***
Из гостиной доносились крики, споры и даже визг. Гарри, уже несколько минут задумчиво рассматривающий себя в зеркале, только слегка морщился. Он никогда не любил женское общество, и бывшая мадам Делакур с двумя дочерьми — это оказалось уже слишком для его восприятия. С их постоянным присутствием в доме ему пришлось смириться, за неимением альтернативы, но вот общения он избегал всеми возможными путями. Это бесконечно радовало Аполлин, которая никаких тёплых чувств к пасынку не питала, чего нисколько не скрывала, меняясь в поведении только в присутствии Джеймса. Неожиданно наступившая тишина свидетельствовала в пользу того, что дамы наконец отбыли в Министерство, и Гарри вздохнул свободнее, размышляя — не снять ли ему наряд к чёртовой бабушке и не отказаться ли от поездки вообще. Хотя последнее и не виделось возможным — крёстного отца, который искренне заботился о нём, пусть и как умел, и стал самым близким человеком после смерти матери, обижать не хотелось. Гарри подавил вздох и критически осмотрел себя в зеркале ещё раз. Новенькая мантия цвета нефрита великолепно оттеняла яркость глаз, словно бы придавая взгляду особую глубину. Стального цвета рубашка идеально гармонировала с бабочкой на пару тонов темнее мантии. Строгие чёрные брюки сидели безупречно, отутюженные до совершенства. Образ вышел идеальным, замечательно подходящим ему, но Гарри чувствовал себя отчаянно некомфортно, будто это всё не принадлежало ему, являлось лишь данью официозу, но не имело никакого отношения к обычному ничем не примечательному юноше, коим он являлся в повседневности. Сириус ворвался в комнату без стука, что, впрочем, делал постоянно, нарушая этикет и просто элементарные правила вежливости, но Гарри давно научился воспринимать эксцентричность крёстного отца спокойно. Мантия глубокого синего цвета удивительно преобразила Сириуса — он выглядел вполне элегантно, серьёзно претендуя и на импозантность. — Карета под домом, Гарри, — Сириус взмахнул рукой в нетерпении. — Нам стоит поспешить — уже опаздываем к началу. — Какая ещё карета? — Гарри вздрогнул, заподозрив, что он просто ослышался. — Сириус, Мерлина ради, что за чушь? Кто-то отменил аппарацию или перемещение по каминной сети? — Подобное — дурной тон на мероприятиях такого уровня, — Сириус выглядел чуть удивлённым, вероятно, обнаруженным незнанием крестника, но быстро вернулся к жизнерадостной улыбке. — Тоже считаю, что это пережитки прошлого, но традиция обязывает — прибытие только в экипаже. — Это просто абсурд какой-то, — Гарри покачал головой, поражаясь подобному пафосу. — Надеюсь, карету хоть не единороги должны везти? — с нотками сарказма ворчливо спросил он, первым направляясь к выходу из комнаты. — Конечно, нет, — Сириус открыто рассмеялся, прикрывая за собой дверь. — Фестралы, как и в Хогвартсе. — Моему счастью нет предела, — Гарри тяжело вздохнул, напоминая себе, что отступать сейчас будет слишком глупо. — Идём.***
Том Марволо Реддл скучающим взглядом скользил по залу, украшенному слишком вычурно, а местами — откровенно безвкусно. Обладая безупречным чувством стиля, Том внутренне только морщился, глядя на неумышленную насмешку над элегантностью, от скуки гадая — кто решил, что подобная обстановка может ему понравиться? Впрочем, серьёзного внимания антураж мероприятия не заслуживал. Ему всего лишь предстояло пробыть на очередном глупом и бесполезном, в сути своей, балу несколько часов, провести несколько важных разговоров с нужными людьми, и вежливо раскланяться, вновь возвращаясь в привычную тень, оставляя большинство граждан в счастливом неведении — кто управляет их жизнями на самом деле. — Том, осторожнее с новоявленной миссис Поттер, — почти неслышно шепнула Беллатриса, невзначай проходя мимо с бокалом шампанского в руках. — Кто это? — с нотками раздражения поинтересовался Том едва слышно, целуя руку Беллатрисе в рамках соблюдения приличий, тем самым и обеспечивая им возможность короткой беседы. — Ты вообще не следишь за светской жизнью? — изумилась Беллатриса вполне искренне, но мгновенно сменила тон, уловив напряжённый недобрый взгляд Тома. — Ныне жена Джеймса Поттера, в прошлом — миссис Делакур. У неё две дочери, на четверть вейлы. Старшая — Флёр