Кимвал звенящий

Репортер I Когда-то я бы радовался такому. Ну как же, освоение диких земель! А теперь — что это? Вместо трансатлантической полноводной линии — мелкие ручейки сомнительной чистоты, созданные рабским трудом! Рабским. Будто эмансипации не было. Серые твари нежатся в грязи. И ничего из этого в газету не пойдет. Так, перейдем к делу. Вагон отвратителен. Еще один пассажир преспокойно выцарапал ножом что-то на стене. И ведь уже не ребенок! Бегают какие-то дети, которые периодически спотыкаются о чужие ноги. Поезд тащится с такой скоростью, что можно высиживать цыплят, сел на гнездо на одной станции и можно торговать цыплятами на следующей. Другие дети соревнуются в том, кого вытошнит целым яйцом вкрутую. Пассажир напротив меня храпит. Или это очень уставший человек, или он слегка рехнулся. Из окна видно какого-то малолетнего солдата на здоровенном рыжем коне. Омерзительно. Дети сорвали стоп-кран. Теперь я должен думать, как свести чернильное пятно с моих новых светлых брюк! Пассажир напротив проснулся и гоняется за этими поганцами. А действительно, почему за ними никто не смотрит? О, с другого конца вагона бежит толстая монахиня. Это сиротки. Теперь все понятно. О, наконец-то опять поехали. Сиротки успокоены пинками от пассажира, других детей еле отогнали от окна, которое они почти успели открыть. Зачем во время движения вылезать на крышу?! В вагоне-ресторане подают копченых устриц и салат. Это претензия на роскошь или наоборот, не стоит там обедать? Пассажир напротив опять сел спать. Сидячее место, стоптанные сапоги, бизонья куртка — не самый богатый человек. Интересно, зачем он едет этой пародией на коммуникации? С чем он расстался? Кого похоронил? Или ему мало крови невинных жертв? Рыжий клещ, разбухший от крови и вечно голодный. Кажется, он уже не спит. И хоть бы не умел читать по губам, а то если этот клещ мне врежет, то никто никогда этого очерка не прочитает. Он не просто в куртке, он и сам по себе крупный. — Клещ? Молодой человек, вас мама не учила не ляпать языком разные оскорбления в адрес не знакомых лично вам людей? О Боже! — И да, я не люблю, когда у меня над ухом бубнят разные глупости. Очень не люблю! Ну? Будете извиняться или я вытру вами пол и результаты этого безобразия? — Это Дэнни стошнило! — пискнул один из подозрительных детей. — Это который уже в окошко вылез наполовину? Тощая женщина в зеленом платье подскочила и стала затаскивать поганца назад. — Мама, я тут! — пискнул еще кто-то из-под скатерти. — Ставлю на мистера в куртке! — вякнул третий подозрительный мальчик. — Ставлю на мистера с кляксой! — пискнул Дэнни. — Ставлю на то, что надеру вам троим уши. — А мы скоро доедем? — А Дэнни съел билет! — А вы можете не бегать? А то и так голова кругом. — Они тройняшки. — Заметно. — Мистер, вы куда едете? — Куда надо, туда и еду. — А далеко? — А когда доеду, тогда и пойму. — Законник? — Пинк. Сообразительные дети. Там отвратительно платят. И неверные жены у меня в печенках сидят, а неверные мужья еще хуже. А этот клещ и правда клещ, даже хуже. Как низко пало агентство Пинкертона, если они нанимают кого-то из Миссури. Выговор такой, раз услышишь, не забудешь. Пинк I Наконец-то! Доехали! Вот только куда? Территория, не то еще Небраска, не то уже Черные Холмы. Вайоминг, что ли? Паскудное место. Ни тротуаров, ни девушек, ни приличных лошадей. Я уже не говорю про отель. Ненавижу спать сидя. И ненормальных женщин. Ненавижу. Я понимаю, что у нее горе. Я даже понимаю, что она не так и далеко ушла от язычников, поклоняется деревяшкам и Римской Шлюхе, но дальше уже совсем не весело. Здесь можно спрятать что угодно и кого угодно. Здесь почти три сотни людей, и они все куда-то разбегаются, стоит на них глянуть второй раз. Кто-то потерял корзинку, кто-то сел не на тот поезд, кто-то получил письмо и стоит с ним посреди дороги, как дурак. И дурак он тут не один. Этот человек может быть где угодно, а здесь только конечный пункт для них. И куда может пойти ребенок? Если этот ребенок еще среди живых. Я даже не знаю, кто именно Джо Графтон, мальчик или девочка? Я видел только рыдающую мачеху. А «умничка» и «золотко» это не описание. И никто ничего не знает. И у меня очень плохое предчувствие, насчет того, где это дитятко — выпотрошенное, и на дне реки возле Атланты. Шесть лет — довольно солидный возраст, и ой какие они тогда любопытные. У меня три брата, я их ох знаю. Всюду лазят дети, все слышат, всех знают. И могут запомнить, кого не надо. Что там было? Любовники? Завещание? Мачеха свихнулась? Убежал? Графтоны весьма солидный клан, богатая семья, сливки Атланты, но они воспитывают детей хуже немцев. Или заболел, умер, тайно похоронили? Я же не знаю, что у них стряслось. Вечером дитятко легло спатки, а утром комната пустая. А «утро» — это до полудня. И все равно — три сотни черных! В доме шелковые обои и пять ковров, не считая лестниц! Я два часа вытирал ноги. А комната — я карцер поуютнее видел. Ну ребенок же. Кровать, ночной горшок и больше ничего. Окошечко под потолком, маленькое. Матрас паршивый. Простыни драные, ни коврика, ни занавесок, даже горшок без цветочков. Изверги. При таком обращении и убежать не грех. Но если всех Графтонов там воспитывают, то им привычно. Но если в доме столько народа, то кто-то должен был что-то заметить. В теории. А в жизни никто ничего не видел! Вот прямо никто ничего не видел! А если никто ничего не видел, значит, это дело дурно пахнет. Как дохлый джейхокер на яблоне летом, или пригоревший синепузый на развалинах своей фермы. Но они давали приятный результат. А это — нет. И я слишком многого не знаю. Слишком многого. Я пять лет искал людей, стоптал не одну пару сапог, но это нечто в духе По. Самых мерзких его рассказов. Почему сюда? Ноябрь месяц! Сиу! Одиночество! А