Непобедимый

Я знаю, никакой моей вины В том, что другие не пришли с войны, В том, что они — кто старше, кто моложе — Остались там, и не о том же речь, Что я их мог, но не сумел сберечь, — Речь не о том, но всё же, всё же, всё же

Невзирая на боль, ты должен продолжать идти, ты должен двигаться дальше, не смотря на все преграды, на все невзгоды, которые так резко появились на горизонте, мелькая пёстрыми огнями, распостраняясь по округе своим тёмным забвением и отбивая все силы, которые так резко обрушились, дабы помочь хрупкому мальчишке из маленького посёлка выжить, начать заново дышать после потери близких, подняться из глубин точащей боли и страданий, восстать из давно умерших тогда, после финальной битвы на реке Нуон. Чимин тянет ноги за вожаком их группировки, тяжело дыша после постоянных скитаний по городу, раздумывая, стоило ли вообще что-то делать ради спасения. Тот день перечеркнул всё светлое, что оставалось внутри мечтательного парнишки с тёмными волосами, которые небрежно спадали прядями на узкие глаза-щёлочки, очерчивая впалые скулы и острую линию подбородка. Эта война забрала миллионы жизней, оставляя после себя морально уничтоженных, исхудавших, без жизненных сил людей, которые без какого либо желания жить продолжают ходить по этой бренной земле, пытаясь забыть то, что испытывали на протяжении нескольких десятков лет. Диорин, ранее процветающая и экономически стабильная страна, сейчас находится в разрухах, на её территории жадно пасутся беженцы и сбежавшие узники из других стран, пытающиеся найти пристанище на ближайшее время и избежать закона. Сейчас в Диорине правил нет: власть уже давно выехала из страны, опасаясь очередной революции, что назревала и собиралась, словно снег в горах, что когда-то всё равно спустится жестокой лавиной, уничтожая всё на своём пути. Послевоенная разруха. Что вам говорят эти два слова? Голод, холода, что так неожиданно наступили и накрыли слоем снега кровавую землю, закрывая её от мира, пытаясь скрыть те проблемы, что обитали тут на протяжении сотни лет, крепко втоптались и застыли каменными глыбами, застряв и пустив глубокие корни в почву не только земли, но и душ людей. Это бессмысленное скитание мизерного количества тех, кто остались и пытаются бороться с отсутствием жилья и еды, пытаются найти убежище и хоть немного живности, дабы пережить ещё один очередной день, но зачем? Послевоенное время – это не только разрушенные дома, не только голод, что забирает каждый день ещё больше жизней, чем во время перестрелок. Нет. Это сломленные души, разбитые сердца и жалкие попытки бороться с разрывающей болью, с порезами на сердце, что кровоточат при каждом вдохе, не давая возможности нормально существовать. Люди, потерявшие в момент всё, что имели, те, кто лишились самого ценного, сейчас слоняются по округам маленькими группами, дабы не нарваться на бандитов, тащат ноги по холодному снегу в поисках чего нибудь съедобного. Вырваться из утопающей страны было просто невозможно: границы стали хорошо охраняться после того, как все правонарушители начали сбегать на пошарпанную территорию, где бы их никто не смог достать. Все, кто успели выбраться, сейчас жили лучше оставшихся. Гэроц и Молэй, давние братья и союзники Диорина, пытались яро поддержать беженцев, но проникнуть дальше, за границу, в глубь этого ужаса, не давала охрана Сонданны – главного врага павшей страны. Конфликт между ними пылал ещё со времен правления императора Рэно Второго, что ещё тогда яро боролся и отстаивал независимость Диорина, воевал с армией врага и не пускал на свои земли. На протяжении веков Диорин считался сильнейшей страной мира не только с экономической стороны, но также и с военной. Армия насчитывала больше миллиона служащих, а мастерству владения оружием обучали всех с самого рождения. Военная повинность была с 19 лет, а оплата достаточно высокой, из-за чего в армии было служить выгодно не только жителям, но и государству – имение такого войска давало полную уверенность в том, что никто не нападёт и не попытается вторгнуться на земли сильной страны. Но всему приходит конец. За последнюю сотню лет уровень жизни сильно упал, от чего смертность возросла почти в три раза, а болезни прогрессировали быстрее обычного, распространяясь большими эпидемиями по городам и посёлкам. Ещё 40 лет назад соседние страны стали более тщательно пропускать на свою территорию диоринцев, боясь распространения болезней у себя в стране. Спустя ещё некоторое время Диорин стал чем-то вроде изолятора, откуда было почти невозможно выехать простым людям, а выжить с каждым днем ставало всё труднее. 