Вернуться или вернуть?

Набор в школу я начал пятнадцатого июня. Со своими учениками, купеческими детьми, попрощался. Устина Казимирова и Аркадия Аносова с согласия родителей Сергей забирал в Петербург. Ему требовались секретари. И пусть Аркадию было только пятнадцать, а Устину семнадцать, это лучше, чем брать совершенно незнакомых людей со стороны. Пригляд за пацанами, конечно, потребуется. На этот случай у Сереги имелся слуга пожилого возраста. Серега с Артемом в Екатеринодаре пересекся всего на неделю. Наш «нефтедобытчик» всучил Сереге шесть бутылей с керосином собственного производства и послал на хутор: нужно было проверить, как идут дела, не сбежали ли работнички, заодно отвезти будущего сторожевого пса. — Как керосин? — поинтересовался я у Артёма, проводив Сергея. — Мощности по выпуску еще небольшие. Но скоро развернемся. Нам снова подфартило! Компания «Русский стандарт», работающая в Новороссийске, начала сокращения и переключилась на Грозненскую нефть. Своим рабочим гроши платят. — Они нам разве конкуренты? — не понял я. — Балбес! — Артём шутливо ткнул меня кулаком в плечо. — Это свободные, уже обученные специалисты в нужной области. Я их удачно повышенной зарплатой начал сманивать. Так что удачно всё получилось. Только доставили оборудование: четыре паровые машины, насосы и стальные листы, как тут же рабочие стали приезжать. Артём рассказывал, захлебываясь от восторга. Поработать ему, конечно, пришлось, и немало. Те, кто приехал, в первое время спали на улице под навесами. Но материалов завозили много, так что быстро отстроили барак и продолжили благоустраивать быт и сам завод. Первый резервуар под нефть закончили делать только две недели назад. — Казимиров приезжал. Уехал радостный. Литров сто керосина на собственные нужды с собой забрал. Но на продажу еще недостаточно производим. Вот для хутора доставил, чуть позже в школу. — Павлине Конкордиевне в новый дом, — напомнил я. — Помню-помню, — снова засмеялся Артем. — Скоро все будет в таком количестве, что впору железнодорожными составами отправлять. Нужно мне тоже заказать керосинок в той мастерской, где тебе для школы делали. — Там сейчас очередь на эти заказы, — ответил я. — Готовить на керосинке по всякому удобнее, чем в летних кухнях. — Те, кто победнее, не привередничают, — напомнил Артём. — Те, кто победнее, не каждый день готовят, — парировал я. — Если собираешься размещать заказ, то имей в виду, что Серега захочет керосинки для своих нужд. — Ишь, какой он у нас промышленник и заводчик, — посмеивался Артем. — А пароходы Серега случайно не хочет купить? — Если придумает, для чего они нам нужны, то купит. И вообще все эти заводы еще только на бумаге. Не то что у вас. Сергей рассказывал, что хлабуду, построенную в Кривом Роге, сожгли через неделю. С этим вопросом Сергею пришлось разбираться долго. Откуда ноги растут, он примерно понимал. В нас видели конкурентов и мягко намекали, что делить куш ни с кем не намерены. Сергей встретился с двумя руководителями акционерных обществ, имеющих владения в Кривом Роге. Остальным, включая Новороссийское общество, написал вежливые письма. Не знаю, насколько ему поверили, что металл мы продавать не будем, а пустим на собственные нужды. Документы на станкостроительный завод Сергей при встречах тоже демонстрировал. Если и продолжатся диверсии, то позже. Пока там нет ни людей, ни оборудования. — Верка совсем исхудала, куда так рвет жилы, не понимаю, — продолжал не то жаловаться, не то делиться впечатлениями Артём. — Там столько всего уже отгрохали. Станичники же не дураки. Знают, что такое керосин. Как услышали, что его у них под боком будут производить, зимой сами стали проситься на работы. Мы же хорошо платим. Весной, конечно, по своим огородам расползлись, но тут я из Новороссийска привез рабочих. Свой огород, чтобы кормить всю эту толпу народа, ребята тоже посадили. Будут со склада продавать по доступным ценам. В основном, картофель, тыкву, кукурузу и кабачки. Овощи непривередливые, много внимания не требуют, только прополку раза три за лето. В этом времени картошка еще не знает, что такое колорадский жук. Тыква всем нравилась своими размерами и тем, что долго