Я видел тебя завтра

Это было худшее утро в моей жизни. Нет, я не проспала будильник, наоборот, каким-то неожиданным для себя образом проснулась за два часа до рассвета — время, когда ни одна уважающая себя птаха клюва из гнезда не высунет. И это в выходной день! Откинувшись на подушки, я застонала. «Закон подлости — не миф, а суровая правда жизни. Будь сегодня середина недели, готова поспорить на что угодно, дрыхла бы как сурок и в ус не дула, проспала бы все на свете, опоздала на работу и получила нагоняй от босса, — легкая усмешка тронула губы. — Хотя последнее мне точно не грозит. Эта сволочь никогда не посмеет сильно прессовать меня, знает, я ведь могу и ответить». «Сволочь», в широких кругах более известная как Эрик Майерс, — мой дорогой, старый дружище, с которым у меня связаны самые теплые и яркие воспоминания. Мы с детства были «не разлей вода», делили на двоих сладости и тумаки за непослушание от взрослых, вместе искали приключения на пятую точку (надо сказать, весьма успешно) и вечно влипали в передряги. Зачинщиком всегда был он — веселый, неугомонный мальчишка, избалованный любовью родителей и научившийся недурно выживать в бедламе с пятью братьями и сёстрами. Мне его семья всегда казалась чуточку ненормальной, но при этом потрясающе счастливой, и я страшно завидовала Эрику, ведь была единственным ребенком в семье и мечтала о сестренке, или братишке, несмотря на заверения приятеля, что от них лишь боль головная. Уверена, он преувеличивал, старался меня утешить, ведь, несмотря на то, что сам ссорился со своими по двести раз на дню, на самом деле души в них не чаял. Мои же родители по какой-то причине не захотели иметь больше детей, поэтому, хоть я и выросла в атмосфере любви и умиротворения, царивших в нашем доме, при любом удобном случае наведывалась к Майерсам. Я была как человек, которому предлагали аккуратно отведать меду из красивой баночки, а он раз за разом убегал к ульям, где под аккомпанемент разъяренных пчел воровал сладкую, тягучую массу, наплевав на опасность. Повзрослев, мы с Эриком, вопреки ожиданиям наших родителей, еще больше сблизились, чем дали зеленый свет шуточкам про скорую свадьбу и общих детишек. Конечно, я обожала его, он был для меня братом, «дорогой подруженькой», как я его называла, но ни я, ни он никогда не питали и, дай бог, не будем питать друг к другу романтических чувств. Он слишком умен для этого, а я слишком хорошо знаю засранца, чтобы соблазниться им. Я улыбнулась своим мыслям, рассеянно гладя подушку. Что ж, поскольку мой дражайший организм выкинул такой фортель и сработал на пробуждение в столь ранний час, придется занять себя чем-нибудь. Попытаться уснуть снова, в данном случае, было глупой идеей. Во-первых, у меня вряд ли получилось бы это сделать, во-вторых, я проснулась бы еще более уставшей и разбитой. — Думаешь, пора готовить завтрак? — Я лукаво покосилась на проснувшегося и крутящегося рядом Снапа. Снап — маленький чертенок, заключенный в оболочке милого песика с шелковистой шерстью и глазками — бусинками. Едва ли есть на свете создание, внешность которого столь удивительным образом не совпадает с его сущностью. В первую нашу встречу он околдовал меня своим ангельским взглядом, подчинил мой трезвый рассудок своей воле и покинул приют, победно восседая у меня на руках. Очутившись, однако, в своем новом доме, он позволил себе расслабиться и в тот же вечер зажевал мои любимые туфли. Именно тогда у меня появились первые подозрения, которые укреплялись по мере того, как имущество мое стало терпеть все больший урон. Под конец недели у меня не осталось сомнений, что меня жестоко провели и надругались над моим чувством жалости к «бедному созданию», что «бедное создание» совершенно неуправляемо, и что вся эта история — одна огромная ошибка. Но дело было сделано, вернуть собаку в приют мне не позволяла совесть, поэтому Снап, аки Люцифер, продолжал нагло хозяйствовать на моей территории, истребляя все живое и целое, что видел вокруг себя. Вот и теперь он безуспешно пытался выдрать клок из моих тапок. Мягкие тапки в виде единорогов — с ними у Снапа особые счеты. Услышав мой голос, он на секунду остановился, повел ушами и снова вцепился в рог несчастного животного.  — А ну, брысь! — Я отпихнула вредителя подальше. Он нехотя отошел, продолжая пристально следить за единорогами. Нужно было вставать и идти в кухню кулинарить. Аккуратно заправив постель и водрузив подушки на их законное место (Снап активно помогал, трепля каждую, пока я не отобрала у него), мы двинулись на штурм холодильника. Я никогда не завтракаю. Съесть что-нибудь, пусть даже совсем несущественное, утром — самая настоящая пытка для меня. Однако Снап придерживается кардинально противоположного мнения, поэтому каждый день я проявляю чудеса изобретательности в кулинарном искусстве, лишь бы удовлетворить его изысканные вкусы. Плотный завтрак — залог хорошего настроения Повелителя квартиры, и гарантия того, что вечером я не обнаружу свои вещи сожранными. «Карамель, или ваниль? А, может, шоколад?» — так начинается традиционное утреннее испытание. «Кокосовое, или овсяное молоко? Может, просто чёрный с корицей? Или лучше добавить кардамон? Чёрт!» Я обожаю кофе, жить без него не могу, но ежедневная необходимость выбора вкусных добавок, коими меня регулярно снабжают друзья, знающие о моем пристрастии, очень утомляет: вечно хочется все и сразу. Я взглянула на часы: шесть утра. Нужно приготовить трапезу Снапу и вывести его в парк, затем, пожалуй, прибраться в квартире, а после можно посмотреть сериал, или почитать. Смартфон, тихо лежавший на столе, резко завибрировал: сообщение. От Эрика. «Софи, встречаемся сегодня на площади Журдан, у вагончика Maison Antoine в час дня. Опоздаешь — оторву уши». «Ха! Оторвет, как же! Я тоже, между прочим, могу ему что-нибудь оторвать, и пикнуть не успеет! — я, мысленно предавая Эрика экзекуции, яростно кромсала кусочки ветчины. — Да, он мой босс, и все такое, но это не дает ему права распускать язык. Сам вечно опаздывает!» — закинула нежно-розовые ломтики на шипящую сковороду. Иногда мне кажется, что Эрик взял меня к себе на работу только ради того, чтобы играться в начальника и всячески издеваться надо мной. Чаще всего это весело, я с удовольствием поддерживаю наши с ним подтрунивания в рабочее время, но иногда он включает супер делового бизнесмена, который несет на себе ответственность за весь мир, и тогда становится просто невыносим. В такие минуты мне страстно хочется напомнить ему некоторые моменты нашего общего прошлого, когда он еще ходил пешком под стол и писался в штаны. «В конце-концов, — размышляла я, выуживая коробку яиц из холодильника, — ему стоит быть тактичнее, и уж точно не приписывать мне свои же недостатки!» Шварк! — первое яйцо треснуло под легким ударом кухонного ножа. Я быстро слила белок в чашку, стоящую рядом, отправляя на сковородку густой желток, мигом покрывший часть ветчины. Еда Снапу почти готова. Мои родители считают, что я чересчур балую пса, с него хватит и обычного корма. Только вот, он его не ест, зараза. Так что, если выбор стоит между дополнительным расходом еды и моими вещами, которые этот гавнюк сгрызет, не моргнув глазом, я готова ублажать его хоть шедеврами французской кухни до конца дней своих. Желток постепенно образовывал аппетитную корочку на ветчине, запах распространился по всей квартире. Я взяла следующее яйцо, намереваясь отправить вслед за первым, как внезапно из спальни раздался грохот. «Снап! Скотина ты этакая! Опять уронил…» — крик внезапно оборвался, когда, обернувшись, я увидела своего пса, сидящего рядом со столом и не сводившего влюбленного взгляда с остатков ветчины. Сердце пропустило удар и тут же пустилось в пляс. Если шумел не Снап, то кто? Я тихонько двинулась из кухни, сжимая в одной потной ладони нож, а в другой — яйцо, которое забыла вернуть в коробку. Прокравшись по коридору, аккуратно отворила дверь и тут же дернулась назад, не веря своим глазам: на кровати спал какой-то мужчина. Какого хрена?! Мозг лихорадочно трепетал: «Кто он такой? Откуда взялся? Что теперь