В чём сила?

Честно говоря, Эмил в душе не представлял, чему он может научить ребёнка. Учебников у неё и так было достаточно. Но все ребята таскались к Кейлам якобы на занятия. Даже Киллик. И, кстати, Анри говорил, что уроки Киллика Злюке очень нравятся. Он здорово разбирался в истории и философии. Правда, иногда, если Анри не успевал наступить ему на ногу, добавлял к высказываниям Бердяева, Сократа и Фрейда несколько далеко не педагогичных слов и выражений. Но, как сказала сама Злючка, ей так понятнее. И вообще, Эмили, скорее всего, добросовестно проходила школьную программу по учебникам из интернета. Даже на опережение. А с ними любила просто пообщаться. Так что сегодня был его черёд развлекать Кейла-младшего. Мелкий репей на большом его, Эмила, заду. Нет, он Злюку любил. Но как-то не так. Скорее, как врага, который заслуживает уважения, чем как ляльку, с которой надо нянчиться. Занятия проходили в гостиной. Тетрадь, ручка, пара книжек, игрушка. Мелани принесла им домашнюю пиццу и соки. — Так. И чем же я могу тут помочь? Стенц покосился на игрушечного дракона. Он тихонько потянул носом и усмехнулся уголком рта. Металл. Игрушка, набитая ватой, так не пахнет. Значит, спрятала внутри нож. Ну, что ж, если ей так спокойнее. — Вы все таскаетесь меня учить, — Эмили подняла бровь, держа в руках книжку, что-то из заданий по литературе, — чему ты можешь меня научить, Волк? — Поставим вопрос иначе: чему ты хочешь, чтобы я тебя научил? Я могу многому, но не за всё твой папа меня по головке погладит. — А папа мою домашку не проверяет. Научи меня управлять людьми. Все эти здоровенные парни слушаются тебя. Почему? Почему Вадим и Дерг слушаются тебя? Они здоровые, они больше и сильнее. Как ты это делаешь? — она отбросила ненужный учебник и забралась на диван с ногами, прижимая к себе игрушку. — Этому научить почти невозможно, Злюка. Ты либо умеешь так делать, либо нет. Могу только сказать, что размер почти не имеет значения. Как ты сама заметила, Вадим крупнее меня. Да и все парни немаленькие. — Неправда. Всегда есть секрет. Ты меня обманываешь? Потому что я маленькая? Я могу научиться потом? И да, на меня не подействовало. Ни твоя злость, ни твоя пушка. Это потому что на самом деле ты не хотел меня убить, да? — Скорее, потому, что ты управлять умеешь, — Стенц усмехнулся. — Я был зол. И хотел убивать. Того гида я бы убил, будь он на твоём месте. Слабак. А тебя не смог. — Хорошо. Тогда так. Научи меня видеть в темноте. Ты же видишь? — Ох, Эмили. Это потому, что на свету я почти слепой. И, верь или не верь, но жить это мешает. Это от боли. — Прости. Мне жаль. Но я хочу научиться. Я боюсь темноты. Покажи мне, как двигаться в темноте, как чувствовать. Я знаю, ты можешь. Всё время щуришься и нюхаешь воздух, как большой зверь. Давай, покажи мне. Я закрою глаза. — Ладно. Попробуем. А ты расскажи: почему ты её боишься? Не думаю, что тут дело в монстре, который якобы утащит тебя, если высунуть пятку из-под одеяла, — Стенц сел поближе, внимательно на неё глядя. — Я боюсь беспомощности. Когда вы забрали Джона, я ничего не могла сделать. Раньше я боялась монстра под кроватью. Потом я стала бояться Моттса с пушкой. Мне кажется, в темноте всегда стоит человек с оружием. И он бросится. А я не успею. Мне нужно его увидеть. И мне нужно оружие. Чтобы победить, я должна стать человеком в темноте. Эмили не смотрела на Стенца, но она крепко прижала к себе мягкого дракона. Так крепко, что в его мягком брюхе проступили очертания боевого ножа. — Этот страх внушают всем, кто служил в армии. Что в темноте всегда враг, и что нужно стать таким же, чтобы его победить, — тихо сказал Стенц. По его коже прошли мурашки. Страшно, когда у такого ребёнка уже вполне армейский травмат. Страшно, когда вольно или невольно ты к этому причастен. — Мне наплевать на твои взрослые разговоры. Я использую детские методы. Буду ходить и канючить, пока мне не дадут, что я хочу, — гордо сказала Эмили. Стенц глухо хохотнул, будто гавкнул: — Иногда это женские методы. — Не-а. Вот это я точно не хочу знать. Эмили спрыгнула с дивана и достала из угла шарф. Мулки научил её готовить вопросы. Он говорил: прежде чем что-то узнать, пойми для себя, что ты хочешь знать. Эмили понимала, Вожак не раскроет сразу свои секреты. Именно поэтому она задала этот вопрос вторым. Мулки говорил: если не говорят, спроси у тела. Спроси у тела вожака, в чём его сила. Если она не будет его видеть, она почувствует, что говорит его тело. Эмили окружила мягкая темнота. Она прислушалась. Вначале почувствовала это снова. Огненную силу. Она напряглась, пытаясь