Гости

Антонин Долохов, молодой невыразимец, с трудом подавил зевок, сидя за чашкой кофе в магловском кафе. Да, дело дрянь. Не выспался жутко, да ещё и голова раскалывается, мантикора её задери. Вместе с ночными дежурствами, если уж на то пошло. С любопытством посмотрев на молоденькую официантку, Антонин решил, что магическому миру тоже пора перейти на одежду посовременнее. Мантии в пол уже не соответствуют духу времени. Девушка, заметив такой пристальный интерес со стороны красавчика Долохова, заулыбалась, и принялась активно протирать барную стойку замусоленной тряпкой. «Можно и подойти, познакомиться, — лениво подумал Антонин». Но, не успела эта мысль как следует оформиться у него в голове, как ауру спокойствия и уюта, царившую в этом маленьком кафе, нарушила сова. Птица нагло влетела прямо в открытое окно. Эта пернатая мерзавка опрокинула его чашку, чудом не разбив (кофе, разумеется, весь вылился на белую кружевную скатерть), и уселась перед ним на столе, весьма довольная — она же принесла письмо! Долохов грубо выдрал конверт из лап птицы, и попытался отправить её восвояси. Но не тут то было! Сова явно была настроена на угощение. До смерти раздраженный — за ними наблюдало уже всё кафе, и, по меньшей мере, половина улицы — Антонин замахал руками на наглую птицу. Та презрительно ухнула и улетела, не забыв нагадить пожилой даме в пирожное. Вот пучок перьев! Пришлось, ослепительно улыбаясь, просить прощения за глупую, но исключительно дрессированную птицу, и оплачивать даме новый десерт. Самое обидное, что о девушке теперь можно забыть. Не иначе как за психа приняла, особо буйного к тому же. Хоть пальцем у виска не крутила, но посмотрела так, что всё сразу стало понятно. Удружила птичка, нечего сказать… Прочитать письмо Тони смог, только трансгрессировав из безлюдного закоулка в свою квартиру. Там он стянул с себя плащ, и удобно растянулся на диване, погрузившись в чтение. Интересно ведь, у кого это такая нахальная сова?! Вопрос о воспитании птицы отпал сам собой. Письмо оказалось от Джеймса Эйвери — его лучшего друга и однокашника. Они вместе учились в Хогвартсе, и вместе же, после окончания школы, подались в боевые маги. Год назад, или около того, Эйвери уехал из Англии. Хотел попытать счастья в других странах. Как Антонин понял из его редких писем, друга носило по всему земному шару. Он был в Европе, был в Америке, путешествовал по Австралии и Тасмании. И если он добрался до Антарктиды, Долохов мог начать всерьёз волноваться за пингвинов. Джеймс, где бы он н был, всегда умудрялся влипать в истории. И пару раз всё чуть не окончилось совсем плачевно. Но на этот раз письмо принесла сова, а не какой-нибудь попугай, а это значит, что Джеймс в Англии. Антонин вскочил с дивана и исторг победный вопль. Не передать словами, как он скучал по другу. В своем письме Эйвери сообщал, что вскоре планирует прибыть пред ясные очи своего друга. Писал, что есть какое-то очень важное дело, но подробности обещал при встрече. Восторгался Трансильванией, и велел освободить вечер, обещая хорошую румынскую настойку на травках. Антонин кинул пергамент на стол, и, натянув плащ, трансгрессировал прямо на рынок Портобелло. Он хорошо знал, как его друг любит домашнюю сметану и брынзу, да и прочей закуски нужно прикупить — дома было хоть шаром покати. Праздник решил устроить в доме Малфоев. А что? Просторно и уютно. А молодая чета Малфой как раз отправилась на французский берег отдыхать. Радуясь, что Люциус оставил ему открытый доступ в поместье, Антонин с полными руками покупок аппарировал прямо в главный холл. Сетуя на то, что малфоевские эльфы ему не показываются (орал долго, но без толку), Долохов стал готовиться к радостной встрече. Все же знают, что количество радости находится в прямо пропорциональной зависимости от количества и качества выпивки. Вот Тони точно был в курсе. И постарался не подкачать. Накрыв стол, и украсив по вкусу помещение, довольный Антонин аппарировал обратно к себе. Джейми уже приехал довольно радостный. Даже слишком, как на взгляд Антонина. Видимо, праздник у друга начался, как только тот ступил на родной Туманный Альбион. Антонин долго и подозрительно поглядывал на Эйвери, коварно размышляя: отрезвить или не стоит? Потом решил, что не стоит. А для взаимного понимания лучше набраться самому. Вот и получилось, что к Малфоям, друзья аппарировали уже в той стадии подпития, которая уже не вызывает бурной радости, но и душевного разговора пока не требует. Лёгкое головокружение будоражило кровь. — Ух ты, ничего себе, — присвистнул Эйвери, — круто. — Ага, — восторженно подтвердил Долохов, почему-то преисполняясь гордостью за особняк Малфоев, так величественно возвышающийся в небо башнями, прямо к полной, сверкающей луне. Когда друзья оказались в просторном коридоре, Эйвери внезапно замер и схватил Антонина за руку. Тот в этот момент мучительно пытался вспомнить следующую строчку гимна Советского Союза, но терпел