делать? Звонить в полицию? Эрику?» Я в страхе переминалась с ноги на ногу, перебирая пальцами по рукояти ножа. Вдруг мимо меня пронесся белый вихрь: Снап, эта безмозглая балда, одним прыжком взлетел на кровать и, рыча, вцепился в плечо незнакомца, раздирая его белую рубаху. Тот резко вскочил, чертыхаясь, пытаясь спросонья отбросить пса, я заорала и, не соображая, что делаю, запустила ему в голову яйцом. Удар пришелся по затылку, он мигом обернулся, переключив свое внимание со Снапа на меня, чем последний не преминул воспользоваться и с удвоенной силой вцепился в руку мужчины. Тот выругался и попытался освободить пальцы из капкана цепких зубов. — Ни с места! — я выставила нож, держа его дрожащими руками. Сердце, отсалютовав, уехало куда-то в область желудка.— Малейшее движение, и я вскрою тебя, как устрицу! — Прежде чем потрошить меня, попробуй сначала оттащить свою скотину, — зарычал он, отбиваясь от Снапа, — или я размозжу ему голову! «Он и вправду может это сделать. Снап его долго не удержит». Я судорожно сглотнула, приближаясь к нему, перекладывая нож в левую руку, правой же молниеносно схватила рычащего и брыкающегося пса за ошейник и мигом вытолкала из комнаты, захлопнув дверь. Все это я проделала за пару секунд, не спуская с незнакомца глаз. Он же, в свою очередь, аккуратно ощупывал плечо и руки, осматривая укусы. Я с тайным удовольствием отметила кое-где проступившую кровь, запачкавшую рубашку. Мужчина поморщился: — Кто ты такая и что тебе нужно? Я крепко сжала нож: — Вопросы здесь задаю я, — голос предательски дрогнул, выдавая крайнее смятение. Он удивленно взглянул на меня, покосившись на оружие в моих руках, усмехнулся: — Валяй. — Кто вы такой и как оказались здесь? Я не собиралась просто стоять и точить с ним лясы, но мой смартфон остался в кухне, и я боялась, что если дам деру из комнаты, он догонит меня и прикончит. Нужен был план, причем, как можно быстрее. Как назло мозг отказывался нормально соображать. Самое лучшее — выбежать на улицу и звонить в полицию. Если бы только… — Леви. Что?! Я изумленно уставилась на него. Шутит? Не похоже… Может, псих? В отличие от меня, он сохранял спокойный, даже безучастный вид: серые глаза смотрят прямо перед собой, руки скрещены на груди. В голове словно разом загремели тысячи колоколов. «Леви? Это который, капитан Леви?! Совпадение? Или он просто издевается? Это розыгрыш? Чья-то шутка? Он больной? Или это я схожу с ума?» Тысячи вопросов и ни одного ответа. Колени задрожали, дыхание спёрло, сама не заметив, я отступила на пару шагов. Внезапный удар сбил меня с ног, и в ту же секунду я оказалась прижата к стене со своим ножом у горла. — А теперь слушай сюда, сука, — голос был до ужаса ровным и спокойным — либо ты быстро рассказываешь, что здесь происходит, и на кого ты работаешь, либо я пущу кровь из твоей прелестной шейки. Выбирай! Сердце колотилось, как сумасшедшее, в ушах стоял невообразимый шум, голова раскалывалась, мозг не то, что отказывался думать, он, словно, испарился, а в пустой черепной коробке билась только дурацкая, неотвязная мысль: «Этому коротышке повезло, что я выше всего лишь на пару сантиметров, в противном случае ему пришлось бы встать на цыпочки и тянуться до моего горла!» От такой картины почему-то хотелось заржать, как лошадь, но вместо этого из груди вырвался лишь рваный вздох. Псих приблизился к моему лицу, внимательно вглядываясь в мои очумелые от страха глаза. Я мысленно попрощалась со всеми, чувствуя, как холодное лезвие все сильнее впивается мне в горло. Нужно было что-то придумать, что-то сказать ему, что угодно, лишь бы он опустил нож, но я не могла издать и звука. Словно рыба, открывающая — закрывающая рот, жадно глотающая последние остатки воздуха, перед тем, как повар отрубит ей голову и выпотрошит все внутренности. — Я не знаю, — раздался чей-то хриплый шепот. «Кто это сказал?! Снап? Но собаки не разговаривают. Чей это голос? Кроме нас тут есть кто-то еще?!» Лезвие у горла немного сдвинулось. — Не знаешь? — В холодных глазах промелькнула издевка. — Думаешь, я