Зачем придумали любовь?

      Зачем придумали любовь? Для чего она вообще, нахрен, нужна? Какой гандон с небосвода выдумал, послал её на Землю? От неё лишь только одни проблемы! Страдания, мука, бессонница… алкоголизм. Наверно, этот садистский ублюдок усмехается сейчас, глядя на страдания людей, злорадствует по самое не хочу. Уёбок.       Сжимаю в руках жестяную банку пива, отхлёбываю, смеюсь, как ёбаный псих, в одиночестве. Да, Тёма, ты докатился. И ещё ты всё просрал. Бинго, блять. Такими методами ты скоро опустишься до самого дна, давай продвигайся дальше к цели семимильными шагами.       —…Сукин ты сын…       Иначе и не скажешь. Ты же сам повёлся, Дзюбиньо. САМ!       — Simpatico, — томно по-блядски шептал Себастьян.       Невозможный аргентинец довёл до крайности. Резким движением расстегиваю джинсы. Чужие губы извращённо, так правильно, смыкаются вокруг члена. Зажмуриваю глаза.       Эта была просто мимолётная интрижка. Ничего больше.       Но стоит признать, что… Боже, какие же искусные вещи творил языком Дриусси.       — Себа, — находясь на грани, низким стоном я кончил ему в рот.       Мгновенно расслабление пошло по телу. Ноги подкосились. По стене спиной скатился на пол. Лениво провёл большим пальцем по лицу, стирая сперму с уголка опухших губ.       Захотелось слизать её, попробовать на вкус, но внезапный звук открывания двери прерывает действо.       — Дзюба, блять… Сукин ты сын…       А дальше были сопли, слёзы. Но нет, не Игоря. Ёбаный Акинфеев убежал куда-то восвояси, сверкнув на прощание своей обалденной пятой точкой.       Больно. Сейчас так больно.       Ты сидишь тут, плачешь, рассуждаешь о «любви», выгнал бедного мальца. Кидаешь пятую жестянку пива в стену. Ну что реветь? Таких как Игорь так штук двести будет у тебя.       А ты хоть сам-то в это веришь, Тём?       Нет, не веришь.