Ценой всего

Леди в красном, не жалея изрезанных осколками ног, бежит по сырому асфальту, усыпанному стеклянной крошкой и горящими обломками только что взорвавшегося за её спиной пассажирского автобуса. Отовсюду доносятся режущие слух сигналы потрёпанных взрывами автомобилей и крики людей, снующих туда-сюда в поисках укрытия и затерявшихся в этой суматохе близких. Воздух пропах гарью, бензином и кровью. В воздухе витает плачь, горькое отчаяние и мольба о помощи. Леди поможет. Поклявшись однажды защищать Париж, сейчас она не может оставить свой город беззащитным. Хотя, ситуация вышла из-под её контроля. Акумы нет. Одержимого нет. Ни сам Бражник, ни его приспешники не выходят на связь с парижанами и героями уже очень-очень давно. Мирная и тихая жизнь уже вошла в привычку, до сего дня. Ситуация очень сильно вышла из-под её контроля. Столицу сокрушил крупнейший за последние десять лет террористический акт. В кинотеатре «Гран-Рекс» около двух сотен заложников, среди которых по данным с записей видеокамер находятся Одри Буржуа, жена мэра Парижа и их несовершеннолетняя дочь Хлоя Буржуа. По всему периметру спецслужбы осадили здание, пытаясь выйти с противниками на контакт или прорваться внутрь, где семнадцать террористов-смертников держат на прицеле гражданских и требуют в качестве выкупа огромную сумму денег и голову Андрэ Буржуа на блюдце. Магия чудесного исцеления вряд ли может быть полезна, но она, Ледибаг, чёрт возьми, пытается всё разрешить! Она супергерой. Она единственная дарит надежду. Люди, находящиеся в заложниках знают, что она не сдастся. Умрёт, но сделает всё, чтобы её запомнили как совсем юную девочку в красной маске, которая героически сражалась со злом до последнего вздоха. И победила, ценой всего. Люди верят в неё, а она в себя — нет. Где-то слева снова прогремел мощный взрыв, отбросивший девушку на пару метров. Сколько ещё заложено взрывчаток — неизвестно. Сапёры со служебными собаками в который раз прочёсывают окрестности, обезвреживая бомбы одну за другой. Но этого не достаточно, чтобы жилые здания и техника перестали раз за разом взлетать на воздух. Хаос охватил весь город. Репортёры в прямом эфире вещают о новых жертвах и планах полицейских. Рвутся в горячие точки, дабы выдрать из эпицентра событий самые последние новости. Дабы предупредить жителей об опасности, котороя с каждой секундой грозовым облаком нависает над городом. Предупреждён — значит вооружён. Леди посмеялась бы над глупостью этой фразы, если бы губы не сводило от ужаса. Предупреждены, но безоружны. Паника охватила Леди, связывая конечности и затягивая петлю на шее. Руки беспомощно опускаются, а сердце словно обезумевшее ударяется о грудную клетку, колотит по рёбрам, с бешеной скоростью разгоняя по венам закипающую кровь. Сил и идей не осталось совсем, а до трансформации чуть меньше двух минут. Нуара на горизонте не видно. Победы — тоже. Леди держится из последних сил. Собирает всю свою волю в кулак, старается дышать ровно. Выходит чертовски плохо. Ноги подкашиваются, но она не падает. Шипит, остервенело кусает губы, заглушая дикую боль, когда очередная ударная волна сносит её и припечатывает к каменной стене. Там она находит под завалами двух женщин и помогает им выбраться и перебраться в более безопасное место, и прячется сама, чтобы, наконец, дать квами отдохнуть. Девушка забирается на крышу и обессилев падает на спину, шёпотом позволяя Тикки выйти. — Маринетт, как ты?— квами быстро подлетела к опухшему от слёз лицу девушки и аккуратно провела лапкой по влажной щеке. — Тикки, я не могу так больше...— прерывисто выдохнула Маринетт, плотно прижимая ладони к лицу.— Я сдаюсь. У меня нет сил. — Умоляю, Маринетт, держись! Всё будет... — ...хорошо?— истерически прорыдала девушка, перебивая свою квами.— Всё будет хорошо, да? Тикки, посмотри вокруг! Это конец. Это не наша работа. Мы не были к этому готовы. — Но Мари... — Нет! Хватит!— взвыла Ледибаг, обхватывая своё дрожащее тело руками.— Я не могу ничего сделать! Я умру, и от этого не будет никакой пользы! Квами прикрыла глазки: — Я тоже не верю в нашу победу, Маринетт. Мне тоже тяжело...— маленькая подруга медленно опустилась на шершавое покрытие, прильнув к дрожащей ладони девушки.