Делакур — не сводит с тебя взгляд с момента появления здесь. А её мать крайне зациклена на желании выдать дочь замуж. — Белла, ты сейчас всерьёз говоришь? — Том чуть прищурился, не нарушая маски скучающего аристократа, но опасно сверкнув глазами. — Считаешь, меня должна заботить подобная ерунда? Мне безразлично — кто там чего желает. — Я не оспариваю этот факт, — мгновенно склонила голову Беллатриса. — Но как твоя советница, считаю нужным предупредить о намерениях подобного рода. Магия вейл — специфична, а любовные зелья во Франции распространены многим больше, чем в Британии. — Я тебя услышал, — едва заметно кивнул Том, тем самым признавая, что соратница просто выполняла свои обязанности, как и всегда, безупречно. Её внимательность к каждой мелочи и предупредительность оправдали себя в прошлом не раз, и сейчас Том почти готов был признать, что погорячился с резкостью ответа, но неожиданно замер. — Кто это? — изменившимся, каким-то слишком напряжённым тоном поинтересовался он, не считаясь даже с тем, что несколько повысил голос. — Где именно? — на секунду растерялась Беллатриса, но проследив его взгляд, чуть поморщилась. — Мой дражайший кузен — Сириус Блэк. — Он меня не интересует, — холодно бросил Том. — Его спутник — кто он? Они пара? — Нет, это его крестник — Гарри Поттер, — покосившись на него с искренним недоумением, мгновенно внесла ясность Беллатриса. — Сын Джеймса Поттера от брака с маглорождённой волшебницей. Мальчишка — сквиб. Вероятно, мой братец привёл его сюда из жалости. — Сквиб? — неожиданно каким-то абсолютно несвойственным ему почти весёлым тоном переспросил Том. — Действительно? — Я не совсем уверена, — Беллатриса нахмурилась. — Если меня не подводит память — у него случались спонтанные редкие выбросы магии, но заклинания ему не удавались, и колдомедики вынуждены были признать… — Представь нас, — перебил Том, вернувшись к привычному для него холодному безличному тону. — В идеале — приведи мне только юношу. — Я всё организую, — тут же исполнительно пообещала Беллатриса, а потом прищурилась: — Том, я могу поинтересоваться?.. — Позже, Белла. Получишь частичные объяснения у меня в резиденции. А сейчас — делай, что я говорю. — Сию минуту, милорд, — кивнула Белла, делая полагающийся книксен, и решительно направилась к кузену, ловко лавируя в толпе. Том проводил её пристальным взглядом, но почти сразу вернулся к изучению юноши, который выглядел напряжённым и никак не радостным своему местонахождению. Том не верил своим глазам, но реальность меняться не спешила. Предвкушение вспыхнуло в груди холодным огнём, разом придавая новый смысл бесполезному балу.***
Гарри заставлял себя глубоко дышать, отчаянно цепляясь за надежду, что им не придётся оставаться здесь продолжительное время. В конце концов, Сириус в любви к светским мероприятиям никогда замечен не был, и его должно тяготить присутствие на пафосном, вычурном, но бессмысленном балу. Ощущение пристального чужого взгляда отозвалось странной дрожью, и Гарри сосредоточился, ища — кто бы мог его рассматривать. Высокий мужчина, со скучающим выражением лица, стоящий возле мраморной колонны привлёк его внимание моментально. Аура невероятной мощи в сочетании с холодной безупречной красотой выделяла его из толпы, не оставляя другим даже шанса обратить на себя внимание, находясь с ним в одном помещении. Даже осознавая, что рассматривать кого-то в упор дольше, чем несколько секунд — это нарушение этикета, Гарри не мог заставить себя отвести взгляд, и даже не сразу понял, что нашёл искомое. Тёмные глаза смотрели только на него, и, казалось, их обладателя нисколько не беспокоят какие-то там нелепые правила. Впрочем, весь его облик словно бы кричал, что он может позволить себе абсолютно всё, что только пожелает, а не просто нарушение норм поведения. — Сириус, — чуть напряжённо позвал Гарри, привлекая внимание крёстного, уже любезничающего с какой-то дородной леди. — Кто этот мужчина у колонны? — Гарри, перебивать чужую беседу невежливо, — машинально сделал ему замечание Сириус, однако подлинного укора в его голосе не слышалось. — О, это и есть виновник торжества — Том Реддл собственной персоной. Что тебе до него? — Просто любопытство, — Гарри невинно