Бьётся сердце живое

      В сентябре в шесть утра рассвета не дождаться. Сентябрь, шесть утра — это ещё тёмный сумрак, туман и просвечивающие его неоновые вывески; это безлюдные улицы и холодная сырость, просачивающаяся в итоге сквозь любую одежду.       Флаер Дэниел ведёт так, что заметить его действительно сложно — и с земли, и из окна здания. На дорогу, даже на максимально возможной скорости, им требуется неожиданно много времени — Дэниел петляет, делает крюки, создаёт впечатление конкретной цели пути и неожиданно меняет всё, всеми силами обеспечивая отсутствие слежки. В этом и правда есть смысл, но Элайдж не сразу соглашается тратить столько времени на, казалось бы, необязательные действия. Он сам до конца не понимает, почему изменил решение: пару раз доделал необходимое уже в пути, сохранив такое дорогое время? Увидел в новостях, услышал от знакомых о том, как выследили и напали на очередного главаря никому не известной банды? При очередном взгляде на Дэниела не сумел достаточно поверить в вечное “у него нет чувств”? Шансы были примерно равны, как бы сильно Элайдж не хотел обратного.       На месте им нужно быть в шесть двадцать, у Лайджа остаётся меньше двадцати минут на последние приготовления. И всё же он поднимает глаза от экрана после одного из резких поворотов, вырванный из рабочего настроения, и невольно любуется абсолютным спокойствием Дэниела в кресле пилота, там, где нервничают почти все люди.       Через секунду он уже снова перепроверяет условия продажи. Как он надеется — в последний раз.       ***       Они добираются до места за пять минут до встречи — внутренние часы Дэниела, не сбиваясь, отсчитывают секунды. Там ещё пусто, но пусто… неправильно. Чуть различимые следы шагов в дорожной пыли не могли остаться с ночи — разнесло бы ветром, и ящиков, настолько удобных для укрытия, раньше тут не стояло. Мелочи, разумеется, мелочи, но их хватает для подозрений.       Всё делается быстро: полная блокировка — после закрытия передней двери — отлететь на заданную координату — на двадцать минут: это время с вероятностью больше ноль девяти не даст партнёру Элайджу попасть в опасность, и вместе с тем не будет слишком долгим, если опасности нет. Только наблюдение, без возможности вмешаться, но и без опасности.       Ещё раз скользнуть взглядом по настройкам, проверяя, поставить автоматическое закрытие двери через полторы секунды после открытия, и спрыгнуть на землю. Он должен проверить — сам.       ***       Возглас “Дэниел!” опаздывает на полсекунды, и Элайдж может только смотреть.       Смотреть на первый выстрел из станера из-за ящиков и на то, как Дэниел уклоняется от него быстрым шагом в сторону. Смотреть на второй, уже попадающий в бок, на то, как Дэниел продолжает идти, почти не замедлившись — это “почти” заставляет втянуть резко воздух, сжимая зубы. Смотреть на то, как один из нападающих всё же не выдерживает, выходит из-за ящиков и остаётся лежать на земле после удара Дэниела, понимая, что на всех робота не хватит.       Элайдж не может помочь сейчас — но может смотреть и считать секунды на оставленном Дэниелом таймере. Слишком много времени остаётся к тому моменту, как Дэниел оседает на землю, закрыв глаза, не выдержав очередного заряда станера. Надежду, пожалуй, даёт отсутствие явных повреждений — стреляли не для того, чтобы убить; и сейчас трое оставшихся на ногах переносят тело робота в подъехавший фургон слишком аккуратно для груды металлолома. Жив. Скорее всего жив.       А значит, его можно и найти, и вытащить. Лишь бы не отключился…       Карта загружается, и Элайдж выдыхает, понимая запоздало, что задерживал дыхание. Маячок мигает с равными промежутками, движется ровно, оставляя за собой пунктирный след. Даже без него можно было бы что-то сделать, но дольше, сложнее, с меньшим шансом на успех.       Элайдж ждёт. С тихим звуком снимается блокировка флаера, но проходит ещё не меньше получаса до того, как маячок останавливается на одном месте — окраины, но самое их начало.       