— Мы должны держаться, моя милая. Мы должны быть умницами. — Сколько можно быть умницей, Тикки? Я ребёнок! Мне шестнадцать, Тикки, а я каждый день рискую расстаться с жизнью... — девушка задрожала ещё сильнее, судорожно хватая раскалённый до предела воздух ртом.— Хорошими делами мне выстлана дорога в Ад, и я гуляю у его врат уже очень, очень давно. — Не говори глупостей! У тебя слишком чистая душа, чтобы... — Нет!— задыхаясь выкрикнула голубоглазая.— Я не могу... Я больше не вынесу! Я не могу... — Но ты никогда не сдавалась. Ты знаешь, что рискуешь, но идёшь напролом, смотришь в лицо опасности, дорогая. Смеёшься ей в глаза... — Смеялась... Сейчас у меня не хватает сил даже на улыбку. Мы повержены...— брюнетка вытерла слёзы рукавом пиджака.— Мы бессильны. И ты не можешь с этим поспорить! Малышка поникла. Надежда угасает с каждой секундой, и ни квами, ни сломленная и уставшая голубоглазая девочка ничего не могут предпринять. — Мы повержены...— с хрипотцой в голосе повторила Маринетт, нежно касаясь пальцами щечки её квами. Осознание. — Ты права. Спорить нет смысла... Тишина объяла воздух вокруг них. Тишина, которую изредка разбавляли взрывы и громкие всхлипы супергероини. Поверженной супергероини. — Тикки... я не знаю где Кот Нуар. — уже тише простонала Маринетт, принимая сидячее положение и обхватывая колени руками.— В порядке ли он. Если он... — С ним точно всё хорошо, моя дорогая. Я чувствую присутствие Плагга. Они живы.— спокойно проговорила квами, ласково поглаживай дрожащую девушку по тёмным, слегка потрёпанным волосам.— Тише, милая, дыши глубже. Набирайся сил. Если мы выбываем из боя, нам тоже придётся искать укрытие. Во всем городе небезопасно. Каждая площадь как минное поле. Нам придётся бежать за его пределы. А для этого понадобятся силы. — Прости меня, Тикки.— шмыгая носом прошептала брюнетка.— Я трусиха. — Бояться, это нормально. Мы ранее не сталкивались с такими проблемами. — Терроризм — самая большая проблема современности. Я должна была это предвидеть и быть готова, но вместо этого я сражалась только с тем, что было мне под силу. Тикки, я слабая. Я рвалась в бой будучи уверенной в своей победе. Сейчас иная ситуация... — Тише, милая, дыши... Девушка разомкнула губы, чтобы ответить, но внизу прогремела пара выстрелов, за которыми последовали женские вопли. Тикки и Маринетт приблизитесь к краю крыши, наблюдая за происходящим: из здания кинотеатра вырвался один из смертников с жертвой, и прилюдно расстрелял её, сообщая группе захвата, что так будет с каждым, пока они не получат то, что требуют. Голубоглазая скорчилась, в ужасе зажимая рот ладонями. Продырявленное тело хорошо знакомой Маринетт Нади Шамак свалилось к ногам убийцы, обтекая алой лужей горячей крови. — Б-боже...— сдавлено протянула брюнетка, отказываясь верить своим глазам. А дальше как в замедленной съёмке. Команды «огонь на поражение» не было, но один из военных выстрелил в террориста, задевая пояс смертника. Яркая вспышка и разрывающий барабанные перепонки гул. Всё в радиусе пятнадцати метров обратилось в полыхающие руины. Маринетт отчаянно завопила, царапая щеки короткими ногтями, оставляя на коже красные полосы. Слезы обжигающими струйками хлынули из глаз. Конец. Занавес. Леди не помогла. Она позволила матери совсем маленькой девочки, и всем этим людям умереть. Страшно. Внутренние органы связались в тугой узел внизу живота. Вид свежей крови и остывающей плоти. И пожар, пожар. Всё в огне. Она ошиблась. Ад ждёт её не после смерти. Ад нашёл её здесь. Тикки напугано приоткрыла глаза, которые держала плотно закрытыми всё это время. — Маринетт, нам нужно уходить пока не поздно! Брюнетка свела тонкие брови к переносице, сжимая кулаки: — Нет... — Что ты говоришь?— воскликнула квами, удивлённо глядя в налившийся гневом глаза девушки. — Ты всё видела сама.— Маринетт часто дышала, сверля пустым взглядом груду изувеченных мёртвых тел.— Пока я пряталась, как жалкая трусиха, на моих глазах погибли люди. Мама Манон, Тикки! Она мертва! Мертва, понимаешь!?? Много невинных людей лишились жизней из-за того, что я дала слабину. Тикки зависла в воздухе перед лицом Маринетт, хлопая глазками: — Я не совсем поняла тебя. — Я не имею права так поступать. Тикки, мы будет биться до последнего, иначе я буду проклята за бездействие. — И что ты предлагаешь? — Бороться. С собой в первую очередь.