Он начал развязывать оби на юноше, как тот вдруг схватил его за обе руки и притянул к себе, сцепив их в замок.
Забуза опешил:
— Если не хочешь, я могу прекратить, — но Хаку не нужно было это предупреждение.
— Н-нет, Забуза-сан, – ответил он и его лицо озарила привычная ему полуулыбка, а далее он произнес более уверенно.— Я этого хочу.
Тогда мужчина плавно подхватил его на руки – потому что давно мечтал это сделать и уже неоднократно себе представлял – и уложил на белоснежный футон. Сам Забуза изначально был по пояс раздетый, но оголиться полностью он не спешил: гораздо интереснее было наблюдать за побагровевшим мальцом попавшим к нему в руки. Хаку растерялся и оттого не сильно помогал стащить с себя одежду, предоставив это учителю.
Когда юноша предстал для шиноби полностью обнажённым, Забуза отметил белизну и гладкость его кожи, и сей же час в голове вихрем пронеслись слова того незнакомца из идзакае: « Дашь попользовать? »
Сейчас ему было до боли стыдно за тот вечер, почему он не врезал тому ублюдку? Как мог думать тогда об Хаку как о предмете?
Определённо, он его не достоин.
«Только за одно это я буду гореть в аду,» — сокрушался шиноби, — «Если, конечно, ад существует».
За эти годы они успели с напарником попасть в достаточное количество передряг, но на теле юноши это никак не отразилось, его ручки, ножки, грудь и животик были приятного фарфорового цвета без единой ранки. Только рассматривая это чудо природы Забуза, уже погружался в негу.
«Только теперь он мой. Мой мальчик. Которого я должен раскрепостить».
Теперь он лежал перед ним на спинке, смущенно сжимая розовую ткань кимоно, лежащую рядом.
Забуза смотрел на него прямым взглядом, Хаку коротко вдохнул и отвернулся, прикусив губу. На щеках появился милый румянец.
— Хаку, посмотри мне в глаза, Хаку, — Забуза аккуратно взял его за подбородок и повернул лицом к себе.
Юноша приоткрыл рот, а брови подрагивая, стремились к переносице, кажется, он уже не так воодушевлен идеей сделать это.
Однако Забуза уверенно сказал:
— Ничего не бойся. Все будет как надо.
Понимая, что спешить ни в коем случае не стоит, он начал с предварительной ласки. Сначала впился глубоким поцелуем, встречаясь с проворным язычком любовника — поцелуи Хаку определенно нравились и были для него чем-то более менее понятным. Потом целовал острые ключицы и хрупкие плечи, уделил внимание также бедрам и ногам, подняв правую ногу мальчика, сперва прижался щекой, потом медленно облизал тонкую лодыжку и зачем-то мужчине в этот момент захотелось проверить растяжку. Он выпрямил его ногу полностью вверх, а затем отвел в сторону на девяносто градусов вправо, положив на матрац и удовлетворенно промурчал:
— А ты гибкий, мой милый мальчик.
Хаку в этот момент смотрел на него, но этот взгляд был уже затуманенный, что предсказывало его несколько экзальтированное состояние, и если бы в комнату в этот момент кто-то ворвался, то едва ли натренированный шиноби смог бы быстро прийти в себя и мобилизоваться.
А Забуза все продолжал удивляться самому себе, а именно тому, как он медленно, но верно меняется в противоположную неизведанную ему сторону от абсолютной близости с напарником. Он силился вспомнить, когда в последний раз произносил такие слова как: милый, хороший, потерпи, — и так далее в обращении к другому человеку, и понял, что собственно, никогда.
Детство, а с ними и детские воспоминания, были залиты кровью студентов Академии Шиноби, убитые им же.
Хаку, его добрая, мягкая аура плавила остатки льда в душе Забузы, по меркам мира Шиноби, он все больше слабел от этой связи, но сейчас ему было плевать. Да, он мягок как свежая смола, чтобы не ранить любимого, романтичен настолько, насколько может позволить его очерствевшая душа.
Но таким он может быть только с ним, только с
его мальчиком.
— З-забуза-сан, — сладко задыхаясь зачастил Хаку и потянулся ручками к своему вставшему члену, – Т-там, я… ах!