20 лет назад жители впервые собрались на мирной демонстрации в столице, дабы наконец достучаться до властей и ткнуть пальцем в проблемы, что совсем не решались на протяжении уже десятков лет. Добило диореницев падение армии из-за недостатка материальных средств обеспечивать её и также из-за отсутствия каких либо экономичных связей с миром из-за внутренних проблем. Этим и воспользовалась Сонданна – соседняя страна, что раскинулась на берегу глубокого Пурпурного моря, богатого на рыбу, которая охватывала широкие зелёные холмы и гектары леса, в основном не блистала своей развитостью в области образования и культуры. Лишь сильная армия и высокий уровень развития в области выработки оружия вызывали уважение для Сонданны на мировом рынке. Сплошные одинаковые люди с каменными лицами, застывшими глазами, словно зеркала отбивали свет от себя, отталкивали заграничных туристов от этого места, из-за чего на территориях Сонданны редко можно было встретить приезжего. Быть военным тут считалось чем-то обыденным и самым лёгким делом, дети отвечали, что хотят держать автомат в руках и с 6 лет отличали каждую модель оружия, что так было распространено в стране. Его покупка была, в принципе, легальна в любой точке Сонданны, из-за чего нередко случались ограбления, а в целом в стране царила напряжённая атмосфера, где можно было выйти на улицу и уже не вернуться домой. Впрочем сонданцы никогда на жизнь не жаловались, редко выезжали куда-то и радовались новой покупке автомата АК103 калибра на день рождение. Отличительной особенностью жителей были белые пепельные волосы и светлая кожа, из-за чего Сонданну ещё иногда называли "белой бездной". "Повстречав сонданца однажды, вы никогда не сможете забыть тот томный взгляд, что они излучают, вы никогда не сможете признать ещё чью-то красоту, увидев их",-твердили взрослые маленькому Чимину, что тихо сидел на коленях у отца, листая тяжёлую книжку с кучей заумных слов по истории их края. "Избегай жителей Сонданны, они приносят несчастья и горе на нашу святую землю", – говорили они, пока маленький Пак бегал по дому с разноцветными самолётиками, тихо бормоча себе что-то под нос. "Они не имеют права на жизнь", – выносили свой вердикт родители Чимина, пока тот осматривал огромную территорию своей новой школы и бегал взглядом по другим детям. Ещё тогда ему в глаза бросился образ запуганного мальчика, державшего побитую машинку в левой руке, а правой он отчаянно цеплялся за подол юбки своей молодой на вид мамы. Тогда Чимин впервые увидел сонданнца, того, чей народ ненавидели его родные уже непонятно сколько поколений подряд, внушая с детства ненавидеть также. Но Чимин был другим. Вот ему 17, и на запреты родных общаться с беловолосым парень лишь ещё громче кричит, хлопая дверью в своей комнате, запираясь на долгие часы, и читает ту книгу, что когда-то листал в детстве, не понимая о чем она. История Диорина. "Избегайте встречи с сонданцами, они несут несчастья", – мелькает эпиграф в самом начале одной из страниц, где рассказывается история Сонданны. "Тусклые картинки людей, окружённые какой-то холодной аурой ненависти и злобы, вызывали мурашки даже через помятые страницы, пугая Пака. Но ведь его друг не такой, он милый и ласковый, всегда поддержит в нужную минуту и обнимет. Он улыбчивый и милосердный, может и другие беловолосые такие?" – думал Чимин, утопая в книге с каждой страницей всё больше и больше. Дружба с Ким Тэхёном, тем самым сбежавшим из Сонданны, длилась более 8 лет, а крепкая связь между ними уже давно уложилась, соединив их тонкой красной нитью одной судьбы. Чимин ни разу не сомневался в своём друге, упорно идя против системы в своей семье, из-за чего постоянные скандалы так и не прекращались в родном доме. – Он затмил тебе ум, – кричали близкие, ударяя только пришедшего Чимина по щеке. – Ты хоть понимаешь с кем общаешься? А в ответ молчание. Паку надоело что-то доказывать, он просто уже смирился с всем этим. Мысли о запретной стране всё ярче играли в сознании Чимина, не давая ему и малейшего шанса как-то противостоять искушению. Ещё больше подбивали на отчаянный шаг вечные ссоры с родителями и жажда к чему-то новому и неизвестному. Спустя год, любопытство побеждает, и Чимин уже мчится самолётом к тому месту, которое обременяли худшими с описаний, что Пак когда либо слышал. К слову, он позже понял, к чему были те предостережения. Гуляя по окраинам столицы и рассматривая зелёные холмы, что окружали Сонданну, вроде обнимая и ограждая от соседов-врагов, Чимин с каждой минутой всё больше удивлялся, как были правы его родители: люди тут и вправду были какими-то неживыми, улицы выглядели очень пустыми, словно тут давно никого не было, каждый второй магазин пестрил вывеской с оружием на любой вкус, что больше всего пугало мальчишку. Он, перебирая ногами, направлялся к окраине города, где уже успел заселиться в маленьком номере на верхнем этаже гостиницы, мечтал, как упадёт на кровать, быстро заснёт и отдохнёт после тяжёлого дня. На протяжении нескольких часов он гулял и наслаждался красотой природы, что окружала