***
В мире не было ни одной вещи, которую бы не смогла объяснить наука. Иида был уверен в этом с самого детства. Все подчинялось определенным законам и теоремам, и много лет назад было доказано учеными. Всему могло найтись свое объяснение и, соответственно, решение. Ежедневно следя за новостями, он выписывал интересующую его информацию в кучу тематических блокнотов, в зависимости от темы — ни в коем случае нельзя было хранить все в одном месте. Для каждой заметки указывались дата и источник — на всякий случай, который мог наступить внезапно и застать Ииду врасплох. Проведя приличную долю времени за чтением научной литературы, Иида почерпнул оттуда множество интересного. Книги быстро заканчивались, а читать и узнавать хотелось все больше, его тяга к знаниям действительно была необъемлемой. Если он не мог отыскать ответ на волнующий его вопрос (чего практически никогда не случалось), то первым делом лез в книги, а потом уже — в интернет. Если же он их не обнаруживал, то… ничего не происходило. Таких ситуаций просто ни разу не было. На все всегда находились ответы — даже на самые удивительные и порой странные вопросы, за которые Ииде потом было стыдно. Но любопытство и научный интерес пересиливали подростковое смущение и краснеющее лицо, поэтому, в итоге, его изыскания всегда оказывались задокументированными. Иида не привык обращаться к кому-либо, все нужное он всегда находил в собственной голове или доступных источниках — в детстве дергать родителей или брата с нелепыми почемучками было не лучшей идеей. Урарака долгое время настаивала, чтобы он чаще пользовался интернетом и искал все нужное в нем, но сила привычки была сильнее. К тому же Иида не доверял столь обширной сети — всегда был риск ошибиться с достоверностью, а он не мог такого допустить. Вся информация должна была быть точной. Примерные, приблизительные, неточные и «творческие» ответы Ииду категорически не устраивали — это не вписывалось в его установку мира. Но все-таки интернет был быстрее, и Иида обращался к нему в случае необходимости. Он не видел ничего плохого в том, чтобы искать что-то лично, используя библиотечные источники, но почему-то почти никто из его одноклассников больше так не делал. Это слегка напрягало. Мидория вообще постоянно сидел в телефоне, листая ленты геройских новостей, остальные — особенно девочки — от него не отставали, вслух делясь прочитанным и увиденным, поэтому Каминари всегда был с ног до головы обвешан проводами и зарядками. Иида искренне не понимал, как можно бесполезно проводить столько времени в сети и сажать зрение из-за незначительных мелочей. Собственное у него и так было не очень.***
В классе творился сущий беспорядок — ученики сидели на партах, кто-то прыгал сверху, одну даже перевернули. Клочки разорванных тетрадей были разбросаны по полу. Стоял невыносимый гогот, голоса орали наперебой, с полок с учебниками на жутко грязный пол огромными ошметками попадала пыль, когда мимо кто-то прошел. Кажется, это был Серо, но Иида был без очков и не мог различить наверняка. Он, почему-то, стоял за учительской стойкой в официальном костюме. Туго затянутый галстук сильно пережимал горло, мешая глубоко вдохнуть. Иида оглядел себя — белая рубашка была мятой, как и синие брюки, которые были короче нужной длины. К тому же, кричаще розовый пиджак совсем не сочетался с остальной одеждой. По въевшейся привычке, Иида попробовал всех угомонить, но его проигнорировали, а в классе стало только громче. Он оглянулся на доску, чтобы узнать, когда начинались занятия, и какой предмет стоял в расписании первым. Пробежавшись глазами по первым строчкам, Иида содрогнулся в ужасе — он и был тем самым учителем, чей урок сейчас так подло срывали. Иида сконцентрировался, посчитал от десяти до нуля по медитативной методике и медленно начал успокаиваться. Все было не так страшно. Сейчас он был нужен своим одноклассникам, как никто другой — светоч разума среди хаоса. Пускай даже в такой странной роли. Говорить на публику Иида умел — читал полезные статьи о постановке речи и даже как-то посещал курсы ораторского искусства, ведь в