Всего лишь еще одна ночь...

Ночь… Самое прекрасное время суток, когда можно отринуть дневную суету, ненадолго забыть о своих бесконечных делах и заботах и просто отдохнуть. И телом, и душой. Луна лениво передвигала свой диск по небу, изредка стыдливо прикрывая свою белоснежную наготу тонким шлейфом облака, словно намекая что не только отдыхом занимаются люди. Ветер, точно перенимая ее затею, игриво подлетал к прохожим, забираясь под их одежду, оглаживая легким дуновением тела. Однако и он, и луна не могли оставить без внимания одно здание, являющееся резиденцией Хокаге. Там в объятиях друг друга находились двое мужчин, страстно сплетающих свои тела, точно каждое их прикосновение было последним в их жизни. Душа к душе и тело к телу, но все еще чисто. Оба тела еще скрыты одеждой и каждый горит желанием сорвать ее с любимого, обнажить его нежную кожу, дотянуться до чувствительных мест… Но оба пока лишь касаются друг друга, не смея перейти на большее. Рука к руке, взгляд прикован к взгляду, губы сталкиваются, борясь, стремясь подчинить, вне зависимости от выбранной роли… Исход битвы решает стол, к которому брюнет прижимает мужа поясницей, перегораживая руками, которыми уперся в столечницу, путь к побегу или отступлению. Дыхание давно поделено на двоих, уже не ясно чье желание больше, хочется лишь касаться и подчинять… и подчиняться. В какое-то мгновение Седьмой все же уступает любимому, сдается под напором его нежных, чуть обветренных губ, которые знают его собственные едва ли не лучше его самого. Блондин тихо охает, когда сильные руки партнера обхватывают его поперек талии, прижимая к не менее сильному, хорошо сложенному телу, которым Наруто всегда восхищался. Но и поцелуй не длится вечно. Вскоре Канкуро оставляет в покое губы голубоглазого, которые тут же начинают немного зудеть, прося о новом касании, и это читается в глазах. Но кукловод лишь усмехается и ловким движением расстегивает крепление плаща Хокаге, заставляя кусок ткани упасть на идеально чистый и заранее прибранный стол. Дыхание удается выровнять не сразу, но когда это получилось, двое улыбнулись, глядя друг на друга. Да, они женаты, но все равно скрывают весь тот жар любви, что согревает их сердца. Люди бы явно испугались этой чистой, но невероятно прочной нити, связывающей двоих, а потому общественность довольствовалась лишь долгими взглядами, нежным сцеплением рук, которые они иногда себе позволяли, да редкими, на людях, признаниями. Но едва эта пара оказывалась за закрытыми дверями, вот как сейчас, у обоих сносило крышу, все накопленное за день напряжение превращалось в страсть прикосновений, усталость в обжигающее пламя, а злость на подчиненных обращалась нежностью. И вот все это время, с самого начала их ласк, пока еще невинных, голову кукловода не покидала одна мысль, которую он смог уловить лишь тогда, когда его рука проскользнула под кофту мужа и принялась поднимать ткань, обнажая его чуть загорелую кожу. — Нару.? — М-м-м? — донеслось ленивое, явно нехотя изданное мычание. — Ты закрыл дверь? — усмехнувшись, произнес житель Песка и посмотрел возлюбленному в глаза, вспоминая один забавный случай. *** Тогда все было как и в этот раз. Луна и ветер вместе играли ночную мелодию, заставляя людей хотеть близости друг с другом. Выключив свет, двое мужчин самозабвенно целовались, причем один из них настойчиво пробирался под верхнюю одежду другого. Внезапно раздался щелчок, оповещающий что ручку двери повернули и в кабинет ввалились двое — мальчик и девочка, что являлись детьми Наруто от первого брака — темноволосая Химавари, слишком походившая на мать, Хьюга Хинату, да блондинистый Боруто, точная копия своего отца, который был бунтарь по своей натуре, пока не вступил на пост Седьмого Хокаге. — М-да… — коротко и емко проговорил мальчик, оглядев замерших Куро и Нару. Девочка же округлила свои глаза, а после захихикала. — Теперь у нас два папы? — сразу после вопроса, Боруто холодно глянул на отца и вывел сестру из кабинета, напоследок буркнув что-то вроде «Закрываться надо…». Дверь хлопнула, оповещая что дети ушли, но вот все очарование момента было потеряно… *** — Да закрыл я ее, за… — первый же слог последнего слова превратился в жалобный стон, едва зубки кукловода прикусили чувствительную шею. Светловолосый был уже на пределе своего терпения и лишь шаг отделял его от бунта своей роли. Этим шагом и стал укус. Словно обезумев, он впился губами в губы любимого, уже позабыв о том что именно марионеточник был главным в их паре. Но разве Канкуро был бы собой, дай он взять блондину верх над собой? — Э нет, милый.- резко, даже немного грубо разворачивая мужа и прижимая его грудью к столу, произнес тот и прижался пахом к ягодицам Наруто, вырывая у него долгий стон.- Ты главный, пока сидишь в своем кресле, но сейчас ты вне его пространства. — Хищная улыбка сама проступила на тонких губах, а руки принялись раздевать мужчину, что сейчас был полностью в его власти. Когда одежда была где-то в стороне, причем не только светловолосого, но и самого Куро, он провел рукой по выступающим позвонкам, заставляя Узумаки прогнуться в спине и податься чуть назад, прижимаясь к напряженному паху. Каждая новая секунда ожидания отдавалась нечеловеческим взрывом эмоций, вырывая хриплое постанывание обоих. Освободив любимого и себя от последней детали гардероба — белья — кукловод потянулся вперед, туда, где на краю стола стояла неубранная, а точнее, специально поставленная, баночка со смазкой. Окунув пальцы в прохладную субстанцию, Канкуро поднес их к напряженному колечку мышц любимого, заставляя того вздрогнуть и тихо простонать, едва эти самые пальцы проникли в него. После нескольких минут такой ласки, пальцы сменяет уже нечто гораздо большее, нежели два пальца. Хриплый и громкий стон обоих оглашает тишину, а медленные, пока еще осторожные движения заставляют желать более страстного и грубого, и вскоре это желание исполняется. Резкие, жесткие толчки, рука, сжимающая орган блондина, жаркая его глубина… Безумие накрывает возлюбленных, окончательно срывая последние их тормоза, но несмотря на резкость и даже грубость, Куро знает как нужно двигаться, дабы не причинять боль, но заставить своего мужа едва ли не кричать от удовольствия… Ночь подходит к концу, а на диванчике в углу кабинета расслабленно сидят двое мужчин, нежась в объятиях друг друга. Определенно, это одна из лучших их ночей, но впереди еще немало таких же, и именно этот факт вызывал на их губах улыбки.