— Знаю-знаю, мой хороший, — Забуза все более удивлялся от своего ласкового голоса, бедный мальчик даже не знает, как называется то, что он хочет, но взрослый любовник все прекрасно понимает и тут же охватывает его пенис свободной рукой, начиная плавно поглаживать вверх-вниз приводя в состояние полной готовности. Про себя он отметил что достоинство напарника удобно укладывается в его руку, чуть поиграв с яичками, он раздвинул ножки любовнику и примкнул губами к нежному животику Хаку, целуя его и опускаясь всё ниже.
Юный шиноби начал взволнованно коситься вниз и следить за тем, что будет дальше.
Демон Тумана в этот момент, прикрыв глаза, обхватил губами головку члена и провёл по ней языком круговым движением и услышал тихое постанывание мальчика. Дав попривыкнуть к новым ощущениям, Забуза поглотил вставшее колом достоинство целиком, двигаясь ритмично от конца до основания. В такт движениям он услышал сбивчивое дыхание Хаку, и понял, что тот пытался его выровнять.
Обратив взгляд на лицо партнера, Забуза увидел, как тот прикрывает рот рукой, дабы вести себя как можно тише. Резким движением мужчина схватил мальца за локоть и дал понять, что этот жест сейчас ни к чему, далее вернулся к пенису и ускорил темп, бережливо отодвигая свои акульи зубы.
"Ну же, откройся мне! Жду не дождусь, когда ты начнёшь подмахивать!"
Вскоре произошло то, на что он надеялся: в нёбо ударилась головка члена партнёра и это было инициировано им самим, Хаку несдержанно начал синхронизироваться с движением любовника, которого вместе с ощущениями захлестнули новые внутренние возгласы:
"О, да… да, толкайся в меня, малец, твой член не такой большой чтобы со мной что-то случилось."
Ближе к финалу мальчик заёрзал по белой простыне:
— За-за-забуза-а-а…са-ан… — простонал Хаку и излился тому в рот.
После этого юноша глянул вниз и, хоть Забуза этого не видел, но видок у Хаку был очень напуганный, словно он в миг похолодел изнутри. Наверняка его посетила мысль, что сейчас за перепачканный футон последует наказание, или того хуже, за перепачканного господина. Однако, ничего подобного не произошло.
Демон Тумана смотрел на него в упор, хищно скользя языком по губам, которые растягивались в лукавой улыбке, темные глаза сверкали, словно через секунду он наброситься на него.
«Вот я и узнал какая она на вкус,» — облизнувшись, так словно выпил самый сладкий нектар, ухмыльнулся Забуза, — Теперь мальчику будет не так страшно, когда мы с ним поменяемся в этой роли».
Мужчина потянулся к лицу парня и жарко выдохнул в самое ухо:
— А ты вкусный.
На что Хаку судорожно вздохнул и забегал глазками по полу, выдав сдавленное: «М-м».
— Но сейчас придется потерпеть, — прозвучало предупреждение.
Забуза посмотрел ему в глаза приподняв лицо за подбородок, он пытался уловить в них одобрение. Хаку был как всегда покладистым, но Момочи было принципиально, чтобы все проходило гладко и постепенно.
Когда мужчина приблизился к анальной дырочке, ответной реакцией его организма стало внезапное слюноотделение, но оно и хорошо, не жалея себя, он смазал ее полностью и принялся готовить к растяжке мальчика.
Потребовалась парочка пальцев для преодоления сопротивления мышц, неопытный любовник стойко терпел, издавая негромкие звуки от болевых ощущений. Вскоре мужчина понимает, что уже пора, он быстро, и нетерпеливо снимает штаны и белье, вытаскивает свой истекающий и уже истосковавшийся член и подводит прямо к попке. Но в самый последний момент, стиснув зубы решает, что слишком рано.
Хаку, заметив, что господин медлит, неожиданно зовет того по имени, как всегда робко:
— Забуза-сан?— смотрит то на него, то в область промежности.
Тот ничего не отвечает, а начинает водить головкой вокруг входа, дразня и девственника и самого себя. На что тело Хаку реагирует незамедлительно: он начинает пододвигаться бедрами все ближе.
— Ты этого хочешь? – хрипло и вне себя от возбуждения вопрошает Забуза.