профессии героя все могло пригодиться. Лучше было быть подкованным во всем, чем не знать элементарных основ. Иида соотнес себя с одноклассниками и понял, что выглядит гораздо старше. Кажется, это был его первый урок, и он только устроился преподавателем в академию. Когда успел? Паника почти ощутимо накрыла его с головой, но для нее было совсем не время и точно не место. Иида сделал дыхательную гимнастику, вспомнил простейшие элементы химической таблицы и постепенно вернул контроль над собой. Когда он обернулся, чтобы представиться, то увидел всех своих друзей без формы. Это было очень неловко и нарушало едва установившуюся дисциплину. Иида прищурился и смотрел в упор перед собой, пытаясь понять, почему весь класс спрятался за партами. Вдруг, кто-то крикнул: «Убирайся отсюда, водолаз!» Голос был похож на Бакуго, но почему водолаз? Неужели из-за пиджака? Иида смутился и сделал пометку в своем блокноте, который тут же оказался под рукой. Из-за последнего ряда вылетел помидор и полетел прямо в него, но Иида успел пригнуться, слепо щурясь и пытаясь рассмотреть, кто из учеников растрачивает продукты зря. А затем среди этого хаоса появился кто-то еще, в знакомом с детства сияющем костюме, и доверительно сообщил, что Иида просто наказан, потому что не оправдал надежд своей семьи, подвел их и облажался. Иида попытался оправдаться, но голос становился только громче. Тогда он заткнул уши, сильно зажмурился, не желая слышать таких слов, и… …проснулся весь в поту. В этот раз еще и от собственного крика. Потолок над кроватью уже был изучен до малейших трещин. Иида приподнялся на локте, нашарил рукой очки на тумбочке и включил ночник. Время на часах показывало без девяти минут четыре. Он тут же записал сон и время в блокнот в раздел «Еще не изученное». То, что на протяжении четырех недель подряд ему снились неизменные кошмары, вводило в заблуждение. Иида перепробовал множество способов, чтобы больше не видеть неприятные сны. Интернет мало чем помогал, контролировать их Иида почти не умел, а для осознанности ему удивительно не хватало терпения. Перед тем, как ложиться спать, он старался читать выжимки с международных геройских конференций, занимал голову делами, но ничего не помогало. К традиционным методам Иида также обращался, но они были довольно специфическими и не всегда вызывали желание проверять их на себе — например, подсчет овец делал все только хуже, добавляя сюрреалистичных животных, прыгающих из окон, к тем же кошмарам. В классе Иида ни о чем не рассказывал — не хотел лишний раз беспокоить друзей. Он привык справляться со всем сам, но как быть с собственным бунтующим подсознанием нигде так и не нашел. Идти к Исцеляющей девочке было гораздо менее продуктивно и травмирующе для нервной системы — снотворное выдать она не могла, зато предлагала «чмокнуть на дорожку», чем иногда ввергала в суеверный ужас. В целом, пока кошмары не вставали у него на пути к цели, можно было и не обращаться к критическим мерам — так он считал. Иида откинул тонкое одеяло и сел на кровати. Сон совсем не шел. В голове было пусто, но тревожное чувство реальности неприятно давило на грудь. Иида достал с полки тяжелую коллекционную энциклопедию и принялся читать — в такие моменты это успокаивало и расслабляло, занимая пустоту ровными строчками знаний. Погрузившись в содержание, Иида почти пропустил слабый стук в дверь. Он отложил книгу и прислушался, звук не повторился. Но в коридоре точно кто-то был, ему не могло показаться. Тренировки и первый курс многому его научили, поэтому сейчас стоило как можно тише пройти к двери и понять — кому, а главное, что могло понадобиться от него в такое необычное время суток. Было произведено нападение на Юэй? Кого-то похитили? Уже начался бой, и от него нужна была помощь? Иида надел тапочки и аккуратно поднялся с кровати. Прошел ко входу, осторожно надавил на ручку и удивился, приоткрыв дверь. Почему-то он совершенно не ожидал увидеть Каминари, пусть тот и жил в соседней комнате — больше верилось в нападение злодеев. Иида внезапно осознал, что со стороны выглядит неприлично, застыв с открытым