Лисы и пшеничные поля

— Привет? — неуверенно поздоровался Патрик, топчась в пустой прихожей. — Привет! — донеслось из глубины дома. — Проходи, я сейчас! Всюду стояли коробки — пустые, скопившиеся в углу прихожей, запакованные, неаккуратно поставленные друг на друга, открытые в гостиной, между мешком с игрушками и диваном — переезд Пита, как и бракоразводный процесс, всё не думал заканчиваться. Патрик присел на край дивана, пытаясь выцепить хоть что-то знакомое из окружающего бардака, но сваленные в кучу вещи выглядели совсем чужими, как и вошедший в гостиную Пит с двумя чашками кофе. — Спасибо, то, что нужно, — Патрик протянул замерзшие руки к чашке и попытался улыбнуться: — Классная прическа. — Думаешь? — Пит неуверенно потрогал торчащие мелкие кудри, в которые без ухода и выпрямителя превращалась его знаменитая «эмо»-прическа. — Всё еще не рискну выйти так на улицу. «Потому что будет тысяча сплетен про депрессию», — подумал Патрик, но вслух сказал: — Мне нравится. После еще нескольких неуклюжих диалогов про прическу, семью и друзей со слишком длинными паузами, Пит предложил принести гитары и ноутбук. — Конечно, неси, — с облегчением согласился Патрик, чувствуя, наконец, знакомую почву под ногами. — У тебя что-то есть? Пит замер на полпути из гостиной и обернулся: — Сейчас нет, — словно извиняясь, он развел руками. — Я думал мы просто… поиграем? — Да, конечно, — Патрик активно закивал, изо всех сил подавляя окутывающее его разочарование. Неужели он надеялся, что Пит вынесет ему пачку готовых текстов? Как будто можно было взять и сделать вид, что ничего не было. Словно они не грызлись друг с другом весь последний альбом, борясь каждый за свое. Словно они не общались через менеджеров в последнем туре. Словно они не расходились на два года, спрашивая друг про друга через друзей, и почти не созваниваясь, «ведь он же занят». Пит вернулся с вырванным из блокнота листом с кривым четверостишием — возможно, он накарябал его за пару минут, доставая гитары, — и они сели сочинять. Получалось настолько плохо, что в какой-то момент Патрику начало казаться, будто он в одном из тех дурных снов, где никак не можешь правильно набрать телефонный номер или прочитать записку. Прослушав очередной отрывок, куда закрался соскочивший на лад выше аккорд, он рассмеялся и покачал головой: — Это была плохая идея. — Ты правда так считаешь? — с плохо скрываемым беспокойством спросил Пит. Патрик тут же поспешил его заверить, что это шутка. Они же с головой в других проектах и заботах. Их же никто не просит сию минуту выдать сингл. Всё хорошо, всё нормально. — Просто так странно, когда не получается то, чем занимался восемь лет жизни, — вздохнув, закончил Патрик и отложил гитару в сторону. — Мне кажется, здесь нужно запастись терпеньем, — серьезно сказал Пит. — Помнишь, как в «Маленьком принце», когда он учился дружить с лисом? — Кажется, там лис просил принца себя приручить? — усмехнулся Патрик, глядя на Пита-отца-трехлетнего-сына, всё еще серьезно хмурящегося. — Да. Только нам нужно обратно приручить… нас. Пит замолчал и уставился в смятый лист блокнота, словно что-то обдумывая. — Может, это прозвучит глупо, но, мне кажется, если нам иногда так встречаться и пробовать, то в итоге мы напишем что-то дельное, и тогда… — он запнулся, словно смутившись. «Слишком рано», — подумал Патрик, пролистнув в голове даты своего предполагаемого тура и промо готовящегося альбома. — Отличная идея, — сказал он вслух. Пит поднял голову и улыбнулся — впервые так широко за их встречу. *** Несколькими неделями позже Патрик сидел в магазине перед полкой с винилом, рассеянно перебирая обложки, и размышлял о своем детище. Уже больше месяца среди красивых, вылизанных и полных смысла песен у него лежала мелодия, которая никуда не шла. Сегодня Пит прислал ему на почту отрывок рваного стиха «на следующую встречу», и, прочитав его, Патрик впервые за работу над альбомом позволил себе почти предательскую мысль — может, эта незаконченная песня не для него? Может, ему стоит — не сейчас, и не в следующую встречу, но когда-нибудь — отдать её Питу? Сложив пластинки, Патрик провел рукой по крашеным волосам и нахмурился. В конце письма Пит упомянул, что недавно проезжал мимо пшеничных полей и вспоминал его — неужели его шевелюра так похожа на солому?..