Колыбельная

Лобо откладывает в сторону книгу, проводит ладонью по стриженным волосам цвета свежего кофе с молоком, и устало потирает переносицу, переводя взгляд серо-голубых глаз на настенные часы, короткая стрелка которых почти вплотную приближается к цифре три. В городе давно царит глубокая ночь, за окном властвует таинственная темнота, слабо разбавленная мерцанием ярких звёзд, и нормальные люди уже давно спят, вот только Макс к их числу явно не относится, также, как и Эш, на которого мужчина, оторвавшись от чтения, устремляет свой взор. Обычно чересчур бдительный Линкс сейчас, на удивление, этого не замечает. Слегка сгорбившись и положив локти на стол, подросток в молчании продолжает увлечённо изучать отображённый на мониторе ноутбука текст, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг. Макс с минуту наблюдает за этой картиной, а после неодобрительно качает головой. Он поднимается с кресла, на котором располагался всё это время, и тихо подходит к Эшу. — Эш, — мужчина негромко окликает мальчика по имени и осторожно касается его плеча, отчего юный мафиози вздрагивает и резко оборачивается. Рука Линкса инстинктивно тянется к поясу, ложится на кобуру, в которой находится заряженный и всегда готовый к действию револьвер. В малахитовых, опасно сощуренных, глазах отражается холодная решительность и суровость с толикой глубоко запрятанного страха. — Тихо-тихо, — Лобо поднимает руки в защитном жесте и отступает на шаг назад, всем своим видом показывая, что он не собирается делать ничего плохого. У Эша получается сориентироваться довольно быстро, и он вовремя останавливается, даже не успев достать оружие. Подросток отнимает руку от револьвера и расслабленно выдыхает, прикрывая глаза. — Какого чёрта ты так подкрадываешься? Жить надоело? — раздражённо спрашивает мальчик, открывая глаза и поднимая недовольный хмурый взгляд на друга. — Извини, — примирительно отвечает мужчина и опускает руки, понимая, что угроза миновала. Подросток отмахивается и тяжело вздыхает, почти сразу успокаиваясь. Тратить оставшиеся силы на проявление негативных эмоций Линкс не планирует, потому только устало трёт глаза и спокойно произносит: — Проехали, — мальчик облокачивается о стол, подпирает голову рукой, снизу-вверх продолжая смотреть на ночного собеседника. — Ты чего хотел-то? — интересуется он, меняя тему. — Закругляйся давай и иди спать, время почти три часа ночи, — распоряжается Макс, на что Эш лишь усмехается и отрицательно качает головой. — Ну нет, мне сперва нужно закончить с этим, — он кивает на ноутбук. — Завтра утром закончишь, — парирует Лобо, скрещивая руки на груди. — Старик, не занудствуй, — просит подросток, отворачиваясь от мужчины и возвращаясь к работе, от которой его так бесцеремонно отвлекли. — Эш, ты себя так окончательно угробишь, ты это понимаешь? — приступает к своей нотации Макс. — Ночью нужно спать, в особенности детям, — поучительно произносит он, не упустив возможности в очередной раз упомянуть о слишком юном возрасте друга. — Не занудствуй, — поморщившись, повторяет Эш, опуская изящные пальцы рук на клавиатуру и принимаясь что-то сосредоточенно печатать. — Я не занудствую, а объясняю, что сейчас ты бросаешь всё и идёшь в кровать. Спать, — мужчина остаётся непреклонным. — Если так хочешь отправить меня спать, то тебе придётся меня до этой кровати донести, уложить, спеть колыбельную и в лобик поцеловать, — с усмешкой отвечает подросток, не отрываясь от своего занятия. Линкс уверен, что Лобо вот-вот надоест с ним спорить, и он просто сдастся и оставит его в покое, вот только бывший военный отступать не собирается. — Хорошо, — хитро прищурившись и чуть лукаво улыбнувшись, легко соглашается Макс со всеми условиями, выдвинутыми мальчиком, и, прежде чем Эш успевает что-то понять, подходит вплотную к нему, резко разворачивает стул вместе с ним в свою сторону и подхватывает ребёнка на руки. Линкс, ахнув от неожиданности, в шоке распахивает глаза и крепко