Пролог
15 марта 2019 г. в 21:12
Окраины Деревни Скрытой в Облаках, где двое отступников из самой опасной преступной организации мира — Акацуки, возвращались обратно в логово после успешного завершения своей миссии по поимке Нии Югито, Джинчуурики двухвостого биджу.
— Черт! — недовольно фыркнул Хидан. — Меня эта битва сильно утомила!
— Как только извлечем двухвостого, надо будет наведаться в Храм Огня, — серьезно сказал Какузу, таща на плече полумертвое тело девушки, в которой была запечатана двухвостая кошка.
— Зачем? — откинув голову назад и сложив обе руки под ней, вопросил Хидан, смотря на небо.
— Голова местного настоятеля стоит не малых денег, — коротко пояснил Какузу, который был главным казначеем в Акацуки и отвечал за ее финансовое состояние.
— Как утомительно… — тяжело вздохнул Хидан и заметил в глубине чаще местного леса, разрушенные руины и знакомый ему символ Джашина, — Бога, в которого верил и поклонялся фанатик. — Какузу, подожди меня немного тут.
— Мы и так уже отстаем от графика, — сухо проговорил Какузу, тоже заметив руины храма в чаще леса и поняв, что хотел его напарник. — У нас нет на это времени.
— Десять минут, и я вернусь, — заверил напарника Хидан и поспешил к храму своего Бога, чтобы помолиться.
Хидан очень трепетно относился к своей необычной религии и вере в Бога Джашина, которая наделила его по истине ужасными способностями абсолютного бессмертия, нечеловечески быстрой регенерации и жертвоприношениям, которые требовались для поддержания его силы.
Зайдя в опустевшие руины, на стенах которых были видны символы Джашина — круги, с треугольником в центре, Хидан направился в глубь храма.
В прошлом религия Джашина была более популярна, но из-за жестокости, которая являлось необходимым требованием для веры и поклонения этому Богу, множество стран пришли к единому мнению, что нужно истребить всех этих фанатиков и садистов, которые издевались над людьми, а после убивали, долго мучая своих жертв. Поэтому религия Джашина просуществовала не долго и вскоре все ее последователи были убиты, а все храмы разрушены.
Хидан остался единственным во всем мире, кто продолжал поддерживать религию этого беспощадного и безумного Бога. Возможно именно эта вера и те способности, что Хидан получил благодаря Джашину, сделали его одним из членов Акацуке, не смотря на всю его жестокость, садизм и фанатизм.
— Ладушки, — вытащив железный кол, что был спрятан во внутреннем кармане накидки, довольно проговорил Хидан и пырнул им себя в правую ладонь, пробив ее на сквозь.
Вся кровь, что начала сочиться из сквозной раны, начала капать на каменный пол, постепенно образовывая красную лужу.
— Ух! — довольно взвыл Хидан, чувствуя острую боль и наслаждаясь ею, он наступил правой ногой в лужу крови и начал рисовать ею под собой круг, в центре которого он начертил треугольник.
Как только пентаграмма Джашина была завершена, Хидан вынул окровавленный кол из своей ладони и спрятал обратно во внутренний карман, а затем прилег в центре круга и взявшись за серебряный амулет, что висел у него на шее, приступил к молитвам, одновременно наслаждаясь тем умиротворением и тишиной, которая царила в полуразрушенном храме.
— Хидан, — послышался громкий низкий бас, зовущий фанатика.
— Че? — раскрыл рот от удивления Хидан, не веря своим глазам и смотря на сияющую проекцию, которая появилась в нескольких метрах от него в воздухе.
Разрушенные стены храма, пыльный каменный и местами треснутый пол в одно мгновение испарились, вместо этого все пространство почернело, словно Хидан оказался в ином измерении, где кроме непроглядной тьмы ничего больше не было видно, за исключением яркой проекции, которая превратилась в синего, словно джинна, серьезного мужчину с красными, как кровь, глазами.
— Какого хрена? — не понимая, куда попал Хидан, выругался он и поднялся на ноги. — Гендзюцу?
— Это не Гендзюцу, — отрицательно помотал головой джин, сложив руки на груди. — Мое имя Джашин, и я пришел к тебе с просьбой.