ртом, и пригласил одноклассника внутрь. — У тебя все норм? Ты так вопил, что я во сне свалился на пол, — обеспокоенно произнес Каминари, присаживаясь на край кровати. Иида нахмурился и поклонился. — Все в порядке, Каминари-кун. Спасибо тебе за беспокойство. — Уверен? Ты так орешь уже которую неделю подряд. Слушай, может тебе таблетки какие-то попить? Снотворное обычно помогает… Задумчиво продолжая, Каминари с любопытством осматривал комнату. На памяти Ииды, он здесь еще ни разу не был. На лице одноклассника читалось удивление, смешанное с интересом, который Иида спросонья не мог разобрать. Что могло быть интересного в его комнате для такого, как Каминари? — Снотворное плохо влияет на организм. Может вызывать привыкание, и это не самый лучший способ нормализации сна. Мне кажется, сейчас не самое время для беседы… Иида жестом указал на часы. — Все спят. Но раз ты говоришь, что все хорошо, тогда я не буду лезть с вопросами. — Каминари убрал руки за голову и прикрыл глаза, не торопясь никуда уходить. — Клевая у тебя комната, но мало места. А вот книг дофига. Ты серьезно их все прочитал? — Да. Иначе они бы не могли находиться здесь. Я не храню книги, которые не открывал. Иида гордо поднял голову и посмотрел на свою нескромную библиотеку. — Да ты просто ученый. Каминари улыбнулся собственной шутке, которая Ииде показалась не очень понятной. Он действительно много знал, но до ученого ему было как от их крошечной вселенной до ближайшей галактики — очень далеко. — Ладно, был рад поболтать. Захочешь поорать днем, обращайся сразу к Джиро, — хмыкнул Каминари, — она лучше всех сможет тебе помочь. Каминари совсем не сонно спрыгнул с кровати и легкой походкой прошел к двери. Возможно, он и не спал до этого. — Спасибо еще раз, Каминари-кун, — сказал Иида. — Если будет нужна помощь — обращайся. Спокойной ночи. — Спокойной. Каминари попрощался, снова улыбнувшись, и тихо вышел в коридор. Неприятно заскрипела дверь в соседнюю комнату. Иида сел за стол, открыл блокнот и сделал несколько заметок. У него оставалось пара часов до подъема, так что если он проанализирует все быстро, то успеет поспать. Внутренние часы уже вопили о сбитом режиме и нехватке сна. Неожиданно, после короткого разговора с Каминари стало спокойнее. На душе больше не было того неприятного чувства тревоги. Это Иида тоже записал. Рассчитав вероятность плохого сна и суммировав итоги диалога, Иида пришел к довольно неплохому результату. Закрыв блокнот, он выключил ночник, лег на спину, скрестив руки на груди, и принялся вспоминать законы Ньютона — совершенно бесполезные сейчас, в Юэй, но крайне любопытные отдельно. Либо Иида очень устал, либо физика действительно действовала на него, как снотворное, но он провалился в крепкий и совсем не страшный сон.***
С того дня Иида начал замечать улучшения. Каминари часто приходил к нему ночью просто так, и Иида не совсем понимал смысл этих визитов, но отказать, почему-то, не мог. Тот много болтал, задавал вопросы, а потом не слушал ответы, предпочитая говорить без умолку, как неостановимая телепередача. После таких бесед засыпалось легче, сновидения больше не пугали. Иида не знал, в чем была причина, но был благодарен за неожиданную поддержку. Ночные разговоры постепенно становились чем-то привычным. Иида даже начал вносить их в свое расписание с красной пометкой особой важности. Иногда Каминари задавал вопросы, которые Иида никогда бы не смог услышать в три часа ночи в школьном геройском общежитии — например, об устройстве атомов и взаимодействии между ними, получении непосредственно самого тока, его пользе в бою. Поначалу у Ииды очки на лоб лезли, но потом он приноровился — вопросы казались интересными, пусть время и место для них были не совсем подходящими. Со временем они начали разговаривать на разные темы — начиная от древних цивилизаций и заканчивая любимой едой. Иида отмечал про себя, что Каминари больше нравилась практическая часть и живые факты, чем сухая теория. Его взгляд на многие вещи казался Ииде более бытовым и смелым, творческим, с огромными погрешностями и допущениями. Он даже