Faerie Lullaby

Мальчишка, ветром лихим и звонким ступать тебе по земле людей, ломать игрушки, любить девчонок, и молча спрашивать Жизнь — Зачем? Зачем все это? Вот солнце светит, течет вода, замерзает лед. И человек на живой планете хоть умирает, но нет — живет. Зачем война и зачем спасенье всем тем, кому повезло спастись? Что там за смертью, в чем смысл рождения? И так ли честно играет Жизнь? Ответы ищет во сне, не в яви, ведь что тут явь? Просто сон и бред. А Небо смотрит — и не оставит того, кто хочет узнать ответ. О. Волоцкая «Темный ангел»

На заре твоя мать наперстянки рвала И железо с рябиной над дверью сняла, Потушила камин, Отослала мужчин — Ибо клятву давно дала.       Женщина в темном платье села у колыбельки ребенка. — Прости меня, Лот, — Анна плакала, — и ты, мой маленький Гарет… я не могу… О, жестокая властительница леса! Малыш закричал, и мать начала его укачивать. Конечно, это не помогало. Ее движения были рваными и не могли успокоить младенца. — Засыпай, мой милый мальчик, — всхлипывая, запела женщина, — спать тебе пора. Я поправлю одеяльце, спи же до утра. Ты не плачь, мой милый детка, а не то придет соседка*, это не игра… И теперь против нас беззащитен твой дом, И мы можем забрать, что обещано, в нём. Только шутка смешней У нас есть для людей — Мы за этим тебе поём. — Глупая смертная, — донеслось сзади, — малыш проголодался. — Не забирай его, — взмолилась Анна сквозь слезы — молю, пожалуйста! Оставь его… Но фея лишь сунула Гарету в рот цветок, из которого потекло молоко. И он начал довольно причмокивать и вскоре снова заснул. — Звезды светят над холмами и дороги вновь в тумане — время тишины, — укачивала ребенка под свою колыбельную черноволосая фея, — елей ветви шелестят, в ночи феи все летят — на Бельтайн приглашены… — Не забирай его! — снова всхлипывая, повторила женщина. — Ты заключила сделку, — напомнила ей фея, не отрываясь от колыбели, — это был твой выбор. Я вернусь за ним, когда придет время… Лёг туман на отмель, Мышь нырнула в подпол. Снов болотных стая В окна залетает, Мы твою качаем Колыбель.       Сколько малыш Гарет себя помнил, она всегда была рядом. Фея-крестная. Он мысленно звал ее так. Сказочная девушка с глазами-изумрудами в одеянии из листьев, теней и туманов. Именно она качала его колыбель. Она подкидывала красивые камни и сладости в детстве. Она прогнала того волка от него. Только он мог ее различить в сени вечнозеленых елей. Ребенок знал, что это все была та фея, что стоит в зеленом платье среди деревьев и улыбается. Гарет однажды спрашивал мать «что за тетя смотрит из леса?», но та дала мальчишке по затылку, побледнела и начала молиться. Больше он никому не рассказывал о черноволосой деве леса. Хотя как и прежде бегал в лес, чтобы найти ее. Но фея-крестная никогда не приближалась, оставаясь волшебной загадкой. До поры… Вот и глазки твои, будто мох, зелены, Вот и сам ты — как принц вечно-юной страны. Будешь птиц и зверей Понимать без затей, Не страшиться речной волны.       Когда ему было девять, он смог догнать прекрасную хранительницу. — Здравствуй, — присела фея, чтобы быть с мальчиком на одном уровне. — Здравствуй, — мальчик восторженно смотрел на знакомую незнакомку, — ты моя фея-крестная? Я слышал от старой Кхиры, что меня крестили феи. — Что только не придумают люди, — рассмеялась она. — А как тебя зовут? — Я Эния, малыш Джарет. — А я Гарет. — Джарет, я же знаю… Она протянула ему горсть ягод. — Сладкие, — он довольно облизал руки, запачканные розоватым ароматным соком. — Чего бы ты хотел, Джарет? — лукаво щурясь, спросила Эния. — Быть королем, — простодушно пожал плечами мальчик, — я бы жил в замке и устраивал охоты, а толстый староста Мабон кланялся бы мне. — А хочешь, я научу тебя, как стать королем? — предложила крестная. И Джарет с восторженными глазами кивнул. — Выбери тот, что понравится, — фея достала множество разных маленьких