Изгой

Коул остался спать со мной в палате, сунув сколько-то там баксов медсестре, которая отчаянно пыталась выгнать его, она улыбнулась, положив при этом свернутые деньги в карман, и пожелала нам спокойной ночи. Ночь была на удивление спокойной. Никаких кошмаров, никаких снов, я просто провалилась в темноту и проснулась ранним утром от рук Коула, которые гладили мое лицо.  — Нам пора ехать, — прошептал он, улыбаясь.  — Куда? — недовольно поморщившись, не открывая глаз, простонала я и свернулась калачиком, крепко прижавшись к нему. Хорошее утро. Коул тихо рассмеялся.  — Мы едем к твоей маме, дорога длинная, а я хочу вернуть тебя к вечеру. От услышанного я распахнула глаза. «Мы едем к маме». Радоваться или нет, я не знаю. Я конечно хочу увидеть маму, но что я ей скажу? Как мне смотреть ей в глаза? Как вести себя?  — Дай мне двадцать минут, — встав с кровати, я направилась прямиком в душевую комнату, которая находилась в конце коридора. Взяв с собой косметичку, которая Кэти любезно оставила мне в пользование, я была ей благодарна. Знаете, даже если бы случился зомби-апокалипсис, и Кэти истерзали бы зомби, она бы всё равно нанесла себе идеальный макияж. Такая уж Кэти. Ну, а мне тональный крем просто необходим, чтобы хоть как-то скрыть то, что у меня на лице. Синяки, ссадины, кровоподтеки… всё это я благополучно замазала тональным кремом. Ах да, мне обязательно стоит поблагодарить её за чистые вещи, оставленные в пакете. Приведя себя в порядок, я вошла в палату, а Коул всё так же лежал на кровати, листая какой-то журнал. Недолго думая, я сняла с себя больничный халат и предстала перед ним совершенно обнаженная.  — Мэди? — тихий голос Коула заставил меня содрогнуться.  — Что? — ехидно улыбнувшись, спросила я.  — Нам… надо ехать… я не смогу… — он поднялся на локте и продолжал смотреть на меня.  — Я просто хочу переодеться, — поведя плечом, я достала из пакета вещи.  — А… да… я понял, понял, — прочистив горло, Коул тяжело вздохнул и закрыл глаза.  — Я так ужасно выгляжу? — спросила я.  — Просто, если в течении десяти секунд не оденешься, нам придется отложить поездку, прошу Мэди, сделай это как можно скорее. Удивительный Коул Спенсер. Дорога была длинной, я то и дело ерзала на сиденье, пытаясь совладать собой. Нервы были на пределе, ни музыка, ни сигареты мне не помогали. Встреча с мамой для меня была чем-то поистине удивительным. Я не могу сказать, что безумно рада этой встрече, я прошла через Ад и родная мама закрыла глаза на то, что её родная дочь в буквальном смысле горела. Но, встреча для меня была в какой-то степени необходимой, потому что у меня было столько много вопросов, на которые я практически на сто процентов уверена, мама мне не ответит, почему? Потому что она находится в психушке, а все мы знаем, что там людей пичкают препаратами, после которых человек становится овощем, но это даже не причина, будь она в здравом уме, она бы все равно не ответила мне на мои вопросы.  — Как ты? — Коул, не отрывая глаз от дороги, нашел мою руку и сжал её. — Вроде нормально, — выдохнула я, — просто не знаю, как всё пройдет.  — Уверен, что всё пройдет гладко, может после этой встречи ты на многое откроешь глаза.  — Я не уверена в этом, в голове столько вопросов, что они мешают мне сосредоточиться на самом главном.  — Если ты не хочешь… я могу развернуть машину, и мы поедем домой, только скажи, и я все сделаю, я не хочу, чтобы эта встреча причинила тебе боль.  — Она в любом случае причинит мне боль, пусть и не такую острую, но все же старые раны потревожит. Я даже согласна на это, но… — я помотала головой, — не думаю, что что-то изменится, я просто её увижу, посмотрю в глаза и…задам вопросы, которые меня интересуют, у меня нет такой семьи, как у тебя, где вокруг царит любовь и понимание, я не знаю, что такое любовь со стороны матери и отца, не знаю, что такое слушать от мамы сказки на ночь, слушать настояния от папы, у меня этого не было, и именно поэтому мне намного тяжелее.  — Но я рядом, в любом случае, моя семья тебя уже любит, почему? Потому что ты смогла поставить меня на правильный путь, заставила полюбить, отказаться от всего, что было до тебя, а там была тьма Мэди, и на меня просто махнули рукой.  — Мне жаль, что в твоей жизни были настолько темные моменты, от которых ты пытался сбежать, но я рада, что смогла помочь тебе выбраться оттуда. Оставшуюся дорогу мы проехали молча, Коул все также держал меня за руку, играл с моими пальцами, улыбался. И как только мы подъехали на парковку больницы, в животе всё съежилось. Я сразу же вышла из машины, не хотела в очередной раз слушать Коула, а именно о том, что мы можем бросить всё и уехать, я должна пройти через это. Если не сейчас, то когда? Хватит прятаться от своей тьмы. Пришло время открыть в своем маленьком мире дверь туда, где есть свет и теплота. Вот она. Психиатрическая больница в городке Кантон. Она представляла собой двухэтажное белое здание, со старыми облезлыми лестницами, закрытой территорией с колючей проволокой, и множеством лавочек, по всей видимости сюда приезжают родственники, и они сидят здесь и общаются как ни в чем не бывало… но сейчас на территории было подозрительно пусто. Нам нужна палата 3С. Ты должна сделать это, Мэди. Когда мы подошли к стойке регистрации, нас встретила злобным взглядом пожилая женщина.  — Прием посетителей закончен! — пробубнила она, почти не отрываясь от своей книги.  — Нам нужна Оливия Уайт, вам должны были позвонить, — только и сказал Коул. Старушка оглядела нас мрачным взглядом, а затем махнула рукой в сторону длинного коридора. До палаты 3С было двадцать девять шагов, и вот я стою в отделении для «особо буйных» перед дверью с наклеенной бумажкой на двери «Оливия Уайт». Руки затряслись так, словно меня шибануло током.  — Я оставлю тебя, — прошептал Коул, но я намертво вцепилась в его руку и одним взглядом сказала «нет». Его поддержка была мне необходима сейчас как никогда. И когда я открыла дверь и зашла внутрь, то сначала не увидела никого, и только потом моему взгляду приглянулось серое кресло, которое стояло у окна спиной к двери. Что-то шевельнулось. Я затаила дыхание.  — Мама? — тихо сказала я. Ее рука сжала подлокотник кресла так, что костяшки побелели. Медленными шагами я направлялась к ней, рассматривая по пути её палату. Все было в сером стиле, серая железная кровать с постельным серым бельем, стол, тумба, раковина и кресло. Серо-белые обои были в некоторых местах содраны, и на пустой стене было всего два слова, от которых меня затрясло еще больше. «Мэди» и «Ненависть». На окнах не было штор. В палате было холодно, а может быть мне казалось, но я слышала, как ветер задувал в окно. Подойдя к ней и повернув кресло в свою сторону, я увидела её. Ту, которая когда-то была красивой, с длинными волосами и яркими глазами, с милой улыбкой и веснушками на щеках. Теперь передо мной сидела женщина, совершенно незнакомая и чужая мне. Её глаза были пусты и не излучали тепла и радости при виде родной дочери. Лицо покрылось множеством морщин, остались шрамы от язв, волосы засаленные, а на руках желтые пятна. Смердящий запах забился мне в ноздри, отчего меня чуть не вырвало.  — Что ты здесь забыла? — её голос был сиплым и холодным. Сердце упало в пятки. Вот так меня встретила родная мать?  — Я… пришла к тебе, — прочистив горло, я постаралась взять себя в руки.  — Ты мне не нужна! Уходи! Ты испортила мою жизнь! И теперь посмотри, где я! — она пыталась кричать, но из-за хрипоты это не удавалось.  — Мама! — я повысила голос, — я твоя дочь! Скажи мне! Скажи, почему ты бросила меня? Почему ты так поступила?  — Потому что ты — дьявольское отродье! Ты самый худший кошмар моей жизни! От ее слов и голоса в груди я почувствовала смертельных холод.  — Твой отец… вот, кто по-настоящему меня любит! А ты лишь мешала нашей счастливой жизни! Лучше бы я сделала тогда аборт, и проблем бы не было, мы были бы счастливой семьей, я, мой муж и любимый сын Эйдан. Пока я слушала монолог моей ма… Оливии Уайт, за мной тихо закрылась дверь, я поняла, что Коул вышел из палаты.  — Знаешь мама, — я оперлась руками на подлокотники кресла, и наши лица были в сантиметре друг от друга, раз она не хочет по-хорошему, значит будет так, как я скажу… — скоро всему этому придет конец, я убью твоего любимого мужа и сына, и тебе придется смириться с тем, что у тебя есть ДОЧЬ! И ты будешь видеть меня намного чаще, и я заставлю тебя открыть глаза на реальную жизнь!  — Ты не посмеешь! — она начала качаться в кресле и дико смеяться, — у меня никогда не было дочери!  — Заткнись! — я замахнулась и, сама того не ожидая, ударила ее по лицу. Мы посмотрели друг на друга в полном непонимании того, что только что сейчас произошло, а затем она начала истошно орать. Разумеется, в палату вбежали санитары и взяв меня за руки, вывели из палаты. Коула ко мне не подпускали, он что-то кричал, пытался объяснить им, что я ее дочь, а затем мы услышали выстрел. Кто-то выстрелил в коридорную лампу и осколки посыпались прямо на нас. Крепкая рука Коула схватила мою и он вытащил меня из рук санитаров, которые стояли и словно замороженные смотрели на потолок.  — Живо в машину! — грозный голос отца Коула заставил нас замереть на некоторое время.  — Я сказал быстро! — его голос эхом разнёсся по коридору, и взявшись за руки, мы побежали на улицу, где уже стоял черный джип Рональда, за рулём которого был Эрл.  — Мэди едет с Эрлом, ты со мной — Рональд даже не взглянул на меня, а я остановилась и перегородила своей спиной Коула.  — Нет! Я поеду с ним! — возразила я, на что получила убийственно страшный взгляд Рональда.  — Детка, всё хорошо, — Коул обошёл меня, прислонился своими ладонями к моим щекам и жадно поцеловал, — я хочу, чтобы сегодня ночью ты принадлежала только мне, — прошептал он, а затем направился в свою машину. Я не знала что происходит. Моя голова разрывалась на части, и пока мы с Эрлом ехали в неизвестность, я пыталась выудить из него информацию, потому что телефон Коула не отвечал.  — Просто скажи мне! Прошу, — умоляла я.  — Я не могу… при всем моем уважении к тебе… и нашей дружбе, я не могу… — Эрл был растерян.  — Если ты сейчас же мне не скажешь, куда ты меня везешь, и куда уехали Рональд и Коул, я клянусь, разнесу эту машину к чертям собачьим. Он молчал. Недолго думая, я схватила руль и вывернула его в левую сторону, машину занесло, и Эрл начал матом орать на меня.  — Скажи мне! — орала я, — или мы разобьемся!  — Ты чокнутая! — истерическим голосом проорал Эрл, — хорошо, хорошо, мы едем к Хейзел, довольна? Она попросила тебя привезти к ней после встречи с матерью. Я посмотрела на него, как на умалишенного.  — Да, да, за вами следили и видели всё, что происходило внутри, именно поэтому мне сказали привезти тебя… Эрл определённо что-то скрывал.  — Куда уехал Коул? — только и сказала я, смотря на него.  — Они уехали к Эйдану. От услышанного у меня чуть не случился инфаркт. Клянусь.  — Разворачивай машину! Ты понимаешь, что они могут погибнуть?!  — Они нет… — Эрл посмотрел на меня с сожалением, и я все поняла. Они поехали убивать моего брата. Странная боль сковала все мое тело, и я не знаю почему. Я же так хотела его смерти. Так хотела мести… Больше на мои вопросы Эрл не отвечал и держал руки на руле, в случае, если я снова захочу направить машину в кювет. Мы приехали в какой-то ресторанчик в нашем городке, меня высадили и Хейзел стояла у дверей, набирая что-то в телефоне.  — Милая, — она улыбнулась и обняла меня, — я сняла это кафе для нас, хочу, чтобы мы просто побыли вдвоем. Судя по ее лицу, она даже не смутилась при виде меня, как будто у меня на лице нет сплошного синяка, кровоподтеков и ссадин. Снять кафе для семьи Спенсеров проще простого. И я этому не удивилась.  — Где Коул? — я обняла себя руками.  — Всё хорошо, — Хейзел улыбнулась, — я хочу поговорить с тобой, давай зайдем? И прошу тебя, выключи телефон, потому что разговор будет долгий, и я не хочу, чтобы нам кто-то мешал. Мы зашли в пустое кафе и подошли к столику, на котором было два бокала вина, две тарелки с пастой, и тарелка с фруктами.  — Прежде, чем ты начнешь меня спрашивать, скажу сразу, да, за вами следили, потому что сейчас вам двоим очень опасно находиться где-то далеко от нашего дома, именно от нашего, потому что твой дом тоже… не безопасен.  — Хейзел, они уехали убивать моего брата? — сев за стол и послушно отключив свой телефон, положила его рядом с тарелкой.  — Я не лезу в дела своего мужа…  — Это мой брат! — я стукнула кулаком по столу, и откуда-то из-за угла вышла охрана.  — Всё хорошо, — даже не посмотрев на охранника, Хейзел махнула рукой, — Давай по порядку, хорошо? Рональд прервал встречу, и мы прилетели сюда, потому что охрана засекла твоего брата у нас дома, его быстро поймали и отвезли в одно место, и где оно находится я не знаю.  — Что моему брату нужно было у вас дома? — нахмурилась я.  — Доказательства, — она пожала плечами.  — Какие доказательства?  — Доказательства того, что именно твой отец и твой брат виновны в смерти моего Арчи. Я замолчала. Она знала… знала, что Коул нарыл что-то… вот только я до конца так и не понимала ничего и не могла сложить два и два.  — Коул озабочен этой проблемой, да, я знаю, что он следил за тобой, он… относился к тебе не очень хорошо, но ты его изменила, и он перестал употреблять наркотики, — она грустно улыбнулась, — твой брат и мой Арчи были связаны наркотиками. Эйдан поставлял крупные партии… и когда его пытались поймать, он передал ночью сверток моему сыну… а утром он лежал мертвым на пороге родного дома. Я видела, как ей было тяжело. Терять родного сына это всегда безумно тяжело, а если еще и от наркотиков… это невыносимо. Настолько ужасная боль, что ты готова лезть на стенку, лишь бы только тебе стало лучше. Но лучше не станет никогда, потому что этот груз будет с тобой до самой смерти.  — Твой отец распространяет наркотики. Если так можно сказать, то он наркобарон. Я рассмеялась, до чего же это глупо звучит.  — Я понимаю всю иронию этой ситуации, Мэди, но еще я хочу сказать… твоя мама, она… ей внушили, что это ты виновата в том, что она оказалась в психушке и разрушила семью.  — Это чушь! — возразила я.  — Я знаю, знаю, и то что ты видела сегодня… в каком состоянии она, так будет всегда, врачи говорят, что у нее острый психоз и еще много диагнозов, при которых мозг медленно разрушается, она не помнит, что у нее была дочь, которая ее любила, она помнит только то, что ты испортила жизнь всем. Мэди, — Хейзел взяла меня за руку, — знаешь, я всегда хотела иметь дочку, — она усмехнулась, — я хочу заботиться о тебе, хочу, чтобы ты почувствовала, что такое настоящая семья, — она все крепче и крепче сжимала мою ладонь, — я люблю Коула и хочу, чтобы ты была с ним, не важно какие трудности будут перед вами, просто всегда будьте вместе, потому что порознь вы не выживете друг без друга. Как же… чертовски она была права. Мы не выживем друг без друга. Моя жизнь давно разделилась на До и После. Ни тогда, когда отец начал издеваться надо мной, а тогда, когда Коул Спенсер поцеловал меня в пустом школьном коридоре.  — Хейзел, — я прочистила горло, — моя жизнь сплошное дно, из которого очень трудно выбраться, и сколько я ни пыталась карабкаться к верху, я всегда падала… снова и снова, мне нужно… разобраться с отцом и Эйданом, чтобы моя жизнь наконец-таки стала такой, о которой я мечтаю каждую ночь перед сном, в течении своих семнадцати лет.  — Рональд и я сделаем всё, чтобы защитить свою семью, — Хейзел сделала глоток вина.  — У меня есть только Коул и Кэти… и больше никого. Как бы это больно ни звучало, но это правда, да, еще есть родители Коула и его «братья» … но все равно, я не часть их семьи. Сделав глоток вина, я немного расслабилась.  — Ты часть моей семьи. Нашей семьи Мэди, ты всегда будешь тут любима, не только потому, что спасла моему сыну жизнь, но и потому что ты первая, кого он полюбил и кого впустил так глубоко в сердце. Слышать это было странно. Семья. Какое прекрасное слово. Когда Хейзел сказала, что я часть семьи, меня словно укутали теплым пледом и заварили мятный чай. Вот так хорошо мне было в душе. Я не знаю, сколько прошло времени, мы сидели и пили, не спеша вино, ели разные вкусности, от мяса до сладкого, и нам было хорошо, мы много смеялись и делились своими историями, но в основном, Хейзел всё-таки заставила меня рассказать ей всю подноготную моей жизни, и как итог, из её глаз вот уже минут двадцать текут слезы, пока я рассказывала очередную историю о том, как отец чуть не изнасиловал меня.  — Я знаю, что Коул не даст меня в обиду никому и поэтому…  — Поэтому ты с сегодняшнего дня переезжаешь в наш дом, просто потому, что пока твой отец на свободе, я лично приставлю к тебе охранников, я многое знаю, милая, и я знаю… что твой отец не остановится, пока не… — она так и не смогла это сказать. Зато я знала. Знала всю правду.  — Пока не убьет меня, — усмехнулась я, — но этому не бывать, потому что первым умрет он, я знаю, что ему и Эйдану я очень мешаю вести их «бизнес», и пока я жива, они не смогут до конца реализовать свои планы, какими бы они не были.  — Милая моя, — вздохнула Хейзел, — поехали домой? Рональд и Коул уже наверно приехали, я возьму еще вина, мы разведем камин и будем сидеть вот так всю ночь, — она усмехнулась, — мне кажется, словно ты моя дочь… Нет, это не были слова выпившего человека, это были слова человека, который в чужом человеке нашел родную дочь, пусть и не по крови. Я не стала отказываться от предложения Хейзел, хотя Коул твердит о том, чтобы переехать к нему каждый день, и вот теперь да, я перееду к своему любимому человеку, буду жить в семье. В любви и радости. Вот всё, что мне нужно. Быть любимой. Когда мы вошли домой, Хейзел приказала Эрлу съездить до моего дома и привезти мне мои вещи, не все конечно, но что-то все-таки мне необходимо. Настроение было просто превосходное, мы с Хейзел сидели на большом диване и уже планировали как будем праздновать наши с Коулом дни рождения и Рождество.  — Почему ты грустная? — вопрос Хейзел застал меня врасплох.  — У меня никогда не было Рождества, — я ответила стесняясь, ну, а как иначе? У всех нормальных людей каждый год Рождество, а у меня его ни разу не было…  — Значит, мы устроим для тебя такое Рождество, от которого у тебя просто крышу снесет! — Хейзел рассмеялась, а я вместе с ней. Непривычно слышать такую фразочку от безумно интеллигентной и милой женщины.  — И так будет каждый год, Мэди, теперь твоя жизнь станет той, о которой ты мечтаешь каждый раз, когда закрываешь глаза. Я обняла Хейзел, так крепко, что мне казалось, что я сейчас ей сломаю шею. Но я так ей благодарна, за все… и за наш разговор отдельно, потому что он открыл для меня новые возможности, не в плане выгоды, а в плане любви. Ведь теперь у меня есть настоящая Семья. Скрип колес от машины заставил нас содрогнуться, Эрл еще не приехал, а остальные ребята где-то зависали. Мы переглянулись. В голову сразу же начали лезть самые страшные мысли, например, что это мой отец и Эйдан приехали меня убивать, или может какой-нибудь наемный убийца… мне снова стало страшно, Коула рядом нет, а мы с Хейзел навряд ли сможем противостоять сильному мужчине.  — Я не верю в это! — голос Коула разнесся по всему дому после того, как он ногой чуть ли не вышиб дверь. Мы остановились, как вкопанные.  — Коул… -Рональд пытался что-то ему сказать, но тот не слушал. А я слышала лишь тихие всхлипывания. Он не видел меня, хотя я стояла практически перед ним, в углу.  — Коул? — тихо позвав его по имени, я сделала шаг к нему. Он остановился, а затем посмотрел на меня как на призрак, потом закрыл глаза, выдохнул, и только потом подошел ко мне и с такой силой обнял меня, что аж спина хрустнула.  — Что с тобой? — нахмурившись, я взяла его лицо в свои руки, вытирая при этом большими пальцами его слезы. Он достал из кармана фотографию, на которой была моя отрубленная голова. Погодите… что?  — Твой брат уверил меня, что это ты, — Коул тяжело дышал, — да я поехал, чтобы убить его, да я законченный ублюдок, что не сказал тебе об этом, но, когда я увидела это, — в подтверждение своим словам он чуть ли не тыкнул мне в нос этой фотографией, — у меня остановилось сердце, и я умер.  — Я же здесь, — тихо говорила я, — всё хорошо.  — Почему твой телефон отключен? Ты хоть знаешь, сколько раз я звонил тебе?  — Прости! Это моя вина, мы с Мэди сидели в кафе, и чтобы нам никто не мешал, мы выключили телефоны, — Хейзел виновато посмотрела на своего сына.  — Эйдан сбежал, — голос Рональда был настолько холодным, что у меня побежали мурашки. Неудивительно.  — Пожалуйста… — я покачала головой, — пусть хоть один вечер будет нормальным, без Эйдана, отца и убийств, пожалуйста… Я больше обращалась к Рональду, нежели к Коулу, потому что он мог меня понять, я просила всего лишь вечер…  — Поговорим обо всем завтра, — устало выдохнул Рональд и попросил Хейзел налить ему что-нибудь покрепче, и сейчас мы остались вдвоем.  — Детка, я так испугался, — Коул дотронулся до моего лба своим лбом и тяжело вздохнул.  — Послушай, — я снова взяла его лицо в свои руки, — никто и никогда не отнимет меня у тебя, я всегда буду с тобой рядом, держать тебя за руку, — я медленно опустила свою руку и переплела наши пальцы, шепча при этом ему в губы, — гладить тебя, — второй рукой я провела по его шее, плечам, животу, — целовать тебя вот так, — коснувшись его губ, я начала жадно целовать его, словно мне не хватало воздуха.  — Эй! Я привез твои вещи, — Эрл зашел в дом, но мы не остановились.  — Господи, можно не здесь? Моя детская психика не выдержит этого! — я услышала, как падает на пол сумка, а затем топот Эрла.  — Твоя мама все-таки заставила меня переехать сюда, — сказала я, отрываясь от его губ.  — Это и было моим планом, — он усмехнулся уголком рта, — отец хочет снести твой дом и построить там настоящий замок, для тебя, — он пожал плечами, — ну, а я буду приезжать к тебе в гости, каждый день и оставаться на ночь.  — Угу, — я рассмеялась, — примем ванну вместе? Я знала, что эта идея идеальна не только для меня, но и для Коула. И это что-то новое. И волнительное. Ведь мы еще ни разу не принимали ванну или душ вместе, а ведь мне просто хочется полежать с ним в теплой воде. А еще, душа моя по-настоящему радуется, потому что семья Коула хочет построить мне абсолютно новый дом, с нуля, и именно тогда начнется моя новая жизнь. С Коулом, и его семьей.