сокрушительное поражение и поэтому заботы не оценил: — Союз нерушимый республик свободных..... Свободных республик… Или нет… Республик. О… Свободных… Сплотила навеки какая-то Русь… Какая же Русь? Ну, чего тебе, Джейми? — Тшшш, — зашептал Эйвери, немножко пошатываясь, — там кто-то есть… — Где? — Тони тщетно пытался сообразить кто и где ест, а главное, что ест, потому как, сам не отказался бы от хорошего куска пирога с мясом или с капустой. Тем временем Джеймс, небрежно сообщив, что работал в маггловских спецслужбах, и пошатываясь на каждом шагу, направился в неизвестном направлении. Потом, правда, он решил, видимо, что по-пластунски ему будет удобнее, ну, или хотел продемонстрировать Долохову все свои умения, потому, что когда Антонин слегка заторможенный (ещё после третьего виски), добрался до гостиной, Эйвери уже лежал на полу в коридоре, и совершал телом какие-то странные движения. Тут Тони и сам услышал, что в доме кто-то был. «Грабители…» — понял он тут же. Схватил палочку и с желанием защищать дом любимого друга Малфоя вскричал: — Люмос максима! Почему-то свет зажёгся по всему дому. И глазам изумлённого Долохова предстала занимательная картина: вся праздничная обстановка, так любовно обустроенная им утром, была разгромлена, а в центре находился абсолютно красный Люциус, почему-то только в трусах, белых, и в короне с белыми павлиньими перьями. — Люциус? — Долохов изумился до крайности. — Я, — коротко кивнул Люциус и совсем не аристократично икнул. Антонин сделал несколько шагов вперёд и решительно вырвал из рук Малфоя недопитую бутылку своей лучшей водки. Малфой печально проводил ее взглядом, но сопротивления не оказывал. — Нарси? — ещё более изумлённо вопросил Антонин, наблюдая, как в двери нетвердой походкой заходит Нарцисса. Выглядела она ещё экстравагантнее: платье на ней подозрительно напоминало портьеру из столовой Малфоев. — А что вы здесь делаете? — Эйвери сумел наконец принять вертикальное положение. — Они здесь предавались пороку, — категорично сообщил вошедший в другие двери Рабастан. В руке он держал бутылку вина, там чуть-чуть жидкости ещё плескалось на донышке. — А ты что здесь делал? — совсем запутался Антонин. — Пил, — коротко сообщил Басти. — А почему здесь? — поинтересовался хозяин дома слегка озадаченно. Было явно видно, что на него упал кирпич или что-то потяжелее. — Выгнали, — так же коротко ответил Рабастан, потом подумал и добавил, — из дома. Затем, заметив, видимо, что никто ничего не понял, решил прояснить ситуацию для не особо умных: — Белла выгнала. Они опять с Руди ругаются. Белла заавадила кролика Руди, потому, что он назвал его Мортиком. А он был такой хорошенький… Чёрненький… И Рабастан смахнул скупую мужскую слезу. Тут все всё поняли. Сразу причем. Не поняли только почему на пороге гостиной появилась злющая Белла с палочкой наперевес. — Убью! — сообщила она. Отняла у Долохова бутылку и сделала большой глоток, а потом ещё и ещё. Все с изумлённо вытаращенными глазами наблюдали за ней. — Руди — козел! — сообщила Белла немедленно. — Нарси, Руди балбес! — Чего сразу балбес? — возмутился Рудольфус, тоже появляясь в гостиной. — Ага, с козлом, значит, ты согласен, — съехидничал Рабастан. — Ну, Беллочка! Родная! Антонин напряжённо размышлял, а где же старший Лестрейндж достал выпивку. Потом решил, что раз достал, то у него ее много и с ним нужно дружить. Сложив в голове лёгкую логическую цепочку и видя, как чета Малфоев под шумок допивает его запасы, Долохов резко подошёл к Рудольфусу и обнял его. — Руди! — возмутилась Белла. — Дай я тебя поцелую, по-русски, — разошелся Антонин. — Ага, счас, как дам тебе в глаз, тут его жена, между прочим, — Беллатрикс явно была настроена не отдавать своё добро всяким Долоховым. — Белла, ты против русских обычаев? — обиженно выпятил губу Антонин. — А что это, собственно, здесь происходит? — раздался вдруг ледяной голос. Антонин обернулся, уже не ожидая ничего хорошего. Точно, Волдеморда собственной мордой. «И тоже умный, — заметил Долохов, — тоже запасы есть». — Смотри, Эйвери, это Томм… Потом Тони вдруг вспомнил, что называть так господина чревато неприятными последствиями и поспешил исправиться: — Томмммный Лорд. — А он что, из этих, что ли? — удивился Эйвери. — Нет! — возмутился Лорд. — Конечно, нет! — вспыхнула Беллатрикс. Я лично проверяла. — Что ты там проверяла? — Рудольфус завелся с полуоборота. — Я? — Белла на всякий случай отступила за Долохова, — это я так, иносказательно. И вообще, это вот Долохов такой, а всё нормальные. — Антонин, — Лорд обратил свой взгляд на него, — моя душа разбита! — Точно, Томный…- пробормотал Эйвери. — Антонин, помоги мне! — Я -то может и не помогу, — почесал голову Долохов, — но если мы поедем в Россию, я готов познакомить с Кощеем. Что-то я про него такое слышал. Лорд задумчиво окинул взглядом толпу: — Дорогие мои пожиратели! Мы едем в Россию! — Уррра! За это точно надо выпить, -пробормотал Басти и отхлебнул из горлышка.