цепляется руками за плечи Лобо, который, поудобнее перехватив мальчика, уносит его из комнаты. — Ч-что ты творишь?.. — Эш пытается возмутиться, но это у него плохо получается из-за внезапно нахлынувшего смущения. Подросток слегка краснеет, прячет лицо на плече у мужчины, почему-то даже не пытаясь сопротивляться. Он внезапно осознаёт, что ему это, чёрт возьми, нравится, поскольку впервые за долгое время мальчик ощущает совершенно искренние, такие необходимые, заботу и нежность. — Собираюсь укладывать тебя спать, ты вроде этого хотел, — невозмутимо отзывается Макс, толкая дверь в спальню, залитую мягким светом луны, пробирающимся сквозь широкое окно. Лобо подходит к кровати, бережно опускает на неё Линкса, тут же кутает его в тёплое одеяло и подкладывает ему под голову подушку. Эш неловко и едва заметно улыбается, позволяя себе расслабиться. — Что и колыбельную петь будешь? — подросток ухмыляется, переворачивается на бок, сильнее кутаясь в одеяло, складывает ладони вместе и прячет под подушку, с усмешкой наблюдая за другом. — Буду, — мужчина кивает. Эш скептически вскидывает брови и недовольно фыркает, словно котёнок, когда тяжёлая рука Макса ласково опускается на его золотоволосую макушку и нежно зарывается в пшеничные пряди. Если бы на месте Лобо был кто-то другой, то он бы уже давно лежал возле постели и стонал от боли, в лучшем случае ограничившись только сломанной рукой, но Максу Эш доверяет, потому быстро сдаётся, переставая строить из себя грозную и неприступную личность, поддаётся этому теплу, блаженно прикрывая глаза. Мужчина замечает, что протест на его действия отсутствует, и тепло улыбается, принимаясь осторожно гладить мальчика по голове. Выждав небольшую паузу, он прерывисто выдыхает и начинает негромко напевать единственную знакомую ему колыбельную. Макс не отличается профессиональным умением петь, но, надо сказать, получается это у него очень даже неплохо. Его голос звучит тихо и нежно, да и сама песня очень красива, вот только её слова, хорошо знакомые Эшу, отзываются болью и заставляют подростка погрузиться в глубокий омут воспоминаний, от которых на глазах Линкса наворачиваются непрошенные слёзы. Эш заметно напрягается, ворочается по постели, резко мотает головой из стороны в сторону. Он остервенело трёт глаза, смахивая подступившие капли слёз, с силой сжимает зубы, не позволяя себе дать волю эмоциям. Это не укрывается от внимательного Макса, который тут же замолкает и обращает на ребёнка обеспокоенный взгляд. — Эш?.. — взволнованно зовёт Лобо. — Что такое? — Откуда?.. — хрипло выдавливает из себя Линкс. — Эта колыбельная… Гриффин часто пел мне её в детстве… когда я подолгу не мог уснуть… — голос подростка предательски надламывается, а глаза опасно блестят слезами, что хорошо отражается в свете луны. — Эш, — Макс бережно берёт ребёнка за руку, слегка сжимает его ладонь в своей, глядя на друга с неподдельным сочувствием. Мужчина начинает жалеть, что затеял всё это, поскольку своей попыткой успокоить мальчика и убаюкать его он сделал только хуже — разворотил старую незажившую, рану. — Откуда ты её знаешь?.. — Эш сглатывает подступивший к горлу ком. Лобо вздыхает. Ему не хочется отвечать на этот вопрос, поскольку его рассказ сильнее напомнит подростку о погибшем брате, но, видимо, придётся, ведь Линкс так просто от него не отстанет. — Когда мы с Гриффином ещё служили вместе, — нехотя начинает Лобо. — Мы нашли под завалами девочку. Не знаю, сколько ей было, но точно не больше пяти. Родители её погибли, и нам пришлось взять её с собой, пока мы не нашли других родственников. Две недели она жила с нами, и Гриффин иногда пел ей эту колыбельную, чтобы она не плакала, а я волей-неволей запомнил слова и интонацию, — мужчина печально улыбается, с теплотой и горячей любовью вспоминая лучшего друга. В комнате воцаряется гнетущая тишина. Эш, не говоря ни слова, переворачивается на другую сторону, отворачиваясь от Макса. Линкс пытается отвлечься от