хранится. Только я кашу из тыквы не любил. Но теперь могу себе позволить попривередничать. Уже послал документы на получение свидетельства купца первой гильдии. Как раз к моему совершеннолетию должны успеть подготовить. — Мы всем на лето определили туалеты в посадках кукурузы, — смеялся Артём, рассказывая дальше. — Естественные удобрения. Народ не возражает. Так-то у нас госпожа Иванова заставляет чистить нужники раз в неделю. А тут все рванули «до ветру» в посадки. — Сожрут они у вас эту кукурузу, пока будут использовать её посадки вместо туалета, — раскритиковал я эту идею. — Конечно, сожрут, — отмахнулся Артём. — Но зато остальные огороды у нас под присмотром. А еще Верка организовала досуг, чтобы рабочие не уехали обратно, — продолжал друг восхвалять достоинства пусть и формальной, но жены. — У нас по субботним вечерам танцы. Свой гармонист есть. В воскресенье после церкви соревнования по шашкам и домино. Прикинь, я стенгазеты раз в две недели рисую! Освещаю основные события поселка и «передовиков производства». Школу вечернюю открыли для совсем безграмотных. — Ни фига себе вы там развернулись! — присвистнул я от их масштабов. — Не… школа это только название, — исправился Артём. — Комната со столом и лавками, где учитель занимается со всеми желающими. — Главное, что она у вас есть, — похвалил я. — Развлечения для скучающей молодежи — это хорошо. Мне тоже нужно для школы шашки и домино где-то заказать. Проводив Серегу в Петербург, мы дружно пожелали ему удачи и вернулись к своим делам. Артём забрал керосинки и умотал в Крымскую, а я объявил набор подростков на рабочие специальности с полным пансионом. Донес эту информацию до Машки Уваровой. Она матери рассказала, благодаря им на нашей улице многие быстро узнали о наборе. Приходили, спрашивали, но детей отдавать не спешили. Задавали одни и те же вопросы, пытались всучить мне «красЫвую девочку» в воспитанницы. Девочек было много. А мальчишек из числа соседских детей старше двенадцати лет не нашлось. Такие подростки уже считались помощниками в семье и должны работать. Только Катерина привела троих мальчишек. Они жили не на нашей улице, а чуть подальше. Отец у ребят запойный пьяница. Соседи утверждали, что жену он забил до смерти, но приставы ничего не доказали. Пацаны нищенствовали и перебивались не первый год. Младшему было восемь, а старшему четырнадцать. — Беру, — не стал я долго раздумывать и отправил все семейство Румянцевых с Васькой в школу. Васька у меня в последнее время стал личным порученцем. Мы ему пошили форму, такую же, как у всех учителей в школе. Парень ходил гордый. А если еще и со Зверем на поводке, то вообще картина «Все девки наши». Совместными усилиями с госпожой Губкиной набрал я для школы тридцать два ученика мужского пола. Спальных мест хватило бы и на полсотни. Но больше не было. Представляете? Это в городе, где проживает почти шестьдесят тысяч человек. Наверное, у меня требования были слишком завышенные. Я не брал откровенных побирушек и парней с криминальными замашками. Мне хватило первых «погорельцев». Не брал и совсем маленьких. Младший брат Румянцевых был единственный малыш. Кроме того, если родители хотели отдать ребенка в школу, а тот упирался и отказывался, то я не настаивал. В первое время моего попаданства немного удивляло то, что подростки стесняются при общении со взрослым человеком. Конечно, хулиганистых тоже хватает. У нас на улице детвора, играя, может и комком грязи в окна запулить. Но если начинаешь с ним разговаривать один на один, то ребенок, как правило, стесняется отвечать. В семьях авторитет отца — это святое. Детям вбивается (в буквальном смысле) уважение к старшему. Девочки порой, разговаривая с посторонним человеком, закрывают часть лица рукой или платком. Можете представить мои трудности с подбором учеников? Явных оторв с замашками воров я брать и не думал. Те, кто «из приличных семей», часто так «бекали и мекали», что толку в их дальнейшем обучении я не видел. Спрашиваю я, к примеру, хочешь изучать науки и немецкий язык? А он мне в ответ: «Шо? Га?» Думаю, что доберем детей в следующий класс, когда о школе узнает большее число людей. Всех мальчиков разделили на три