СДЕЛАЙ ТО, ЧТО Я СКАЗАЛА ПРОСТО СДЕЛАЙ МНЕ НУЖНЫ ТРОЕ
***
— Она становится сильнее, — сказал Дэрил. — И что-то задумала. Пока не понимаю, что, но точно знаю одно: вам с Софией здесь оставаться нельзя. — Нам? А как же ты? Дэрил медленно покачал головой. — Я пока останусь. — Дэрил! — Кэрол смотрела на него широко открытыми, полными тревоги глазами. — Собираешься и дальше ее выслеживать? Она уже едва тебя не убила! Взгляды их встретились. — Ты… тебе правда важно, что со мной будет? — спросил он наконец после долгой паузы, с какой-то кривой улыбкой. — А как же иначе? Я бы боялась за любого, но ты… Дэрил, что бы я делала без тебя! И если с тобой что-то случится, как буду дальше жить? Долгое мгновение они смотрели друг другу в глаза, а потом потянулись друг к другу, и губы их встретились. Они целовались страстно и жадно, так, словно расставались навеки и не чаяли больше свидеться. — За меня не бойся, — сказал Дэрил с улыбкой, наконец оторвавшись от ее губ. — Я и на кабанов ходил, и на медведей — и, видишь, всегда возвращался живой. Что мне девчонка сделает? Кэрол невольно улыбнулась в ответ, но в глазах ее стыла тревога. — Но зачем? Почему нельзя просто уйти? — Я хочу знать, — просто ответил Дэрил. — Хочу разобраться до конца. Понять, что она делает и зачем, и остановить ее… если получится. Что ж поделать, такая работа. И, только произнеся эти слова, вдруг понял: теперь это действительно его работа. Вчера, переступив порог этого дома — или, быть может, еще раньше, когда сел в «пикап» с аляповатой надписью «Бригада «Антипризрак» — он словно дал обещание. И не уйдет отсюда, пока его не исполнит. — Собери самое необходимое, — добавил он, — позови Софию, и идите. А я пока здесь посижу. Не бойся за меня. Мгновение Кэрол просто смотрела на него; затем, придвинувшись к нему, быстро и крепко обняла, клюнула губами в щеку и быстрым шагом вышла за дверь флигеля. Дэрил слышал, как она снаружи зовет Софию. Набрав номер Мерла, Дэрил быстро рассказал ему о происшедшем и о своих предположениях. Затем отложил телефон, откинулся на спинку стула, закрыл глаза и постарался сосредоточиться. На серых тучах и пронзительных порывах ветра, на каменном кресте над могилой Аннет, на трепещущих белых лепестках роз чероки. На звуках челесты. Нежный перезвон, полный волнения и невыразимой скорби, донесся издалека. Вначале едва слышный, он становился все громче. Тело Дэрила оставалось на стуле, застывшее, недвижное, как восковая кукла; но сам он поднялся и пошел на звуки музыки, с каждым шагом погружаясь все глубже в серый туман.***
Миловидная сиделка-мексиканка открыла им дверь. Потом Мерл, Андреа и Гленн долго ждали в гостиной, в небольшой аккуратной комнате, где витал запах пыли и лекарств. Из спальни доносился шорох и приглушенные голоса. — Хершелу трудно одеваться и еще труднее вставать, — объяснил Гленн, — но он ни за что не станет принимать гостей в постели. Не такой он человек! В голосе его слышалось уважение к несгибаемому тестю. Наконец из спальни показался больной — высокий, когда-то крепкий, но теперь страшно исхудалый старик в строгой белой рубашке и брюках с подтяжками. Шел он медленно, с явным трудом; Мэгги и сиделка поддерживали его под руки с двух сторон. Гленн вскочил и помог Хершелу опуститься в глубокое кресло. Болезнь иссушила старика, обессилила, превратила лицо в обтянутый кожей череп. Однако и на пороге смерти в нем ощущалась внутренняя сила — нечто такое, что даже Мерла заставило потупить взгляд. — Вы из полиции? — спросил Хершел едва слышным, шелестящим, как бумага, голосом. Мэгги бросила на гостей быстрый взгляд, как бы напоминая: «Я же вам говорила, он плохо понимает, что происходит!» — Не совсем, — ответила Андреа, а Мерл одновременно с ней ответил: — Вроде того. Хершел их как будто не услышал. Взгляд его затуманился: казалось, он витает где-то далеко в своих мыслях, лишь краем глаза и краем уха замечая то, что творится на земле. — Я ждал, что вы придете, — прошелестел он после долгой паузы. — Это не могло так закончиться. Вы пришли спросить меня о Бет? Андреа молча кивнула; что-то перехватило ей горло при мысли о том, что этот дряхлый старик пережил свою юную дочь. — Она была лучшей, — тихо проговорил Хершел, устремив взгляд вдаль, словно на что-то, видимое лишь ему одному. — Моя отрада… утешение… Мир не поймал ее в свои сети, не успел запятнать своей грязью. Моя девочка умерла чистой. Мэгги поднесла к глазам платок, и Гленн успокаивающе положил руку ей на колено. — За это я ежедневно благодарю Бога, — медленно, с усилием выдавливая слова и отдыхая после каждой фразы, продолжал Хершел. — Такова была воля Его. Он отнял Бет у нас, но забрал в лучший мир. Туда, где никто ее не совратит, никто ей не навредит. Она поет сейчас, как райская птичка, перед престолом Господним. Счастливая и свободная. Что ж… теперь задавайте свои вопросы. И, утомленный, прикрыл глаза. Мэгги снова переглянулась с гостями. Во взгляде ее ясно читалось: «Может быть, не стоит его мучить?» Андреа и сама пришла к той же мысли и уже собиралась встать, как вдруг Мерл пошевелился на стуле и заговорил. — Вопрос у нас один, — сказал он, наклонившись вперед и упершись взглядом в изможденное лицо старика. — Очень простой вопрос. Мистер Грин, где дочку-то закопали? Андреа открыла рот. Рядом с ней ахнула Мэгги, начал приподниматься со стула Гленн. Но все они замерли, словно громом пораженные, когда Хершел открыл глаза и спокойно, даже с каким-то облегчением, словно этого вопроса и ждал, ответил: — На нашем семейном кладбище. Бет лежит в могиле своей матери.