отметил, что Каминари часто заносило в противоположном направлении от изначальной темы — он словно не мог сконцентрироваться на одном и пытался ухватиться за все и сразу, переплетая их между собой. Но разговору это никогда не мешало. Иногда Иида сравнивал Каминари с радио, тот тоже мог без остановки и с огромным энтузиазмом рассказывать об интересных ему вещах. Да и о неинтересных тоже — обо всем подряд. Иида заметил, что Каминари, когда начинал быстро говорить, всегда закидывал руки за голову и облокачивался на стену, рассматривая потолок. А если не знал, что ответить — смотрел влево и делал вид, что засовывает руки в карманы пижамных брюк, почти незаметно пожимая плечами, будто сам с собой не соглашался. Иида не жалел об их встречах, пусть они и начались с кошмаров. Новый взгляд на старые вещи оказался неожиданно… полезным. Ему словно купили последнюю модель современных линз — он видел все четче, чем раньше. Как выяснилось, не всегда и не во всем нужна точность, чтобы получилось что-то хорошее — иногда следовало прибегнуть к фантазии и дать волю воображению. Каминари оказался интересным собеседником. Из их бесед Иида узнал, что ему нравится читать, у него даже был любимый автор, которого Каминари часто цитировал. Он любил гамбургеры, и у него были проблемы в семье. Каминари нравилось общаться — с девушками, с одноклассниками и вообще со всеми, кто подворачивался под руку. А еще Каминари очень хотел научиться полностью контролировать свою причуду и избавиться от состояния «тупого» героя. Как-то он начал таскать с собой шоколадное печенье и зеленый чай. Иида никогда не ел после ужина, но Каминари и не настаивал на компании, с удовольствием расправляясь в одиночку. В одну из ночей он принес свой ноутбук, чтобы показать ему серию какого-то странного сериала, и с тех пор они иногда смотрели документальные фильмы или недавно вышедшие боевики. Каминари всегда так внимательно наблюдал за происходящим на экране, что поначалу Иида невольно пугался, что тот совсем перестает дышать. А затем Каминари начал приходить к Ииде еще до отбоя, иногда даже в течение дня. И после него тоже. Ииду жутко нервировало, что Каминари с ногами забирается на кровать и никогда не возвращает книги, взятые почитать. После его прихода приходилось убираться, потому что тот всегда крошил чипсами и ронял на пол кусочки шоколада. Зато на занятиях они начали общаться чаще, как и работать в команде. Ииду не особо беспокоило, что они с Каминари проводят так много времени вместе. Разве что совсем немного, потому что это сбивало режим, слегка выбивало из колеи и шло вразрез со всеми его правильными графиками. Но живого и активного, как волнистый попугайчик, Каминари сложно было запихнуть в какие-то логичные графики, это Иида успел понять и усвоить. И даже записать. Иида словно открыл что-то новое и еще не до конца известное. Ему предстояло выяснить, что произошло за последние полтора месяца. Как их до сих пор не поймал Айзава-сенсей после отбоя — тоже оставалось загадкой. Этим вопросом следовало заняться в свободное время — от учебы, тренировок, и от Каминари. Ночные разговоры стали неотъемлемой частью каждого дня. Иида засыпал, продолжая что-то доказывать воображаемому Каминари, просыпался — и шел доказывать уже реально существующему. И сам не успел заметить, как стал спать без задних ног. Показатели на диаграммах сна, которые он вел, стабилизировались. Страх, порождающий кошмары, никуда не исчез, но теперь сны мгновенно становились комичными и совсем не страшными, стоило только в них появиться вездесущему Каминари и вставить очередное ценное замечание. Иида был благодарен за помощь и поддержку, которую Каминари оказывал совершенно безвозмездно. Он был приятно удивлен, что поверхностный с виду одноклассник оказался настолько интересным человеком. У Каминари не страшно было что-то уточнить, задать, возможно, глупый вопрос или попросить совета. С ним было легко общаться и комфортно узнавать что-то новое. Но больше всего Иида был рад тому, что теперь у него появился кто-то, на кого можно было положиться. Возможно, еще один настоящий друг.