шариков. Прозрачные и желтые, как янтарь, белые с черными прожилками и похожие на мрамор, зеленые, словно трава, красные и желтые, напомнившие пламя, синие, будто река, черные с алеющими серединками, как уголья костра. Были и иные цвета, названий которых он не знал. — Вот этот, — Джарет вытянул совершенно прозрачный шарик, а остальные превратились в маленькую рыжую белочку, которая тут же взобралась на высокую ель. — Так же хочу, — обомлел мальчишка, глядя вслед зверьку, — научи, тетушка! Пожалуйста, научи! — Повторяй за мной, мой малыш… Тебе душу щемит свежевыпавший снег, И со смертной женой нету счастья вовек. У соседей в сердцах Поселяешь лишь страх, Не подменыш — но человек.       Шло время. Медленно, но неотвратимо. Гарет рос. Его все больше занимали взрослые заботы, и все реже он появлялся в лесу. Да, тогда он предпочел магию королевским короне и мантии. Но толку от этого, если магии нужно учиться постоянно, а не короткими урывками, как учился он. Ведь юноша научился у Энии очень многому, но и практически ничему. Зачем ему эти слабые иллюзии, которыми, разве что, только на ярмарках народ смешить? И свадьба скоро… с первой красавицей селения, Мавис, дочерью старосты. Их отцы уже трижды встречались для обсуждения будущего молодых. Хватит жить детством… И Гарет понял, что обязательно должен поговорить с крестной и пригласить ее на свадьбу. — Тетушка Эния! — позвал он, только зайдя на волшебную поляну, — тетушка Эния! Сзади ухнула сова. — Здравствуй, Джарет, — донеслось из-за спины. — Нет нужды кричать. — Здравствуй, тетушка, — он смутился, не зная, как начать разговор. — Присядь, — предложила она, — ты устал? — Немного, — пожаловался он, укладываясь к ней головой на колени, — почему все так сложно, тетушка? — Потому что ты вырос… — ответила Эния, перебирая светлые волосы юноши. — Хочешь увидеть, как будут праздновать Самайн у нас в Чаще? — Да, — улыбнулся он. Гарет знал, что Бельтайн и Ламмас весь дивный народ отмечал у людей. Он сам видел. — Тетушка, а Дикая Охота? Это правда, что ее ведет сам дьявол? Или все же Финн? — Глупость, — рассмеялась фея, — везде своя охота. В нашем чудном краю предводительница одна, и это я. Хочешь быть со мной в эту ночь? — Конечно! — глаза парня загорелись детским восторгом, — но… — Что-то не так? — Тетушка, — собрался с мыслями Гарет, — я хочу сказать… я женюсь, — выпалил он. — Рада за тебя, мой малыш, — улыбнулась фея. — Когда свадьба? — После сбора урожая. Ты придешь? — Как я могу пропустить такое, мой малыш, — она хихикнула. — Вижу, тебя это не радует? — Я не знаю… — Сомневаешься, Джарет? — Да, тетушка. — Не стоит, — мудро заметила фея, — это не поможет.       И с началом листопада в селении играли свадьбу. Обвенчать молодых решили позднее, к первому снегу, сразу после Самайна. Испытания жениху были несложными, только скачки и загадки. Он легко справился. Гарет запросто поймал скачущую прочь Мавис. После были пир и танцы. Невеста была хороша в синем платье и с букетом колокольчиков в руках. Но танцевала она в этот день скованно, будто боясь оторвать ноги от земли. А юноша старательно разглядывал людей, пытаясь отыскать крестную. Где-то вдалеке мелькнуло зеленое платье феи. Он улыбнулся: она все-таки пришла! — Мавис, ты устало выглядишь? — сказал он своей жене. Она что-то буркнула и поманила его за собой. Затащив мужа за сарай, она нахмурилась: ей не хотелось выходить замуж за проклятого. Но отец решил, и… — Ты не притронешься ко мне! — зло зашипела девушка — Не понимаю, — Гарет поднял руки в примирении. — Совсем дурак, демонов подменыш, — она толкнула его на изгородь, — чтоб тебя насовсем дьявольские фэйри забрали! Ты не притронешься ко мне ни в эту ночь, ни в какую-другую, понял? — неизвестно откуда она вытянула нож, — ты понял меня, проклятый подменыш? — Да понял я, — обиделся Гарет, провожая настороженным взглядом железное лезвие. Одно дело — догадываться, что