Все изменившая встреча

— Капитан, мы нашли в трюме пленника. Знал ли он тогда, как это событие изменит все последующее в его жизни? *** Пленник кутался в изорванное тряпье, которое когда-то было богатой одеждой. В нем Деспани сразу опознал мужчину – широкий размах плеч не давал усомниться, хоть длинные волосы первую секунду сбивали с толку. Боцман, присвистнув, протянул руку к его черному хвосту, но, напоровшись на ледяной взгляд, стушевался и лишь несильно толкнул того кулаком в плечо, заставляя повернуться. — Вот. Говорит, что здесь уже несколько дней. Судя по всему – неделю. Возможно, его взяли в одном из портов… — Кто ты? – перебил его доклад вопросом Деспани. В трюме стало тихо на пару секунд. Боцман отвернулся, сплюнув на пол, и отошел от пленника. — Я художник, с Восточных берегов, – голос его внезапно прозвучал спокойно, уверено и устало, как будто он не сидел здесь взаперти целую неделю. Деспани вопросительно посмотрел на него. — Как ты сюда попал? – спросил Деспани, подходя ближе. Времени на долгие разговоры не было. Он собирался затопить корабль, осталось решить, оставить в живых пленника или нет. — Пираты напали на наш торговый корабль, как это обычно бывает? – ответил тот, глянув прямо на капитана. По голосу стало понятно, в плену у одних пиратов или у других – разницы он не видел. Деспани усмехнулся. *** — Ну, и кто ты? – снова спросил Деспани, когда они уже сидели у него в каюте. Пленник, умывшийся, переодетый и накормленный, перестал уже быть пленником, и выглядел вполне сносно. Ему не хватало своего одеяния – этого странного халата, какие Деспани видел в восточных портах, но такого добра на их корабле не водилось. Незнакомец то и дело теребил ворот рубахи, стараясь его свести на груди по привычке, потом вспоминал и переставал мять ткань до следующего раза. Он до сих пор не сказал, как его зовут. Впрочем, Деспани и не спрашивал. — Я художник, с Восточных берегов, – упрямо повторил пленник, глядя на него напряженным взглядом. Судя по акценту, не врал – он действительно мог быть оттуда. Деспани вздохнул и плеснул себе рома. — Иди в каюту. Ближайший порт через два дня. Мне художники в команде не пригодятся… Незнакомец нервно дернул плечом, делая шаг назад. — Я бы и сам не остался. *** Этот вечер был тяжелым – штиль стоял второй день, и большинство матросов изнывало от скуки. И пьянства. Деспани не был исключением – алкоголь быстро бил в голову, заставляя чувствовать себя глупо. На горизонте – никого, да и кто будет при таком-то ветре, точнее, при его отсутствии. Завтра ситуация должна была измениться, шкипер обещал, а пока команда приканчивала запасы рома и грустно прикидывала, что до ближайшего порта примерно два дня при условии хорошего ветра. Они столкнулись с незнакомцем на выходе из каюты. Деспани пришлось сделать шаг назад, отшатнуться, чтобы удержать равновесие. Незнакомец буквально втолкнул его обратно, вцепившись в плечи, целуя, прижимаясь губами ко рту. Неожиданность и опьянение сыграли свое – до Деспани целых несколько секунд доходило, что происходит. Непозволительное, непозволительное упущение. По морде незнакомец не получил, конечно, – Деспани его просто оттолкнул, но оттолкнул достаточно, чтобы тот врезался в закрытую дверь. Вытер губы рукавом и показушно сплюнул на пол. Вот еще, не хватало спать со всякими художниками, которые считают, что они что-то должны. — Иди проспись. Или ты думаешь, что если у тебя длинные волосы, ты сойдешь за девушку? Это прозвучало глупо, грубо и нелогично, но он сейчас не думал об этом. — Я не пьян, — внезапно четко ответил незнакомец. Деспани хмыкнул и сплюнул себе под ноги еще раз. — Пошел вон. Дверь хлопнула раньше, чем он успел закончить фразу. До земли, казалось, было не так далеко, но погода мешала всем их планам, заставляя жить по ее условиям. Порт, рукой подать, вот он, обогни скалы и зайди в залив, они прибудут туда через два дня. В лучшем случае. Ветер уже начинался, но слабый его было по-прежнему пока не достаточно, чтобы наполнить паруса. Команда пьянствовала. И почти все – беспробудно. Незнакомец решил сойти в ближайшем порту. Что ж. Узнав это, Деспани не стал ничего говорить. Он вообще не стал ничего говорить. Мужчины бывали в его постели, но никогда – из его команды. Деспани не позволял себе такого. Он в