эту местность и перехватывало дух, подкашивая ноги от восторга и запирая дыхание. Чимин шёл маленькой тропинкой между высокими домами, думая о будущем отдыхе, как тут же услышал крик какого-то парня. Конкретно с этого момента всё пошло под откос. Пак садится у костра, разведенного одним парнем, имя которого он даже не помнил. А зачем? Привязываться к кому-то сейчас не было ни малейшего желания, да и мысли о давно умерших всё также терзали его давно искромсанную душу. В ушах отчаянный крик и темнота. -Иди без меня, ты должен жить. Словно проклятие: режет, разрывает его внутренности на куски, не давая спокойно дышать, бьёт грубо и резко, прямиком в сердце, не давая свободно существовать. Каждую минуту воспоминания заволакивают за собой, унося в какое-то искривлённое пространство, где нет ни страха, ни боли – лишь они вдвоём, вместе. Пронизывающий крик парня разносится по округам этого проклятого города, разбивая тишину на осколки и обременяя её болью и страданиями. Чимин, услышав зов о помощи, сразу же помчался к месту потасовки, на ходу думая, что будет делать с этим. Ранее он никогда не встревал в драки, предпочитая умеренный и мирный образ жизни без всяких проблем. Хоть у Чимина было досточно детское невинное лицо, с круглыми щечками и пухлыми губами, в руках было достаточно силы, чтобы можно было за себя постоять. Наконец добежав до места стычки, Чимин замер на месте, не в силах пошевелиться, и ужаснулся: на земле лежал бледный парень с белоснежными волосами, на его лице красовались яркие синяки, рассыпаясь по телу, не оставляя живого места. Губа была разбита, а из носа текла дорожка крови, скатываясь по шее за ворот футболки, что, кстати говоря, тоже была вся алая. Над ним возвышались 2 каких-то мужика, что уже своим видом отпугивали Чимина. Их грубые черты лица ярко контрастировали с белыми короткими волосами, а тёмные глаза горели каким-то пламенем и ненавистью ко всему, что их окружало. Сами они были тоже не в лучшем состоянии: шрамы рассыпались по их лицам, создавая образ убийц, а разбитые полностью костяшки пугали ещё больше миролюбивого Пака. Но, на удивление Чимина, те не стали с ним разбираться. – Система едина для всех, ты не можешь идти против неё, – бросили они, резко развернувшись и направились в сторону более оживленных улиц. – Не лучшее знакомство, ведь так? – с ухмылкой прохрипел беловолосый, откашливая кровь со рта. – Помоги мне встать, пожалуйста. Чимин опускает голову вниз, легко улыбаясь от нахлынувших воспоминаний. И только вожак замечает, как по щеке Пака течёт одинокая скупая слеза, унося всю боль за собой. – Как зовут то тебя, нарушитель системы? – смеётся Чимин, помогая подняться беловолосому, и отряхивает его одежду от пыли. – Мин Юнги, но для тебя хён.., – парень немного замешкался от неловкости, но тут его перебил опять этот нежный голос: – Пак Чимин, но для тебя спаситель, – засмеялся диоринец, от чего на его лице проступил лёгкий румянец, а глаза превратились в маленькие полумесяцы, что могли осветить пол мира добротой, которую они изучали. Юнги сразу подметил, что этот парень не такой, он излучает доброту и любовь, он верный и искренний, невинный, маленький ребёнок в душе, мечтающий и задумчивый, комочек, который бы хотелось отгородить от этого мира и защитить. – И за что тебя так? – прерывает тишину Чимин, придерживая сонданца за талию и помогая тому устоять на ногах. – Я лишь написал статью, в которой не совсем хорошо отозвался о нашей политике, – как-то обречённо ответил парень, хромая на одну ногу. – А ты тут какими судьбами? – удивлённо спрашивает сонданец, тихонечко шипя, когда Чимин случайно задевает рукой синяк на его бедре. – Тебе больно? – испуганно вскрикивает Пак и тут же затихает. "Нет, всё хорошо", – тихо шепчет Чимин, вспоминая ответ Мина, и зарывается рукой в свои длинные мягкие волосы, немного взъерошивая их. Воспоминания накидываются на него с огромной силой, не давай возможности им противостоять. С того самого дня Чимин жил уже не в гостинице, а в милой квартире начинающего журналиста, тихо попивая чай с медом, пока Мин писал текст к новой статье, которую хотел опубликовать в ближайшие дни. – Зачем ты критикуешь политику? – нарушает тишину диоринец, ставя горячую чашку на стол, а руки складывая на коленях, хрустя маленькими пальцами. – Я не критикую, а лишь показываю её в том свете, который она скрывает от народа. Я лишь хочу открыть глаза на те проблемы, что существуют, хочу привлечь к этому внимание. Юнги встаёт со своего места и направляется к столу, где находится Чимин, присаживается напротив и тихо отвечает: – Я хочу сам решать свою судьбу, а не жить по прописанному алгоритму, хочу иметь возможность высказаться и быть счастливым, хочу заниматься тем, что мне нравится, – Юнги вздыхает, опуская взгляд. –  Я хочу когда-то улыбнуться также искренне как