если это девочка, так я даже и не хочу думать, куда ее денут. Шайены любят белых женщин. А взять ребенка на воспитание они могут и берут. Дикари кровожадные, язычники, но сирот они воспитывают всем кланом. А если это мальчик, то для того, чтоб его найти, надо знать, что он любит. Или кого. Здесь нашли золото, для ребенка это привлекательная идея. Здесь есть индейцы, для ребенка они кто-то из дурацких книжек Купера или еще кого. Он мог знать про экспедицию Льюиса и Кларка или там трапперов, а тут есть волки и медведи. Но мне никто ничего ни о чем не сказал! Я могу спрашивать только про того типа, который увел ребенка. Чужак I И как это называется? И кто это сделал? И как нормальный человек помещается на этом диванчике? У меня свешиваются ноги, когда я пытаюсь лечь! И пружина вылезла, как раз по центру. В районе задницы. Мистер Дюваль сам не знает, что у него за вагоны. И обивка. Розовая. Сесть страшновато. Ну и заплаточка по центру этого диванчика. Черномазая два часа пришивала, потому что диванчик старше меня. Но теперь как родная! Окошко в купе открывается через раз. Под диванчиком чей-то ботинок, в месте для багажа. Правый. На пуговицах. С дырой в подошве и очень пыльный. Зато плевательница новая, начищенная. Весьма приятное купе. Даже вазочка с шелковой розой на столе. И если бы не то, что мы опять застряли, было бы прекрасно. Сиди себе, кури и читай книжку новую. Бирс какой-то, интересно. Но мы застряли. Что опять?! Кого убили? От паровоза отвалился котел? Ах, Мэлоун убежал? Свинья. Хотя я б тоже два раза подумал. Или три. И еще здесь шляются какие-то проповедники. Один вопит про конец света, второй рассказывает всем про то, как он обращал в христианство диких голожопых полинезийских людоедов, которые по уши в татуировках, и уши у них тоже татуированные. Знаю. Читал. Не очень как-то. Моряки дураковатые, а тамошние бабы страшные и коротконогие. Вот ну очень похоже. Мог бы и не учить ту книжку наизусть. И мне пора бы уже обуваться и идти пинать тех дурней, которые внезапно решили, что без зарплаты они не работают. Какая прелесть! Я тоже не получил ничего за две недели и тоже ем того, кто мимо пробежит. Но тут не штаты, а поганые индейские земли, поэтому я не припечатал морду мистера менеджера об стол, а сижу и жду. Черные говорили, что ночью в кустах кто-то шуршит. Вот дурные! Раз шуршит, а все на месте, значит, это кто-то маленький, скунс там или енот, или койот молодой. Ну в самом крайнем случае — медвежонок. Тут ведь на самом деле людей — как на кителе пуговиц, тоже дохрена. И с ружьями. Зверь не полезет. А человек в кустах тогда шуршать станет, если приспичит. Если б тут был кто поумнее, то не было бы ни шпал, ни рельсов, ни лагеря уже. Эти уже знают, кто к ним придет. Да, они поубивали недавно кучу янки и кучу людей вдобавок, но мы не янки. Мы гораздо злее. И я очень не люблю убийц женщин. А эти, похоже, паскуднее команчей. Команчи могут убить женщину, а эти точно станут. Команчи хоть не обижают своих жен и детей, если Тони мне не врал. Но он неплохой мужик для индейца, даже хотел продать мне оптом мексиканку и двух кобыл. Денег не хватило, мексиканка не рабыня, да и кобылы паршивые какие-то были. Интересно, что с ними стало? Тони настрогал ей маленьких индейцев или она все-таки убежала? Потому что он очень быстро умотал верхом на одной из кобыл и мексиканкой впереди себя. Шеба I Масса Андерсон малость пришибленный ходит какой-то. Видать, не высыпается. Конечно, с такого дивана на пол слететь просто. Или это у него на погоду все болит? Погода паршивая, то дождь со снегом, то снег с дождем, тут и малое дите взвоет, не то, что мужик со шрамами свежими. Сама Шеба не особо понимала, как из людей пули выколупывать, но шрам получился жуткенький, будто кто из спины кусок мяса вырезал. Масса Андерсон фыркнул, да и сказал, что не так Шеба и ошиблась, рана паршивая была, пришлось и вскрывать, и чистить, и зашивать заново, и чтоб этому Джесси так жена подштанники зашивала. И не Шебы дело, чего у хозяина такое настроение. Потому что денег нету! И вообще, дурная луна, всем плохо. Кобыла и та дуркует. А вот врать масса Андерсон не умеет, нет у него такой привычки. Хорошо, конечно, ложь, как пастор говорит, грех большой, но вот что у него на уме, то непонятно. Потому что не в луне дело, да и не в погоде. И даже не по родне скучает, он писем штук пять получил, сидел и читал. И смеялся. А над чем, того вслух не прочитал, сказал, что неприлично очень, и братец у него такой охальник, что всем девушкам с побережья не грех уши позатыкать Значит, что-то тут не так. Может, опять какие-то язычники поганые крутятся, может, все поломалось, может, враги какие-то? Или та кобыла все-таки краденая. А если да, то чего будет с массой Андерсоном? Его повесят или как? Нехорошо выйдет. Молодой масса Чарли тогда совсем сиротой останется. Или все-таки у массы Андерсона есть мозгов чуть-чуть, чтоб хоть родне не гадить, раз он сам такой? Хотя родня, она разная бывает. И вот странно, сестра у массы Андерсона, оказывается, уважаемая белая миссус. И про вторую его сестру тоже ничегошеньки плохого сказать нельзя, воспитанная женщина, живет где-то в Арканзасе. Да и брат этот, который охальник, тоже полезный. А про таких, как масса Андерсон, пастор всякое говорит. Особенно про паршивых овец да людей, которые чего-то там в землю зарыли. Или нет? Человек он вроде рукастый, вот видно, что не из хорошей семьи. Полку прибить, дверь починить, с лошадьми и мулами самолично возится, хотя в хорошей семье для этого конюх есть. И вот с оружием он не хуже жентмунов. Ох и не хуже. И вот развлекается он тоже не как жентмун. Вот кто вывалял в грязи Дэйва? Да порядочный жентмун к Дэйву и не подойдет, Дэйв же шпалы кладет, и вообще метис поганый, помесь белого с этими, про