тебе поверю? «Это он мне? Это я шептала? Да плевать, кто! Я должна убедить его оставить меня в живых! Любым способом!» Собрав остатки воздуха, я просипела: — Правда. Ничего не знаю… это мой дом. Для меня… такая же неожиданность… что вы тут. Казалось, он обдумывает мои слова. Сомневается. Внезапно выругавшись сквозь зубы, мужчина резко убрал руку, отступая на несколько шагов. Я рухнула на пол. «Жива! Чёрт возьми, жива!» Дыхание выравнивалось, глаза непроизвольно наполнились слезами. Поспешно смахнув первые капли с щёк, я подняла взгляд на незнакомца. Точнее, на того, кто назвался Леви. Он внимательно изучал меня, словно старался заглянуть в самое нутро. Мне стало не по себе от этого взгляда. Кто он такой? И что ему нужно от меня? — Что тебе от меня нужно? — ледяной, словно сталь ножа, душившего меня, голос разрезал напряженную тишину, озвучив то, что я сама думала мгновение назад. — Что?! — я уставилась на него. — Это вы оказались в моем доме, в моей кровати, не пойми как, и зачем! Что здесь вообще творится? Он прикрыл глаза, продолжая буравить меня взглядом из-под опущенных век: — Не имею ни малейшего понятия. Я вздохнула. Из-за пережитого потрясения болела голова: словно что-то сжимало виски и потихоньку выдавливало глаза изнутри. Мерзкое ощущение. Поднявшись с пола, я присела на краешек кровати. Мужчина остался стоять. — Леви, значит? — Я с трудом соображала, какие вопросы следует задавать, но было необходимо выяснить правду. — А фамилия? — Просто Леви. «Любопытно. Разумеется, он не может быть тем самым капитаном Леви из Атаки Титанов, это чушь полнейшая! Разве способен вымышленный персонаж в один момент оказаться в нашем, настоящем мире? Абсурд! Возможно, он действительно сумасшедший. Или заигравшийся косплеер». Я снова взглянула на него: тёмные, почти чёрные, коротко стриженные волосы, верхние пряди чуть длиннее нижних слегка растрепаны, серые — как любят говорить? — как холодная сталь глаза, тонкие прямые брови, уголки губ опущены, выражение лица презрительно — уставшее, словно говорит: «как я задолбался». Да, именно так, на мой взгляд, выглядел бы капитан Леви, если бы оказался реальным человеком, в реальном мире. Если бы. А парень не промах, даже костюм подходящий где-то достал: рубашка, штаны, заправленные в высокие, узкие сапоги, куча ремней, опоясывающих мускулистое тело… — Насмотрелась? — Внезапно размышления были прерваны объектом наблюдения. Я поёжилась, осознав, что в то время, как пялилась на него, он занимался тем же самым, досконально изучая мою внешность, запоминая все подробности. Жуть какая! «Спокойно, Софи, спокойно. Не паникуем. Кем бы он ни был, если бы хотел убить тебя — давно бы это сделал, благо, возможность была. Главное сейчас — не провоцировать его, усыпить бдительность. Необходимо добраться до смартфона и вызвать кого-нибудь на помощь». — Теперь моя очередь спрашивать, — назвавшийся Леви незнакомец уселся в кресло напротив кровати, закинув ногу на ногу. — Я уже представился, но не знаю твоего имени. Говорить, или нет? Пожалуй, лучше сказать. Я сцепила руки на коленях: — Софи, — и, поймав выжидающий взгляд мужчины, добавила более резко: — просто Софи. — Ясно, — он запрокинул одну руку на спинку кресла. Прелесть какая: я и ведущий допрос псих, развалившийся в моем кресле. Вдруг моих ноздрей достиг отвратительный запах, мигом доводя до сознания одну страшную мысль: — Ветчина! — завопила я, вскакивая с кровати. И тут же, словно опровергая мои предположения относительно своей расслабленности, мужчина рванул ко мне и схватил за руку: — Совсем рехнулась, идиотка?! — угрожающе процедил он. — Поиграть вздумала?! — Отпусти, придурок! — Я попыталась вырвать руку из железной хватки. — Ветчина горит! Запах чувствуешь? Нужно быстрее выключить плиту! Он помедлил секунду и отпустил меня. Пулей выскочив в коридор, я пронеслась мимо офигевшего Снапа, влетела в кухню и, не сбавляя скорости, врезалась в плиту, дрожащими руками выключив подачу газа. От некогда аппетитных ломтиков остались одни угли, сковородка была