ты, хочу прекратить эти разрушения, что несёт за собой образ такого правления. Хочу жить, а не существовать, понимаешь? – тихо отвечает Юнги, отводя свой взгляд куда-то вдаль. – Почему ты не переедешь? – Нельзя. Правило гласит : ты не имеешь никаких прав, пока не отслужил в армии минимум 4 года на границе. А на службу я уеду через три месяца. – Тогда зачем тебе писать статьи? Ты ведь отслужишь и уедешь. Зачем тебе подвергать себя опасности? – Другой бы на моем месте служил бы вечность, живя по установленным принципам Сонданны, не задумываясь даже о том, как говорить, потому что уже все прописано за тебя. Я хочу натолкнуть людей на размышления и.., – Юнги не успел договорить, как его перебил тихий голос диоринца. – Как думаешь у тебя получилось вызвать сомнения хоть у одного?  – Не думаю, что я на такое способен, но если мой текст смог вызвать хотя-бы каплю эмоций хоть у одного человека, я был бы самым счастливым в этом мире, – тихо проговаривает Чимин, словно читает молитву, и засыпает вместе со всеми под открытым небом, усеянным звёздами. – Через сколько ты уходишь? – встревоженно спросил Пак, сидя на холодной траве и подставляя своё лицо ветру, который сильно обдувал парня, растрёпывая его волосы и умывая ночной прохладой. – Через 2 месяца и 17 дней, – сухо отвечает Юнги, подходя к Чимину и утыкаясь носом тому в плечо. – Знаешь, звезды тоже скучают, – неожиданно выдал парень, подняв голову вверх. – В каком смысле? – непонимающе спрашивает Пак, гладя беловолосого по макушке и непроизвольно поднимая взгляд в небо. Оно усыпано миллионами звёзд, что вроде веснушки рассыпаются по щекам и освещают путь. Яркая Луна больше всего выделяется в ночной мгле, переливаясь тенями, что мерцали на поверхности, и создавая таинственный и завораживающий вид. – Они не могут говорить. Когда мы смотрим вверх, мы видим миллионы звёзд, даже миллиарды, понимаешь? Раньше я думал, что я одинок, завидовал им, ведь их так много. Но они одиноки. Они находятся в тысячах километрах друг от друга, они могут лишь легко мерцать, ожидая ответа. Звёзды одиноки, и каким бы они спасением нам не казались, я всегда чувствую тот холод, что от них исходит. Луна на небе ещё более одинока чем звезды, я уверен. Она соединяет судьбы людей, оставаясь одной. А мы никогда не будем одни. Посмотри на Луну однажды и знай: где бы я ни был, мы встретимся взглядами. В тот момент я буду также смотреть на Луну. Чимин проснулся среди ночи в холодном поту, жадно глотая воздух и, поднявшись с земли, тихо отошёл в глубь леса, шагая осторожно, боясь разбудить кого-то. Пак облокотился спиной об дерево, взъерошивая рукой свои отросшие волосы, и смотрел вдаль, пытаясь отдышаться. Воспоминания постоянно гложили его память, а на уме был лишь тот проклятый день, что ярко отпечатался в его сознании. – Как думаешь, что значит "вечность", – тихо прошептал Чимин, лежа рядом с Мином при этом крепко держа за руку и уткнувшись носом в шею старшего. Пак пребывал в Сонданне уже больше двух месяцев, не особо волнуясь о следующих днях. Он не думал ни о родителях, ни о друге, который и вовсе не знал, что парень собирался куда-то уезжать. Чимину на всё плевать: сейчас он находится рядом с тем, с кем готов прожить всю свою жизнь, просто лежа на мягкой кровати и разговаривая о мелочах, целуясь осторожно и нежно, словно боясь осквернить такой чувственный момент, держась крепко за руки, переплетая пальцы. Их судьбы давно переплелись толстыми нитями, завязав самые крепкие узлы мира, которые вряд ли бы мог кто-либо распутать. Разорвать – на раз-два, но размотать, разъединить они могли? Уже наверняка нет. С момента их встречи Чимин жил у Юнги в квартире, стараясь особо не высовываться из обители, пока Мин работал. Впрочем, старший и так большую часть времени проводил дома за написанием статей, из-за чего Паку не было грустно. По началу они пребывали в неловкой тишине, боясь что-то сказать. Позже начали разговаривать, и с того момента их жизни перевернулись, обретая новые краски, что переливались яркими оттенками. Они и не заметили, как после ещё одного общего просмотра фильма, крепко переплели руки, заснув вместе. Именно с того дня их отношения стали более романтичными, но от этого хуже не ставало. Шли дни, а они лишь упорно делали вид, что всё наладится, жадно наслаждаясь каждым мгновением. – Вечность, что это? – повторил свой вопрос Чимин. – Вечность – это время, когда тебя нет рядом, – тихо прошептал Юнги, вроде это была самая большая тайна мира. – А время со мной это.. ? – весело прозвенел голос Пака, а сам парень немного приподнялся, чтобы была возможность видеть лицо любимого. – Это самые быстрые мгновения, что когда либо были в моей жизни. – Что бы ты сделал чтобы продлить эти мгновения? – не останавливаясь спрашивает Чимин, eщё крепче сжимая руку Мина и смотря тому в глаза. – Я отдал