День наслаждений

Утренний весенний ветер тронул занавески. В прохладном воздухе слышался аромат распускающихся зеленых листьев, солнце еще не грело, но золотистые лучи были приятны глазу. Хардланд приподнялся на постели, задумчиво поправил растрепавшиеся за ночь волосы, подтянул покрывало ближе. — Мерзнешь? — произнес насмешливо Гамигин, покосившись в сторону любовника. Хардланд лишь поежился, укрывая плечи, не проснувшись окончательно. — Как всегда гордишься своей превосходной выдержкой, — пробормотал он. — При любом удобном случае. Гамигин поднялся с кровати, оставив Хардланду покрывало, пожал плечами: — Не притворяйся, что тебя раздражает. — Надоедает, — Хардланд протер глаза, отгоняя сон. — Я же это и так знаю. — А мне нравится тебя так будить — мозг быстрее включается в работу, пока решаешь, что ответить, — невозмутимо пояснил Гамигин, подходя к окну ближе. — Прикройся, прежде чем окна распахивать, показушник, — усмехнулся проснувшийся Хардланд. Украдкой зевнул, но сам поднялся, ища подходящую одежду. В стенах собственной спальни он не задумывался о правильных выражениях и тонкостях хорошего тона. Гамигин, словно не расслышав, открыл окно, но все же благоразумно отошел подальше. Хардланд вдохнул свежий воздух полной грудью, укрывшись попавшимся под руку халатом, посмотрел в сторону любовника. Тот методично искал что-то в куче лежащей на кресле одежды, повернувшись спиной. Хардланд задумчиво скользнул взглядом по белой коже, худым ногам и ягодицам, подумав, что, несмотря на короткий сон, эта ночь была весьма приятной. И что даже днем, выкроив время, можно вновь предаться взаимным ласкам. Хардланд довольно пригладил волосы, взглянув в зеркало, думая, как скоро распорядиться насчет ванны и завтрака. Гамигин, тем временем натянув штаны, приблизился к задумавшемуся Хардланду и тут же увлек его в угол за шкафом. — Как быстро, — Хардланд прищурился, зарылся пальцами в короткие волосы. Гамигин усмехнулся, прежде чем поцеловать. Его губы казались прохладными, но поцелуй был крайне чувственным. Хардланд притянул его к себе, сжав ягодицы, ответил, прикрывая глаза. Гамигин чуть расслабился, мягко прижимая любовника к стене, но внимательно всматривался в его лицо. Хардланд про себя чуть улыбнулся, вспомнив, как сильно Гамигин любил запоминать каждую деталь, каждую смену выражений и взгляда. — Может, пойдем сейчас в купальню? — прошептал Хардланд, завершив поцелуй первым. — Только зря потеряем время, блуждая по подземелью, — хмыкнул Гамигин, несильно царапая его щеку. — Жаль, — вздохнул Хардланд, впрочем, не так уж и сожалея. — Утром в воде хорошо. — Он провел ладонями по затылку любовника, подался вперед и поцеловал сам, чуть прикусывая губы. Хотя, медленно взять Гамигина в воде и не давать тому кончить было бы прекрасно. И неспешно отдаваться ему рядом с бассейном — тоже. Гамигин, отвечая на поцелуй, царапал его спину сквозь ткань халата, сильнее проводя ногтями. Он по-прежнему двигался медленно и не спешил обнажить любовника, словно чувствовал, как прикосновения через ткань обостряют желание. Хардланд выдохнул в его губы, потянул на себя, вжимаясь бедрами в пах. Обоюдное возбуждение проснулось стремительно, Гамигин длинно, неразборчиво, но вполне довольно выругался и двинулся вперед сам. Хардланда уже вело от жара. Расстегнув штаны Гамигина, он обхватил ладонью член, двинул рукой. Через несколько быстрых движений дыхание сорвало у обоих. Гамигин прижал бедром пах Хардланда, толкаясь в руку, и запрокинул голову, выдыхая и давая во всех подробностях рассмотреть бледную шею. Если бы у Хардланда ещё было время ее рассматривать. Пальцы сжались сильнее. Хардланду нравится слушать частое дыхание — Гамигин себя контролирует, хотя не понятно зачем, — здесь их все равно никто не услышит. Он мотнул головой и, вцепившись Хардланду в плечи, впился в губы неистовым поцелуем. Пальцы замерли, дыхание перехватило у него самого, сердце пропустило удар, а после Хардланд ощутил прохладные пальцы любовника на своем члене. Это было настолько прекрасно, так что несколько секунд невозможно было дышать. Они толкались друг другу