улыбнулся, чуть пожимая плечами, но крёстный всё равно наградил его подозрительным взглядом. — Он привлекает внимание. — Он опасен, Гарри, — тут же предупредил Сириус, но под недоумевающим взглядом крестника, который даже брови вопросительно приподнял, вздохнул и попытался объяснить: — О нём говорят много разного, но мало хорошего. Впрочем, достоверной информации нет — всё лежит в плоскости светских сплетен. — То есть, с вероятностью в девяносто девять процентов, является вымыслом впечатлительных барышень всех возрастов, — усмехнулся Гарри, беря с подноса, который проносил мимо официант, бокал шампанского, и вновь сталкиваясь взглядом с Реддлом, который продолжал пристально его рассматривать. — А ты с ним знаком? — Лично не довелось, чему я только рад, — суховато ответил Сириус, как-то неуловимо подобравшись, но пытаясь правдоподобно улыбнуться. — Гарри, может, пройдёмся по залу? Я представлю тебя некоторым своим знакомым. Кстати, я планировал познакомить тебя с семьёй Гринграсс. У них две дочери-погодки: красавицы — глаз не оторвать. — Крёстный, ты же сейчас не пытаешься мне никого сватать и ни на что не намекаешь, правда? — елейно улыбнулся Гарри, всё же оборачиваясь к Сириусу. — Ни Дафна, ни Астория мне эталоном красоты отнюдь не кажутся. Моё внимание к мистеру Реддлу — всего лишь любопытство, замешанное на удивлении. Не стоит об этом беспокоиться и пытаться отвлечь меня глупостями. — Ты посмотри — вырасти успел, никак? — с каким-то облегчением перешёл на шутливый тон Сириус, похоже, больше успокоенный тем, что крестник отвлекся от своего созерцания, чем его словами. — Но если ты такой привереда, давай поищем объект, достойный твоего внимания, вместе. — Что даст тебе возможность раздевать взглядом каждую даму, находящуюся в зале, — насмешливый женский голос заставил Гарри и Сириуса синхронно обернуться, скрещивая взгляды на его обладательнице — стройной знойной брюнетке, чьи кудри были уложены в затейливую причёску, прекрасно гармонируя с алым платьем моды средневековья. — Беллатриса, — Сириус чуть поморщился, и, казалось, будь у него такая возможность — он бы закатил глаза. — Бесконечно рад встрече. — И я просто счастлива, мой дорогой кузен, — едва ли не нараспев произнесла Беллатриса, бескомпромиссно опровергая собственное заявление недобрым взглядом гиены. — Мистер Поттер, — она чуть прищурилась, переведя взгляд на него. — Мадам Лестрейндж, — Гарри склонил голову и галантно поцеловал холеную руку. — Вы ослепительно выглядите. — Благодарю, — Беллатриса не скрыла мимолётного удивления, а Гарри только усмехнулся про себя. Вопреки всему кузина Сириуса всегда вызывала у него какое-то непонятное восхищение. И тут их с крёстным мнения категорически расходились. — Достаточно ослепительно, чтобы вы пригласили меня на танец? — с нотками лукавства неожиданно поинтересовалась Беллатриса, одинаково удивив вопросом и Гарри, и Сириуса. — Буду бесконечно счастлив и польщён, если вы окажете мне подобную честь, — машинально отозвался Гарри, не желая затягивать паузу и предлагая Беллатрисе руку. Мысли заметались в поисках ответа на простой вопрос — зачем бы вдруг мадам Лестрейндж делать столь прозрачные намёки, практически не оставляя ему выбора, кроме приглашения. Разумеется, если он не желал её обидеть. Сириус ещё пытался возразить, но осознав, что это выглядит несколько нелепо, умолк, хотя в его взгляде и угнездилось подозрение. Вальс Гарри танцевать умел, и теперь только радовался, что Беллатриса выбрала весьма удачный момент музыкального сопровождения для намёка на приглашение. Он вообще чувствовал себя удивительно свободно, почти раскованно, уверенно ведя в танце чуть лукаво улыбающуюся Беллатрису, пока не осознал, что она даже будучи ведомой, умудряется ненавязчиво и незаметно увлекать его к колоннам. Конечно, возможно, это было не более чем совпадение, о чём Гарри поспешил себе напомнить. Но взгляд Тома Реддла, который он ощущал ещё некоторое время, хотя и избегал теперь смотреть в ту сторону, и странное поведение Беллатрисы, с которой они до этого и знакомы-то были очень поверхностно, настораживало в сопоставлении и рождало вопросы, влекущие за собой задумчивость. Машинально совершая нужные па, Гарри вздрогнул, когда