группы. Делил я их долго. С каждым беседовал, задавал вопросы. Водил в мастерскую, где я наблюдал за реакцией подростков. Неделю потратил, чтобы создать три группы. Санёк Румянцев, который самый мелкий, не подходил ни для одной группы, но я его оставил с братьями. Обозначил условно: группа «А» (самые, на мой взгляд, разумные), и далее по нисходящей — «Б», «В». В группе «А» собрались почти все, кто был постарше. Двум мальчишкам исполнилось уже пятнадцать лет. Это были «птенцы» Губкиной. Своих детей у Екатерины Михайловны не было (как-то она мне намекала на свой грех в молодости), потому занималась сиротами. И позже следила за судьбой питомцев. Двух братьев, уже работающих в подмастерьях, она лично забрала и привела в школу, посчитав, что так лучше. На «детей» эти парни подходили мало. В приюте госпожи Губкиной сирот явно неплохо кормили. Вымахали парни выше меня ростом. Андрей Летов и Егор Деев чувствовали себя немного неловко среди малышни в школе, но возражать Екатерине Михайловне не осмеливались. Для меня единственное неудобство было в том, что пришлось для этой парочки отдельно заказывать форму. Они в первый же день померились с Васькой «крутостью». Накостыляли моему обормоту. Потом подружились и сели обсуждать журналы «Наука и жизнь». Васька вещал как тот гуру. Его авторитет взлетел до небес. «Чё, правда?» — изумлялись близнецы хором. Судьба Андрея и Егора оказалась довольно интересной. Вначале я не понял, почему близнецы имеют разные фамилии. Оказалось, что к дому, где был приют Губкиной, подбросили младенчика. Обычное дело. Имя и фамилию ему придумали няньки. Екатерина Михайловна своих подопечных навещала, подарки на все праздники дарила. Маленького Андрюшку, которого подобрали летом, она помнила в лицо. И каково же было ее удивление, когда она через год увидела этого мальчика среди нищих возле церкви. Бабка, рядом с которой отирался грязнющий, сопливый и вшивый ребенок, отпираться не стала. Рассказала, что, когда родители умерли, она одного внука подкинула, а второго пыталась прокормить сама. Госпожа Губкина малыша забрала, не спрашивая разрешения (бабка не возражала), и отнесла в приют. Правда, менять второму близнецу имя и фамилию Деев не стала. Мне парнишки понравились. Хоть и лезли всё и везде посмотреть, но так я это и приветствовал. Они и десятой части не поняли, что им Васька рассказывал по статьям из журнала, но в журнал и в Ваську вцепились. Естественно, что любознательных близнецов я направил в группу «А». С группами «Б» и «В» было не все так хорошо. В последней группе мальчишки были безграмотные, и мне предстояло это все наверстать. Впрочем, безграмотность была вторична. Главное, что у этих пацанов было желание учиться. А как уж у них получится, узнаем года через три. Легкой жизни я никому не обещал. Натаскивать их будут так, как ни в одной гимназии этого времени. Математика, история, немецкий, английский языки, русский, чтение (пока читать-писать умеют немногие), черчение и практические занятия в мастерской. Через год добавятся физика, химия (для группы «А» этот предмет поставил сразу) и география. Богословие (увы, обязательное в это время) у нас было по субботам, а походы строем в церковь — в воскресенье. Список предметов я буду еще подправлять в процессе обучения. Но дисциплину сразу установил, как в армии моего времени: подъем, зарядка, водные процедуры (Артем, зараза, еще водонапорную башню не сделал!), завтрак, занятия и так далее. Ни минуты свободного времени. Сами за собой убирают, стирают, дежурят на кухне, помогая поварихам. Артельщики, которые продолжали работать на территории школы, смотрели на это все с отвисшими челюстями. Вскоре четверо подошло ко мне похлопотать за своих детей. Взял. Теперь папаши с умилением наблюдали, как сыновья в форме строем идут в баню или в церковь и обратно. Действительно, чего еще желать? Ребенок накормлен, под присмотром, хорошую специальность получит. И самое главное, что я денег ни с кого не брал! До середины августа еще восемь детей пришло. Тоже сыновья строителей. Больших иллюзий я не питал. Думаю, что половина моих выпускников уйдет потом «на вольные хлеба». С Артёмом мы на эту тему спорили и не