которых в книжке написано. Ничего эти гады не последние, живут себе возле Нью-Йорка и в скауты нанимаются. А еще Дэйв кочергу узлом завязывает. Вправду завязывает, при свидетелях! И вывалять этого Дэйва в грязи с головы до ног, это уметь надо. По ноге пнул, за руку схватил и самого Дейва как-то через себя кинул, что только булькнуло. И так раза три, пока Дэйв пощады не запросил. Приличные белые жентмуны так не развлекаются. Приличные белые жентмуны ходят смотреть на других белых жентмунов в старых штанах и с деревянными мечами. Театр называется. Док I Вот только кого-нибудь из моих кузенов мне и не хватало. Нет. И нет, и еще раз нет! И не мечтай! Я не буду делать тебе скидку, Томас Коулмэн Янгер. Забудь. В прошлый раз ты меня почти уговорил на зубы оптом. Нет. Я не дантист! Я завалил стоматологию. И акушерство. Ах, ты не за этим? Коул, я не поверю, что ты просто так пришел в гости. Когда ты пришел просто так в прошлый раз, все закончилось тем, что тебя больше не пускают в Канзас-Сити. Когда ты пришел в позапрошлый раз, то ты привел с собой Джона Янгера, а его, во избежание жертв, надо держать на цепи и в наморднике. Да, да, это тогда твой брат и мой брат подорвали не сарай! Ладно бы Арч, но твой брат старше! Ему двенадцать! Да, эти будущие артиллеристы на самом деле заложили пороховой заряд под сортир. Это чудо, что там никого не было. Поэтому я тебе никаких скидок не сделаю. Что на этот раз? Ах, тебе не медицинская помощь нужна? Тогда я тут не при чем. И нет, здесь нет детей. Ни мальчиков, ни девочек. Нет. Ну, может, Дейзи решила кого-то заарканить. Не тебя? Коул. Я знаю, что совести у тебя не было с рождения, поэтому — что ты тут забыл? Надежду разбогатеть? Мозги? Или ты ищешь неверного мужа? Как же я мог забыть, ты ищейка. Вечно голодная собачка. Нет. Я не видел семейное рыло Графтонов. Коул, а вот теперь я уже боюсь. Это портрет с натуры? Это у него такая рожа? Это в самом деле рыло. И клыки. Я его боюсь. Убери. Это они что друг с другом делали, что у них вот такое? Это описание со слов очевидца? Мне надо покурить. Потому что если он не выглядит вот так, то это человек с вздернутым носом и кривыми зубами. И таких в любой толпе десяток. И, кузен, я не ищу людей. Я не умею. Поспрашивай здесь. Поищи капитана. Вам будет что вспомнить. Грешные души. У меня трое детей, Коул. Я не хочу рисковать. Ты их воспитывать не станешь. Вот если найдешь, тогда я пойду на это посмотреть. Потому что вы пали на самое дно. И ничего хорошего из этого дела не выйдет. Нет, кузен, я не глазливый. Просто у тебя дети есть, у меня дети есть, а Графтоны, они с придурью. Про старого Графтона еще до войны слухи ходили, что он каждую неделю завещание переписывает. Нимврод имя нехорошее. И вот я тебе говорю, что они поганый клан. С черными у них тоже не ладно. Конечно, Шарлотта это Шарлотта, но она с нами столько сколько я себя помню. И вот она слышала, что он чем-то там нехорошим занимается, черных новых не покупает. И вот я тебе говорю, что они крепко на одну рожу. Я знаю эту семейку. И в том смысле знаю, что никто с ними вне Атланты дела не имеет. Хотел Шарлотте самца прикупить, потолкался по Атланте, купил ей поросенка вместо этого. Хорошая такая свиноматка станет. И я там наслушался. Такого, что мистер По обгадился бы. Репортер II Какое унижение! Я должен написать про это сборище глубоко нетрезвых уродов что-то бравурное и радостное! А у них в списках рабочих есть кто-то. «Уильям Томас Андерсон». Может, это совпадение. Может быть. Но я наводил справки. Я знаю. Я слишком хорошо помню ту газету и двести фамилий в ней. И даже если этот человек — тезка, то мне все равно не по себе. Потому что он тезка убийце невинных. Невинных детей! И он за это заплатит. Если это этот, то он заплатит. Меня перебрасывали от одного недоноска к другому два часа. Сначала я встретил нечеловечески пьяного джентльмена, который был местным геодезистом. В десять утра! Как они еще в болото не упали? Но это риторический вопрос. Потом я встретил мистера Хелстона. Он не может назвать модель паровоза, но он его водит! Эта ирландская скотина. Потом этот мистер Дюваль. Я даже не знаю, что можно выдавить из фразы «Мы укладываемся в срок и смету. Понятно, молодой человек»? сам меня моложе, даже усы как следует не отрастил. И, если у них спонсор генерал Уайти, то почему они не прокладывают в Оклахоме? Но это тоже лучше не спрашивать. Читатель ждет новости и конкретику! А какие тут новости? Большая кучка медвежьего говна? Да, это сразу вычеркнут, даже если заменить на что-нибудь культурное. Том зарезал Дика из-за куска халькопирита? Уже лучше, особенно если пристегнуть поучительный вывод, например, о пользе образования. Сиу вырезали две фермы? Отлично! Главное, напустить побольше крови и мёртвых младенцев. Еще чей-нибудь скальп с косичками пойдет! И расспросить пинкертона, он тут явно не на пикник пришел. Хотя с него станется. Он вправду это ест. Наконец-то я знаю, кто может проглотить банку копченых устриц в соусе за пять мнут и не испытать при этом ужасных мук! Главное, не забыть пояснить, что он открыл банку и ел содержимое, а то редактор опять устроит скандал. И то, что они называют «рагу», он тоже умял. Его в Чикаго не кормят, что ли? Там одни головешки вместо овощей, и шкварка по центру. Но если он с Миссури, то ничего удивительного. Там не горелую еду выкидывают свиньям. Но я слышал от мистера Мэлоуна, который отвечает за провизию, что еда теперь ничего. Найджел, хоть и, так, этот эпитет мы опустим, но умеет готовить. Если это уже считается хорошей кормежкой, то я могу только принести им свои соболезнования. И я хотел купить пишущую машинку, если мистер Реммингтон нам не врет. Никаких клякс! Манжеты чисты и белоснежны! Но мое задание состоит в хвалебной статье о