***
3 марта 1406 года, провинция Ямасиро, уезд Отокуни, поселок Ямасиро. В полукилометре от поселка, лес. Вечер. Микото сидела на коленях, и собирала ягоды. Недавно к ней обратилась одна из ее знакомых, Мию, и попросила ее помочь со сбором некоторых ягод для настоек. Естественно, Микото согласилась, и отправилась с ней в лес. Весь день девушки собирали ягоды, а также грибы и цветы, но уже для местной целительницы. Близился вечер. Микото сидела возле дерева, оберегая корзины, а Мию пошла к речке, дабы обмыть свое тело от грязи. Микото смотрела на темнеющее небо и думала над тем, что будет дальше. Месяц назад умер ее муж. Причина была простой — обрушение потолка в шахте. В принципе, это было неудивительно, ибо, после нападений ёкаев, сами шахты становились чуть ли не склепами для рабочих. Микото его не оплакивала, да и не зачем показывать свою слабость перед всеми. Он научил ее тому, что женщина должна быть сильной и волевой. То, что Микото такой была с рождения — неудивительно. Ее покойные мать и отец вдолбили в ее голову простую истину. Проявишь слабость — сдохнешь, как собака. И она следовала данному принципу. Микото погладила свой живот, и улыбнулась. За день до смерти, Микото и ее муж занялись «этим». И она чувствовала, что после той бурной ночи у нее родится ребенок. Конечно, с тем же успехом могло произойти с точностью да наоборот. Вот только Макото верила, что плохой вариант отпадет. Осталось только дождаться момента, когда она сможет держать на руках комочек счастья, и будет его воспитывать. И только сейчас она поняла, что не хотела бы растить ребенка в подобных условиях. Но выбора просто не было — никто бы не принял к себе беглянку с поселка. А если бы приняли — то только для того, чтобы вернуть ее за вознаграждение. Ну или пока мужчины с ней не наиграются. А зная аппетиты мужчин — они будут трахать ее чуть ли не вечность. Микото задумалась настолько, что пропустила возвращение подруги. Мию выглядела так, будто смыла с себя тонны грязи, а одежда была влажной, но чистой. Сама Микото решила помыть себя уже в поселке, ибо в такое время можно было напороться на ёкая. Они взяли корзины и отправились в поселок. А уж там она примет ванну… если найдет время.***
Солнце давно скрылось за горизонтом, а девушки продолжали идти по тропинке, освещая дорогу дорожными фонарями. Они оглядывались по сторонам, со страхом реагируя на любой звук в лесу. Они слышали про то, что ёкаи любили насиловать женщин, и что наиболее частые явления происходили в лесу. Большая часть девушек возвращалась оттуда, чтобы потом быть казненной. А меньшая часть умирала на месте от рук самих жителей, или ее находили мертвой. Благо, девушкам ничто не помешало выйти из леса, и увидеть ворота в поселок. Вздохнув с облегчением, девушки прошли через ворота и охранников, передать целителю то, что она просила, и Микото помогла подруге донести до ее дома корзину. Попрощавшись, девушка направилась к своей лачуге, которая находилась возле рисового поля, на котором работала сама Микото. Что примечательно — это был единственный дом, который не граничил с другими домами. Казалось, что в этом доме живет отшельник, но нет. Просто это было единственное место, где можно было жить. Ведь чтобы жить в центре и на окраинах поселка — требовалось выплатить немалую сумму как в деньгах, так и в запасах. Микото прошла в маленькую лачугу, где могла бы жить семья, состоящая из трех человек. Учитывая, что теперь она живет здесь одна — лачуга казалась огромным домом. Но сама Микото так не считала, ведь она не один раз видела дома, которые были большие как снаружи, так и внутри. Лачуга состояла из двух помещений — общая комната, где одновременно готовилась пища и где можно было спать. Второе помещение отвадилось для купания. Там находилась большая бочка с водой, с которой люди и мылись, и стирали одежду. Заперев дощатую дверь, Микото направилась сразу мыться. Сбросив с себя грязное кимоно, и при этом сняв самодельную заколку с волос, Микото взяла одежду и принялась ее мыть. На это у нее ушло примерно полчаса. Накинув