Холод ночи

      Он был рядом, когда Симко приказал привести заключённых к виселице, был рядом, когда ему надевали на шею петлю. Он смотрел в его глаза с немым вопросом: «Почему?»       Почему он сам подписал себе смертный приговор? Все ведь было хорошо. Или так думал только лейтенант?       О, как бы он хотел сейчас плюнуть и высказать капитану Симко все, что думает о нем и его методах ведения войны! Но что подумают другие солдаты? Да и капитан не оставит все просто так, сразу же отправит под трибунал. И закончится все той же виселицей.       Позади раздаются крики, и Ричард благодарит всех известных богов за вовремя подоспевших повстанцев. Но капитан Симко не так прост. Если он решил, что прольётся чья-то кровь, то будьте уверены: она прольётся. Именно поэтому он пинает мостик, на котором стоит Пейн и ещё какой-то бедолага. Ричард вздрагивает и вопреки приказу рвется к виселице. Срезав веревку, он ловит тело любовника.       Дышит. Значит, успел.       Но расслабляться нельзя. Схватив за руку, он тащит его в ближайшее безопасное место.       — Сиди здесь и не высовывайся! — шипит парень, снимая ружье с плеча, готовясь к обороне.       — Ричард, не уходи! — Пейн отчаянно хватается за рукав красного мундира. Он знает, чем закончится эта битва. Знает наверняка. Миллера убьют, и дело тут даже не в повстанцах. Его убьют свои за неподчинение приказу. Симко не оставит все так. Ричарда обязательно отправят на виселицу, и Пейна следом за ним.       — Я должен защищать этот город и его жителей. Это мой долг, — строго говорит офицер, но все же спускается на мгновение, чтобы оставить на чужих губах поцелуй, прижимая Мозеса к себе.       — Я рад, что ты остался в живых, — добавляет он, закрывая дверь. В полку его уже наверное хватились или, что хуже, решили, что лейтенанта взяли в плен, но Ричард не мог так просто уйти. Уйти не попрощавшись. Ведь только одному богу известно, чем закончится эта битва.       Уже ближе к вечеру, когда все более менее утихло, он вернулся. Бесшумно выбравшись из импровизированного штаба, он рысью ступал по земле, то и дело второпях наступая на ветки. Дверь погреба, где он оставил любовника, неохотно скрипнула, пропуская лейтенанта внутрь. Убежище встретило его молчаним и темнотой.       — Мозес? — тихо позвал он, ощущая колебание воздуха позади себя. Резко обернувшись, мужчина хватается за полено, летевшее прямо в него. И где Пейн его только достал?       — Ричард? — выдыхает он, впиваясь в губы любовника жадным поцелуем.       — Я думал, ты погиб!       — Тише, я здесь, — успокаивает его офицер. Выкинув злосчастное полено куда подольше, он прижимает его к себе. — Послушай меня, Мозес. Тебе нужно бежать. Я уже договорился, в Нью Йорке тебя встретят и обеспечат безопасность. Здесь находится нельзя, — Ричард говорит тихо, опасаясь солдат на улице. — Я помогу тебе выбраться из города.       — Но… — Пейн бы возразил, обязательно возразил, если бы не лейтенант, что сжимал его ладонь. Слишком рискованно оставаться здесь, и он прекрасно понимает это. Но уйти — значит попрощаться со старой жизнью, друзьями и работой. Остаться же — попрощаться с жизнью и Ричардом. Пейн не может себе это позволить. Сдавшись, он позволяет вывести себя из города, посадить на лодку и отправить в Нью Йорк. Туда где его ждет новая жизнь, без виселиц, без Миллера.       Они видятся в Нью Йорке, где все это время скрывался Пейн и куда по долгу службы забросили Ричарда. Встреча их мимолетна, но этого этого хватает, чтобы возбудить былую страсть.       На город опускается ночь, и Миллер может со спокойной совестью уйти из таверны, оставив друзей. Он долго и настойчиво стучит в дверь дома. Ошибиться лейтенант не мог, ведь он сам выбирал дом и улицу, на которой будет скрываться его любовник. Наконец дверь открылась и Ричард жадным поцелуем впивается в желанные губы.       — Имейте приличие лейтенант. Не у всех же на виду! — смущённо отводит глаза Мозес, затягивая офицера в дом.       — И как же у вас хватает выдержки, мистер Пейн, или вы вовсе не ждали меня? — кривит тонкие губы в усмешке Ричард. Он безумно соскучился за эти несколько месяцев, ведь за это время его могли не раз убить в многочисленных сражениях.       — Мне нужно беречь репутацию, Ричард, — устало вздыхает мужчина, поправляя съехавшие очки. — Не хочу, чтобы все повторилось.       — Они ничего тебе не сделают, Мозес. Я не позволю       Он говорит это с такой уверенностью, что Мозес невольно вздрагивает. Лейтенант вздыхает, устало опускается в кресло, протягивая руку.       — Иди ко мне, — мурлычет мужчина, и Пейн не может его ослушаться. Он ведь тоже скучал. Забравшись на колени, он утыкается лбом в чужое плечо, пряча пунцовое лицо от взгляда корамельных глаз. Ричард улыбается, зарываясь в его волосы рукой, стягивая ленту с хвоста.       — Я говорил, какой ты у меня красивый? — шепчет лейтенант на ухо, чуть проведя носом по кромке. Слишком горячо, и они оба это чувствуют.       Поддавшись желанию, Пейн возобновляет поцелуй, вцепившись в алый мундир.       Нет! Ричард был не прав, когда сказал, что Мозес его не ждал. Ведь как можно отпустить того, в ком заключен смысл твоей жизни?