бы всё ради этого. Я готов продать душу, лишь бы ещё раз увидеть тебя. Прошло уже 2 месяца скитаний группы Чимина по округам города, что находился недалеко от границы с Гэроцем. Парни надеялись наконец-то наткнуться на спасателей из соседней страны, которые помогают пострадавшим Диоринцам перебраться в Гэроц и выехать из этих развалов навсегда, и начать новую жизнь. Уже 2 месяца выживаний, а толку всё не было: их группа с каждым днем уменьшалась всё быстрее и быстрее, что не мог не заметить Чимин. Хотя парень давно и не думал о нынешнем времени, упорно виня себя в произошедшем, но выживать тоже нужно было. Он пообещал. – Юнги~яя, – кричит Чимин, подбегая к Юнги, который возвращался из магазина с большим пакетом продуктов на пару недель. Привычное голубое небо было каким-то грозным, тяжёлым, будто предупреждало о непоправимом. Солнце уже давно скрылось за огромной чёрной тучей, от чего на улице как-то даже потемнело, создавая устрашающую атмосферу. Резко раздался оглушающий гром, откуда-то издалека ему вторил другой, не менее грозный раскат. Совсем рядом сверкнула молния, пугая Чимина, от чего тот остановился и тихо пискнул, закрывая ладонями глаза. Тяжёлые капли разбивались об землю, обливаясь водопадом на парней, что так невовремя оказались на улице и попали под буйство природы. Одежда неприятно липла к телу, а холодный ветер резал хуже ножа, обдувая промокшего Пака. Родной запах. Тёплые объятия. – Чим, пойдём скорее домой. Пак сидит на холодной земле, вновь смотря в небо. Снова. Это было словно плохая привычка, от которой так хотелось избавиться, но не было то-ли силы воли, то-ли это было так необходимо, до смерти нужно, словно глоток воздуха после долгого погружения под воду. – Ты любишь дождь? – тихо спрашивает Чимин, подбегая к Юнги и обнимая его, кладя свою голову тому на плечо. – Вот я не люблю. Молчание. Капли ударяются об стекло окон, сильный ветер шумит где-то за пределами тихой квартиры. – Юнги, иногда мне кажется, что во время дождя ты оживаешь. Я замечал, что ты чувствуешь себя более спокойным. Тебе нравится такая погода? – Да, – прозвучал тихий хриплый голос в области уха, вызывая лёгкую дрожь по телу. – Почему? – Дождь скрывает твои слезы. Быть тем, кто идёт против системы действительно трудно. Тебя не принимают нигде, тебя презирают и осуждают, в их глазах читается лишь ненависть и желание избавиться от тебя. Ты – лишь ещё одна пустая жизнь, к которой никому нет дела. Правительство считает нас марионетками, думает, что смогло подцепить нас за крепкие нити и может смело управлять не только нашими действиями,но и мыслями. Они ошибаются. Потому что есть те, кто видит всю гниль нынешнего состояния властей и его отношения к нам. Никому не выгодно, чтобы кто-то вроде меня раскрывал глаза на правду. Я всегда был другим, всегда был изгоем, потому мне часто приходилось скрывать свою боль за грозовыми тучами. – Скоро всё изменится? – с надеждой спросил Чимин, держа Мина за руку. – Уже изменилось, ты появился в моей жизни. – Через сколько ты уходишь? – Три недели. – Юнги, ты уверен что ты должен туда идти? – захлёбывается в слезах Пак, держа за руку сонданца и пытаясь его удержать возле себя. Три месяца пролетели для них слишком быстро, не давая больше времени насладиться друг другом. Всему приходит своё логичное завершение. – Да, я должен, иначе не смогу выехать, я уже пробовал и не раз, ты ведь знаешь, – грустно отвечает Мин и тянет парня на себя, заключая в такие нужные сейчас объятия. Они не смогут друг без друга, они друг для друга – так всем необходимый кислород, без которого нет жизни на этой планете. Их любовь шире вселенной, настолько чистая и трепетная доводит до безумства, оглушает, не давая возможности думать как-то иначе. Посмотрев на них, можно поверить в любовь. Они утонули вместе в общем океане, растворились в общем небе, не желая отпускать руки. Они променяли все свои устои на возможность быть вместе, на возможность переплетать пальцы между собой и сливаться губами в единое целое. Ничто не вечно. – Другого выхода нет? – вытирая слёзы спрашивает диоринец, пытаясь уловить взгляд Юнги и понять, что творится у того на душе. А у самого кошки скребутся, сердце разрывается на миллионы кусков, внутри вулканы извергаются, чувство страха и тревоги словно лава охватывает внутренности, обжигая их, просверливая дыры только на заживших ранах. – Всё будет хорошо, обещаю, – тихо отвечает Мин, целуя Чимина в аккуратный носик и прижимая ближе к себе. Лишь бы тот не видел подступивших слез. Лишь бы его малыш не заметил ту боль, что гложет его последние дни, душит своей тяжестью, мысли о непоправимом заволакивают ум сонданца, не давай возможности здраво подумать. Опасно, рискованно. Нельзя обещать такое, но что поделать?  – Обещаю, Пак Чимин, мы будем вместе. Обнимает и прижимает к себе. Возможно в последний раз они сейчас прикасаются к друг другу, могут почувствовать такой родной запах и утонуть в любимых глазах. Навечно. – Я не прощу тебя, если ты меня бросишь. Юнги, я люблю тебя, – тихо говорит парень, крепко держа Мина за руку. – Я тебя тоже люблю, Пак Чимин. Воздух на двоих, поцелуи на двоих, один мир на двоих. Они заключены навечно в одни цепи, они навечно отдались друг другу. – Всё будет хорошо? Лавина слёз. – Ничего не будет хорошо, – кричит Чимин, захлёбываясь в рыданиях и разбивая костяшки в кровь об асфальт, задыхается в слезах, не в силах больше дышать. Сзади него стоит вожак, мужчина лет сорока, единственный кто заметил, что нечто гложет парня и уносит его не в ту сторону. В его объятиях Чимин успокаивается. – Ты не виноват. Война — всего лишь трусливое бегство от проблем мирного времени, она забирает жизни, начинается по прихоти властей, а страдаем мы. Она – учитель насилия, которая никого не щадит. Будь сильным, мир создаётся войной. – Ведь мир лишь промежуток между войнами, – тихо отвечает Чимин, растворяясь в своих воспоминаниях . Прошло пол года. Началась та самая война, разрушившая судьбы миллионов людей. Чимин ехал вместе с его одногодками и Тэхёном к границе на защиту Диорина, в то время как семья Пака подбиралась к другой границе, дабы сбежать из страны. На все уговоры родителей уехать с ними, Чимин махал головой и наотрез отказывался уезжать. На деле же он думал о Юнги, о том, что больше никогда его не увидит. "Сейчас он в армии, значит будет воевать. Мы должны встретиться". – Мы встретимся, – говорил сам себе парень, утыкаясь носом в колени, направляясь прямо в руки смерти. Сегодня удача улыбнулась сонданцам: при переходе реки они наткнулись на группу спасателей из Гэроца, которые выискивали пострадавших и помогали им выехать из Диорина. Счастье в глазах других, выжившие радуются и плачут от счастья, обнимаются и уже обдумывают, как заживут дальше. Они жили всё это время надеждой, и это сбылось. Внутри Чимина пустота. Паку больно, ведь он тоже жил с надеждой, что когда-то сможет спокойно гулять по улицам города, держа за руку Юнги, тихонько смеяться с его шуток, утыкаться носом ему в шею и вдыхать его запах. Он хотел целовать его так, как никогда этого не делал, просыпаться вместе с ним по утрам, ходить вместе в магазин за продуктами, прогуливаться парком, завести собаку и быть вместе. Чимин просто хотел быть вместе с Юнги. Но жизнь решила по другому. Война – беспощадная, разрушающая. Война убивает, не задумываясь, война забирает жизни, не щадя никого. Война забирает души людей. У Чимина нет души. Она умерла тогда, на реке Нуон. – Пак Чимин, приём, – звучит громкий, немного обрывающийся из-за связи голос начальника. – Сержант Пак Чимин слушает. Чимин уже чувствует, что сейчас его куда-то отправят, уже знает, что может не пережить эту ночь, уже готов подбирать себе место на кладбище и отмаливать свои грехи. – Вы со своей группировкой отправляетесь на задание, проникните осторожно в логово врага, что находится возле пересечений трассы G-6 с трассой A-3, и заложите бомбу возле кабинета управляющего, – объясняет глава, а у Чимина сердце остановилось, упало куда-то в пятки, лицо побледнело, а сам он сам слился с белой стеной. Ему страшно. Страшно не выжить. Страшно больше не встретиться с ним глазами. С Мин Юнги. – Это не опасно? – дрожащим голосом спрашивает диоринец, а перед глазами уже всплывает ответ. Опасно, страшно, рискованно. – Иди и выполняй, – строго отвечает начальник и отключает рацию. – Будет сделано, - уже в пустоту тихо произносит Чимин, захлёбываясь в рыданиях. Тэхён также умер на задании месяц назад, когда пробрался на чужую территорию в поисках информации. Чимин вновь вспоминает квадратную улыбку и белоснежные волосы, в сочетании с нежно карамельными глазами. Возможно он также не переживёт эту ночь. – Где я? – единственный вопрос, что всплывает у Чимина, как только он просыпается в каком-то холодном подвале на ледяном полу, с решётками вместо окон. – Чимин... Знакомый голос, пробирающий до костей, такой глубокий с хрипотцой, тот, что хотелось слышать каждое утро, просыпаться под него. "Это невозможно", – думает Чимин и поворачивает голову в ту сторону, где должен был стоять человек, произнесший только что его имя. – Юнги, – еле выговаривает Пак, в слезах подходя к парню и обнимая его со всей силы. Да, он скучал. Оба они скучали, думали о том, когда уже встретятся, мечтали об этом дне, и вот – судьба им улыбнулась. Хотя при каких обстоятельствах. – Минни, я тебя спасу, не думай об этом. Сегодня ночью ты сбежишь, я тебя проведу. Не плачь, прошу, – успокаивает Юнги своего малыша, вытирая большими пальцами слезы с щёчек младшего и целует всё лицо, пытаясь успокоить диоринца. – Юнги, я не хочу без тебя, не хочу. Давай вместе, давай вместе сбежим, – тараторит Пак, в слезах