— зажёвывая нижнюю губу протянула Маринетт. — Ты... Ты передумала отступать? — Люди надеются на меня. Я не могу себе позволить так подводить тех, кто верит в мои силы. — Какая же ты необыкновенная девушка. У тебя огромное сердце!— восторженно, но с откровенными нотками грусти в голосе прошептала малышка.— Но ты всё ещё слишком слабая, чтобы рваться в бой прямо сейчас. Тебе нужно больше времени на отдых. Нужно больше сил. — Я в порядке.Тебе нужны силы.— Маринетт открыла сумку и выудила оттуда парочку шоколадных конфет.— У меня кроме них ничего. Возьми все. — Конфеты две. Нас тоже. — От одной шоколадки у тебя сил не прибавится. — Для перевоплощения хватит.— малышка легко справилась с блестящей обёрткой и с аппетитом начала уплетать предложенную сладость.— Бери, Маринетт. — Спасибо. Девушка сняла обертку и поднесла конфету к губам. — Нет...— руки вздрогнули, и лакомство упало на грязное покрытые крыши.— Не могу есть. После увиденного... Голос пропал от засевшего в горле кома. Нет сил произнести это вслух. Язык будто опух, занимая всю полость рта. А в мыслях душераздирающий крик. Серые картинки сменяют друг друга, транслируя перед глазами засевший на всю жизнь (а долго ли она проживёт?) момент: Выстрел. Стон. Падение на асфальт. Надя. Шамак. Мертва. Нескончаемый поток слёз. — Тише, милая.— квами разделалась со своим перекусом и подлетела к Леди.— Знаю, зрелище не для... не для тебя, но постарайся взять себя в руки! — Да. Всё хорошо... Я держусь. — Умница. — Мне надо собраться с силами и хорошенько подумать. — И о чём ты думаешь? — О том, каков будет слетающий ход. — Маринетт закусила губу.— Я знаю, что эту битву мы проиграем, но не могу... не должна отступать! Будем спасать людей. Вытаскивать раненых из-под обломков. Хоть в этом я могу быть полезна. Тикки слабо улыбнулась, чмокнув свою Ледибаг в щеку. — Какая же ты у меня умница. Самая храбрая из всех Ледибаг, что я знала. — Я была бы никем, без тебя.— натягивая улыбку прошептала девушка, касаясь кончиком пальца носика квами.— Ты готова снова идти в бой? — Готова.— шепотом ответила Тикки, опуская головку.— С тобой — до самого конца. — Тикки, давай!— произнесла Маринетт, поднимаясь на ноги. Трансформировавшись, Леди спустилась с крыши и снова начала выполнять свою работу. Помогать. Не щадя себя. *** Пробраться внутрь здания и обезвредить террористов спецслужбам удалось лишь после полуночи. Ледибаг и Кот Нуар использовав свои талисманы помогли военным зачистишь территорию, до того как прогремел последний взрыв, стёрший с лица земли кинотеатр. Ближе к утру были представлены списки погибших и пострадавших. Среди ряда имён в одной из первых строк покоилось два имени: Хлоя Буржуа. Одри Буржуа. В ту ночь, мэр Андрэ Буржуа отрёкся от своих полномочий. Ещё через пару часов был найден повешенным в люксе собственного отеля «Гран Пари». В спальне его дочери. День двадцать пятого июля был объявлен Днём траура. День двадцать шестого июля был объявлен Новым Днём Героев, так как именно в этот день в развалинах «Гран-Рекс» были найдены два льнущих друг к другу изувеченных тела. Двое подростов в изорванной, окровавленной одежде. Молодые люди лежали рядом, под грудой раздробленных взрывами камней и бетона. Светловолосый парень одной рукой крепко прижимал к груди худенькую брюнетку. На их мертвенно-белых лицах застыли живые улыбки, а пальцы рук были переплетены. С тел подростков были сняты и переданы в полицию испорченные украшения-талисманы: серьги и кольцо. Чуть позже, согласовав с родителями погибших детей, было решено захоронить талисманы вместе с их обладателями. В тот роковой день они — Ледибаг и Кот Нуар, всё же, победили. Подарили жителям свободу. Они вырвали из рук противника победу, не жалея сил. Не щадя себя. Ценой всего. И пускай их история так рано подошла к концу, но отныне и навсегда все парижане будут помнить их имена. Имена тех, кто подарили им будущее. Имена тех, кто дал, и не нарушил клятву. Имена выбитые на общем надгробие. «Покойтесь с миром, наши герои. Дети, подарившие нам жизнь. Маринетт Дюпэн-Чэн. Ледибаг. Адриан Агрест. Кот Нуар. Память о вас не умрет.»