ухватить её, заставить все звуки отступить. Она будет спрашивать, он будет отвечать. Тело подскажет. — Ладно. Дело вот в чём. На зрение человек полагается больше всего. Собака, скажем, на нюх, человек — на зрение. Поэтому многие страхи связаны именно с тем, чего ты не видишь. Но если у тебя нет зрения, у тебя остаются другие чувства. Слух. Нюх. Осязание. Даже ощущение вкуса тебе может помочь. И чувство пространства, ощущения своего тела в нём. Просто прислушайся к тому, что чувствует твоё тело. А воображение соединит твои ощущения в то, что заменит тебе картинку. Эмили прислушалась. Шумит вода, поют птицы. Но звуки ненастоящие. Они не отвлекают. Запах… она принюхалась. Мама опять немного передержала пиццу. Эмили не любила пережаренный корж. Она помотала головой. Нет. Это лишнее. Она снова сосредоточилась на волнах силы. Двинулась к Вожаку. Но его уже не было на диване. На секунду Эмили накрыл страх. Он достанет нож и всех их убьёт! Нет, бред, не сейчас. Стоп. Спокойно. Он большой. Большой мужчина в огромном доме. Она пошла вперёд. Близко. Он двигается по ковру, но Эмили чувствует его. Она пошла в другую сторону, но так, чтобы в нужный момент напасть на него со спины. Эмил медленно отступал по ковру. Ботинки он снял, но всё равно казался самому себе невозможно шумным. Кажется, девочка тоже это поняла. Он внимательно наблюдал за ней, ловил эмоции на её лице. Вот на секунду она испугалась. Чего? Что он нападёт, пока она не понимает, где он находится? Вероятно. Понятный страх. Но вот она уже отогнала его и пошла вперёд. Увы, да, скорее всего, из неё выйдет солдат. Какого бы будущего ни желали ей остальные. Эмили почти вычислила его место в комнате. Если сейчас сделать резкий выпад, она сможет прыгнуть ему на плечи и повалить на ковёр. Она до него доберётся. — В прятки играете? — Мама! — Эмили сорвала повязку. Момент треснул по швам. Он переместился, она всё упустила. — Доиграете потом. Дядя Вадим звонил. Эмилу нужно собираться. Прихватите пиццу. И Джон что-то там говорил насчёт переезда в комнаты. — Потом так потом, — согласился Эмил. — Не смотри на меня так. Я свою маму слушался, пока она была жива. Он подождал, пока Мелани вышла, и скользнул в сторону Эмили: — Ты бы на меня прыгнула, верно? — Ты бы отбил. Эмили отвернулась, покусывая губы. Внутри возникло чувство странного смущения. Не злости, не обиды. Просто нельзя так вот показывать чужому человеку то, что можно с Джоном. На плечах Джона можно покататься и повизжать, когда они устраивают шуточные битвы, и он поддаётся. А тут могло и в рожу прилететь. — В бою обязательно. Но пока мы играем, я не буду тебе причинять сильный вред. Меня твой папа сожрёт. Ты видела, каким он бывает. И, знаешь, он больше меня. Иногда это всё же имеет значение. Пусть и не главное. — То есть… То есть… Ну… — Эмили сама себя чувствовала полной дурой. — У тебя нет проблем со спиной? — Если не пытаюсь поднять вес больше себя, то нет, — хмыкнул Стенц. — Кусаться не будешь? — Не-а, — Эмили широко улыбнулась. — Тогда залезай, — Эмил присел. Мелани чуть не уронила пакет с пиццей, который собрала скорее для Киллика, ноющего на фоне трубного, серьёзного голоса Вадима. Стенц кружился по гостиной, Эмили висела у него на плечах, повизгивая от счастья и утыкаясь носом в его густые, растрёпанные волосы. Эмил тоже улыбался, что-то внутри него оттаивало от всего происходящего. — Эмили! Ты что делаешь?! Большая девчонка залезла на чужого дядю! Это тебе не папа, который всё вытерпит! Слезай немедленно! — Чужой дядя тоже может вытерпеть, если хочет, — сообщил Стенц. — Не мешай ребёнку познавать этот мир. — Извиняюсь, — Эмили слезла, красная, как свёкла. — Я это, пойду. Позанимаюсь. Ушла. Она утащила с дивана дракона и убежала на второй этаж. — Не могу понять, что её иногда накрывает. Вот, держи. Я постараюсь приготовить вам шкафы для одежды и всё необходимое. Но оружие прячьте. От души прошу. Уже не только от Эмили, но и от меня с Джоном. Помню, я когда носила Эмили, со второго месяца рвала и метала, как берсеркер. Нервы все слетали к чертям. Не знаю, одного Ареса точно порву зубами как нефиг делать. — Охотно верю. Мелани, она просто не хочет нас больше бояться. И потому использует все возможности, — Эмил коснулся пальцами кулона на шее у женщины. — Я ей помогу. Но только так, как умею, и тем, чем могу. Но я не заменю для неё мать и родного отца. И то, что дадите ей вы, никогда не дам. — Сваливай, — Мелани хлопнула его по груди, — Киллик дрочит на еду от меня. Хотя лично я считаю, что такую кухню не заслужила. Вадим готовит намного лучше.