хватаясь за огромную куртку на Мине и вновь утыкаясь тому в грудь. – Меня заметят, малыш. Ты должен сам, – молчание. – Мы ещё встретимся, обещаю. Поцелуй в лоб и тихий плач Чимина были лучшими друзьями этой ночи. Тьма запомнит надолго двух парней с враждующих стран, их чистую искреннюю любовь и боль. Боль, что шла по пятам все эти годы, ожидая удачного момента, когда подобраться поближе и убить, разорвать их души на куски. Боль любила издеваться над людьми, но своими главными жертвами она выбрала тех, чьи слёзы стоили дороже. Слёзы пока ещё несокрушимых парней. "Пока что", – тихо шепчет боль, растворяясь в ночи. Она ещё придёт за ними, вернётся и уничтожит их. Потом. На душе Чимина вновь поселяется спокойствие. И только Юнги, вдыхая родной запах и целуя сладкие пухлые губы, понимает: это их последняя ночь. Но все мы ошибаемся. Чимин сидит у огня рядом со спасателями, думая, стоит ли дальше ему двигаться, стоит ли дальше бороться за жизнь. Это ему нужно? Стоит ли идти и спасаться, или лучше умереть на родной земли? Сегодня Чимин сбежал из логова врага, и его с порога сбивают новости, пришедшие сюда. Его родители погибли при пересечении границы. На глазах слёзы, душу разрывает на мелкие осколки, громкие рыдания разлетаются по округе, оглушая своей болью присутствующих. Не так всё должно было быть. Это он виноват. Его родители должны были жить, этого не должно было произойти. Если бы он мог что-то изменить. – Чимин хён, как думаешь, мы выживем? – обращается какой-то младшенький с другого отряда к Паку, смотря как-то испуганно. Война прикоснется к каждому. У каждого останутся следы и шрамы после неё, у каждого будет метка на душе, что будет точить память каждый день, воспроизводя страшные картины. – Не знаю, – честно ответил Чимин. – Я бы очень хотел верить, что мы выживем. – Мне нет ради кого жить, – тихо говорит парень и позже ещё раз подаёт голос: – мои родители погибли ещё когда я был совсем мал. – Не живи ради кого-то, живи ради себя. Кто же знал, что он нарушит позже свои же слова. Их взгляды встречаются на поле боя: два влюблённых, но по две стороны фронта. Должны быть врагами, но оружие друг на друга не подымается. По взгляду всё понятно. Ночью беловолосый проникает во вражеское убежище, дабы встретиться с Чимином, со своим родным солнышком, чтобы опять обнять его и никогда не отпускать. Скоро всё должно закончиться. – Чимини, я тут, я с тобой, – тихо шепчет Юнги, целуя Чимина в уголок губ и прижимая всё ближе к себе. Их уже больше ничего не разлучит. – Я так скучал, ты не представляешь. Я так тебя люблю, – слёзы сами наворачиваются на глаза Пака, а сердце стучит в бешеном ритме. Они справились. – Мы это пережили, теперь мы вместе? – спрашивает Пак, смотря в родные глаза. Как-же долго он этого ждал, как долго ему снилось это во снах, как-же долго он об этом мечтал. -Навсегда. А боль смеётся где-то в уголке, предвкушая, как всё закончиться. Выстрел. – Сонданцам не место среди нас. Чимин тащит на себе раненного, пытаясь как можно скорее выбраться из этого логова. При разговоре их рассекретили сонданские шпионы, что пребывали в лагере диоринцев и узнавали всё, донося информацию врагу. Узнав своего среди врагов, шпионы, долго не думая, выстрелили в Мина, дабы избежать утечки информации. Чимин хочет сейчас лишь добраться до ближайшей больницы, чтобы спасти парня. Они обещали что будут вместе. -Оставь меня, я скоро умру, - стонет Юнги от подступившей боли и чуть не падает, если бы не рука диоринца, что в миг его подхватила и не дала свалиться на землю. -Я тебя вытащу даже с того света, - шипит парень, таща Мина на себе и глубоко дыша от усталости. Они уже прошли около 10 километров, надеясь наконец добраться до места, где смогут отдохнуть. Но их надежды не сбылись. Чимин смотрит в небо и вспоминает тот момент, когда начался обстрел. Тогда они шли вдоль реки, наслаждаясь красивым закатом и мечтая о будущем. Они говорили о том, как сбегут вместе, как будут гулять по вечерам, как будут бегать по полям, держась за руки и крепко обниматься. Говорили о том, как будут просыпаться вместе в одной кровати и целоваться часами, наслаждаясь друг другом. Они мечтали быть вместе, но судьба решила иначе. Кто же знал, что тот закат будет их концом. – Чимин, – стонет Юнги, все-таки падая на землю и шипя от боли. – Ты не дойдёшь до больницы вместе со мной, иди сам. – Я тебя не оставлю,–отвечает Чимин, присаживаясь напротив Юнги и пытаясь вновь подняться вместе с ним, дабы продолжить путь. На горизонте уже виднеется огромное здание больницы, где их ждёт спасение. Маленькая надежда зародилась в душе Чимина и в тот-же миг рухнула. Выстрел, ещё один. Началась битва, которую позже назвали финальной на реке Нуон. Чимин падает на землю, а перед глазами его мечты вдруг становятся реальностью, окутывая своим теплом и уютом. Ему видится