старое кимоно на голое тело, Микото развесила свою одежду на веревки, что находились на улице. Закончив главное дело, она принялась уже за себя. Сбросив старое кимоно в сторону, Микото набрала в ведро воды, и стала обмывать себя. Ее бархатная кожа покрылась мурашками, ибо приходилось мыться холодной водой. А чтобы нагреть воду — ей бы понадобился железный котел. Но еще при живом муже они не могли себе позволить такую роскошь, и приходилось пользоваться тем, что есть. Обмыв тело, Микото принялась мыть свои волосы цвета вороньего крыла, длина которых достигала копчика. Они не были так хорошо ухожены, и поэтому выглядели, как солома. Хоть Микото и было примерно тридцать пять — она выглядела чуть ли не на двадцать. И неудивительно, что многие до сих пор видят в ней красивую женщину, не взирая того, что она уже вышла из того возраста, когда девушки хороши в двадцать лет. Когда она стала омывать голову, поливая ее с ведерка, она не услышала звука отодвигаемой двери. Она не слышала тихого шага, что можно было уловить только во сне. Она не слышала, как неизвестный подобрался к ней настолько близко, что ощущаешь его присутствие сразу. Микото застыла на месте. И не могла понять, что не так. Она чувствовала, что ей будто в спину кто-то дышит. Причем не ровно. И когда она услышала тихий рык — сердце замерло в груди девушки. Она не могла поверить, что ОНО пришло по ее душу. И не сожрать, нет… а по понятной причине. Когда она стала поворачивать голову, ее что-то схватило за талию, причем, судя по обхвату, одной рукой. И когда она увидела того, кто ее схватил — она пришла в ужас. Они. Причем, не обычный Они. Он был ростом в три метра, синяя кожа, как у утопленника, покрывала его тело. Черная набедренная повязка, которая являлась шкурой какого-то зверя, скрывала нижнюю половину тела демона до колен. Длинная грива белых волос рассыпалась частью спереди, а клыкастая морда демона в предвкушении оскалилась. Белые, без зрачков, глаза смотрели в глаза цвета аметиста, которые сузились от испуга, и участи того, что будет дальше. Когда демон держал одной рукой девушку, вторая рука отодвинула повязку, похожую на юбку, в сторону, открыв девушке мощный агрегат демона, который уже стоял. Она пришла в ужас от одного его вида, точнее — размера. И теперь, она познает на себе, какого это быть изнасилованной демоном. Держа ее на весу, он стал опускать ее вниз. И когда головка его агрегата коснулась ее лона — девушка хотела закричать. И только открыла рот, как тут же он был заткнут языком демона, который не позволил ей издать звука. Она собиралась укусить язык — но не успела. Член демона резко вошел в ее лоно, и она, с надрывом закричала. Приглушенный звук раздался из ее перекрытого рта. В ее лоно вошла только головка и часть члена. Они не стал проявлять нежность, да и не знал он данного термина, и, обхватив ее талию второй рукой, принялся вбиваться в нее. Приглушенные крики, смешиваемые со стоном боли, раздавались из накрытого языком рта. Головка члена долбила ее матку, а сам агрегат медленно расширялся, принося девушке боль от того, что ее лоно расширялось. Она била кулаками по рукам, пыталась укусить язык демона, извивалась, пинала его ногами — все это было бесполезно. Вот только демон был иного мнения — ему очень нравилось, когда девушка сопротивлялась, и поэтому решил ей отплатить тем же. Движения Они стали чуть быстрее, и его член стал долбить в ее матку, словно молоток по гвоздю. Продолжалось это действие, по мнению Микото, почти бесконечно. Девушка не знала, сколько прошло времени с того момента, когда Они принялся ее насиловать. Он то изучал своим языком ее рот, то облизывал ее грудь, то оставлял на ее плечах кровоточащие следы от его зубов. И когда она должна была потерять сознание от продолжительного насилия, она почувствовала, что демон ускорился. Послышался рык из пасти довольного Они, Он даже раскрыл рот от удовольствия, и приближающегося пика. И Микото поняла — Они собирается кончать. Она обрела новые силы, старалась выбраться из хватки демона, извивалась змейкой, но было