этой компании. А пока я не вижу ничего доброго или заслуживающего уважения. Мисс Дейзи не считается, она не работает на «Диксилайн», она работает в их временном лагере. Еще этот человек, который пытается заключить контракт на волков, Амос или как там его? Но зачем? Волки совершенно точно не нападают на вагоны. И его собака мне не нужна. И вот теперь я должен поговорить с кем-то в этом вагоне. И это явно не ирландец или метис. О нет. О нет. Я помню эту рожу с рисунка в газете. Я помню. Только теперь он сменил свою рубашку с вышитыми цветочками на карманах на что-то более модное. Китель без нашивок, скорее всего. Убийца. «Диксилайн» нанял именно этого человека для решения своих проблем. Именно этого, бессердечного мерзавца без капли сострадания, скальпера. Он украшал себя и своего коня снятыми скальпами белых людей, словно здешние дикари! Что он может сделать? Что он делает? И что именно он мне соврет? И он даже завел себе рабыню! Торгует собственными детьми? Что еще ожидать от скальпера. Говорят, он даже может перекидываться в зверя. В волка или ястреба, и так выслеживает врагов. Сидит, читает газету. Сытый, наглый, как черный кот на подушечке. Вот именно как кот, лощенный, жестокий, нравится женщинам — я вижу, как на него смотрит его негритянка. Нашла кем любоваться! Но, может быть, она не знает, что он делал. Может быть, рассказать ей? Женщины ведь такие непредсказуемые! Она может подсыпать ему отравы в суп и погибнет не зря. И вот что странно — они тут все какие-то принаряженные. С какой стати? Сегодня же не суббота, чтоб так себя вести. Все белые, то есть. Рабам без разницы. Но это все равно меркнет перед тем, что сделал мистер Дюваль. Кого нанял. Я не знаю, что говорить этому и о чем его спрашивать. Чужак II Я прибью этого проповедника! Я его просто застрелю где-то за вагоном! Послезавтра. Он же не просто проповедует о конце света, он же дату назвал! Завтрашнюю. Мэлоун помыл шею. Дейзи и Лиззи рыдают в обнимку, одна в другую, а они именно что друг друга не переносят. Их Пэт вообще куда-то убежал. Ну попадешь ты в озеро огненное, ну и чего? Сам же и виноват в этом. Мистер Дюваль нацепил свой шелковый красный жилет. Странные какие-то они. Кого будет интересовать твой жилет, если небо в свиток скрутится? Всадники, опять же. На них бы глянуть, что за меч, да что за весы. Хелстон полирует паровоз. Я его, на всякий случай, спрашивать не стану. Мало ли что у человека с головой. Амос рыдает в свою свору, они только хвостами виляют, не понимают, что с хозяином. Интересно, может, их тоже возьмут? Собаки ж звери хорошие, если здоровые, то никому зла не причиняют, греха не знают. Геодезист почему-то трезвый, даже и не знаю, что с ним будет, если этот дурень ошибся. Я ж знаю, как это. Если вправду, то, может, хоть гляну на своих, если Сатана мне даст. Наверное, нет. Шеба тоже вырядилась, бусы нацепила. Я только одного не понимаю — в Хорошей Книге сказано, что Сын Божий был плотником, и странником, и бродил по дорогам, и Он даже не на лошади хорошей ездил, а на осле. Стоит ли так наряжаться? Ладно, причешусь лишний раз, кто там на меня смотреть станет? И я не завидую этому проповеднику, если он ошибся. Это не я один его бить буду. Это в первую очередь его будет бить Дэйв. Он, Дэйв, какой-то дикий протестант, я про таких даже и не слышал. Вроде им оружие в руки нельзя брать, но не квакер, квакеры, они зубоскалы, а Дэйв постоянно как с похорон пришел. А потом проповедника будут бить все католики и Амос, за компанию. А потом уже и я, пну на прощание. Па мне когда-то рассказывал, что лет двадцать назад, это он еще сопляком был, тоже такие проповедники лазили. Их потом долго били ногами. Вот и Джесси тоже сидит, как жаба под крыльцом, спокойно так. Или он что-то знает, или у него грехов нет. У Джесси? У этого кровожада бессовестного? Посмотрим, посмотрим. И вот этот странный тип, в светлом костюме. Зашел ко мне, и сразу выскочил. Перепутал купе? Искал кондуктора? Хуже Янгера, честное слово. Коул хоть и свинья, но поздоровался. Нормальный человек не пойдет в сыщики. Нормальный человек пойдет в инженеры, мосты строить, или в армию. Хотя зря я на него так вызверился, он же не за мной пришел, он бы сказал. И надо бы у него спросить, что он тут забыл. Коул не из болтливых, сам не скажет. Заходите, мистер пинк. Если так я нужен, так скажу, что знаю. Лошадь куплена, могу показать расписку. Не, Коул, на этот раз — правда расписка, не от Генри Смита из Кентукки. Хорош ржать! Я купил кобылу. Но вряд ли такой важный тип пришел просто так. Кого ищешь? Коул, ты на меня так не смотри. Я не куплюсь. И нет, эту морду я бы запомнил. Это с натуры или как в тех газетах янки? С натуры? Это они все там такие? Ну и рыло! Это кто с кем скрещивался? И нет, вот такую морду я б запомнил. А вот теперь дай мне слово вставить — для чего ему ребенок? Мне без разницы, какие у них там семейные узы, но ребенок довольно большой, с кем попало не пойдет по своей воле. Значит, это родня. И, судя по всему, там деньги замешаны. Херовое сочетание, мистер пинк. Хуже, как по мне, придумать сложно. И ты явно что-то знаешь про типа с рылом, да сказать не хочешь. Или не должен. А, письмо должно прийти? Ясно. Ничего мне не ясно, но постараюсь помочь, в смысле. Если никого не съест медведь, потому что сиу я уже видел. Человек пять, с собакой. Крутились тут возле лагеря. Так, старики, старуха, молодая скво и паренек. Ну лет десять с виду, а с винтовкой. И одеяла у них такие, зеленые да желтые, однотонные. Они нас знают и не боятся. Что делали? Ехали, куда-то, у мелкого на лошади была оленья туша. Не, я понимаю, твой рыжий скальп даже для чероки соблазн, но они тут живут, поохотились, везут домой обед. Вот если на них напасть, то будет уже хреново, потому что придут их