думают о тебе, другое — выслушивать это в лицо. Он сильно расстроился и ничего не сделал в ответ. Поэтому невеста, насвистывая веселую песенку, спрятала нож. — Это несправедливо… — сказал он, когда Мавис ушла, а он сам сел, привалившись на изгородь. — Нечестно… Рядом приземлилась сова, согласно ухая. — Мой малыш, — фея обняла его, — Джарет, не расстраивайся из-за глупой смертной. Лучше готовься к гону, скоро час динэйх. — Но еще даже листья не опали! — удивился Гарет. — А кто сказал, что охота будет ждать снега? — она снова рассмеялась, — Это снег выпадает после гона. Мой малыш, выходи сразу, как услышишь зов. Фея растворилась также как и появилась, неожиданно и непонятно. И почти черная сова полетела к лесу. — Джарет, иди к нам. Мы ждем тебя, — позвал его тихий шепот в ночь. И юноша сделал несколько шагов в темноту. Он достал из сумки маленькие прозрачные шарики и превратил их в огоньки, что указывали путь к волшебной поляне. На поляне было светло, словно был день. — Джарет, — обняла его крестная, — я уже начала волноваться, что ты не придешь. Он улыбнулся, пожав плечами. — У меня сегодня гости из Холмов. Нуада Аргетлам и его вечная спутница Морриган. Будь осторожен с ними, — шепнула фея. — Они опасны? — удивился парень, оглядывая приезжих. Они были совсем тонкими и казались ужасно легкими. Да, прекрасны, как и многие фэйри. Да, надменны, статны и величественны, в отличие от местной госпожи леса. Но опасны? — Да, — подтвердила Эния. — И Нуада… он не любит смертных. Не спрашивай, — опередила она. — Хорошо, тетушка, — грустно кивнул Гарет. Фея же подкинула черный шарик, создавая юноше подходящий костюм. Новое одеяние было черным и переливалось, словно небо и тысячи звёзд на нем. Эния щелкнула пальцами, и слуги подвели коней. Таких же черных и прекрасных. Все замерли, ожидая, пока хозяйка оседлает свою лошадь. Она легко забралась в седло и начала говорить: — Я Эния, владычица Вечнозеленого Леса, своей властью объявляю: да начнется Охота! Кони мгновенно взмыли в ночное небо и поскакали на север. Гарета подхватил жесткий холодный ветер. Он едва не свалился. Пальцы в самый последний момент ухватились за гриву. Конь взбрыкнул, но особо сбросить седока не старался. Юноша успокоился и вздохнул, осматривая верхушки древних елей. Скоро лес кончился, они промчались над спящим городом. Пьянящее чувство свободы не обошло никого. Глаза фэйри блестели не хуже звезд, а улыбки то и дело превращались в хищные оскалы. Даже мягкая и спокойная тетушка не напоминала мирную красавицу, именно сейчас она была частью той первородной, дикой, древней и неукротимой силы. — Жертва! — воскликнула Эния, направляя смертоносную стрелу. — Жертва! — подхватили клич Нуада и Морриган, мгновенно выхватывая оружие. — Жертва! Жертва! — кричала свита, проносясь над невысокими домами. Из-под копыт лошадей сыпался снег. Стрелы владычицы леса били без промаха, и каждый, нарушивший запрет, погибал. Все знали, в ночь Дикой Охоты нельзя выходить на улицу. Казалось, кровавое безумие подчинило всех всадников. Они пролетали над его селением. И Гарет едва успел отклонить оружие крестной от своей невесты, выбежавшей на улицу в поисках мужа. — Демон! — кричала Мавис, завидев юношу и убегая в дом, — демон! Нуада недовольно прищурился, но смолчал из-за двусмысленных взглядов своей подруги. Гарет не стал объясняться. Эния лишь скомандовала ехать дальше. Но что-то уже было не так. Морриган общалась с оборотницей-скогсрой, одной из служанок лесной хозяйки. «Эти сплетницы нашли друг друга», — подумал Гарет. Они скакали до рассвета, но уже без прежнего желания. Сонного паренька прислужницы госпожи леса отнесли в селение. Проснулся он ближе к полудню, и рядом с ним лежала сломанная стеклянным шариком стрела. А на улице падал снег. Веток узловатых Ветлы тянут лапы. В гнёздах паутинных Под кустом малины Мы поём о Дивных И Простых. — Я не вернусь, — Гарет с