принципе никогда никого не притаскивал к себе на корабль, отрываясь в портовых кабаках и местных борделях. И все из его команды знали – шлюхи – на берегу, притащишь на корабль – полетишь за борт. И всех все устраивало. Напрягало не это. Нет, незнакомец красив, Деспани признавал это, но все было неправильно. Ведь он приперся к нему в каюту, не потому что Деспани такой охуенный. А потому что собирался расплатиться таким образом за свое спасение, что ли. Других мыслей у Деспани не появлялось. Словно выбора у художника не было. Тот мог с Деспани просто поговорить, даже распить с ним вина или же не приходить, молча пережидая штиль, но решил поступить так. Это все равно, что швырнуть ему в лицо горсть монет… Бред. Деспани сам запутался в своих логических выводах. Определенно, пьянство до добра не доводит. Деспани искренне обрадовался, что это — последняя бутылка. До порта оставался день пути. Но планы изменились. *** — Ты не думаешь, что твой боцман хочет устроить переворот? — спросил Геннай, заходя в его каюту и садясь напротив. Деспани даже кружку поставил на стол обратно, удержавшись от того, чтобы не спросить потом, с хуя ли он это решил. Он уже успел узнать его имя, но расстояние меж ними это не сокращало. — Что ты понимаешь, — сердито буркнул Деспани, отодвигая от себя кружку. — Перепил? Или перегрелся? — Я не пьян, — устало повторил тот, посмотрев на него выразительным взглядом. — С чего ты это решил? — все-таки спросил Деспани, понимая, что тот не уйдёт. — У них какое-то собрание сейчас в трюме. — сказал Геннай. — Я слышал, как они переговаривались. «Смотри, чтобы капитан не узнал». Деспани рывком встал, отталкивая от себя кружку и расплескивая ром. Эти мысли бродили у него в голове давно, но он не давал им развиться. Геннай, сам того не подозревая, разжег в нем искру, которую сейчас было уже не остановить. — Так и знал! Собака! Но смотри, если ты это придумал, я вздерну тебя первым! — Стой! — бросился за ним тот, но было уже поздно. *** — А может, ты был с ними в сговоре? – зло бросил Деспани, продолжая пытаться развязать веревки. Боцман не пожалел сил, связывая его руки и от души наподдал еще потом коленом. Грязная скотина. Грязная паршивая скотина. Деспани жалел, что не распознал его раньше и не отправил за борт во избежание этой ситуации и в назидание остальным. Геннай сидел напротив, синяк на скуле наливался все сильнее, а руки его были тоже связаны за спиной. Все продумали, собаки. До ближайшего порта – день. До берега – несколько часов по прямой. Насколько Деспани знал, там начиналась мель. Насколько он мог знать из трюма. — Ну так что, ты с ними в сговоре? – повторил он, плюнув в сторону Генная. Тот вздохнул, тоже пытаясь вывернуться из веревок, но пока безуспешно. — Как я могу быть с ними заодно, если они меня тоже связали? – ответил Геннай, запрокидывая голову и выгибаясь. Скользящий узел затянулся еще сильнее, или Деспани это только показалось. Кажется, они накинули ему петлю на грудь. — Ну может, ты стал им не нужен, — сказал Деспани, окидывая его взглядом. Он сам был им нужен. Пока не скажет, где тайник – нужен. Записей он не хранил. — Ты знаешь, где здесь выход, если я помогу тебе освободиться? – раздалось сбоку. — Я знаю на этом корабле все. Веревки стали красными. Деспани было все равно, но вот Геннай. Геннай молчал, пытаясь освободить руки, но он вернее всего бы вывернул себе их, чем развязал веревки. Узлы затянули от души, прижав их еще коленкой и накинув веревку на грудь. Хорошо не на шею. Деспани тяжело выдохнуло, переводя дух, и снова вцепился в веревки зубами. Мысли скакали как бешеные. Можно было ничего не делать. Правильнее было бы ничего не делать, ждать, что решит команда, гордо выйти на палубу, плюнуть в морду боцману, глядя в его лживые глаза… а потом болтаться на рее, потому что ничего другого ему не предвидится. Это было бы правильно, по чести. Это было бы героически, что ли. Но в море таких героев-мучеников быстро забывали, они были никому не нужны, и Деспани не собирался становиться одним из них. Он не собирался положить свою жизнь неизвестно ради каких идеалов. Пиратам нужен был капитан, который приведет их к богатству, а ему нужна была команда, которая будет ему верна. Жаль, что он ошибся… Можно было попытаться развязать веревки. Прокрасться, чтобы