братья, внуки, зятья, кузены. И это тоже могут быть свидетели. Амос их понимает, хоть и сам тронутый. Видел его шапку? Нормальный человек не будет носить на себе волчью голову. Я его вечером увидел, так чуть ему башку не разнес — волк на двух ногах ходит. Ты с ним поговори, собачек его похвали, ну, ты ж знаешь, как разговорить. Собаки хорошие, блестят. Я все щенка себе хочу взять, черненького. Ну да, без пятен, а светлая собака быстро дохнет, будто слишком деликатная плантаторская дочка. А белые пятна — это брак, слабая или кусючая, или трусливая. Я в этих зверюгах разбираюсь. Па, когда у него время было, на охоту ходил, олень, белки там, птички разные, все в обед годится. А вот собака зверь сложный, разбалуешь — испортится, да только пинками и плеткой тоже ничего хорошего не вырастишь. Ладно, у тебя дела, у меня дела, если письмо придет сегодня, поговорим. Чарли I Я про такое только в книжке читал, со сказками, про колдуна Майкла Скотта. Тут три дня расстояния! А вот они стоят и на меня уставились в четыре глаза! Кобыла взмокла немножко, но дышит нормально. Так, еще раз — три дня езды по прямой дотуда отсюда. И за ночь? Охуеть! Ой. Я это ляпнул вслух. Па это слышит, но не удивился, он смотрит на форт так, будто никогда раньше такого не видел. Чего это с ним? С какой стати так сюда нестись? Не надо на меня так смотреть. Вот не надо. Я ничего не сделал, ну совсем ничего, я не протащил в форт самогон, я не научил чужих детей ругаться, они это и сами умеют, я почистил лошадь. И не одну, а всех. Два раза. Никого не трогаю, охраняю сортир. Словами сказать можно? — На. Прочитай. — па выудил из кармана какую-то газету. Довольно свежая, только мятая, еще и палку какую-то поджег для освещения. — Ужасное нападание. А такое слово есть? — Дальше читай. — Ужасное нападание оглала-сиу на Форт Ли в Территории Вайоминг, не осталось никого в живых, кровожадные безбожные дикари-язычники упивались кровью невинных женщин и детей. Так, я не понял. Может, есть какой другой Форт Ли? У капитана спросить надо. — На число глянь. — Позавчерашнее. — Понял? — Может, это другой форт. Форт Ли много где есть. Хотя это еще что внизу? Какой список погибших?! Так если б тут правда была, то на всех сиу у тебя патронов не хватит. Особенно если одному на три сотни. Ой блядь. — Дошло? Вырос матерщинник на мою голову. Ругаться уже умеет, а черепушка пустая. Хоть при старших по званию молчи. — Пиздец, если так подумать. Особенно тебе. — Нет. Тому, кто это напечатал и написал! А ты точно оставшееся время службы просидишь под замком, я надеюсь. И отдай газету. Там автор где-то есть. — Что за дела! Мне докладывают, что какой-то ненормальный на вороной лошади чуть не задавил часового, перемахнул через ограду и вообще находится на территории форта без разрешения. Три часа утра! Рядовой Андерсон! Конечно, без тебя не обошлось. — Лейтенант, это не тот Андерсон. Я так приехал! — а вот теперь па уже разозлился. — А зачем? — А потому что в газете прочитал. Про налет сиу и список убитых. — Но здесь никто не напал. — Вот и хорошо, что не напали. Но что я должен думать, такое прочитав? А, лейтенант? Что я должен думать? — кажется, лейтенант обоссался. Ну да, па умеет нагнать страху, особенно сейчас, с факелом в руке и кобылой этой. Ну, будет что рассказать скаутам! — О Боже. Это надо подать в суд. За клевету. — А не проще застрелить? Я вообще не помню, как сюда ехал. Сначала не понял даже, что и как тут, пока мелкий мой ругаться не стал. Призраки не ругаются, значит живой. — Это как? — Это вот так я в Лоренс ехал. Просто хотел до них дорваться. Чтоб их не стало, а ночь там или день, или лошадь сдохла — нет разницы. Где там автор? — Инициалы. Р. и Х. — Интересно. — Или редактор «Новостей Луисвилла» дурак, или это такая газета, что только в сортир и можно. Я ему устрою. — Редактору? — Тому трусу, который это написал. Ненавижу журналистов! То фамилию неправильно напишут, то объявление, то вот это сделают. Ненавижу. — А это может быть и специально. Мистер Андерсон, не трогайте автора. С редактором ругайтесь сколько хотите, но автор уже залез на нашу территорию, как говорится, — и капитан прибежал. — Хорошо, не убью. Сможет дать показания, — а вот теперь па уже откровенно зевает. И все равно лейтенант трясется. Господи и все семеро Маккавеев! Если лейтенант так трясется от обычного миссурийского партизана, то он же убежит от вида сиу. — И, да, лейтенант. Что с подготовкой у солдат? Один на посту спит, второй курит, третий ест семечки. Чарли, это я тебе говорю. Нельзя часовому есть, пить, особенно спиртное, спать и курить. Ну и на здоровье! Сразу отобрал! И я это знаю, но тут мирное место, единственные язычники спят в казарме. Как еще не заснуть? Кофе ненадолго помогает, ходить вокруг сортира долго. Курить — так я и не курю. Но можно голову опустить или курить так, чтоб не было видно, в рукав. Три утра. Еще часа полтора стоять. Самое поганое время, хорошо на врага налететь. Лейтенант уже ушел, капитан — тоже. Па рявкнул на часового, прикурил от его самокрутки и, как нормальный человек, выехал через ворота. Не, все-таки хорошо, когда отец трезвый, а не как капрал Дуглас. Да, он еще не сросся обратно, но кто выхлебал весь наш самогон еще до той истории с Носочком? Кто на свою жену кидался, как бешеный енот? Кто колошматит своего старшего так, что в последний раз ему капитан угрожал гауптвахтой, а скауты, особенно Мокрый Волк, уже стали предлагать выкуп за ребенка. Не, два бизона, три мерина, тыква и восемь горшков вполне неплохо, особенно если это Зик. Да, он заикается, но за что его так бить? Жалко, что капрал Дуглас шею не сломал. Конечно, тогда б этого дурака Трэвиса повесили, а не выпороли, но он и так дурак. Вот вода мокрая, у лошади нету желчного пузыря, а Трэвис дурак. Это