легким сердцем покинул ставший ненавистным дом. За прошедшие пять лет ничего не изменилось. Почти… раньше Мавис его ненавидела. Теперь боялась. Она распускала чудовищные слухи, из-за которых он решился. Он с почти пустой котомкой ушел в лес. Еще на окраине его радостно встретили скогсры, весело виляющие пушистыми хвостами. — Господин Джарет вернулся! — кричала кареглазая Сара, которую мужчина закружил в объятиях. — Джарет пришел! — бросилась мужчине на шею бурая лиса Арела, отталкивая подругу. — Камрин не встретил? — спросила первая, — она говорила, что хочет выйти замуж за кого-то в городе. — Нет, — почесал затылок мужчина, окончательно растрепав светлую косу. — В каком хоть городе? — Вроде у Сабрининой речки, — пожала плечами Сара, потянувшись за поцелуем. — А госпожа тебя уже ждет, — хмыкнула Арела, лукаво сверкая желтыми глазами. — Тетушка, а ты можешь спеть? — попросил Гарет, после недолгого разговора об его уходе из селения. Служанки начали шептаться: госпожа Эния поет очень красиво, но так редко. И через несколько мгновений заветную полянку заполонили всевозможные волшебные существа. Все пришли послушать владычицу леса. — Конечно, мой малыш, — лишь улыбнулась она. В ее руках появилась небольшая арфа. Медленный и тихий перебор струн заставил всю публику вмиг успокоиться. Она запела: — Над быстрой речкой верный Том прилег с дороги отдохнуть.* Глядит: красавица верхом к воде по склону держит путь. Зеленый шелк — ее наряд, а сверху плащ красней огня, и колокольчики звенят на прядках гривы у коня. Ее чудесной красотой, как солнцем, Том был ослеплен. — Хвала Марии Пресвятой! — Склоняясь ниц, воскликнул он. — Твои хвалы мне не нужны, меня Марией не зовут. Я — королева той страны, где эльфы вольные живут, — подхватили песню лисы и хульдры, — побудь часок со мной вдвоем, да не робей, вставай с колен, но не целуй меня, мой Том, иль попадешь надолго в плен. — Ну, будь что будет! Он сказал. Я не боюсь твоих угроз! — запел с ними и сам Гарет. — И верный Том поцеловал ее в уста краснее роз. — Ты позабыл про мой запрет. За это — к худу иль к добру — тебя, мой рыцарь, на семь лет к себе на службу я беру! — выводил нежный и мягкий голос главной феи, — на снежно-белого коня она взошла. За нею — Том. И вот, уздечкою звеня, пустились в путь они вдвоем… О нездешних краях будешь книги писать И в неведомых людям цветах рисовать, Как за счастье шутя Древним феям дитя Продавала родная мать…       Тогда, на поляне крестной он начал учится читать и писать (это было сложно и долго). Неожиданно у него открылся талант рифмача. После он ушел из Вечнозеленого Леса на пять лет. Он бродил по всему острову и собирал истории. Он наслушался сказок про злых фей, что крали младенцев, оставляя подменышей, про брауни, которым надо наливать молоко, про хульдр, что пасут коров в лесных чащах, про троллей, страшных чудовищ с гор. Гарет слушал, записывал и смеялся этим россказням. Дети часто капризны просто так, охотники пьют «для сугреву», а молоко в миске для брауни высыхает от жары. «Что только люди не придумают!» — часто вспоминались ему слова Энии. Фэйри не любили селиться рядом с людьми, редко кто из волшебного народа мог вынести такое соседство. Гарет бродил по городам и селениям, выслушивая такую чушь. Через полтора года он начал сам сочинять сказки. Сначала говорил, будто это не его, будто он сам их так слышал. Но его истории нравились всем. Тогда мужчина обзавелся старой лютней и начал распевать свои песни. И частым сюжетом его истории была продажа ребенка феям собственной матерью. — И как срок подойдет, нам его принеси. Ты свечу загаси, и тень феи мелькнет. Фея детку твою заберет… С лунным светом играть на порог выходи, Наши тени ловить и менгиры будить, А потом засыпай, Нам себя раскрывай — Мы тоску твою будем пить… — Эй, Джарет-рифмач, — окликнул его Невлин, старик с окраины, что приютил бродягу на ночь, — так и будешь