Над пропастью во ржи

Что больше всего доканывало на блядской войне — не япошки, не вечный дождь, превращающий в жидкую грязь всё вокруг, включая их мозги, не недостаток пресной воды, не мозоли, и не волдыри от укусов насекомых. Сон. Которого не было. Мэрриел уже и не помнил, когда в последний раз спал нормально, так чтобы проснуться и понять: выспался, на всю жизнь выспался. Короткие урывки тревожных сновидений, прерываемые очередным обстрелом, за сон не считались. И вот стоило только закрыть глаза, как снова пришлось вскакивать, ошалело осматриваясь в поисках источника звука. Рядом завозились такие же разбуженные, замершие натянутой тетивой. Кричали в соседнем окопе. Морпех — Мэрриел не помнил его имя — брыкался, вырываясь из рук пытающихся удержать его товарищей, и кричал об окруживших япошках. Мэрриелу хорошо было это знакомо. Кошмары — вечный спутник всех, кто побывал в этой адовой мясорубке, Гуадалканал ли, Глостер или Пелелиу. Ты можешь быть с руками-ногами, целым и здоровым внешне, но кошмары не покинут тебя до конца дней, даже если удастся выбраться и вернуться домой. Никто из них не останется в живых, никто не вернётся домой. Морпеху пытались зажать рот, навалились сверху, фиксируя руки, но он, впав в отчаяние, и видя вокруг только япошек, всё вырывался и умолял о помощи. — Его поди в Мельбурне слышно, — пробурчал кто-то позади, а Мэрриел покосился на Юджина. Тот стоял, вытянувшись, весь белый, аж светился в темноте. Морпех всё кричал, и Мэрриел сплюнул себе под ноги. — Если он не замолчит, мы тут все трупы. — Да заткните вы его, наконец! — взмолились из темноты, и в воздух взметнулась сапёрная лопатка. Раздался глухой звук, словно лопатку воткнули в трухлявое дерево, морпех вскрикнул в последний раз, и воцарилась тишина. Все стояли в темноте, в полном молчании, а потом начали разбредаться по окопам. Мэрриел опустился на свой плащ-палатку, взглянув на Юджина — тот всё так же стоял, замерев, впившись взглядом в тёмный провал соседнего окопа. Юджин, наверное, впервые столкнулся на войне с такой смертью, и Мэрриел очень надеялся, что увиденное не слишком-то его подкосило — только этого сейчас не хватало. Утром морпеха вытащили из окопа, накрыли брезентом. Все стояли и смотрели на то, что ещё вчера было их боевым товарищем. — Думаю, лучше он, чем мы, — вдруг сказал Юджин, и это не было хладнокровным выводом, скорее, Юджин пытался убедить себя в том, что на войне и впрямь бывает меньшее из зол. Никто не удивился бы, услышав такое от Мэрриела, но Юджин был… Юджин был лучше. Не он должен был это говорить. Поэтому Мэрриел произнёс: — Следжихаммер прав, так было нужно. Больше никто ничего не сказал. — Только представьте: ты ложишься спать — и не просыпаешься! Они сидели в окопе, набившись в него как сельди в бочку, по уши в жидкой грязи. Мэрриел читал когда-то, очень давно, в другой жизни, будто бы перед смертью агонизирующий мозг показывает умирающему картинки неслучившегося будущего. Откуда им сейчас знать, что они всё ещё живы, а не подыхают, получив пулю в лоб или осколок от разорвавшегося снаряда в печень? — Мы каждый раз засыпаем, зная, что можем не проснуться. Следжихаммер на взводе. В другое время Мэрриел бы поддразнил его, чтобы выорался, сбросил напряжение, но сейчас настрой Юджина ему не нравился. Молоденький салага — сейчас что, школяров на войну берут? — уставился на Юджина. Не