— Да, пожалуйста, — зажмурившись и отвернув лицо на бок молит Хаку.
— Так получай же, — рычит в ответ мужчина, резким движением он закидывает худые ножки парня себе на плечи и начинает входить. Вместе с тем он одергивает себя и заклинает сдерживать столь животную страсть, каким бы умопомрачительным ни был юный любовник, он не имеет права мучать его.
— А…а! – Хаку запрокидывает голову на мягкую подушку еще более, и этот сладострастный возглас пробуждает Момочи еще сильнее толкнуться в его юное тело.
Хаку изогнулся дугой, на висках проступил пот, и он через мгновение парень затрясся всем телом в конвульсии.
«Р-р! Нет, не сейчас! Не так быстро» — в голове мужчины вспыхнули мысли, хотя думать сейчас сложнее всего, — «Я должен двигаться плавно. Я не хочу причинять своему мальчику боль.»
По щеке парня пробежалась слезинка, но он стойко терпел, мужчина изучая реакцию этого милого человечка, приостанавливался. Он принялся поглаживать обеими руками его стройные ножки, чтобы отвлечь и успокоить. Но жар плоти все равно взял свое и мужчина продолжил наращивать темп.
Ближе к разрядке юноша уже блестел от испаряемой им влаги, полуприкрытыми глазками он отважился смотреть на своего любимого, отчего тот балдел, податливость и откровенность юноши перед ним зацикливала процесс их совместной страсти. Забуза считал обманчивую субтильность любовника едва ли не самым сексуальным в его образе.
Мужчина последним рывком вошел в уже достаточно разработанный проход на всю длину и излился теплым семенем. По удовлетворенному лицу Хаку, он понял, что тот сейчас пребывает на вершине блаженства.
Забуза лег рядом с ним на бок и продолжил смотреть на него ласково и безотрывно, для него больше никого и ничего не существовало.
— Ну как ты? – боясь спугнуть спросил он, наблюдая профиль мальчика и подрагивающие губы, вдыхающие воздух глубоко и размеренно.
Хаку сначала взметнув кисть руки зачем-то дотронулся до носа, а потом медленно повернулся к нему лицом и признался:
— Я… хочу еще.
Момочи польстила ненасытность подростка и с огромной радостью он согласился на это предложение. Но не успел он что-либо предпринять как вдруг юный любовник сел на футоне, придвинув к себе ноги. Затем повернулся к мужчине и, пребывая в нерешительности, запустил в каштановые волосы пальцы, накручивая прядь на пальчик.
"Ну уж нет, малец, теперь посмотрим, что предпримешь ты," – Забуза не смог сдержать доброй, но спесивой ухмылки.
Опустив глаза, юноша вытянул вперед руку и положил на колено мужчине, Забуза приметил мелькнувший тремор в этом движении и это его насторожило. А Хаку погладил коленку любимого и повел руку выше.
— Ну-у? – Забуза намекнул, что сам говорить не собирается.
— А, ой,.. – смутился тот, прикусив губу.
Забуза подумал, что за годы проведенные с мальцом научил его метать иглы точно попадая в цель, ловко уклоняться от ударов, а самому наносить смертоносные, но сейчас понял, что в телесных наслаждениях он ни черта не смыслит.
— Все в порядке, продолжай.
Все еще лежа на спине, мужчина наблюдал как мальчик облизнул верхнюю губу, заворожено смотря на его член, наклонился.
Как только Хаку подарил первый поцелуй, орган стал наливаться кровью и принимать внушительные размеры. Парень помогал себе рукой, прощупывал, пытаясь повторить то, что делал с ним господин до этого, и его старания привели к результату: он смог наполнить член мужской силой. Мужчине захотелось кричать, сердце стало вести себя слишком громко, отстукивая удары.
Забуза откинулся на подушку и прикрыл глаза, чтобы только чувствовать и находиться максимально в настоящем времени. Он ошибался когда думал что мальчишка ничего не умеет и не понимает. Еще как понимает! Он чувствовал, как проходит по его стволу проворный язычок, задевая нежную кожицу оголенной головки сосочками языка — это вынуждало его выгибаться навстречу, и шире раскинуть ноги для удобства партнера. До чего же горяч этот малец! Мужчина хотел исчезнуть и раствориться в этой ласке, пусть Хаку поглотит его целиком.