раз. Но! Большое такое «но». Я человек из другого времени и занимаюсь прогрессорством. Мне без разницы, где станут применять свои знания выпускники школы. Изначально будем затачивать всех на свои производства, обещать хорошее жалование, но и то, что наши кадры могут переманить, отметать не стоит. Пока же это были просто мальчишки, которым требовались внимание и забота. А еще подвижные игры. Первые футбольные матчи были, мягко говоря, дилетантскими. Но тут приехал Артём забрать какую-то химическую посуду для Веры, заодно посетил мою школу. Он быстро и доходчиво показал пацанам, «что такое футбол». Как мы гоняли! Думал, сдохну в команде против Артёма. Артельщики, побросав свой инструмент, орали как ненормальные, подбадривая «своих» в команде. Со счетом 5:2 команда Артема победила, и он довольный уехал обратно в Крымскую. В футбол ребята стали играть каждый вечер, если позволяла погода. Мало того, теперь и сами артельщики, вместо того чтобы вечером возвращаться к жёнам, гоняли пыль с мячом по школьному стадиону. Мячи у меня были припасены из будущего времени. Я же знал, что будет школа. Попросил парочку принести. Похоже, пора озаботиться изготовлением копий. До конца лета здоровенные мужики пинали мячики словно мальчишки. Жены не знали, как реагировать. С одной стороны, муж домой пьяным не приходит, а с другой, он вообще может не прийти ночевать, оставшись на территории школы. В недостроенных коттеджах вполне можно было устроиться на ночь. Футбол прекратился с началом дождей. Стало прохладно и грязно. Я опасался простуды и постепенно перенацеливал ребят на «тихие» игры. У нас были шашки, домино, нарды. Те, кто хорошо читал, мог воспользоваться библиотекой. С Климом я долго проводил воспитательную беседу. Согласовывать все книги, отпечатанные в нашей типографии, у цензора, желания не было. По сути, я все учебники использовал для личных нужд. У Клима я уже давно котировался кем-то чуть пониже господа бога. Потому он только прижал руки к груди, заверяя, что с радостью прочитает и напечатает очередное мое творение и никому не расскажет. Этот «адепт культа типографского дела» даже на улицу практически не выходил. Хорошо, что еще все требования выполнял. Помещение проветривал, убирал, против респиратора не возражал, согласившись, что работа у него относится к вредному производству. Половину литер уже пришлось заменить. Пока запасов, принесенных из будущего, хватало. Но краска давно была местная. Самому рисовать иллюстрации времени не было. Потому подрядил двух местных художников готовить офорты. Обычно давал небольшой карандашный эскиз, и этого вполне хватало. Бывало, что переделывали. Но это только касаемо журнала. Для подростковых книг качество изображений меня вполне устраивало. В общем, с Климом мы по-тихому напечатали довольно много книжек для школьной библиотеки. Я потом очень внимательно отслеживал, кто из учеников чем заинтересовался, кто и что читает. Васькины приятели Андрей и Егор пытались осилить «Науку и жизнь». Немного не их уровень, но настырность ребят я оценил. Большинство мальчишек пока разглядывали картинки. Среди них имелись и те, кто умел читать. Если читали вслух, то возле такого чтеца сразу собиралась группа послушать. Вообще-то в первые два месяца шла притирка. Были и драки, и мои угрозы выгнать со школы, и нарушения дисциплины, и побеги домой в середине недели. Правила, установленные мной, разрешали свободный выход только в воскресенье. Чем меньше сейчас будут общаться с семьей, тем проще повлиять на формирующееся у ребят мировоззрение. Большевики, когда создавали пионерские организации, дураками не были. Это взрослого человека довольно сложно переубедить, если он имеет собственное мнение по тому или иному вопросу. А мышление подростка очень пластично. У меня есть реальный шанс привить воспитанникам школы свою идеологию. Черчение во всех группах преподавал я сам. Мое первичное образование предполагало, что я не только живописью буду заниматься, но чертить смогу. Спустя двадцать лет после выпуска я понял, что та специальность, на которую нас готовили, стала называться модным словом «дизайнер». У меня была серьезная подготовка по изобразительному искусству