навстречу, сдержанно и кусая губы, дав какой-то странный молчаливый обет, или просто Хардланд шел у Гамигина на поводу. Пальцы, прошедшиеся по головке, заставили вздрогнуть, а новый поцелуй — таять в истоме. Хардланд не смог выдержать долго, он кончил через несколько минут, безудержно отвечая на поцелуй. И выдыхая, когда Гамигин сжал пальцы сильнее. Ему потребовалось чуть больше времени, чтобы кончить. Движения Хардланда были неспешными, но умопомрачительно наглыми, тот кусал Гамигина за шею, казалось, просто издеваясь. Хардланд ласкал слабее, чем мог бы, и приходилось просто тянуться за ласками, пока, наконец, его не прижали к стене. Грубый поцелуй, ладонь зажатая между телами, Гамигин сам толкнулся в ладонь и излился, пачкая спермой их обоих. Семя потекло по бедрам, оставляя липкие следы, Гамигин улыбнулся, почти до крови кусая Хардланда за плечо. — Ты — наглое создание и большой собственник, — произнес он со смехом. — Но мне понравилось. Так и представил, как возьму тебя около купальни. «Кто кого, — подумал Хардланд, улыбнувшись в ответ. — Кто кого». — Мы не сразу туда пойдем, — хмыкнул он, отстраняясь и запахивая халат. По телу растекалась приятная истома. Прикрыв глаза, он сдвинулся в сторону; Гамигин дал пройти, краем глаза Хардланд заметил, как тот натягивает штаны, полюбовался на худые, крепкие ноги и усмехнулся неслышно. — Конечно, — не сразу, ответил Гамигин чуть хрипло. – Как-никак, у вас дела, Ваше Величество. Хардланд легко хлопнул его по плечу: — Равно как и у вас. Вы же здесь с деловым визитом. Гамигин довольно прищурился, подтолкнул Хардланда к центру спальни и направился к потайной двери. Хардланд проводил его взглядом, глубоко вздохнул, запахнул халат плотнее, думая, какой приказать подать завтрак. *** Потайная купальня встретила Хардланда плеском воды и приятным теплом. Он вдохнул едва заметный аромат пряных масел – ветивер и можжевельник, столь почитаемые Гамигином. Легко улыбнулся, заметив любовника, уже успевшего раздеться и складывавшего на скамью одежду. — Доброй вечер, — произнес он отчетливо. Гамигин обернулся не сразу, хотя прекрасно его расслышал. Хардланд приблизился, скользнул рукой по бедру Гамигина, но убрал ладонь прежде, чем тот успел ее перехватить. — Искупаемся прежде? – рассмеялся он тихо, любуясь фигурой любовника. Гамигин привлекал его невероятно, вид его обнаженного тела завораживал, искушал, будил в мыслях донельзя возбуждающие образы. — Разумеется, — Гамигин обернулся, впиваясь взглядом. Нетерпение свое он сдерживал превосходно и тем сильнее будил желание. Хардланд, поправив волосы, расстегнул рубашку, не спеша, но и не медля нарочно, вовсе не желая быть прижатым к той же скамье в одночасье. Гамигин не сводил с него глаз, сложив на груди руки. Хардланд разделся, расправив плечи, сложив вещи столь же бережно, сколь любовник. Он не терпел необдуманной спешки, особенно в столь многообещающие моменты. Гамигин молча ждал, не переставая его разглядывать. Хардланд шагнул к нему, увлекая к бассейну. Провел ладонью по губам Гамигина, задержав пальцы на пару секунд, и первым окунулся в воду. Вода была приятно горячей. Хардланд кивнул спустившемуся за ним Гамигину и принялся омываться. Он довольно вздыхал, чувствуя, как вода ласкает кожу. Гамигин позади обнял его за плечи, тесно прижал к себе, целуя в шею. Хардланд выдохнул длинно, подаваясь к любовнику, потираясь спиной о грудь. Гамигин целовал его, чуть прикусывая влажную кожу, потирался сам, но двигался плавно, не грубо. Удовольствие, спавшее весь день, начало пробуждаться. Хардланд вздыхал все глубже, поставляясь под прикосновения, а потом повернулся, обхватил Гамигина за талию, и голодно впился в губы. Тот чуть дернулся удивленно, обнял грубее, но ответил столь же несдержанно. Хардланд целовал, толкаясь бедрами, чуть царапал шею любовника. Гамигин не уступал. Худые пальцы сжимали ягодицы, почти касались входа. Усмехнувшись, Хардланд скользнул рукой вниз, поглаживая поясницу, дотронулся до входа любовника. Поймал губами хриплый, неслышный стон, чуть остранился, и вздрогнул от прикосновения. — Нравится? — прошептал