спать на крыльце? Ну-ка, в дом! Что соседи скажут… — Ночь сегодня красива, — откликнулся мужчина в красном плаще, — я еще немного посижу… — Ну, посиди, — хмыкнул хозяин дома, — поди, все фей высматриваешь? — Чего их высматривать? — пожал плечами Джарет, — жена твоя точно оборотнем была. Скогсрой. — Умный выискался, — буркнул старик, — венчались мы в церкви. И хвост ее я убрал. — Скажи ей, что Сара и Арела все еще скучают. Пусть она навестит подруг юности. Может, и сама развеселится. — Ты почем знаешь? — с сомнением прищурился Невлин, — сам что ли? — Я там вырос… Старик, покряхтев на невежливую молодежь, ушел в дом. Его любящая супруга, Камрин, подслушивала, но вовремя притворилась спящей. А Джарет, глядя на белые точки в густом черном пространстве, снова задумался о возвращении к крестной. Рука скользнула к поясной сумке и вынула прозрачный шарик, что был крупнее остальных. Через него мужчина иногда наблюдал за феей. Сейчас она собирала лунные лучи, чтобы потом сплести из них нити и сшить волшебный плащ. — Для кого же? — задумался бродячий сказочник. В кустах что-то зашуршало, и Джарет оторвался от сферы. — Подвинься, Хог! — оттуда донесся скрипучий голос. — Если король… — Падди! Твоя жадность не ведает границ! — ответил ему второй. — Эй! В кустах! — окликнул говорящих мужчина, — выходите! Голоса зашептались, но вышли. Джарет увидел семейную пару из волшебного народа: упитанную низенькую гоблиншу и тонкого лысого гоблина. — Что случилось? — продолжил свой допрос мужчина, но гоблины замолчали. — Как по имени-то вас? — Я Хогтэйл, — ответил гоблин, — моя жена Падди. Гоблинша наступила ему на ногу. — Ой! То есть Мадпаддл, — исправился он. — А ты, смертный, кто такой? — грозно спросила гоблинша. — Джарет-рифмач, — представился он, — из Вечнозеленого Леса. — Ты тот колдун? — удивился Хогтэйл. — Замолчи, Хог! — шикнула на него супруга. — Милорд, вы ведь ученик госпожи Энии? Гарет кивнул. — Наш король очень стар, он ищет наследника. Пойдемте с нами, милорд… Ты в тумане тонешь… Спи, людской детёныш. Пусть и отрастает Борода седая, Мы тебя качаем — Спи, малыш. — Король умер, — мужчина вышел из покоев и надел корону на себя, — да здравствует король! На официальном торжестве было множество лиц, и знакомых, и незнакомых. Был владетели Холмов, Нуада и Морриган. Была королева острова, Моргана. Была и Эния, именно ее Джарет был рад видеть больше остальных. — Я Джарет, король гоблинов, обещаю беречь и поддерживать мир и общественное спокойствие. Препятствовать несправедливости. Надзирать за правосудностью и свершать акты милосердия… — Тетушка! — мужчина обнял ее, когда гости разлетелись, — я так рад! — Я тоже, мой малыш. Я тоже. — Я вырос. — Конечно, мой малыш, — с улыбкой согласилась фея и взлохматила светлые волосы. — И не малыш. Эния рассмеялась: — Ты всегда был моим малышом, Джарет… И останешься им до конца, король гоблинов. Мой малыш — король… — Нечестно! — возмутился он, пытаясь пригладить торчащие пряди. — А с чем ты сравниваешь? — С… — Джарет фыркнул, — не важно… — А у меня для тебя подарок, — она снова растрепала ему волосы. А Сара, смущенно краснея, внесла сверток. — Красивый, — оценил плащ мужчина, когда увидел. — Так ты знала? — осенило его. — Нет, — ответила фея, но рядом стоящие скогсры усмехнулись. — Может быть, самую малость, — пожала плечами Эния, — я всегда считала, что однажды ты решишь, что твое место среди нас, а не смертных. И ты нашел его. — Поэтому ты счастлива? — спросил король гоблинов. — Да, мой малыш, — согласилась хозяйка Леса. — Тетушка, почему же ты думала, что я не останусь с людьми? — Потому что ты, мой малыш, не находил счастья. Хоть и искал его. Скажи мне, принесли ли радость скитания? — Если только совсем немного. — Ты устал? — заботливо спросила Эния. — Сегодня был длинный день… Джарет кивнул. — Засыпай, — она начала распускать его светлую косу, — как в детстве. Я не исчезну…