – У меня вчера только закончились месячные. Сашка идёт мыть руки, а мы лежим вдвоём и прижимаемся друг к другу. Вика поглаживает меня по щеке, поправляет мои вьющиеся чёрные волосы. – Спасибо, что потянула меня с собой! – говорит она. – Это тебе спасибо, Викуль! – Я смотрю ей в глаза. – Я так тебя люблю! – Э-эй, ты не увлекайся этим! – Она в шутку грозит мне пальчиком. – А то совсем лесбой станешь. – И что, если так? – Я прикасаюсь губами к её нежной коже. – Будет у тебя подруга лесби. И обе мы смеёмся. Приходит Сашка он уже и штаны надел, и как раз майку напяливает. – Скоро родители дома будут, а мне ещё убираться тут. – Уже пора? – Я поднимаю голову и смотрю на Вику. – Да валяйтесь пока. Я сам. – Мы поможем, – вскакивает Вика и тоже начинает одеваться. – А я поваляюсь пока, если не возражаете. – Закутываюсь в одеяло. – Валяй, Мелкая! – говорит мне Сашка, и они вместе с Викой смеются. Меня всё больше напрягает их связь. Но сейчас я не желаю об этом думать. Я закутываюсь в одеяло с головой и засыпаю. Сегодня ночью я совсем не выспалась. +++ Просыпаюсь я довольно поздно. Я всегда в воскресенье так поздно просыпаюсь. А рядом лежит мой телефон с целым ворохом сообщений. Не сразу понимаю, где я и что происходит. Но оглядевшись, понимаю, что я не у себя дома и звать мамку смысла не имеет. Заглядываю под одеяло; там я голенькая; любопытно смотреть на свои «холмики» и «бугорочки» после того, что произошло. Я даже как-то зауважала своё тело, которое раньше мне почему-то казалось не идеальным, – особенно свою «киску». Легонько прикасаюсь пальчиком к клитору и испытываю наслаждение. Так и хочется приласкать себя. Вспоминаю, как сосала у Вики, как теребила её «горошинку», и внизу снова мокреет. «Да когда же я натрахаюсь, наконец?!» – корю я себя за непристойные мысли. Беру в руку телефон и начинаю просматривать, что там; глаза пока нормально не видят, приходится щуриться. И дело вовсе не в пробуждении, у меня вообще нелады со зрением и мне пора бы очки носить, но я это дело всячески «спускаю на тормозах». Не хочу в очках ходить, и всё! Может, линзы, но никак не очки. Двумя пальчиками растягиваю свою «киску» и смотрю на нежную кожу. Как же я хочу почувствовать язычок Вики на этом месте! Но нет, похоже, она подобного интереса ко мне не проявляет. Просто пользуется мной, как… как мужик: сам трахается, но не сосёт. Сашка, и тот мне уже кунилингус делал, а Вика – нет. Нехотя вспоминаю про Сашку, и мне нечего вспомнить, разве то, как я в его сперме спала в обнимку с Викой. Ах, Вика! От воспоминаний о ней кружится голова. «Всё Юлька, ты розовая, окончательно и бесповоротно лесбиянка! Любишь девушку, спишь с девушкой. А парень это так – отмазка. Ты даже не ревнуешь его к ней. Ну, так – ради галочки. Скажи честно: если он сейчас уйдёт, ты плакать будешь? А если уйдёт она?» С ужасом представляю, что больше её не увижу. «Так что там, в телефоне? Фотки, фотки, видео». Слышу на записи свои томные вздохи и ставлю немного потише, чтобы сейчас все сюда не сбежались. Кто мне звонил, кстати? Мамка. Ну, конечно же! Как я могла забыть. Срочно набираю её и продолжаю ласкать себя. Я такая проказница! – Привет, мам, – говорю. – Юля! Ты где пропала? На звонки не отвечаешь, – звучит её взволнованный голос. – Мы всю ночь с друзьями тусовались, я заснула только под утро, а проснулась… – Смотрю на часы: 14–00. – Десять минут назад и увидела твои звонки. – Ну слава Богу, а то я волновалась! Ты же помнишь что тебе в институт завтра. – Ну, ма-ам, как я могу забыть, я же отличница… – Улыбаюсь, хотя понимаю, что моей улыбки она точно