Когда этому процессу пришла закономерная разрядка, Забуза очень удивился тому как бесстыдно Хаку проглотил жидкость его естества и потерся на прощание щекой о пылающий орган.
— Иди ко мне, – севшим голосом попросил мужчина раскинув руки. Хаку уже томный и размягченный пополз навстречу и упал к нему на плечо.
Когда мальчик отдышался, то тихо спросил:
— Вы не будете меня за это презирать, Забуза-сан?
—... Чт...Что? – Момочи удивился еще больше: неужели пацан думает что за это он будет осужден?! – Хаку, что ты такое говоришь?
Мужчина приподнял левой рукой его влажное лицо и порывисто стал зацеловывать:
— Не говори такой чуши, заяц мой, я же тебя люблю.
— Я... я тоже вас люблю, Забуза-сан.
— Не уходи от меня, прошу.
— Навеки ваш. До гроба.
Прошла минута когда оба молчали и разглядывали потолок.
— Куда мы уйдем после смерти, Забуза-сан?
— Сложный вопрос, малец. Меня прозвали Демоном Тумана и многие желают мне смерти, думая что я буду гореть в Аду. Но, честно скажу, я в это не верю.
— А как же тогда?
— Я не вижу логики в том, чтобы делить людей на вечно провинившихся или вечноправедных. В штамповке и удержании душ тоже. Скорее всего, мы уйдем туда, где нет конца пути. И однажды возродимся, если нам будет позволено. Ты же со мной?
— Конечно, Забуса-сан. Я счастлив, что вы провожаете меня в этом мире.
***
Забуза и Хаку по-прежнему странствовали по стране Волн, внешне нельзя было сказать кем они приходились друг к другу, Хаку все так же обращался к нему не иначе как Забуза-сан, вел себя максимально тактично и сдержанно. И только поздно ночью, после тяжелого дня, когда им обоим удавалось в очередной раз избежать побоев или даже смерти, оба предавались страстной любви.
***
Забуза сгорал от ненависти, увидев как этот грязный ублюдок, дотронулся до его мальчика, попрал его, истерзанного, словно он не человек, а подножная пыль.
«Не прощу, ненавижу!» – пролетев сквозь толпу безмозглой банды Гато, он приблизился к нему самому, и вонзил кунай в сердце, и пообещал отправиться с ним в Ад.
Низкорослый мужичок-таки подох, принеся небольшое облегчение Забузе, да, отмщение было нужно, ведь он чувствовал и сам, что умрет с минуты на минуту. Только бы увидеть лицо его любимого, пусть это будет последнее воспоминание, воспроизвести которое он будет не в силах.
«Спасибо тебе, Какаши. Ты человек чести,» – подумал про себя Демон Тумана, когда джоунин извлек из него воткнутые в спину и руки орудия и принес его на руках к почившему юноше. Вид у того был какой-то одухотворенный, без предсмертной гримасы, коих шиноби насмотрелся за свою жизнь, словно умирая, он до последнего был счастлив.
— Прощай, Хаку, мы отправляемся в мир Чистивый, надеюсь, там и встретимся.
***
Перед альянсом шиноби появились опаснейшие воскрешенные, среди них легендарные шиноби Тумана.
«Что это? Где это мы?» – думал Забуза, – здесь Какаши, розоволосая девчонка, но почему-то взрослая».
— Мои чувства! Это не похоже ни на что! – проговорил он в голос достаточно громко и неожиданно осекся, – ... Хаку, что ты тут делаешь?
Юноша почти плакал от изумления, увидев любимого.
— Я ничего не помню, была ли жизнь? Была ли смерть? Мы ведь откуда-то пришли!
— Я понимаю вас, Забуза-сан, но не могу ответить на ваш вопрос!
— Мир Чистивый стирает вашу память при переходе, вы вернетесь туда, откуда пришли, но уже ничего не будете помнить об этой схватке, – самодовольно заявил Кабуто обращаясь к тем, кто его не мог слышать.
Новый змей вознес полупечать к переносице и глаза влюбленных затянуло стирающей сознание поволокой.