мыслей о брате, но чем сильнее он пытается не думать о нём, тем хуже у него это получается. Лобо молча сидит рядом с ним на краю постели и, виновато закусив губу, наблюдает за напряжённой фигурой подростка, не зная, как действовать дальше. Мужчине хочется просто прижать этого хрупкого ребёнка к себе и никогда не отпускать, но он понимает, что мальчик вряд ли одобрит такой порыв, потому продолжает бездействовать. Минуты тянутся мучительно долго, время медленно утекает, а вместе с ним заканчивается и выдержка Макса, которая окончательно иссякает, когда до него доносится тихий сдавленный всхлип. Эш ломается, по его щекам нескончаемым потоком текут слёзы, а тело бьёт крупная дрожь. — Аслан… — Лобо обращается к подростку настоящим именем, тянет руку к нему, осторожно опускает её ему на плечо, но Линкс дёргается, уходя от прикосновения. — Макс, не надо, — его голос дрожит и звучит настолько жалостливо, что у мужчины болезненно сжимается сердце. Макс забивает абсолютно на всё, резко, но бережно, поднимает Эша с кровати, невзирая на его попытку ударить и вырваться, и притягивает его к себе, заключая в крепкие объятья. — Не надо… — чуть ли не молит мальчик, предпринимая попытку отстраниться. Он всё ещё отчаянно пытается сохранить остатки самообладания и не позволить себе поддаться слабости, но эта чересчур нежная и трогательная забота окончательно добивает его, и Линкс срывается. Подросток доверчиво жмётся к мужчине, уткнувшись ему в грудь, содрогается в беззвучных рыданиях в его руках, всхлипывая и прерывисто дыша. Макс сильнее прижимает ребёнка к себе, ласково гладит его по светлым волосам, дрожащим плечам и спине. Он не старается его утешить — просто позволяет выплакаться, выплеснуть накопившуюся в душе боль и горечь. Проходит порядка часа, прежде чем Эш начинает постепенно успокаиваться. Рыдания уходят на спад, немного погодя и вовсе сменяясь лишь тихими всхлипами. Подросток затихает, обмякнув в сильных руках мужчины, поудобнее устраивается у него на груди и прикрывает глаза, сражённый возросшей из-за переизбытка эмоций усталостью. Макс не спешит отстранять ребёнка от себя, наоборот, обнимает покрепче, продолжая перебирать пальцами его мягкие волосы. — Легче? — выждав внушительную паузу, осторожно спрашивает Лобо. Ответом служит слабый кивок со стороны Линкса, который заставляет мужчину слегка улыбнуться. --…Макс, — охрипшим от слёз голосом тихо-тихо окликает его мальчик. — Да? — Спой ещё раз… — кажется, эта просьба становится неожиданностью даже для самого Эша, который в другой ситуации ни за что бы не позволил себе ничего подобного, но сейчас подростка, в общем-то, это особо не волнует. Мальчик слишком сильно измотан, да и его защитная маска холодного безразличия даёт неслабую трещину, потому Линкс продолжает тянуться к теплу и заботе, желая погрузиться в по-настоящему приятную, уютную атмосферу. Макса это пожелание неслабо удивляет, но на смену изумлению очень быстро приходят умиление и отчего-то возникшая радость. Мужчина на всякий случай уточняет, уверен ли Эш в своём желании, и, получив утвердительный кивок головой, негромко начинает петь вновь. Опутанный его крепкими, но ласковыми, объятьями подросток поначалу напрягается, но очень скоро позволяет себе расслабиться и облегчённо выдохнуть. Нежная колыбельная в этот раз довольно быстро убаюкивает уставшего и лишённого сил Линкса, который, прижавшись к Лобо, начинает медленно засыпать. Дыхание мальчика выравнивается, тело значительно ослабевает, и он очень скоро предаётся сладостной дрёме. Мужчина допевает до конца колыбельную и осторожно укладывает подростка обратно в постель, заботливо укрывает его одеялом, мгновение любуется его умиротворённым лицом, а после, склонившись над ним, по-отечески мягко целует в лоб, почти сразу распрямляясь. — Доброй ночи, Аслан, — слабо улыбнувшись, шепчет Макс. — Доброй ночи… папа… — почти неслышно отвечает ему Эш, счастливо улыбаясь сквозь сон и окончательно затихая.