и в то же время я изучал и сдавал все виды черчения и даже сопромат. И подпустить к токарному станку я мог только тех, кто понимал, для чего он вообще предназначен и что такое детали. Думаю, такое случится разве что через год. Не раньше. Следующая обнаруженная мной проблема — у детей поголовно не развита мелкая моторика. Учебный план пришлось срочно перекраивать и вводить такие предметы, как лепка из глины и рисование. Как мы знаем, развитие речи неразрывно связано с мелкой моторикой. Теперь провинившихся учеников я отправлял в наряд по кухне не картошку чистить, а перебирать крупу и горох. Поварихи такой моей причуде удивлялись, но вскоре согласились, что для большинства мальчишек выполнить подобное наказание сложнее, чем притащить воды или овощей со склада. Здесь требуется и усидчивость, и внимание, и умение сосредоточиться на мелком действии. Овощи, кстати, были уже свои, хуторские. Серега снова вырвался из Петербурга, чтобы съездить на хутор. Переживает, как мы здесь, как справляемся. И как только у него образовалось свободное время, поспешил приехать в Екатеринодар. Я такой подвиг оценил и составил ему компанию, оставив школу на пять дней. Повозок, конечно, взял с собой столько же, как и помощников. Дела на хуторе порадовали. Наемные крестьяне поставили себе по мазанке, распахали новые угодья, засадили, а теперь и собрали весь урожай. Весной сажали на огородах все, что принесли из «будущего» времени. Архипу строго-настрого было наказано собрать и сохранить семенной фонд. Он немного терялся, не зная, когда нужно «добывать» семена из того же болгарского перца или баклажанов. Но эти растения у меня росли за школой, там, где еще считались мои владения, но уже заканчивался забор. Посадили немного, чтобы поварихам за укропом было близко ходить. Там же росли лук, горький перец и петрушка. Сергей, конечно, давал указания Архипу по поводу всех овощей, но он многое позабыл. Зато детвора рассказала, как Степанида нажралась горького перца, прельстившись ярко-красными стручками, а потом бегала по округе и орала благим матом. — Архип, в этом году посеешь озимые, — предупредил Сергей. — В следующем году в России будет недород. Ученые мужи сказали, что засуха приближается, пшеница плохо взойдет и станет дорогой. Честно говоря, пшеницы мы собрали столько, что впору было задуматься о собственном элеваторе. Я забрал половину с учетом того, что оставлю резервный фонд. Остальное хранилось у Архипа. Молодая семья из Пашковской тоже отдавала половину арендной платы зерном. Овощи с них я брать не стал. Зато по поводу батраков договорились так: если они по весне возвращаются с семьями, то Архип выделит им зерно для посадки, как и картофеля, и прочих огородных семян. Пока же заплатили им деньгами. Обижать крестьян не хотелось, но насчет оплаты я сомневался. Пятьдесят рублей это были огромные деньги по нынешним временам. Крестьянина могли ограбить или он сам мог их пропить. Архип примерно так и высказался, когда я спросил его мнение: вернутся крестьяне или нет? Повезло, что на хуторе достать выпивку было невозможно. А без транспорта даже до Пашковской далеко добираться. Так что все лето на хуторе был «сухой закон». Как распорядятся своими деньгами мужики дальше, оставалось лишь гадать. Хотя я попросил Глафиру сшить каждому батраку подобие нательного пояса, куда зашили почти все деньги, оставив в котомках только медь. Возились мы с крестьянами много и долго. Проводили на поезд, обеспечили билетами и понадеялись, что они приедут назад с семьями. Десять мужиков с учетом того, что поставили себе по хате (Сергей немного с материалами помог), за лето переделали много дел. Одной картошки в школу привезли сто сорок мешков! Считай, я буду кормить учеников полгода, не беспокоясь о картофеле. Про капусту, тыкву и все остальное и говорить не стоит. Мука тоже будет своя, как и подсолнечное масло. Вовремя мы успели организовать своё подсобное хозяйство. На мясо и молочную продукцию я пока не претендовал. Понятно, что там Архипу с семьей только-только хватает. А вот если он развернется с отарой овец, то можно будет подумать и на эту тему. Пока же меня вполне устраивало то, что доставили в школу.