безнадежно испорчена. Открыв окно нараспашку, я повернулась к вошедшему за мной в кухню мужчине. Он удивленно осматривался, словно открывшееся его глазам зрелище было ему незнакомо, непривычно. Хороший актер, нечего сказать. Раздраженно фыркнув, я поспешила загнать лающего Снапа в спальню. Вдруг он снова кинется на незваного гостя и тот выполнит свою угрозу? Закончив возиться с собакой, я вернулась обратно. Мужчина уже принял свой фирменный невозмутимый вид и теперь сидел за столом, машинально проводя пальцами по деревянной поверхности, стряхивая невидимые пылинки. Делая вид, будто хочу убрать все лишнее со стола, я аккуратно сгребла в кучу посуду, книги и — слава богам! — свой смартфон. Легкое касание экрана, и полиция уже мчится мне на помощь. Осталось подождать совсем чуть-чуть. Тщетно стараясь унять сердцебиение и придать щекам нормальный оттенок, я разлила в чашки остывший кофе. — Прошу, — одну поставила перед незнакомцем, другую взяла себе и села напротив. Он не притронулся к напитку, продолжая пристально смотреть на меня. — Какой сейчас год? — вдруг тихо спросил он. Я подавилась. — Две тысячи четырнадцатый. Его брови взлетели вверх, дыхание стало прерывистым, он подался вперед, задевая стол, расплескивая кофе: — А титаны? Они истреблены? Человечество выжило? Псих. Точно псих. Помешанный анимешник. — В нашем мире нет, и никогда не было титанов, — я старалась говорить как можно более спокойно, — они — плод воображения автора манги и создателей аниме. И три стены, и разведывательный отряд, и капитан Леви — всё это не более, чем выдумка, сказка. Он нахмурился: — Но ведь я здесь. Живой. Из плоти и… — его взгляд скользнул по искусанным пальцам, — крови. Мне стало неловко. Я совсем забыла про укусы Снапа, про рану на плече этого человека. Рубашка его давно пропиталась кровью. Я вздохнула. Кем бы ни был этот господин, ему, наверное, больно. Он не собирается меня убивать, в этом я была теперь уверена. Пусть даже он сумасшедший, я вполне в состоянии оказать ему помощь, обработав раны и царапины. — Позвольте, — начала было я, но тут же стушевалась под острым взглядом серых глаз, в глубине которых горел адский огонь. И тем страшнее это выглядело, чем более спокойным было его лицо, словно застывшая, мёртвая маска с живыми глазами. — Манга? — вкрадчиво уточнил он. — Это некая книга, комикс. — Голос снова задрожал, по телу пронеслась стая мурашек. — В ней описаны события вымышленной вселенной, которые происходят примерно в восьмисотых годах. Человечество построило три стены, чтобы спастись от титанов, пожирающих людей, и только разведчики… — я осеклась, заметив, что он закрыл глаза и не слушает меня. Все тело его было напряжено, он был как натянутая струна, тяжело дышал. — Выдумка, говоришь? — его голос звучал на удивление безучастно, — А что, если это правда? Что, если я скажу тебе, что прошел через этот ад, видел все собственными глазами, сотню, нет, тысячу раз рисковал быть сожранным и потерял многих людей своего отряда? Что, если это не выдумка, а жестокая, беспощадная реальность, пусть не здесь, не в этом мире, но титаны существуют и человечество воюет против них из последних сил? Черт! Я готов поверить во что угодно: в существование разных миров, в то, что я сам угодил в другой мир, в то, что здесь люди принимают это все за сказку, но никто, ни одна тварь не заставит меня усомниться в том, что все, через что я прошел прежде — лишь дурной сон, чья-то глупая химера… — он закончил свой монолог тем же ровным, бесстрастным голосом. Мне стало страшно. Он не был похож на сумасшедшего. В этих горящих глазах бушевали боль, непонимание, ярость, ненависть, но не было ни капли безумия. Отчего-то меня это открытие напугало еще больше, чем недавнее предположение о его ненормальности. Ведь, если он не псих, и, если хоть на секунду допустить мысль, что он говорит правду, добавив к этому крайне странные обстоятельства, при которых он появился… выходит, сидящий передо мной человек — капитан Леви Аккерман. Сильнейший воин. Надежда всего человечества.