Номер Лайдж способен набрать по памяти. Два гудка…       — Муцуми? Это Бейли. Пробей мне адрес? Карту сейчас скину, буду должен. Да, срочно. Личное, даже не спрашивай. Спасибо. Жду.       ***       Тишина нарушается тихими комментариями, отрывками мелодий, едва различимой дробью по клавиатуре. Будто проходящим сквозь тело гудением. Завыванием в вентиляции.       Темноту не нарушает ничего, Дэниел не открывает глаз.       У Дэниела чуть сбоит крепление левой руки, и содрана искусственная кожа на костяшках пальцев, но других повреждений нет, если только их не маскировали специально, в порядке даже маячок в запястье. Есть — подключенный к загривку провод, ощущение постепенного выламывания барьеров, постепенного размывания границ.       Кажется, так могла бы чувствоваться боль.       И вырваться бы, выбраться, откуда бы не пришлось выбираться, но стоит прислушаться — и слышны голоса за стенами, шаги сверху. Можно было бы попробовать, но без поддержки опасно. Время пока ещё есть, и Дэниел решает не спешить.       Партнёр Элайдж в порядке и знает, где он, а значит, помощь может появиться. ***       Знакомство с Муцуми полезно, если у тебя есть, чем платить. Она меняет информацию на информацию, и, к счастью, у Элайджа хватает знаний о том, что было бы ей интересно.       Краткую сводку по владельцам помещения, как и по тем, кто на самом деле им пользуется, он получает уже через десять минут. Элайдж выдыхает, чуть успокаиваясь: он знает, кто это, и знает, кого можно попросить о помощи. Кто не откажет.       Времени на запутывание следов нет, и Элайдж просто вбивает нужный адрес в автопилот флаера. Сам он делает звонок за звонком — договаривается о приманке в одном месте, драке в другом, всё, что угодно, лишь бы в нужном месте осталось как можно меньше людей. Скорость стоит многого, но он готов платить.       Минуты тянутся патокой между звонками, падают звонкими каплями во время разговоров, и Элайдж слишком живо видит перед глазами секундомер, слишком ярко представляет, что можно сделать с отключённым роботом. Восприятие его сбоит, похожее на перегруженный визор, и слишком неожиданно для себя он видит мигающий индикатор конца маршрута.       Он на месте — и что теперь? Ноги колет, когда Элайдж спрыгивает из флаера на землю, но идти возможно почти сразу, и он идёт ко входу, и уже не так важно, скольких удалось отвлечь, сколько осталось внутри. Там Дэниел.       Но внезапно Дэниел — прямо тут, с встревоженным взглядом, с, замечает Элайдж, чуть ободранными костяшками пальцев.       Абсолютно живой, и это перекрывает всё.       ***       Если считать время цифрами на часах, то Дэниелу не приходится ждать долго — полчаса, не больше. Но Дэниел считает иначе.       Дэниел отсчитывает мгновения, в которые кто-то невыносимо чужой пытается влезть ему под кожу, под реактором свернуться змеёй, разобрать на единицы и нули всё, чем Дэниел является — или это лишь чувствуется так остро? Он считает чужие шаги, слушает чужое дыхание, высчитывает периодичность стука по клавиатуре, записывает мелодии, которые мурлычат под нос, он, как может, отвлекается от того, что происходит внутри него. Снова. И снова. И снова.       Пока, наконец, шаги не замолкают, пока не замолкает пение, пока Дэниел не решает, что ждал достаточно — пока Дэниел не открывает глаза,       и не шагает с возвышения, на которое его поставили,       и не вырывает из затылка провод, оборвав перед этим все потоки данных, какие мог.       Пытавшийся вломиться в его голову хакер почти мальчишка, и Дэниел вырубает его быстро, как может. И идёт — не так быстро, как он хотел бы, но так быстро, как он может, стараясь не встречаться с оставшимися в здании. Ему нужно выбраться, в первую очередь выбраться, и найти партнёра Элайджа.       Двери охраняются даже сейчас, и Дэниел тратит время, отвлекая охранников по очереди, убивая их со спины. Их — без колебаний.       Он выходит вовремя, чтобы увидеть, как приземляется флаер.       — Я рад, что мне не пришлось вас искать, партнёр Элайдж. Что вы в порядке.       — Но ты…       — Это неважно. Не так важно.