ожидал, видать. — Тебе правда кажется, что умереть в бою от пули япошки и вот так, от руки товарища — одно и то же? — А тебе правда нехуй делать? — Мэрриел поймал взгляд салаги и сунул в рот сигарету. — Можешь прямо сейчас из окопа выйти, да пойти навстречу япошкам, хоть избавишь нас от своего нытья. Салага взглянул на него со злостью, пробубнил что-то, но возразить не рискнул. Мэрриел усмехнулся, перекатил сигарету от одного уголка губ к другому, скосил глаза на Юджина. Тот нахохлился как замерзающий воробей, уставился куда-то в одну точку, тронь — всё вокруг полетит в разные стороны. Мэрриел хотел было его плечом толкнуть, но не стал, инстинкт самосохранения был даже у него. Ночью они спали посменно, и сегодня была очередь Мэрриела месить грязь, вышагивая вокруг спящих товарищей. Проваливаясь в мерзкую жижу, Мэрриел думал: если всё вокруг и есть бред умирающего мозга, то ему стоило бы уже сдохнуть побыстрее. Юджин наверняка храпел себе, замотавшись в плащ-палатку, сном праведника, если их ещё можно было так называть. Проходя мимо него Мэрриел невольно улыбнулся, да так и замер с приподнятым уголком губ. Юджин не спал. Мэрриел огляделся по сторонам, присел, и скатился к нему. — Джин? Ты как будто собираешься завтра спать до полудня, а затем валяться в ванне. Какого чёрта ты таращишься словно сова, вместо того, чтобы спать? Юджин вздрогнул, словно на самом деле спал, только с открытыми глазами. — Я не… не хочу. Бессонница. Слушай, я могу тебя заменить, раз уж я всё равно не сплю. Что-что, а от выгодных предложений Мэрриел отказываться не привык. В следующую ночь не спали все, сказывалось нервное возбуждение. Днём наткнулись на япошек, и к салаге, мечтающему погибнуть в бою, как и полагается воину, пришёл его узкоглазый Санта-Клаус. И сам тут же упал рядом, подбитый пулей Юджина, но добитый уже его штыком. Юджин ещё долго продолжал тыкать в чёртового япошку, превращая его в фарш, пока Мэрриел не оттащил его, перехватив поперёк живота. Всю ночь Юджин просидел, разглядывая свою трясущуюся правую руку. Мэрриел тоже не спал, наблюдая за ним. Юджин не ложился ни в третью ночь, ни в четвёртую. Юджин перестал спать вообще. Руки у него стали трястись ещё сильнее, а под воспалёнными глазами было черно. Из-за чёртового Юджина и Мэрриелу не спалось. Он всё следил за ним, пытаясь понять, что творит Следжихаммер, но понял только когда в пятую ночь один из морпехов начал бубнить во сне, и Юджин, было закрывший глаза, вздрогнул и сел, растирая плечи ладонями, будто бы замёрзнув. Во-о-от оно что. Днём у них случилась — да неужели! — передышка от чёртовых япошек, и Мэрриел воспользовался этим, чтобы отозвать Юджина в сторону от остальных, схватить за грудки, и как следует приложить о дерево. — Какого хрена, Снафу? — Это ты мне скажи, Следж, какого хрена ты делаешь? Хочешь, чтобы нас всех завалили из-за того, что Юджин вбил себе в тупую башку, что когда-нибудь не сможет очнуться от кошмара, и его прибьют свои же? Ты, блядь, понимаешь вообще, что такое миномётчик с недосыпом? Да ты ж скоро по нам стрелять начнёшь! Юджин молчал. Выглядел он хреново, и то, Мэрриел покривил бы душой, выскажи он вслух такую оценку его внешнего вида. Он ослабил хватку и заглянул Юджину в глаза. — Слушай, Джин, прекращай это. С тобой такого не случится. — С чего ты взял? — Юджин криво усмехнулся, мотнул головой. Мэрриел вцепился в его плечи, не