Гамигин, возбуждаясь. Хардланд кивнул — прикосновения заводили своей наглостью. Но руки не убрал, осторожно поглаживая вход. Задержал пальцы, подался вперед, касаясь губами губ, и прошептал: — Попробуем? Они еще не заходили настолько — ласкали друг друга, руками, губами, терлись, целовались, но не брали и не отдавались. Гамигин усмехнулся, сжимая его ягодицы, но вдруг подался назад и запрокинул голову, открывая шею. — Попробуем, — выдохнул он. — Я готов. Хардланд задохнулся от его слов и жеста, но руки не убрал, погладив сильнее. — Готов? — хрипло переспросил он, целуя любовника в шею. Гамигин простонал и прижался к нему бедром. Хардланд обнял его, но отпустил, увлекая к краю бассейна. Прерывисто выдохнул, открывая стоящий рядом флакон. Вжимаясь бедрами в Гамигина, размазал по пальцам масло. От предвкушения сердце забилось сильнее, он поцеловал любовника снова, наслаждаясь его реакцией. Гамигин хрипло стонал, обнимая его за плечи, крепко сжимая. Хардланд прикусил его губы, старясь унять излишний жар, и стал ласкать вход, готовя к соитию. Гамигин кусался в ответ, чуть сильнее, чем бывало, но не в отместку. Его отзывчивость кружила Хардланду голову, но ласкал он аккуратно. Проникнув, наконец, пальцами, замер, ощутив жар тела любовника сильнее, чем прежде, и поцеловал глубоко, делясь возраставшим желанием. Гамигин отвечал, не противясь ласкам, поддавался, позволяя проникать глубже. — Какой наглый… — выдохнул он лишь и, держась одной рукой за плечи, обхватил член Хардланда. Тот вздрогнул, коротко простонав, чуть согнул пальцы и подался в руку любовника. Гамигин выгибался, двигал рукой, постепенно сильнее опускаясь на пальцы. Хардланд целовал его щеки, губы — лихорадочно, порывисто, но грубым не был. Он хотел ласкать Гамигина, хотел слышать его стоны и вздохи, доводя до блаженства. — Под стать тебе, — прошептал Хардланд, растягивая его. Гамигин тряхнул головой, в его шею хотелось вцепиться зубами, но Хардланд не отвлекался. Он двигал пальцами, проникая глубже, потирая, шептал неразборчиво, прижимаясь к Гамигину теснее. Член его стоял колом, так хотелось войти, но Хардланд ждал, пока любовник не скажет. Тот чуть выгибался и ерзал, каждое прикосновение к влажной коже распаляло и заводило. Гамигин был возбужден, он уже закусывал губы, принимая новые ласки. — Войди, только медленно, — прошептал – простонал он, и Хардланд поцеловал его крепче. Его чуть трясло, но движения были плавными. Он убрал пальцы, а Гамигин развел ноги. Хардланд замер снова, но тот кивнул, позволяя войти. Хардланд проник в него, сдерживая нетерпеливую дрожь. Приподнял за бедра, давая обхватить ногами. Гамигин выгнулся, застонав громче, чуть сжался, но принял в себя, обнимая за шею. Хардланда вело от вожделения, от восторга. Он чувствовал, как Гамигин поддается ему, как желает. Закусив губы, он двинулся снова, поддерживая, поглаживая кожу. Стоны Гамигина отдавались в ушах, Хардланд чувствовал его желание, перебивавшее дискомфорт. Хардланд целовал его плечи, постепенно задавая удобный обоим ритм. Он не срывался, проникал глубже, но как можно мягче. Гамигин постепенно подавался вперед, двигал бедрами, прижимаясь к животу Хардланда возбужденным членом. Хардланд двигался, касаясь языком его плеч, шептал восхищенно и возбужденно, наслаждаясь каждым мгновением. Гамигин постепенно подходил к грани, вцепляясь в плечи почти до боли, Хардланд сглатывал и толкался. Выгнувшись, Гамигин кончил первым, крепко вжавшись в любовника. Хардланд последовал за ним, не сдерживая собственных стонов. Было так хорошо, хорошо им обоим. Сквозь блаженное марево Хардланд слышал плеск воды, горячее дыхание Гамигина, и улыбался. Он держал его до сих пор, держал крепко, не выходя, и невесомо, с нежностью целовал кожу. — Тебе понравилось? – выдохнул Хардланд, касаясь плеча губами. Томление охватывало все тело, и хотелось продлить момент. — Да, — выдохнул Гамигин с усталой улыбкой. Хватка его чуть ослабела, пальцы мягко погладили кожу. — Только надо нам отдохнуть. Хардланд улыбнулся сильнее, кивнув: — Непременно. А потом я исполню твое первое желание, у бассейна.