— Пиздеееешь?! — не поверил в слова джинна Хидан и потянулся за свой косой. — Ты сильно пожалеешь, что посмел предстать передо мной в образе моего Бога!
— Мне очень приятно слышать, что ты так предан мне и моей религии, — довольно произнес Джашин. — Но разве ты не ощущаешь духа моего присутствия, как и в ритуалах?
— Джашииин-сама! — упав на колени, воскликнул Хидан, не веря в происходящее. Он действительно поначалу и не заметил этого от небольшого шока и злости, которые испытал, но немного успокоившись, все сразу понял и почувствовал. — Я предан вам всей душой и телом!
— У меня для тебя есть очень серьезное поручение, которое я могу доверить только тебе и никому больше, — серьезно проговорил Джашин, смотря на шокированное лицо фанатика. — Увы, в этом мире у меня не осталось других последователей и моя религия практически мертва. Ты единственный ее носитель, кто до сих пор верит в меня.
— Да, Джашин-сама! Я понял! — догадался Хидан и облизнул кончик лезвия свое косы. — Вы хотите, чтобы я убил все этих бесполезных кусков дерьма и возродил вашу религию!
— Нет, хотя идея… — на мгновение задумался Джашин. — Нет. Забудь. Я пришел к тебе не за этим.
— Тогда зачем?
— Я собираюсь отправиться в недолгое путешествие по другим мирам. На время моего отсутствия, я хочу, чтобы ты присмотрел за моим сыном, — пояснил цель своего визита Джашин и щелкнул пальцами.
Рядом с Хиданом появилась колыбель, в которой сладко спал голый зеленоволосый малыш с соской во рту.
— Вашим сыном? — еще больше прифигел Хидан, смотря на малыша.
— Именно. Его зовут… Кайзер Де Джаш Эмперана Вельзевул Второй.
— Ахуеть!
— Сам в а… — что-то хотел сказать Джашин, но поперхнулся, после кашлянув, продолжил: — В общем, я хочу, чтобы ты приглядел за ним, могу я тебя рассчитывать?
— Да! — тут же согласился Хидан, ему даже и думать не надо было. Раз сам Джашин-сама просит присмотреть за его сыном, то это точно большая удача и еще большее благословение!
— Отли... То есть хочу предупредить тебя, — предостерегающе проговорил Джашин. — Раз ты теперь будешь его нянькой, то я установлю между вами особу связь. И лучше не отходить тебе от моего сына больше, чем на пятнадцать метров, а иначе быть беде… Ты меня слушаешь?
— Да! Джашин-сама, спасибо за ваше великодушие и благословение! Я не разочарую вас! — чуть ли, не плача от счастья, воскликнул Хидан.
— Ага, — кивнул Джашин, смотря на счастливую физиономию Хидана. — В общем я полагаюсь на тебя и… желаю тебе удачи! — довольно произнес Джашин и, попрощавшись с фанатиком, испарился.
Иное измерение из тьмы, в котором прошла встреча с Джашином рассеялась и Хидан вновь очутился в полуразрушенном храме, в пентаграмме, которую он нарисовал на каменном полу, только теперь в центре стояла корзина, в которой спал младенец Джашина.
— Ахуеть! — после недолгого молчания, изумился Хидан и взяв корзину, поспешил к выходу из храма. — Какузу точно мне не поверит!
Наблюдая из своего темного измерения за тем, как счастливый Хидан, держа в руках корзину со спящим малышом, покинул стены храма, Джашин с облегчением вдохнул.
— Отлично, свобода! — радостно воскликнул он. — Чертова жена! — возмутился Джашин и вытащил из кармана небольшой сверток бумаги, на котором было написано имя сына. — Без подсказки точно бы не смог запомнить это имя... — недовольно проворчал он и снова спрятал бумажку в карман. — И все же, нормально, что я оставил сына у этого сквернослова? А вдруг он научит его тоже материться? Да бля… я уже и сам начал материться, этот Хидан не может без матов спокойно ритуалы проводить… — тяжело выдохнул он и вновь приободрился. — Ладно. Пора хорошенько отдохнуть! Отпуск, я иду!