давая отвести взгляд. — С того, что если ты вдруг начнёшь во сне мычать, или петь гимн Соединённых Штатов, я найду способ разбудить тебя, уж поверь. Знаешь, Юджин, твоя тощая задница постоянно торчит рядом с моей в окопе, — «и не только», — не стал добавлять. — Мне станет скучно, если ты вдруг помрёшь. Поэтому — прекращай. Разжал руки, и зашагал прочь от Юджина, не оглядываясь. Мэрриел уже почти провалился в сон, когда рядом зачавкали по грязи чьи-то сапоги. Он приоткрыл тяжёлые веки, и увидел Юджина. Юджин-«примерный мальчик»-Следж устроился рядом с ним, натянул повыше плащ-палатку, и мгновенно вырубился. Отлично. Можно было теперь и самому поспать, вместо того чтобы лежать, изо всех сил удерживая глаза открытыми, и наблюдая за Юджином. Мэрриел вздохнул и закрыл глаза. Он проснулся почти сразу же, или спустя пару часов — этого он не знал. Была ещё ночь, и его вновь разбудили чавкающие звуки. Юджину, похоже, опять не спалось, или это дозорный проходил мимо. Чёртовы нервы, разве могла раньше такая ерунда разбудить Мэрриела Шелтона? Чёртовы нервы, чёртова война. Мэрриел открыл глаза, и почувствовал, как сердце словно провалилось в желудок. Странный звук шёл от Юджина. Он смотрел на Мэрриела вытаращенными глазами, и пытался зажать руками рану на распоротом горле. Даже в темноте Мэрриел видел, как пальцы Юджина заливала кровь, а сам он пытался что-то сказать, но получалось только нечто среднее между сипом и клёкотом. — Юджин, — шёпотом позвал Мэрриел. — Джин! Как же так, почему, где чёртовы дозорные? — Юджин! Он потянулся к Юджину, оскальзываясь, и успел уловить краем глаза движение — япошка. Между ними было слишком маленькое расстояние, Мэрриел не успел бы даже выстрелить, но он не знал, сколько всего было напавших на них япошек. Возможно, остальные морпехи живы, и спят сейчас в своих окопах. За долю секунды до того как япошка навалился на него, Мэрриел успел закричать — хоть кто-нибудь должен был его услышать. Япошка оказался тупым, и вместо того, чтобы прирезать Мэрриела, зачем-то попытался зажать ему рот. Мэрриел вцепился зубами в твёрдую ладонь, япошка выругался — почему-то по-английски — и навалился на него с утроенной силой. — Мэрриел! Мэрриел, чтоб тебя! Проснись! Это уж точно был не япошка, голос казался знакомым, но Мэрриелу понадобилось ещё несколько секунд, чтобы замереть, перестав брыкаться. Вокруг всё ещё было темно. И тихо. Не считая шагов дозорного чуть в отдалении. Услышав их, Мэрриел дёрнулся, но Юджин, живой и невредимый Юджин, сильнее прижал его к себе. — Тише, — бормотал он, а Мэрриел уткнулся лицом ему в грудь, вцепившись пальцами в его рубашку, и вздрагивая, как будто от рыданий. — Тише-тише, это был просто сон, но ты уже проснулся. Он прижимал голову Мэрриела к себе, и продолжал бормотать что-то ему в волосы, раскачиваясь, словно убаюкивая его. Чавкающие звуки в голове Мэрриела постепенно затихли, и остался только голос Юджина, и сам Юджин, и больше ничего. Мэрриел думал когда-то: ему нужно удерживать Юджина-«домашнего мальчика»-Следжа, потому что Юджин — лучше, и должен был таким остаться. Но оказалось, это Юджин удерживал его… как там говаривал тот парень? Над пропастью во ржи? Или они оба держат друг друга? И Мэрриел, наконец-то, успокоился, и вздохнул, уткнувшись в рубашку Юджина. Что ж, кажется, он всё-таки был не прав, кажется, они всё ещё живы. И, быть может, даже останутся.