счастье. – Зачем вы меня спасли, зачем? Я хотел умереть, до сих пор хочу. Я хочу быть с ним, зачем вы тогда меня спасли? – захлебывается в рыданиях Пак, бьёт по спине вожака, что тогда подоспел к нему на помощь и каким-то чудом вытащил с того света. – Ты должен жить. Ты обещал ему. Он тебя спас, заслонив от пуль. Внутри пустота и самобичевание. И это уже длится около года, каждый день напоминая о себе. –Так ты идёшь с нами? – тихо спрашивает какой-то паренёк, что собирал свои вещи, дабы отправиться за границу в поисках лучшей жизни. Их нашли, их спасут. "Хочу ли я этой жизни?" "Должен ли я жить, когда ты умер?" "Достоин ли я счастья?" "Могу ли я улыбаться в то время, как твоё тело гниёт в земле?" "Могу ли я быть счастливым без тебя?" – Мы все игрушки в руках судьбы,– подходит вожак к Чимину и приобнимает его за плечо. –Ты должен двигаться дальше, даже если кажется, что смысла нет. Он есть всегда. – И какой же он у меня? – с надеждой услышать хоть что-то спрашивает Чимин. Ему сейчас как никак нужны были нужные слова. – Юнги бы хотел, чтобы ты жил. Исполни его желание, будь счастлив. Он ведь был журналистом, ведь так? – кивок в ответ. – Напиши книгу или статью о войне. – Я не знаю, можно я подумаю? – тихо спрашивает Чимин, немного успокаиваясь и вытирая тыльной стороной ладони слезы с глаз. – Мы отправляемся завтра, принимай решение скорее, я надеюсь ты сделаешь правильный выбор. Прошло пять лет. Диорин вновь начал возрождаться после долгого опустошения, вновь начал оживать после длительной войны. Земли уже по чуть-чуть заселялись людьми из разных стран: некоторые сбежавшие диоринцы начали возвращаться к себе домой, некоторые иностранцы уехали со своих стран в поисках лучшей жизни. К власти пришли опытные политики из Гэроца, готовые поставить Диорин на ноги и вновь сделать эту землю процветающей страной. Сонданское движение продолжало существовать, а жестокая идеология так и не искоренилась из сердец жителей. Всё приходит с временем. "Внимание, новый бестселлер современности –"Непобедимый" вновь поступил во многие магазины по всему миру. Успейте приобрести лучший рассказ о людях, повлиявших на недавнюю войну и о её последствиях. Читайте о борьбе со стереотипами и барьерами общества, о борьбе за любовь и свое собственное счастье. Вы не пожалеете, потратив немного своего времени на это творение нового писателя современности". – Возможно я и потерял многое, но ты всё ещё со мной, а мне больше ничего и не нужно. Я люблю тебя, Мин Юнги, и я счастлив, – говорит Чимин сам себе перед важным интервью в своей жизни. За последние года всё очень изменилось и, вспоминая тот вечер и разговор с вожаком, Пак легко улыбается и возвращается в тот день, когда он принял решение. – Что-то Чимина долго нет, может он решил не идти? – взволнованно спрашивает паренёк у вожака и опускает голову, прощаясь с родной землёй. – Подождите ещё немного, вот увидите, он придёт, – уверенно отвечает глава и разворачивается спиной к отряду, поднимая голову и смотря на небо нежно розового оттенка, что исходит от вошедшего солнца. Лёгкий ветер обдувает лица бойцов, тёплые лучи солнышка греют парней, даря им надежду на новую жизнь. – Пойдём, а то иначе мы не успеем, – говорит спасатель из Гэроца и машет рукой в сторону границы, разворачиваясь и направляясь к ней. – Я с вами. Чимин смотрит на весь отряд, держа в руке маленькую сумку с вещами, что у него остались. В другой руке – его фотография вместе с Юнги, когда они ещё вместе были в Сонданне и смотрели на звёзды, тепло обнимаясь и согревая друг друга от ночной прохлады. Они навсегда вместе. – Что вас вдохновило на создание подобной книги? Может в ней есть элементы автобиографии? – не унимались журналисты вокруг писателя, столпившись вокруг невысокого парня и ожидая услышать ответы на свои вопросы. – Эта история о человеке, который стал моей причиной для жизни, моим воздухом и моим дыханием. Эта история о человеке, научившего меня жить. Эта история – моя душа и мои страдания,– отвечает Чимин, а слёзы сами наворачиваются на глаза, затуманивая взгляд. – Но ведь в истории главный герой остался жив вместе со своим возлюбленным, разве в жизни всё так и есть? – не унимались журналисты. Всем было интересно разузнать побольше об этой книге, изучить всё в деталях и понять автора. Это было нечто новое, что-то вроде революции в истории мира : ещё никто так прямо не говорил о насущных проблемах, ещё никто так откровенно не критиковал власть и политику, не раскрывал глаза на правду и реальность. – Так он жив? – допрашивали журналисты, тыкая микрофонами в лицо парню, что уже устал от подобного рода занятий. Сейчас он вновь погрузился в прошлое, вспоминая любимую улыбку и сладкие губы. – Так где же он сейчас? – кричали репортёры, окружив Чимина со всех сторон. – Он всегда рядом. Он живёт в моей памяти и сердце.