уже поздно. Когда демон резко вбился в нее, из его пасти послышался громкий рык. А девушка закричала от того, что ее лоно стало наполняться семенем демона. И ее живот продолжал разбухать. Микото боялась, что такое количество семени разорвет ее матку. И когда это закончилось — демон выронил девушку на пол. Член покинул ее лоно, и она упала спиной на пол. Она со всхлипом принялась трогать свой живот, пытаясь хоть как-то выдавить из себя семя демона. Она решила, что все закончилось, но… Демон снова взял ее за живот, и Микото закричала от новой порции боли. Семя стало литься из ее лона, а живот девушки словно придавило вместе с внутренностями. Когда Микото поняла, что боль отступает, она почувствовала, что агрегат демона снова уперся в нее… но уже не в лоно. И пока она пыталась сообразить, что к чему, демон снова вошел в нее, но уже используя другую дырочку. И в пустынном доме послышалось два крика — боли и удовольствия…***
Когда солнце уже стояло в зените — Микото долго приходила в себя. Обмывшись, девушка прокручивала у себя в голове то, что произошло. Она помнила подробности прошедшей ночи. И они ее не обрадовали. Демон насиловал ее чуть ли не всю ночь. Ему было мало двух раз, так он принялся долбиться в нее постоянно. И эта пытка прекратилась, когда небо стало розоветь. Демон тогда издал рык неудовольствия, но прервал свое дело. Но судя по его ухмыляющейся морде — он хочет посетить ее не раз, и не два. Уж больно этому Они приглянулась девка. Когда демон вышел из неё, Микото упала в спасительное беспамятство, а сам Синекожий исчез также, как и появился — бесследно и бесшумно. И уже через несколько часов она пришла в себя. Все ее тело болело, особенно ее сокровенные места. Демон был ненасытным, но благо, что он был один. А если бы таких было несколько? Да своими агрегатами они бы разорвали ее. Она надеялась, что это было единственный раз, когда ее насиловал Они. И что было странно — хоть она и чувствовала боль по всему телу, но никакого признака насилия на ней не было. Не было следов от укуса, не было следов обхвата, ничего. Будто то, что произошло с девушкой, было всего лишь кошмарным сном. Но она знала, что это не сон, однако оставался один не решенный вопрос — каким образом следы насилия пропали? После середины дня к ней пришла Мию с тревогой на лице. Но увидев живую подругу — улыбнулась. Микото не стала говорить ей, что произошло этой ночью. Да и не для публикации была эта информация. Оказывается, недалеко от рисовых полей нашли обезглавленное и распотрошенное тело девушки. Живот был разворочен, органы лежали чуть ли не вдали от тела, а после нашли ее голову с развороченным ртом. И все это тело было покрыто темно-желтым семенем. Когда тело убрали, Мию и Микото вернулись в дом. Подруга спрашивала ее, почему она не покидала дом с раннего утра. Она ответила, что ей было плохо, и это не было враньем. Когда она только-только очнулась, она тогда почувствовала, что внутренности скручиваются в узел, и ее стошнило один раз. Сказывался процесс соития с ёкаем. Через неделю процесс повторился, но теперь уже более чаще. Сначала один раз, а затем и второй. А когда Мию вошла в дом — ей снова стало плохо, и ее вырвало. Мию показалось, что демон добрался и до нее, но Микото отрицала это, хоть и скрывая реальную причину этого. Подруга повела ее целительнице. И та, после осмотра дала вердикт — Микото беременна. Мию в радости обняла подругу, а та натянула улыбку радости. Но в душе у нее похолодело — ведь она и ее муж зачали ребенка месяц назад. А вчера ее изнасиловал демон. И теперь стоял вопрос — как скрыть видовую принадлежность новорожденного, если вскроется правда? Микото поняла, что данный вопрос придется решать уже тогда, когда родится малыш. И она надеялась, что ее опасения будут опровергнуты. Ведь убить свое чадо у нее рука не поднимется, хоть тот может быть демоном. Целительница отпустила девушку домой, ведь ей нужен отдых, и принимать отвары, которая она порекомендовала принимать для правильного развития малыша. И теперь — у девушки было время. Время до рождения ребенка, чтобы решить — убить его или оставить в живых…***