не увидит. Но мне так хорошо сейчас на душе, так приятно и спокойно! Кутаюсь в мягкое одеяло и продолжаю дрочить. Чёрт, эта привычка со мной навсегда останется! Если Сашка и Вика увидят, будут считать меня конченой. Как же мне хочется трахаться! «А я хочу, а я хочу опять…» – вспоминаю какую-то песню и заливаюсь краской. Неужели меня сейчас никто и не трахнет? – Ну всё, мам, пока, – говорю я. – Когда дома будешь? Где ты сейчас? – спрашивает она. Я же её единственная дочь, и, понятное дело, она обо мне беспокоится. Люблю её, но в другом, в совершенно ином смысле. Я ещё не настолько поехавшая, чтобы такое о своей матери думать. – У Сашки, на даче, – успокаиваю её. – Ну всё, пока, – повторяю. Кладу трубку (рука уже полностью погрузилась в мою «киску») и дрочу по-серьёзному. Мне реально оказалось мало того, что было вчера и сегодня утром. Открывается дверь, и в комнату входит Вика: – С добрым утром… с добрым днём! – сразу поправляется она и ставит мне на колени поднос с едой. – Завтрак, вернее, обед в постель. – Я поправляю волосы, а правую руку резко вынимаю из своей «киски». Теперь её не мешало бы помыть – ну не есть же так! Но куда я сейчас пойду? Беру влажную салфетку из своей сумочки и вытираю пальчик. Вика на это смотрит и улыбается: – Проказница, – ласково говорит она. Я даже краснею от такого обращения. Мне реально неудобно. – Вы что, пиццу приготовили? – говорю. – Нет, заказали доставку. – Вика поворачивает ко мне сочный аппетитный кусок пиццы с колбаской и несколькими сортами сыра. Рядом лежат суши (хотя правильно называть их роллы, но все их называют суши). Соевый соус, кусочек имбиря и васаби. – Суши, пицца, идеальный завтрак в постель, – улыбаюсь я Вике. Боже, как это романтично! Особенно то, что это она мне его принесла. Готова хоть сейчас убрать поднос в сторону и приняться жадно с ней целоваться. Как же я хочу её! Я всё в ней люблю – каждую чёрточку, каждую трещинку, каждую дырочку (особенно последнее)! Ну, в смысле, ротик, «киску», глазки, реснички, волосы. Меня опьяняет запах её туалетной воды и дезодоранта и её средства для волос. Прикосновение её пальцев, прикосновение её ножек! Обожаю её ножки, у меня всегда глаза слезятся, и комок подходит к горлу, когда я на них смотрю. Я беру палочки и чуть не переворачиваю соевый соус. Неудобно бы получилось, пришлось бы постельное бельё стирать. – Давай, я тебя покормлю,– говорит Вика и забирает у меня палочки. Я в предвкушении, я реально жду, что она будет меня кормить. Она аккуратно палочками берёт кусочек суши и кладёт его в соевый соус. Потом ими же отщипывает немного васаби и кладёт сверху на ролл. Вымачивает кусочек в соусе и аккуратно, чтобы на кровать не капнуть, кладёт его мне в ротик. Это так эротично! Я прямо замираю, когда наблюдаю за её действиями. Пережёвываю суши и любуюсь ею. Любуюсь её глазами и руками, но ничего не трогаю. Вика отщипывает немного имбиря и тоже кладёт его мне в рот. Смотрю на неё, не отрывая глаз, и жую имбирь. Как же она сейчас красивая! Как же я её люблю! Люблю, люблю... я стала повторяться. А всё мой скудный словарный запас, его не хватит, чтобы выразить и доли эмоций и чувств, что я испытываю. В груди просто пожар, а внизу – «потоп». Может, трусы надеть? – Спасибо, Вика! – говорю я. – Ты так заботишься обо мне! – Пожалуйста, Юлечка, моя малышка. А кто же о тебе позаботится? «Сашка… я даже забыла, что он есть. Но сейчас здесь только я и она. Она берёт ещё кусочек суши и проделывает с ним то же самое. Похоже, ей и самой нравится этот внезапно проснувшийся материнский инстинкт с лёгким привкусом эротики.