правда. А еще жалко, что никак фотограф не приедет. Я бы послал свою фотографию миссис Лерой. Ей бы было полезно. И тете Дженни, и тете Мэри, потому что если у меня есть племянники, то им надо брать с кого-то пример. О, надо спросить капитана, может, он знает, есть ли где фотография Квантрилла? Хотелось бы глянуть на человека, который был вреднее меня. Ну, так па мне говорил. Зато он много где был и много чего видел, даже плавал на пароходе по Старой Грязнухе и играл там в карты. Если его не убили тогда, то надо поспрашивать, как в покер играть, чтоб всегда выигрывать. А то денег вечно не хватает. Пинк II Письмо спутало все мои планы. И из хорошего было только то, что стало понятно, кто именно Джо Графтон. Джо-Анна она, если полностью. Ну и цель похищения. Но я все-таки надеюсь, что это шутка. Потому что на самом деле такого не бывает. Нельзя человеку узнать, когда Второе Пришествие. За тем проповедником гналось десять человек, негритянка, один Амос и пять собак, за компанию. И точно также нельзя вырастить я даже не знаю, как это называется. Графтоны скрещивались, скрещивались между собой, и доскрещивались до Джо. До ребенка, видящего Ясным Глазом. Ага, конечно. Она вроде бы может видеть скрытое. И чем? Она родилась слепой! По словам родни, она может находить спрятанное. Хоть бы эти идиоты так пошутили! Потому что если нет, то расклад еще хуже. Это ее братокузен или отцедядя, я не Графтон, я в их терминах родства не разбираюсь, но он увел это горе искать золото. Мама, роди меня назад! Куда он потащил беспомощного ребенка? Тут же не только сиу! А вот теперь мне точно нужен капитан. Он умеет выслеживать людей. И нужно их найти быстро, уже и снег не один раз выпадал. Потому что этому родственничку четырнадцать, он просто рослый и сильный. Угробятся же! Это вам не кузен Джесси с Кроуфордом! Да и то, они не искали золото, они занимались делом! Не одни, с нами всеми. Может, еще и самого Джесси попросить. Он от такого взорвется! Теперь понятно, почему комната у нее такая. Слепой не нужны цветочки на обоях. Но постелить могли бы и лучше. И да, двое безмозглых детей дают совсем другую картину похищения, чем все мои версии. То есть они чего-то наслушались и начитались, и понеслись искать золото. Вернусь домой — засуну брата в Вест-Пойнт, ему понравится и под присмотром все время. И он сдаст эту математику, иначе я ему ноги поломаю. Опять же, если генерал Джексон там преподавал, то это должно быть хорошее заведение. А применительно к моим поискам мне надо расстаться с вагоном-рестораном и пойти расспрашивать всех. Даже Амоса. Потому что они должны держаться вместе. И, интересно, где носит капитана? Потому что я видел, как он шел к лошадям и мне это не нравилось. Чуть машиниста с ног не сбил, так, по прямой несся. Это так кто-то идет, кто от ярости по сторонам ничего не видит. И собака Амоса от него в сторону отскочила. Это от капитана Андерсона, который то ли колдовать умеет, то ли еще что знает, но к нему всегда все собаки ластились! Сам видел. Если у него что-то случилось, то придется нанимать какого-нибудь крещенного шайена для поисков. И, на всякий случай, если и нанимать шайена, но надо перед этим постричься налысо, не стоит настолько искушать человека. Так, посмотрим. Амос не видел, но он на волков охотится, ему не до маленьких мерзких детей, как он выразился. Дейзи не видела никаких маленьких мальчиков, или девочек, которые бы шли с кем-то за руку, или с палкой. Лиззи очень занята. Мистер Дюваль точно никого не видел, он сначала искал свой новый жилет, а потом до глубокой ночи перепроверял списки людей, которые должны получить зарплату на этой неделе. Машинист никого вокруг не замечал. Кто еще из людей, которые должны все замечать, мог их видеть? Может, и никто. Но тут одна линия, их видел человек в Олате, они совершенно точно садились в этот поезд. О, мистер Луис Т. Монтгоммери, репортер. Он точно что-то знает! Или нет. Но зачем-то он тут крутится. Потому что спрашивать Мэлоуна или тех черных, которые кладут рельсы — это дохлый номер. О, вот и капитан. Кобыла в мыле, а вот всадник довольный. Куда его носило? Вернее, зачем? И надо ему рассказать про изменения в планах. Он займется лошадью, потом я ему испорчу аппетит. Или нет? Он все-таки конокрад, и не любит законников. Особенно вот таких, как мои работодатели, обманщиков. Но это были мошенники, люди, укравшие деньги по ложным счетам, убийцы собственной родни, неверные супруги. Это ж не со зла обман. И он вроде бы обещал помочь. Или не стоит? Может, это не тот человек, которого я знал. Но я его вообще знал? Он мной командовал, мы хотели поубивать всех мужчин в Лоренсе, но, кроме общего горя, я и не знаю. И он уже не в армии, это точно. Ладно, рискну. Если меня уволят, наймусь в грузоперевозки охранником. Ничего делать не надо, сиди и спи. Груз сверить разве что. Репортер III Зверь. Тварь. Выродок. И я не могу ему это сказать, потому что еще хочу жить. Они все сидят в купе, рыжий пинк, этот доктор в новой куртке и зачем-то позвали меня. Ах, пропали дети! При чем тут я? Это годится разве что для сентиментального романа, а не для новостей! Читательницы даже всплакнут, над слепой девочкой, оставшейся одной в дикой Территории. Конечно, я никого не видел. Или видел, но ему я не скажу. И им всем — тоже. Они зовут его «капитаном». Они были с ним заодно. Миссурийская мерзость. Бушхокеры. Все по одной форме Дьяволом леплены, только скальпы разные, Андерсон черный, как индеец, доктор этот просто темноволосый, неприметный, как гадюка в траве, а пинк рыжий, без души, значит. — Скорее всего, их видели в Олбани. Пинк подавился кофе. — Нью-Йорк? Это ж не та ветка. — доктор удивлен. — А не здесь? — Андерсон жмурится, как кот. — Насколько я могу доверять своим источникам. — Так надо