Спасите наши души

Спасите наши души. Никто из них этого не произносит, но мольба так и витает в воздухе; застывшие глаза Артемиды взывают назад, тянут в прошлое, как в омут. Туда, где она была счастлива, туда, где она была свободна. Туда, где был Уолли. В голубых глазах Затанны резвятся огоньки магии, невероятные, прекрасные. Артемиду они завораживают. В голубых глазах Затанны — отчаяние и невыносимое чувство вины, она не в силах держаться на ногах — она падает на колени и сдерживает слезы, глядя на то, как отец уходит. Покидает её. Опять. По её вине. В голубых глазах Затанны — магия, которую ей передал отец, отец, которого ей не дано видеть. Из-за собственного упрямства. Из-за собственной беспомощности. Затанна прижимается к Артемиде, та ведёт руками по её предплечьям, обнимает крепко-крепко и твердит, что все будет хорошо, хотя нихрена не уверена, будет ли. У Артемиды демонов — не меньше. И чувства вины — не меньше. Могла ли она спасти? Помочь? Выручить его, схватить за руку, чтобы он не растворился, мать его, в воздухе, будто его никогда не существовало. Чтобы он жил. С ней. Но Уолли мертв. Артемида жива. Жива Затанна. Затанна гладит её волосы, перебирает прядки с особой осторожностью, шепчет на ухо легенды/сказки и говорит, что все будет хорошо. Хреновый театр двух актёров. Потому что они действительно не знают, будет ли. Затанна знает, что её отец жив, она может его видеть, раз в год, всего раз, но может. Не так, как Артемида. Которая больше никогда не увидит Уолли. Артемида целует её и извиняется — перед ней ли, перед Уолли, перед собой — неизвестно. Артемида мечется, она не знает, жива она или мертва, а Затанна тянет её за собой, к свету, хотя и сама идёт ко дну. Затанна целует её, и огоньки магии играют в её глазах и на запястьях. Артемида смотрит на них и забывает. Обо всем. Они с Затанной вдвоём, и она целует её, и наматывает её волосы на кулак, и в приглушенном свете видна её красивая улыбка. Артемида даже думает, что она счастлива. Затанна — тоже. Утром каждая вспоминает, смеётся горько, чтобы не удариться в отчаяние, собирает себя по кусочкам, чтобы выйти в свет, помочь другим, помочь людям, которых они могут спасти, пусть и не успели спасти самых близких. Ирония какая — будучи героем, ты умудряешься спасти абсолютно всех, кроме самых дорогих тебе людей. Дерьмо оно, это геройство. Но ни Затанна, ни Артемида не думают отказываться. Они улыбаются, держаться за руки, бредут по парку, болтают с Коннором, Меган, Диком, Калдуром, будто ничего и не было, держаться друг за друга. По ночам они засыпают вместе. Спасите наши души, висит в воздухе. Им не удалось спасти дорогих людей, но, быть может, удасться спасти друг друга.