Хорошая девочка

В «Сытом гонщике» было не протолкнуться. Крошечное помещение явно не справлялось с такими объемами желающих поесть и выпить. Впрочем, наплыв посетителей наблюдался здесь нечасто: разве что, как сейчас, в преддверии и во время Карнавальских гонок – главного события для отчаянных пилотов всех мастей, сюда приезжали и себя показать, и другим позавидовать. Тед с наслаждением втянул в себя спертый воздух, полнившийся запахами пива, мяса и, кажется, запрещенной флоры. - Я дома, - блаженно улыбнулся он, плюхаясь на – о, чудо! – только что освободившееся место у барной стойки. Его бывший счастливый обладатель очень вовремя рухнул на пол и пьяно захрапел. После трех месяцев темноты, почти тишины и деморализующего запаха больницы Карнавальские теснота, духота и шум, казались просто райской атмосферой. *** Люди все прибывали. Отсутствие посадочных мест никого не смущало – кто-то подпирал стены, кто-то нависал над забитыми столиками, а кто-то осаждал барную стойку. Среди всего этого безумия, сдобренного пивом, «плазмой» и куревом, порхала официанточка. Тед уже несколько минут следовал за ней осоловевшим взглядом – та ловко просачивалась между посетителями с подносом, уставленным полными кружками; принимала все новые заказы; улыбалась и сверкала глазами, - и все это на второй космической. Тед был покорен. Спустя еще час и несколько бокалов, Тед был уже почти уверен, что вот она – его единственная и неповторимая любовь на всю… эту неделю! Но первым делом – космолеты, а девушки – потом. Операция по соблазнению откладывалась. *** Человеческий поток схлынул только к концу второго дня. Результаты были оглашены, победители - обласканы, проигравшие - утешены, и теперь Тед мог позволить себе оккупировать столик в углу и наслаждаться волнующим зрелищем – куколка-официантка снова кружила по опустевшему кафе, собирая со столов целые стаканы и сметая с пола разбитые. Ее волосы были собраны в небрежный конский хвост, а закатанные рукава белой рубашки открывали взгляду тонкие запястья. И хотя концентрация пива в крови Теда была куда ниже, чем вчера, - но выше, чем требовалось - девушка все еще была чудо как хороша… грудь бы побольше, но настоящему чувству и нулевой размер не помеха! Тед не видел причин откладывать знакомство в долгий ящик и поднялся из-за стола. - Привет! – томно произнес он. - Видишь, я уже здесь, так что у тебя осталось еще два желания. Девушка выпрямилась и смерила его оценивающим взглядом, слегка приподняв тонкую бровь. - Ну привет, мачо, - хрипловато усмехнулась она, возвращаясь к полировке стаканов. - Тед. Тед Гризли, - не смутился пилот, протягивая руку. - Юнни. Просто Юнни. Ответное рукопожатие вышло ощутимо крепким, но недолгим – перевернув руку девушки, Тед прижался к ней губами. Юнни запрокинула голову и громко рассмеялась. - О, ну все с тобой ясно. Пилот? - А то, - Тед горделиво выпятил грудь. - Ну да. От вашего брата так просто не отделаешься. Бросив тряпку на стойку, Юнни стянула с волос резинку и направилась в сторону подсобки, покачивая стройными бедрами. Победно сжав кулак, Тед двинулся следом. *** Единственное, о чем жалеет Тед, так это о том, что в подсобке темно, хоть глаз выколи. На черноту он уже на всю жизнь насмотрелся. Гибкое горячее тело под ладонями восхитительно наощупь, пахнет просто потрясающе, но он хочет еще и смотреть! Смотреть, как на светлой коже расцветают под его губами яркие засосы, как обнажаются под форменным фартучком бесконечные ноги, как его загорелые руки стискивают молочно-белый зад, как Юнни по-змеиному скользит вниз, щекотно проводя волосами по животу. Тонкие губы одним движением насаживаются на член до самого основания, раскатывая презерватив, и Тед давится очередным вдохом. Юнни начинает выделывать языком что-то сверхъестественное, когда Тед со стоном запускает пятерню в пушистые волосы. Юркий язык кружит по головке, пока изящные пальцы ласкают подобравшиеся яички, а потом один из них влажно движется дальше, и, погружаясь внутрь, выбивает искры из глаз Теда. - Эй, что за дела, девочка? – злобно шипит он, резко отрывая от себя чужие руки. - Девочка? – переспрашивает насмешливый голос. А через секунду Тед оказывается прижат лицом к шершавой стене. Все его попытки скинуть с себя неожиданно сильное тело отзываются болью в заломленных за спину руках. Спущенные до колен джинсы тоже не добавляют шансов на освобождение, но унизительнее всего оказывается ощущать голой кожей вжимающийся в него чуть пониже спины внушительный стояк. Черт! - Девочка, значит? – повторяет Юнни, толкаясь, а Тед не может понять, как он мог так облажаться. Потому что руки у Юнни крепкие, голос слишком грубый для девушки, а уж минет… да, так отсасывать может только тот, кто точно знает, что делает. - Знаешь, Тедди, а ты ведь мне понравился. Обычно я не трахаюсь по подсобкам с первым залетным, понимаешь? Ну же, Тедди… - темнота, возбуждение и ласковые нотки в голосе Юнни действуют гипнотически, и Тед неожиданно для самого себя расслабляется. Юнни отпускает уже онемевшие запястья и еще плотнее прижимается грудью к спине Теда. Его руки скользят вниз, обводя напряженный живот, пока не обхватывают ничуть не опавший член. - Вот так, - успокаивающе шепчет Юнни над самым ухом, мерно двигая рукой. – Будь моей хорошей девочкой. Зубы прихватывают кожу на шее под самым ухом и Тед чувствует, как начинает гореть лицо. Теперь он рад этой теплой душной тишине – при свете он ни за что бы не решился. Он хрипло стонет и еле заметно подается назад. Еле заметно, но для Юнни этого достаточно. Тед ощущает прикосновение чего-то холодного и скользкого. Проникновение бьет по мозгам электрошоком, и он закусывает губу, чтобы не сорваться на крик. Юнни снова что-то шепчет, но Теду уже все равно. Все, что он сейчас способен чувствовать, это ритмичные движения внутри – заполняющие, растягивающие. Он бессильно запрокидывает голову, получая в награду поцелуй в основание шеи. - Умница, - Тед не слышит, а ощущает это слово болезненно чувствительной кожей и вставшими волосками. Пальцы исчезают, и им на смену приходит крупное, горячее, гладкое. Под веками пляшут разноцветные вспышки. Каждая – в разы ярче, чем та, что стоила ему зрения. Невидимая рука зарывается в волосы, заставляя повернуться, и на искусанные губы обрушивается грубый поцелуй, который становится последней каплей. Теду кажется, что он сжимается в крошечную точку, пока Юнни неумолимо быстро двигается внутри, а потом в голове взрывается сверхновая. Когда к нему снова возвращаются слух и осязание, Тед чувствует, как дрожит каждая мышца в теле, как пот градом катится по коже, как к спине прижимаются тонкие губы и шепчут: «Хорошая девочка».