Начало утра после восхода солнца. Спустя семь месяцев после «той» ночи. Синекожий Они был доволен. Очень доволен. Причем, на несколько лет вперед. А главная причина сейчас лежала на полу, покрытая вязким семенем демона. Он никогда еще не чувствовал себя так хорошо. Когда-то ему доводилось сношаться с молоденькими девушками. Но это все было не то. Было какое-то… банальное. Ему уже поднадоело пользоваться молоденькими, и хотел их просто пожирать. Но вот ему попалась одна девушка, почти женщина. Идеал красоты, хоть уже и выросшая с юных лет. Она запал ему в душу. Такую ему хотелось иметь постоянно. И он сделал это. Проникнув к ней в дом, он пользовался ею до самого утра. И не один раз. Он чуть ли не каждую ночь приходил к ней, и насиловал с превеликим удовольствием. И сегодня ночью он снова придет к ней. Так уж вышло, что синекожий Они был единственным представителем из своих собратьев… кто обладал разумом. Нет, все Они были разумны, но только их вспыльчивый темперамент давал о себе знать. Казалось бы, стоит над ними невинно пошутить, и Они либо убьет тебя быстро, либо оставит в живых, при этом жертва будет наблюдать, как демон пожирает оторванные куски плоти. Но не Синекожий Они. Он отличался от своих собратьев, как Небо и Земля. Где краснокожие демоны брали инстинктами и толпой, он брал умом и навыками. Тихий шаг, приглушенная жажда крови и плоти. Это позволило ему стать чуть ли не изгоем среди демонов. Как же — мало того, что он отличается цветом кожи от простых Они, так еще имеет ум. В стадах Они преобладала сила. Он тоже ее имел, но стада не принимали его. Он — чужой среди своих. И тогда он стал отшельником. И ему удавалось убегать от сильных оммёдзи и незаметно проникать в поселок. И таким образом, там, где работала сила — он брал умом. И теперь, Они жрал мясо одного из вепрей, которого нашел в лесу. После такого ему придется напастись силами, чтобы повторить то, что он сделал с той девушкой. Но уже в двойном стандарте. Тогда он был вымотан тем, что до нее уже насиловал девушек. И теперь — нашлась та, кто будет забирать его силы ради наслаждения. И он уже думал, что будет делать с ней — заберет к себе навсегда или будет скрытно проникать к ней каждую ночь. Когда кусок мяса приблизился к пасти демона — он почувствовал мгновенную слабость. А боль в груди заставило его выронить мясо на каменный пол и схватиться за грудь. Демон тяжело дышал, стараясь унять боль, но она все нарастала. Дошло до того, что по всей пещере раздался громогласный рев, и он стал драть свою грудь когтями. И увидел то, чего не ожидал увидеть — его могучие руки, способные одним хватом схватить человека, уменьшались, покрываясь морщинами. Грудь, живот, плечи, ноги — все это стало сморщиваться, а демон чувствовал накатившуюся слабость. Да так, что он упал спиной на пол, и пытался остатками своих сил расцарапать свою грудь. А затем, он закрыл глаза…***
А спустя какое-то время, пещеру посетили охотники. Они услышали громкий рев, и идя на звук, дошли до пещеры. Войдя в нее — им открылась картина, которую они не забудут никогда. На камнях лежало иссохшее тело Они. Синекожего Они. Тело было похоже на старческое, а грива белых волос опала с его головы. Сам демон был уже мертв, и охотники подошли к телу. И когда они хотели отрезать голову в доказательстве того, что они «убили» Они — тело превратилось в пыль. Раздосадованные «рассыпавшейся» славой, они покинули пещеру. И если бы среди охотников были оммёдзи, то они бы увидели, что волна энергии рекой покидала владельца, и устремлялась в темный провал пещеры. Когда канал энергии пропал — в тени загорелся «маленький» кристалл, величиной с дыню. Он горел голубым цветом. А сам кристалл держала…тень. Точнее, теневая рука. И в самой тьме загорелись два красных огонька, которые как будто довольно прищурились. — Будет интересссно посмотреть на конечный результат… Хи-хи-хи… — искаженный голос раздался во тьме пещеры, и исчез также, как и сам провал, оставив открытым проход в глубь пещеры.***