на него практически налетел кто-то, а рукав рубашки мгновенно намок. Вскинув взгляд, он нервно сглотнул, машинально выпуская руку Беллатрисы, и замер, глядя в бездонные, как казалось, тёмные глаза. Том Реддл, небрежно держал в руке теперь уже пустой бокал, и едва заметно улыбался уголками губ, глядя на него с какой-то непонятной жадностью и неиссякаемым интересом. — Я оказался так неловок, мистер Поттер, — бархатный голос, играющий переливами эмоций и многообразием интонаций, что нашло проявление даже в короткой фразе, мог околдовать. — Разрешите сопроводить вас в помещение, где исправить созданный мной неумышленно конфуз станет возможным, и тем самым, предоставьте мне возможность загладить свою вину. Да и негоже столь элегантному и красивому наряду не являть собой безупречность. Абсолютно деморализованный плавной, хотя и несколько пафосной речью, что на удивление совсем не резало слух даже ему, не любителю витиеватого слога, Гарри и опомниться не успел, как его, вежливо придерживая за предплечье, повели куда-то к выходу. Он ещё пытался обернуться к Беллатрисе и извиниться хотя бы взглядом, но только заметил, как она смешивается с толпой. Атриум Министерства они пересекли быстро, не замедляя шага и на секунду, но когда Том свернул в какой-то неприметный коридор, слабо освещённый факелами, Гарри тряхнул головой, как-то резко приходя в себя. Ситуация наконец воспринялась сознанием чётко. Беллатриса умышленно спровоцировала его на приглашение. Как и Том Реддл явно не нечаянно оказался возле них. И сейчас это рождало напряжение, смешанное со здравым опасением. — Мистер Реддл, куда вы меня ведёте? — чуть нервным голосом поинтересовался Гарри. — В любом случае, я не думаю, что это хорошая идея. Мы с вами даже не знакомы, а с удалением пятна я в состоянии справиться самостоятельно. — Твоё обращение говорит о том, что ты знаешь — кто я, — только обронил Том всё тем же чарующим голосом, попутно распахивая дверь в какое-то помещение. Гарри мало отдавал себе отчёт — зачем он послушно прошёл внутрь. Обычно отличающийся осторожностью, он редко позволял себе терять бдительность или идти в неизвестном направлении с незнакомыми людьми. Но Тому просто не представлялось возможным отказать. Тому не хотелось отказывать. И это напрягало ещё больше. Он заморгал, с искренним удивлением обозревая небольшой зал, где они оказались. Только изящный барельеф потолка и стен и потрясающей красоты витражи окон могли очаровать, пожалуй, даже самого предвзятого скептика. От отделки и украшений зала оставалось и вовсе восторженное восприятие, словно припорошенное налётом древности, чего-то вечного и странно успокаивающего. Гарри около минуты только бездумно любовался, а после заставил себя вернуться в реальность, резко оборачиваясь и оказываясь с Томом лицом к лицу. — Мистер Реддл, допустим, я ещё могу понять, что знаю, кто вы — всё же бал сегодня в вашу честь, — Гарри приложил усилие, заставив свой голос звучать спокойно. — Но откуда бы вам знать — кто я? И в чём ваш интерес ко мне? — Ты снился мне восемнадцать лет… — неожиданно бархатный голос сменился шёпотом, не теряя, впрочем, ни на йоту своего очарования. Том сделал шаг вперёд, немного сокращая расстояние между ними, и едва касаясь, провёл по щеке Гарри кончиками пальцев. — Я не верил, что ты можешь существовать в реальности. Но ты есть. Зови меня Том. Гарри только с трудом сглотнул, абсолютно завороженный огнём в тёмных глазах и удивительной нежностью, какой-то щемящей бережностью невесомого прикосновения. Услышанное ещё не нашло осознания, не подарило понимания и не стало объяснением, но любые сомнения уже развеялись, обернувшись мгновенно растаявшим туманом, а мысль об уходе разом показалась кощунственной и недопустимой в исполнении. — Том… — растерянно повторил он, не понимая, где вообще набрался вдруг подобной смелости и растерял стеснение. Но это перестало иметь хоть какое-то значение, когда тёмные глаза сверкнули в ответ жаром нежности и жадным интересом, а пальцы погладили его щёку чуть увереннее. Странность ситуации в целом больше не беспокоила. Впрочем, сейчас не беспокоил даже окружающий мир, сжавшийся вдруг в очаровании момента до маленькой точки в пространстве.