никто не видел. Сбежать. Бросить корабль, который был уже не его, и уйти. Прыгнуть в воду, Доплыть до берега. Остаться в живых. Уехать. Начать новую жизнь. Забрать с собой Генная, конечно же, потому что ему грозила даже не рея, а кое-что похуже и пострашнее. Намного страшнее, чем просто пиратская казнь. Выбор был очевиден. Поэтому Деспани снова впился в веревки, одновременно пытаясь вывернуться из своих. Геннай натянул запястья что есть силы… Кажется, у команды еще был ром, и на эти несколько часов про них забыли. Благополучно забыли… Веревка треснула и расползлась волокнами; она все еще держала, но этот факт придавал силы. Деспани снова впился зубами. *** Вода оказалась слишком теплой для ночной, Деспани даже удивился, когда прыгнул в нее. Рядом раздался тихий плеск — прыгнул Геннай. Бежать с собственного корабля, конечно, позор, но если там тебе угрожает рея, то Деспани считал это разумным решением. Хотя, в чем-то это было глупо. Впрочем, лезть в трюм к вооруженной озлобленной команде — тоже глупо. А ещё глупее — не замечать, что у тебя творится под носом. — Греби давай, — бросил он Геннаю, начиная активно плыть. — До берега несколько миль. — Справимся, — внезапно спокойно отозвался Геннай. — В этих же водах нет акул? — Какие здесь акулы? — фыркнул Деспани. — Их всех уже давно сожрали. — Понятно. Значит, опасаться нам нечего. — Ответил Геннай. Деспани обернулся. Хвост плыл за ним, как плавник какой-то рыбы. — Почти. Главное, чтобы нас не схватили береговые пираты. Но, — поспешил заверить он, — я знаю безопасную дорогу. — Я тебе верю, — отозвался Геннай, и Деспани фыркнул. Кажется, тот услышал. — Ну что, делим деньги и расходимся? — Деспани глянул на Генная, сунув ему в руки мешочек монет. — Ты куда направишься? — спросил тот, не спеша заглядывать внутрь. Деспани пожал плечами. — На запад, — предвидя вопрос, он поспешно ответил, глянув строго на Генная. — А тебе на восток. — Почему? — снова спросил тот, сжимая пальцы поверх мешочка. — Не хочу, чтобы меня с прошлым что-то связывало. *** Он осел в столице. Ну как, осел — перекупил у старого лавочника помещение, открыл нормальную таверну, и стал потихоньку зарабатывать деньги. Первого взноса вполне хватило, чтобы вложится и начать раскручиваться. Он уже почти не думал о том, что произошло, заставлял себя не думать, но чувство неправильности и тоски по морю продолжало его иногда терзать. О Геннае он больше не вспоминал. Что толку вспоминать о том, с кем больше никогда не встретишься. — Это вы — новый владелец таверны? — голос показался смутно знакомым, Деспани обернулся, встречаясь взглядом с добрыми насмешливыми глазами. Он в своем странном кимоно, или как оно там называлось, обрезал волосы — хвост стал чуть короче, видимо, солёная вода плохо на него повлияла. Синяк сошел, впрочем, что неудивительно — они не виделись полгода. И еще, Геннай, похоже, был рад его видеть. Деспани посмотрел на протянутую руку и, немного помедлив, пожал. — Да, это я, — ответил он, сразу же представляясь, чтобы он не назвал его единственно ему знакомым «капитан». — Ян. Ян Деспани. — Я держу лавочку на соседней улице, — произнес Геннай, улыбаясь, и достал из складок своей странной одежды визитку. — Если что-то будет нужно, можете заглянуть. — Мой адрес вы знаете, — сказал Деспани, принимая визитку. — Его знают все в этом городе. Их пальцы соприкоснулись, и Геннай улыбнулся еще шире. — Конечно, знаю. По выходным выходным к вам не пробиться. Деспани хмыкнул, убирая визитку. У него и в будни-то не пустует. — Рад был вас видеть, — добавил Геннай и первым скрылся в толпе, прежде чем Деспани успел спросить что-то еще. Он не ждал, что встретит его здесь, но почему-то был даже рад этому. *** — Снова скажешь: «Пошел вон»? — спросил Геннай, присаживаясь за барную стойку. На столешнице появились небольшая глиняная бутылка, коробочка с какой-то диковинкой, кажется, роза в сахаре, и сам Геннай улыбнулся. Деспани заметил следы на руках, уходящие под рукава — когда они сбегали, веревки все-таки до крови врезались ему в нежные руки. Деспани молчал, протирая стаканы, Геннай тоже молчал, но это молчание не было тягостным или напряженным, оно было уютным и располагающим. И Деспани, убирая стаканы, знал, что он не скажет больше Геннаю эту фразу. Больше не скажет.