дать туда телеграмму или еще что и все равно искать здесь, — пинк прокашлялся и рвется в бой. — Мистер Янгер дело говорит, источники и врать могут. — Андерсон не притрагивается к своему кофе, смотрит куда-то между своими дружками. — А как зовут старшенького беглеца? — Джентьмены, вы будете смеяться. — Каином или Иродом? — Нет. Я ж говорю, смеяться будете. Рэй. Только не так, как понятно, а как грех, как гнев. — А искали кого-то на «дабл ю». Вилл или Уайет, да? — Капитан, я серьезно. Бросай эту железную дорогу. В тебе такой агент пропадает! — Спасибо, не надо. Платят мало, янки много, врать не умею. — Конокрад, не умеющий врать. А так бывает? — Коул, вот и видно, что ты всегда был честный человек и есть. Просто не надо говорить лишнего. — И какие ваши действия? — Такие, что пока ничего не понятно. Не будут же они жить под открытым небом по такой погоде! Нужно искать что-то с крышей. Защищенное с трех сторон. Землянку или вообще пещеру. — Не понял? — Джесси, это ж дети. Они вечно лазят или очень вверх, или очень вниз. Вверх не может залезть Джо-Анн, или как там ее, значит, только вниз. — Возможно, дружественные язычники? — Мистер Монтгомери, идея хорошая, но не на этой Территории. Пауни южнее, в Небраске и Канзасе, Юты не тут. А в форте дети есть, но солдатские. И мой мелкий. — А чем ваш отпрыск отличается от остальных детей в форте, мистер Андерсон? — А тем, что он там рядовой. Омерзительно. Эта явно слышная и неподдельная отцовская гордость. Просто омерзительно. Надеюсь, его гадёныш умрет в ужасных муках, попав в плен к сиу. Если бы это был еще чей-то ребенок, можно было бы написать что-нибудь бравурное. — Пехота? — доктор вертел в руках патрон, будто ему делать больше нечего. — Кавалерия. Он пришел со своей лошадью. — С ним все понятно, а вот с теми двумя — не очень. Хоть сиу спрашивай! — Так тут какие-то есть, недалеко лагерь. Вроде не опасные, старые. Коул, бери Амоса, он по-ихнему умеет, и покажи им картинку. И напирай на то, что мальчик совсем локо, а девочка пропадет. — А если они с меня скальп снимут? — Постреляем. Тебя похороним, мистер Монтгомери тебе какую-нибудь жалостную эпитафию напишет. — Не смешно. — Но вполне возможно. Иди уже, а то лопнешь. Три чашки кофе и, Коул, если ты не заметил, леденцы были для всех. Чарли III Капитан рехнулся! Купил двадцать пять газет разных и посадил меня искать все новости про солдат и Территории. Он это и так знает. Или это он так хочет найти того типа, который глупости пишет? Не знаю. Зато я нашел пятнадцать разных ошибок! Города неправильно написаны, реки. И еще раз «нападание». Ага! Похоже, тут не в Сент-Луисе дело, который каждый автор пишет, как хочет. Кто-то пишет выдумки и подает их как новости. Ему делать нечего? Или это и вправду шпион. И все это мне вдобавок со стрельбой верхом! Вот теперь я понял, почему майор меня еле-еле взял, и то после то, как я ему показал, что могу сесть верхом и стрелять. Винтовка тяжеленная! Кольт втрое легче! Пончик, сучий выблядок, шевелится! Остальные, глядя на меня, просто ржут. Даже Трэвис сообразил! Если так дальше пойдёт, меня выгонят. И па будет ругаться. На этот раз точно пушку отберет. И в школу опять загонит. А в школу не хочется. Тут хоть понятно, за что можно получить, можно курить, если не в строю, лошади, еда! Мы наконец-то втолковали сержанту, что картошка тоже овощ и очень нам нужна, так что теперь рагу с картошкой. А в школе розги за разговор с девочками. Я понимаю — за битье окон или десант крыс в стол учителя, но брат разговаривает с сестрой, муж разговаривает с женой, сосед с соседкой, а ученику с ученицей почему-то нельзя! А тут мы даже построили казарму. Там теперь живем мы, паук и мыши. Надо бы где-то взять кошку. И надо не ронять винтовку. Потому что я не хочу сидеть на ферме тети Мэри и страдать безвинно. Надо еще сказать Трэвису, что у скаутов кобыла хромает, выдернуть копье Мокрого Волка из двери сортира, потому что он не знает, что у сиу давно ружья, надо дочитать газеты, почистить оружие, починить ботинок, помочь миссис Дуглас с чем-нибудь. Потом пожрать и почистить лошадь. Это тебе не задачи решать! А в еще одной газете опять есть новости про кровавую резню язычниками в Окичоби. Этому автору точно надо в школу! Во-первых, в Флориде нет диких язычников, во-вторых, это озеро, и там можно зарезать только рыбу. Ага! Три газеты! Капитан обрадуется. Одна из Чикаго, вторая из Олате и третья из Роки-Мидоу, Пенсильвания. Опять янки? Или просто дурак? О, тут есть имя. «Л.Т. Монтгомери». Это он писал про нападение и резню здесь. Помоги ему мистер Дьявол, потому что если это узнает па, то я боюсь представить, что с ним будет. И да, надо ему это рассказать. Док II Кузен Коул развлекается, носясь по прерии, Пэт сломал руку о паровоз, Лиззи — зуб, огурцом, у машиниста прострел. А я нашел кое-что интересное среди всего этого ведра грязи. Маленького славненького язычника, который этому психу Амосу — родной сын. И дитятко понимает английский. Если бы он еще не пытался увести мою кобылу, то это был бы милый ребенок. Но дело в том, что Маленький Конокрад видел каких-то подозрительных людей за десять миль отсюда. Очень подозрительные, васича. Белые люди, то есть. У них нет оружия и хорошие кони. И нет, я женатый. Я уже женатый! Мне не надо воровать коней, чтобы впечатлить этим своего тестя! А тебе, Маленький Конокрад, еще рано! Еще лет пять рано! А вот кто там живет, покажешь? Ну вот, снег. В который раз. А на ферме живут квакеры. И у них живет кое-кто еще. Маленький Конокрад! Это — кошка! Кошка — хорошая! Кошка — мышей ест! Не трогай кошку! Ну и поганец! Чуть не устроил стрельбу. А живут у нас тут двое явно не квакерских деток, которые кашляют, как старые шахтеры. Простудились, олухи? Потерялись? Вы этим добрым людям хоть «спасибо» сказали? Вы как вообще сюда дошли? Вся Атланта вас ищет! Пинкертонов наняли! Рэй, а ты чем думал! От твоей сестры, или кто она тебе, прикуривать можно, такая лихорадка! Ты хоть понял, чем это может закончиться?! Надрать бы вам уши! Да не поможет, вам и так плохо. Ну как вам домой ехать, друзья мои сопливые? Я тебя спрашиваю, вымахал с тотемный столб, мозги не успели в череп! И сними с шеи Джо-Анн грязные носки, это не помогает, просто замотай чем-то шерстяным. И мышь поджигать тоже не надо, и жабу лизать. Ешь суп, Дебора-пророчица на мою голову. Рэй, не реви! Да что ж это такое, у меня своих трое, но они всего лишь покрасили комнату. Красками Доббинса. Отмывались три часа, потом стирали кота и мамино желтое платье. Кот жив-здоров, а вот на платье три дыры. А потом краска высохла. И я этому Доббинсу голову откручу! Красили в белый, а стал кусок стены зеленый. Вот как так? Не ревете? Вот и хорошо. Один Маленький Конокрад хороший мальчик, сидит и курицу ощипывает. Миссис Трент, а вы ему разрешали? Он частично сиу, частично канадец, дикий немножко, концепции домашних птиц не понимает. Да, это его так звать. Ах, он вам помогает? Смотри мне! А то еще уведет в свой типи, будет ему жена на вырост! Это не дело. Да, я тебе говорю. Так, вы за ними смотрите, я пойду и быстро поищу своего кузена. Если, конечно, его еще не прибили сиу. Коул обладает дивным талантом влипать в неприятности. Как дядя Луис, который вас привел сюда? А он не курит часом? Квакеры не курят, а от тебя, Рэй, табаком тянет. Таким, дорогим. Это не ваш дядя, а квакеров? А что он делает? Чего? Лжет? Джо-Анн, а ты откуда знаешь? Он лжет и он в огне, и ищет смерти, потому что сам ее побоялся? И волк идет среди теней? Миссис Трент, оботрите эту пророчицу уксусом, мне это не нравится. Или это у нее от болезни, или она умеет. А волк это кто? Зверь? Не зверь? За ним идут звери? Так, я пошел. Гордись, Джо-Анн, я на войне был, так никого не боялся, ни синепузого, ни красноногого, ни капитана, ни полковника. А тебя боюсь. Пошли, Маленький Конокрад, и тебе тут быть не надо. Я тебе топор отдам, как договаривались. Чужак III Ну и денек! Джеймс и Янгер что-то разнюхали, и будучи ленивыми откормленными свинюками, спихнули на меня обеспечение секретности этого чего-то. То есть я должен заткнуть этого репортера. Ох, ребятки, задали вы мне работу. Его нельзя убивать, военные обидятся. И его родня. И за убийство просто так меня самого повесят. Только мелкий мне такого наговорил! Принесло его сюда, скупил в здешнем магазинчике для рабочих все леденцы, да и сказал мне такое, что знает, кто мне испортил ужин, чуть не убил кобылу и вообще сволочь. Капитан Джаррет телеграмму давал, «Луис Тадеуш Монтгомери» всю эту гадость пишет. Нельзя так врать! Это уже преступление, его за такие заметки в Огайо ищут и в Теннеси. Подумаешь, газета лучше продается! И дети эти несчастные. Да, Графтоны дурное семя и все такое, но зачем задуривать мозги их детям? И вроде ж хорошая работа у него, и вот интересно, как он смог эту слепую девочку выучить грамоте, пусть и по этому, как его, французу, молодец, тут я претензий не имею, но зачем ей голову золотом забивать! Она ж его не то что не найдет, а и не поймет, что это! Коул мне еще один отчет дал, я потому все про него и знаю. Кроме того, что я ему сделал. А ведь сделал, он меня боится и глядит недобро. А, вот он идет. Спрошу. — Мистер Монтгомери, у меня для вас новость и вопрос. Новость такая, что идите в Форт Ли и сдайтесь там кому-нибудь, за клевету и дезинформацию года три дают. А вопрос — чего мы не поделили? И что у вас с Графтонами? — Ничего. Я проверял дар их девочки вне привычной ей обстановки. Обман. Беспардонный обман! — Кто бы говорил, мистер из Огайо. Не тянете вы на Чарли Квантрилла. Он всякое рассказывал, да получше. Про подземных рыжих людей, про то, как юты рыбу ловят, про то, как сдать карты снизу. — Убийца! А ты еще в меня плюнь! Чтоб совсем опозориться при свидетелях. — Я много кого убил. Джейхокеры, синепузые, дезертиры, законники, команчи, парочка мексов, которые спрашивали, зачем мне те лошади. Я конокрад. Поточнее скажите. А если хотите дуэль, так я готов. — Два моих брата в Лоренсе. Ты их убил, ты осквернил их трупы! — Да. И убил бы их еще раз, и снова содрал бы с них скальпы, — а вот Чарли уже пора обратно. Стоит, уставился на меня. — Выродок. Зверь. Преступник. Трус. — А что ж ты сам на войну не пошел? Я не только спалил ваше змеиное гнездо дотла, я полтора года резал синепузых. И тоже драл с них скальпы. Я не Квантрилл, я не брал в плен. Давай! Братья по тебе соскучились! — И твоя сучка-сестричка тебя заждалась! Твой гаденыш от нее? Дегенерат, сразу видно. — Я тут рядовой, чтоб вы знали. И моя ма была лучшей крашеной леди в Шермане, штат Техас! — Чарли! Вот зачем ты доел леденцы! — Семья извращенцев! То есть у него два десятка отцов? Бедняжка. — Мистер Монтгомери, вы уже выбирайте, какой Андерсон надерет вашу жирную жопу. — Я не убиваю детей! — Отлично. Здесь и сейчас? Чарли, дай мне уокер. Надеюсь, он почищенный. Патроны проверяю, вот так, во так. Все шесть. Заряжаю заново. Вот, берите мой второй, мистер янки. Патроны вам тоже проверю. Во так, заряжаю заново, берите в одну руку. А за вторую буду держать я! У меня револьвер, у вас револьвер, кто быстрее стрельнет в упор? Я по Джо соскучился, тут вы правы, заждалась она меня. Да? Куда удирать? В форт? И револьвер выбросил? А еще трусом обзывался! Сам он такой. Чарли, ты не стой, как жена Лота! Погнали! Да не пугайся, я вместо патронов в барабан ему гильзы вставил. Что я, совсем рехнулся, доверять полоумному янки? Трус на такое не пойдёт, а ты его видел. И я очень рассчитываю на деньги Графтонов, делим на троих. Коулу и Джесси будет сильно жирно, что награда пополам.